Обречённые помнить

Время – это не лекарство, не шов, стягивающий края ноющей раны, не глоток забвения и свободы. Оно не заслоняет непробиваемой стеной от выгрызающих сердце страданий, а вколачивает боль, заталкивает в клетку, превращая тело в гниющую могилу потухших стремлений и несбыточных желаний. Вшивает в шрамы воспоминания, которые срастаются с кожей, пронизывают естество и разливаются по венам. Время не спасает и не губит, не щадит и не казнит, оно сжигает звёзды, плетёт дороги в никуда и швыряет нас на дно вечности, где мы разбиваемся о собственное отражение. Услышав приглушённую поступь настигшего остров дождя, Рей подумала, что именно так и звучит неумолимое, своенравное время – монотонно, то стихая, то усиливаясь, бьётся о камни, зарывает шёпот в сырой песок. Дождь – чистые, тёплые слёзы тех, кто никогда не плакал. Кровь израненной Галактики, растасканной на куски. Рей припала спиной к покрытому глубокими трещинами серому валуну, похожему на зачерствевшее, огрубевшее человеческое сердце. Вдохнула отрезвляющую свежесть, принесённую диким порывом ветра, и замерла, чуть приподняв голову. Вслушивалась: тишина внутри камня смешивалась с отзвуками ударов тяжёлых капель, шелестом бурлящих волн беспокойного океана. Брызги звенели приглушённой музыкой грядущего. На сомкнутых, дрожащих веках дождь рисовал косые линии, перечёркивал сны, обводил контуры неутихающих мыслей. Истощающая, нестерпимая бессонница вновь норовила парализовать, загнать в капкан потаённых страхов, подвесить над пропастью самого страшного кошмара, заставить цепенеть в приступе немого сострадания к монстру, рассечённому светом и тьмой. Изъеденному болью, обидами, жаждой превосходства и извращённой справедливости. В мрачной, недосягаемой глубине сознания туманной дымкой подрагивал зыбкий образ Кайло Рена, который задыхался от пепла раздираемой огнём души. Рей понимала, зачем он носил маску, искажал голос – так надёжно скрывалась истина, от которой он отчаянно бежал сам, обрубая путь назад, к прежнему себе. Прошлое жило в нём вопреки любым попыткам сбросить опостылевшие оковы происхождения, искоренить ненужное, внимая лишь искрам былых влечений и недостигнутых целей Дарта Вейдера. Кайло отвергал притяжение света, завладевшего его дедом, видел в этом ядовитый источник слабости, фатальную ошибку, наивное заблуждение. Рей, кусая губы в бессильном гневе, угадывала в прерывистом ритме его сердцебиения крики убитых джедаев, приказы и отравленную сталь веры Сноука, что раздавила, разрубила Бена Соло, подвела к буре безумства и убийств. Рей с содроганием улавливала тени ужаса, терзавшего маленького мальчика, чьи родители смогли нанести удар по треснувшей Империи, привыкли воевать и следовать неизменным принципам, но воспитание сына оказалось для них проигранной битвой. Рей ощутила горький привкус тоски и потери, читала по заросшим шрамам историю Кайло Рена. Он находился слишком далеко, пытался отыскать местонахождение Люка Скайуокер и позволял ей скользить по перепутанным воспоминаниям, зарываться вглубь искалеченной, едва уцелевшей души, подбирать обломки его прошлого, руины настоящего. Кайло надеялся, что тонкая, острая нить образовавшейся связи – игла, вонзившаяся в плоть и дух – подскажет координаты планеты. Но он натыкался лишь на прочные барьеры и любопытство упрямой мусорщицы с пустошей Джакку. Сквозь леденящую пустоту Галактики тянулся голос, эхом раздавался в голове Рей: – Ты готова в ладонях удержать взрыв, что вот-вот не оставит от меня даже пыли? В сумраке памяти сверкнули глаза невыносимого оттенка. В них вспыхивали горящими осколками звёзд неуёмная, мятежная страсть, нежность и жестокость, застыла холодная, вечная ночь. – Я не собираюсь спасать тебя. Между ними всегда будет струиться тёмная, мутная река пролитой крови, в её водах можно лишь безнадёжно увязнуть. – Тогда зачем ты продолжаешь искать во мне того, кем я больше не являюсь? – Я хочу убедиться, что в тебе действительно ничего не осталось. Лишь маска и ярость. – Разве это не очевидно? Рей стиснула в кулаке угловатый кусочек камня. Заточенный край впился в кожу. – Я тоже так думала… Но ошибалась. И ты ошибаешься. Плавно стекающие капли дождя напоминали его лёгкое прикосновение, в котором не отражались слепая злость и захлёстывающие разум желания. Только отсвет какого-то неясного, блёклого сожаления. – Судя по всему, Скайуокер не научил тебя отличать суть от фантазий. Пообещать не вмешиваться в твои сны, чтобы ты ещё успела уснуть до рассвета? – Хорошая попытка пошутить... Кайло Рен.