One Love, One Lifetime

      Пока все обитатели дома заканчивали ужин, Кристина осторожно прокралась в комнату Мари, чтобы найти какую-нибудь накидку или что-то еще в этом роде. Она отыскала довольно неплохой плащ, но, взяв его, почувствовала укол чувства вины и решила быстро написать на клочке бумаге записку с извинениями и обещанием вернуть вещь в целости и сохранности.       Теперь она стояла в своей комнате возле открытого окна и изучала тонкие ветви дуба, находящиеся совсем не далеко. Кристина сделала глубокий вдох, залезла на подоконник и медленно поднялась с колен, хватаясь руками за оконную раму, чтобы не потерять равновесие. Осторожно вытянув ногу, девушка слегка оперлась ею на прочную на вид ветку, а затем, подавшись чуть вперед, дотянулась рукой до верхней ветви и крепко схватилась за нее. Чтобы не упасть, она подобралась к толстому стволу дерева и крепко обхватила его руками и коленями, переводя дыхание.       Кристина застыла на несколько мгновений, всматриваясь в темноту и чувствуя, как страх холодом разливается по всему телу. Девушка медленно и неловко спускалась вниз, царапая ладони о грубую кору; ее одежда и волосы постоянно цеплялись за ветки, она едва могла разглядеть что-нибудь в темноте, а потому двигалась на ощупь, в слепую.       Где-то рядом тяжело ухнула сова, и Кристина, испугавшись резкого звука, разжала пальцы и упала, преодолев остаток пути по воздуху. Она свалилась на спину, отчего весь воздух резким толчком вышел из легких, голова закружилась, а плащ запутался вокруг шеи.       Чтобы восстановить дыхание, она глубоко вдохнула, глядя на темное ночное небо сквозь голые ветви дуба. Спустя мгновение девушка поднялась на ноги, опираясь на ладони и морщась от боли — царапины на них давали о себе знать. Кристина отряхнула платье, вытащила застрявшие в волосах мелкие веточки и бросила их под ноги на аккуратно подстриженную прошлогоднюю траву.       Кусты с уже набухшими почками казались серебряными в лунном свете, лужайка представлялась серым спокойным морем, только деревья отбрасывали зловещие черные тени. Кристина бросила беспокойный взгляд на окна, за которыми ярко горел свет.       Пройдя через сад и отыскав калитку, она открыла ее и быстро выскользнула на улицу; вдруг услышав за спиной громкий скрип, девушка вздрогнула.       Она бросилась прочь от дома, направляясь вниз по улице и стараясь не сбавлять шагу. Нужно было как можно скорее выбраться из района, где жили самые богатые парижане, — уж очень мала была надежда поймать экипаж здесь, ведь каждый вельможа располагал своей собственной каретой.       Здания, мимо которых лежал путь Кристины, становились все менее роскошными, витиеватые заборы и ворота сменялись самыми обычными и невзрачными. Теперь девушка шла мимо домов зажиточных людей среднего класса: лавочников и портных, адвокатов и докторов. Ноги Кристины уже начали болеть от долгой ходьбы, когда вдруг она услышала грохот приближающегося экипажа. Девушка развернулась, вытянула руку вперед и с облегчением вздохнула, только когда он остановился рядом.       — В отель «Дюпон», пожалуйста, — громко произнесла Кристина, бросаясь к двери.       Кучер кашлянул.       — Такой юной леди, как вам, не стоит ходить одной в такое позднее время, — сказал он, глядя на нее через плечо и многозначительно ухмыляясь. Кристина почувствовала, как по спине пробежал холодок, но, невозмутимо забравшись внутрь кареты, она захлопнула дверцу и услышала, как кучер хрипло рассмеялся, натягивая вожжи.       Экипаж мчался по улицам Парижа, проезжая мимо ярко освещенных ресторанов, казино и всевозможных салонов. Дорожка света на реке блеснула серебряной змеей, когда карета пронеслась по мосту; топот лошадиных копыт теперь еще громче раздавался на пустой мостовой, выложенной брусчаткой.       Экипаж несколько раз резко свернул за угол, и Кристина почувствовала легкую тошноту, когда они наконец остановились рядом с небольшим невзрачным зданием. Она открыла дверцу и выбралась наружу, слыша, как часто и гулко бьется в груди сердце. Девушка стояла, не шевелясь и не нарушая тишину, пока хриплый голос кучера не вывел ее из оцепенения.       — Вы будете платить, юная мадемуазель?       Кристина повернулась к нему лицом, рукой пытаясь нащупать карман в плаще, однако, как бы она ни надеялась найти там свой кошелек с деньгами, надежды эти были тщетны.       — Я… Я…       Кучер вопросительно приподнял брови и оскалил зубы в ухмылке.       — Как? Нет денег? — протянул он, хищно глядя на девушку, — однако вы можете заплатить другим путем.       Отшатнувшись в сторону, Кристина споткнулась о бордюр, но чьи-то сильные руки весьма кстати подхватили ее сзади. Вздрогнув, она резко развернулась и увидела перед собой худого смуглого мужчину.       — Вы ведь Кристина, — произнес он с сильным акцентом. Секунду девушка колебалась, но затем все же кивнула в знак согласия.       Мужчина отвернулся, а потом, достав из кармана несколько монет, в два шага преодолел расстояние, отделявшее его от кареты, и вручил их кучеру.       — Вы можете ехать.       Кучер еще несколько секунд разглядывал их, а затем хлестнул лошадь, ловко вывел карету на мостовую и уже совсем скоро скрылся из виду за ближайшим углом.       Кристина медленно повернулась лицом к мужчине.       — Я — Дариус, слуга месье Надира, — представился он и, взяв девушку за руку, повел ее внутрь небольшого здания отеля.       Они вошли в просто обставленную, но уютную общую гостиную. Там сидел только курящий трубку пожилой мужчина с книгой в руках; он кивнул им, узнав знакомого постояльца. Дариус провел девушку через комнату и помог подняться по крутой лестнице. Каждый шаг отдавался от деревянного пола гулким эхом, каждый звук казался громким в мертвой ночной тишине, охватившей отель. Вдоль одной стены узкого коридора были в ряд расположены двери, и Кристина, быстро моргая, чтобы глаза скорее привыкли к слабому освещению, осторожно следовала за Дариусом, пока они проходили мимо номеров. Остановившись у последней двери, мужчина вежливо отошел в сторону, пропуская девушку вперед.       Кристина еще несколько секунд смотрела на дверь, а затем, пытаясь побороть сильное беспокойство, протянула руку и, медленно нажав на ручку, открыла дверь, неуверенно переступая через порог.       Номер был обставлен незатейливо, но вместе с тем везде царили чистота и порядок: пол был до блеска начищен, в углу был приспособлен умывальник, а под ним — белая раковина. У стены стояла узкая кровать, вплотную придвинутая к ней. Кристина едва могла разглядеть хоть что-то в темноте, но ей показалось, будто на белых простынях кто-то лежит.       Девушка чуть не вскрикнула, успев прикрыть рот ладонью, ее ноги подогнулись, и, прислонившись спиной к стене, она медленно опустилась на пол. Не веря в реальность происходящего, она невидящим взглядом смотрела куда-то прямо перед собой. Кристина не смогла больше сдерживать слезы, и тихий всхлип сорвался с ее губ, когда она, оттолкнувшись от стены и подойдя ближе к кровати, опустилась рядом с ней на колени, то и дело путаясь в пышных юбках и длинном плаще.       — Эрик, — прошептала она с трудом.       Его темные волосы спутались, несколько прядей теперь спадали на лоб, глаза были закрыты, а кожа казалась неестественно бледной. По пояс укрытый одеялом, Эрик лежал без рубашки, однако почти весь его торс несколькими слоями покрывали бинты. Грудная клетка мужчины часто поднималась и опускалась при каждом рваном вдохе и выдохе.       — Господи, — выдохнула Кристина, поднимая руку, чтобы провести ладонью по его щеке. Она ахнула, дотронувшись до его бледной кожи — она оказалась горячей — видимо, у Эрика был сильный жар. Девушка схватила его руку, припала к ней щекой, чувствуя, как слезы, скатываясь вниз, капают на ладонь мужчины.       — Кристина, — послышался мягкий голос. Девушка развернулась и села возле кровати, прислонясь к ней спиной, но не выпуская из своих рук ладонь Эрика и держа ее так крепко, будто от этого прикосновения зависела его жизнь.       Посередине комнаты стоял Надир. Его темные волосы были взъерошены, рукава рубашки наспех закатаны, лицо осунулось, на Кристину он глядел утомленным, потухшим взглядом. Перс медленно приблизился к ней и опустился на деревянный стул, стоящий рядом с кроватью, — его девушка почему-то не заметила ранее.       — Я рад, что вы добрались сюда без происшествий, — сказал Надир. Кристина безмолвно смотрела на него широко раскрытыми глазами с каким-то почти детским удивлением. Мужчина устало улыбнулся в ответ, и тогда она прошептала:       — Что случилось?       Надир тяжело вздохнул и опустил руки на колени.       — Его увели, чтобы расстрелять, — тихо сказал перс, — но те полицейские, видимо, был молоды и неопытны, поэтому после выстрела не догадались подойти и убедиться в том, что… — несколько секунд он колебался, а затем, отведя взгляд в сторону, продолжил: — мы с Дариусом потратили не один час, чтобы найти его. Была уже ночь, когда удача наконец улыбнулась нам, однако последствия этой задержки все же оказались необратимы: Эрик долго лежал на холодной земле и потерял много крови, — Надир медленно поднял голову, — я не специалист, хотя основы медицины знаю. Знаю достаточно, чтобы… — перс вновь запнулся, и, когда он заговорил вновь, казалось, будто слова с трудом срываются с его языка. — Шансы… очень малы.       Надежда, вспыхнувшая в сердце Кристины, погасла, мгновение она безучастно смотрела куда-то вперед, а затем вновь повернулась лицом к кровати и, поднявшись с колен, прижалась к Эрику, касаясь щекой его груди.       — Эрик, Эрик, — судорожно прошептала девушка. Слезы катились по ее щекам и капали на его кожу. Кристина едва ли могла расслышать его слабый пульс — настолько тихими и редкими были удары сердца. — Не покидай меня, умоляю, я не смогу без тебя.       Девушка чуть отстранилась, но почти сразу же, неловко забравшись на кровать, устроилась поближе к Эрику и осторожно обняла его.       — Прошу… прошу, — она всхлипывала, уткнувшись носом в его шею, — ты не знаешь, насколько сильно я люблю тебя, пожалуйста, услышь меня!       — Он сможет, — послышался сзади мягкий голос Надира, — я уверен, что он сможет.       — Как вы можете знать наверняка? — спросила Кристина сквозь слёзы глухим, плохо подчиняющимся голосом.       — Он может услышать тебя, дитя, — прошла не одна минута, прежде чем он наконец ответил.       «Я сделаю все, что смогу,» — Кристина глубоко вздохнула, переводя дыхание, вытерла слезы и присела на край кровати. Одной рукой она коснулась щеки Эрика, а второй сжала его ладонь.       — Эрик, — с трепетом прошептала девушка, но рыдания вновь поступили к горлу, и она крепко сжала веки, прежде чем продолжить: — Эрик, ты сильный. Ты не можешь умереть. Нет… — она судорожно вздохнула, — я люблю тебя, мой Ангел, люблю больше жизни, и если ты умрешь, умру и я.       Кристина надеялась на чудо, будто ее простые, по-детски наивные слова заставят его открыть глаза, сказать что-нибудь, обнять ее в ответ. Но Эрик все так же неподвижно лежал, и ни один мускул на его теле не дрогнул после ее пылких слов. Девушка наклонилась к мужчине, прижалась к его груди и вновь разрыдалась, словно слезы могли помочь ему прийти в сознание.