One Love, One Lifetime

      Рауль отвез Кристину в просторный городской дом своей старшей сестры. Как бы виконту ни хотелось быть рядом с девушкой, заботиться о ней и защищать ее, пока она будет набираться сил после всего случившегося, правила приличия не позволяли ему оставить Кристину у себя.       — Бедняжка! — воскликнула Мари, сестра Рауля, когда тот объяснил ей ситуацию. — Это ужасное испытание для вас двоих!       Рауль поставил чашку с недопитым чаем на блюдце и расположился удобнее на обитом парчой диване, переводя взгляд на семейный портрет де Шаньи, висящий на стене над камином. Ему почему-то никогда не нравилась эта картина.       — Но ты же знаешь — мы окружим ее заботой, — продолжила Мари, взяв виконта за руку и ободряюще улыбаясь, — отдых, хорошая пища — и она восстановится уже совсем скоро.       Рауль улыбнулся в ответ и поцеловал сестру в щеку.       — Я так тебе благодарен! И твоему мужу тоже спасибо. Передай ему мои наилучшие пожелания, когда он вернется из поездки за город.       — Ни минуты более не беспокойся об этом, — ответила Мари и поднялась, проводя ладонью по спине брата.       — Я так рад, что все это закончилось, — вздохнул Рауль. ***       Кристина разглядывала утонченные барельефы и фрески на потолке. В комнате было настолько тихо, что единственным, что она могла расслышать, было ее собственное дыхание.       Горничная отвела ее в спальню для гостей, задернула шторы, помогла переодеться в ночную рубашку и постелила постель, как будто она была совсем маленьким ребенком.       Девушка неподвижно лежала под мягкими роскошными покрывалами, пустым взглядом смотря куда-то прямо перед собой, отчего очертания фресок на потолке казались размытыми. Она почти видела перед собой лицо Эрика; стоило лишь закрыть глаза, и его образ оживал: гладкий холодный фарфор маски, выразительные зелено-голубые глаза, губы, слегка тронутые слабой усмешкой. Его голос будто отдаленно звучал у нее в голове. Как бы ей хотелось вновь услышать его вживую!       Кристина поняла, что плачет, только когда ощутила теплые слезы, стекающие по щекам. Эти слёзы, казалось, сорвали завесу безвольного оцепенения, в котором она пребывала. Чувства с новой силой вернулись к Кристине, переполняя ее душу. Соленые капли все так же собирались в уголках глаз и струились по лицу, теряясь в кудрях. Девушка медленно перевернулась на бок; настолько медленно, будто делала это в первый раз. Она взяла мягкое покрывало и дрожащими руками обернула его вокруг себя.       Кристина еще сильнее разрыдалась, уткнувшись лицом в одеяло, которое чуть заглушало всхлипы.       — Нет, — едва вымолвила она, чувствуя, как ком вновь поднимается к горлу. Рыдания душили ее, она отрывисто и резко закашляла. Кристина крепко сжала веки, вцепилась руками в покрывало так сильно, будто от этого зависело, жить ей или умереть. Ее судорожные рыдания казались еще громче в пустой и безмолвной комнате.       С каждым всхлипом, раз за разом в памяти девушки проносились все новые и новые воспоминания. Ощущение его обтянутой черной перчаткой руки в ее ладони, мягкий шелк его галстука под щекой, манера его исполнения, его горящие глаза, его голос, звучащий ниже в порывах злости и ярости, страсти и нежности.       Кристина не могла произнести его имя — она лишь едва шевелила губами, чуть слышно, заикаясь, произносила бессмысленные, почти не связанные друг с другом слова:       — Ангел… Ангел музыки… О, Ангел! Почему ты покинул меня? Ты… — она замолчала, судорожно вдыхая воздух. Приподнявшись, Кристина закашляла, прикрывая рот краем покрывала. Непослушные пряди выбились из прически и теперь закрывали ее щеки, мокрые от горячих слез. Слова превратились в еле разборчивый шепот, когда дверь вдруг распахнулась и на пороге появилась горничная. ***       Щеки Кристины были еще влажными, когда она проснулась следующим утром, чувствуя себя слабой и вымотанной. Глаза опухли, голова раскалывалась от боли. Но, когда Мари предложила девушке чашку еще горячего чая — прекрасного лекарства всех недомоганий, — та почувствовала себя чуть лучше, ощущая на губах знакомый вкус напитка.       Сначала Кристине почудилось, будто она находится в каком-то причудливым сновидении — все вокруг казалось размытым, и она, не двигаясь, смотрела куда-то перед собой. Но затем, когда оцепенение прошло, все вернулось на свои места, и реальность вновь тяжелым грузом опустилась на ее плечи. За окном ветер качал ветви старого дуба, в коридоре то и дело раздавались шаги снующих туда-сюда слуг, солнечный свет пробирался в окна и освещал витающие в воздухе пылинки. Кристина все еще ощущала кольцо с бриллиантом на левой руке.       Она не смогла доесть яичницу с беконом, которую принесла в комнату горничная. Еда казалась безвкусной —Кристина еле заставила себя проглотить хотя бы пару кусочков. Ей не хотелось ни есть, ни пить, ни даже слышать щебечущих за окном птиц. Девушка завернулась в одеяло и снова разрыдалась, а затем погрузилась в беспокойный сон, вновь чувствуя себя опустошенной.       Прошлой ночью ей снился Эрик: он пел ей, сидя на краешке кровати в виде черного лебедя, пел ей колыбельную перед сном. Кристине казалось, что она непременно должна ответить ему, хотя бы пропеть пару фраз, прежде чем он навсегда пропадет в безмолвной бездне сна.       Кристина застонала, прижимая ладонь к губам, и глубоко вдохнула, чтобы вновь не дать волю слезам. Она была уверена, что почувствует себя еще хуже, если вновь расплачется.       Весь оставшийся день девушка провела в чутком сне, время от времени просыпаясь. Разрозненные, не связанные друг с другом сновидения преследовали Кристину, оставляли неприятный осадок на душе, когда она просыпалась, и возвращались, когда она вновь погружалась в беспокойную дремоту. Картины быстро сменяли друг друга: музыка, свечи, позолоченные статуи, экипаж, темные коридоры и Эрик — настолько близко, что Кристина, казалось, могла ощутить тепло его тела. Она вдруг проснулась, раскинув руки в стороны. Нащупав под ладонями только одеяла, девушка судорожно вцепилась пальцами в простыню, пытаясь справиться с подступающими к горлу рыданиями. ***       На следующее утро Кристине стало чуть лучше — она даже съела на завтрак несколько булочек с джемом. Горничная убедила ее подняться с постели, принять ванну и переодеться в найденное в доме другое платье.       — Этот наряд совсем вам не подходит, — заметила Мари, когда Кристина, одетая в слишком свободное для нее платье, спустилась вниз. — Нам непременно следует отправиться за покупками! Я знаю замечательную швею, она создает самые красивые наряды в Париже, — Мари засмеялась, когда Кристина попыталась отказаться, затем приказала горничной выделить гостье шляпу, а конюха отправила запрягать в открытую коляску лошадей.       — Мы часто будем вот так выезжать, когда вы с моим братом поженитесь, — сказала Мари с улыбкой и надела шляпу, поправляя светлые волосы и затягивая ленты под подбородком, — я очень рада, что у меня будет невестка моего возраста. Мне двадцать один, вы всего лишь на несколько лет младше.       Невестка… Поженитесь…       Мари заметила, как девушка, сидящая рядом с ней, побледнела, и спросила:       — Все в порядке?       — Да… Да, конечно, — Кристина крепко сжала губы и прикрыла глаза, прежде чем кивнуть.       Мари еще мгновение смотрела на нее, а затем, взяв Кристину за руку, повела ее прочь из просторной прихожей, чтобы поговорить в гостиной.       — Вы выглядите такой слабой, —сказала она, подводя девушку к небольшому диванчику, а затем присаживаясь в большое кресло, стоящее напротив, — под вашими глазами такие темные тени; я понимаю, что вам пришлось пройти через череду ужасных событий, но вы уверены, что не заболели?       Кристина подняла голову и посмотрела на Мари полными слез глазами, чувствуя на себе ее встревоженный взгляд. Девушке почему-то казалось, что она ведёт себя совсем как ребенок, но в тот момент ее это мало волновало.       — Все в порядке, — прошептала Кристина в ответ, но мысли ее в тот миг были далеко то происходящего. Мари прикусила нижнюю губу и слегка наклонилась, чтобы взять гостью за руку.       — Все позади, моя дорогая. Теперь вы больше никогда не увидите этого… человека.       Кристина стряхнула ее руку со своей и медленно подняла ладони, закрывая ими лицо. Она больше не могла прятать слезы, а поэтому разрыдалась, не сдерживая громкие всхлипы. Мари растерянно поднялась с кресла, села на диван рядом с девушкой и обняла ее за плечи, не зная, как еще ее успокоить.       Когда Кристина вернулась в свою комнату, окно было слегка приоткрыто, и прохладный весенний ветерок наполнял комнату свежим воздухом. Девушка уткнулась лицом в подушку, чувствуя себя до конца опустошенной, и ее глаза вновь наполнились слезами. Казалось, она не сможет перестать плакать еще целую вечность.       Кристина схватила одеяло и набросила его на себя, укрываясь с головой и вдыхая запах свежей чистой ткани. Она потянула за край покрывала, чтобы укутаться еще плотнее, как вдруг ощутила под пальцами какой-то маленький квадратный предмет. Удивленная, девушка вытащила его и поднесла к глазам, вытирая другой ладонью слезы. Это был небольшой, сложенный несколько раз лист тонкой бумаги. Дрожащими руками она развернула его.       Кристина,       Надеюсь, это послание благополучно дошло до Вас. Мой слуга проследил за Вами вчера и сообщил мне, где Вы находитесь. Он же и принес Вам эту записку, пробравшись в комнату, очевидно, через окно.       Мадемуазель, Вам не составит никакого труда найти отель «Дюпон» на южном берегу Сены. Прошу, приходите туда как можно скорее.       М. Надир.