"Вязы"

       Искусство жить состоит в поисках радостей среди малого.    Горячая лапша быстрого приготовления, такая пряная и острая, что даже дух захватывало; теплые зимние куртки, пусть и не особо красивые, но зато надежно защищавшие от холода; мягкие спальники, которые легко превращались в уютные сиденья; обогреватель на газу успешно справлялся со своей работой и потихоньку изгонял холод из маленькой комнаты, а приоткрытое окно обеспечивало приток свежего воздуха в помещение.    Дух затхлости уже выветрился из курительной, но она всё равно выглядела нежилой: с потолка клочьями свисала паутина, а слой пыли на мебели был таким плотным, что справиться с ним можно было лишь за неделю непрерывной работы.    Но кто бы стал этим заниматься?..    ЧунМён с удовольствием поглощал горячую лапшу, ловко наматывая её на вилку и изредка прихлёбывая обжигающий бульон. Он жмурился от удовольствия, наслаждаясь этим импровизированным ланчем, и ему становилось понятно, что верно говорят о счастье в малом.    Отель уже не казался ему таким уж жутким местом; напротив, тут можно было расположиться с комфортом.    Юноша решил не торопиться с проектом. ЧанЁль, ответственный за оборудование, уже распаковал камеры, но сами съёмки было решено отложить на более позднее время.    Ведь за какой-то час эта гостиница никуда не денется...    Вся их команда с огромным аппетитом обедала, и запах специй разносился почти на весь этаж.    Услышав какой-то шум со стороны лестницы, БэкХён встрепенулся, и потом, усмехнувшись, вымолвил: – Группа Криса уже подоспела. – Бедняги, – без тени жалости бросил ЧонИн. – Самую лучшую комнату на этом ярусе мы уже заняли.    СеХун махнул вилкой, не отрываясь от своей порции. – Ничего страшного, – бросил он. – Отель большой; где-нибудь они найдут себе пристанище. Впрочем, меня это не особо волнует. – Кажется, они идут на третий этаж, – прошептал ЧанЁль, внимательно прислушиваясь. – Интересно, что будет, если мы случайно столкнёмся? – Просто перейдём в другую комнату, – пожал плечами ЧунМён, с аппетитом допивая бульон. – Пора уже повзрослеть и не склочничать по пустякам. – Скажи это Крису, – фыркнул КёнСу, аккуратно складывая пластиковые миски из-под лапши одну в другую. – Какие-то непонятные комплексы заставляют его из кожи вон лезть, только бы стать лучше нас.    СеХун презрительно хмыкнул, тщательно вытирая рот и руки салфеткой. – Скажу только одно, – проговорил он, промокнув губы. – С противниками тем ребятам явно не повезло. ***     Лидер всегда должен внушать уважение.    Эта прописная истина, не раз доказанная историей, нашла себе подтверждение и тут, в группе Криса.    Высокий китаец был бескомпромиссным, порой резким, чересчур властным и никогда не делавшим скидок ни на что. Но вместе с тем он являлся преданным другом, который был готов защищать своих подопечных всеми силами.    Он избавлял товарищей от проблем выбора, с готовностью принимая решения за них.    И это отнюдь не шло вразрез с их желаниями.    Об этом и думал ЧонДэ, споро налаживая камеру.    Он замёрз, устал после долгого пути, проголодался, но, согласно распоряжению их предводителя, и не думал праздно отдыхать: они сразу же взялись за дело.    Крис решил, что лучше всего было разделиться и провести предварительные съёмки в разных уголках замка, а потом просмотреть полученные материалы и на основе их выбрать самое удачное место для главной сцены в фильме.    Тао был не в восторге от этой затеи, но никто из них не решался спорить с Крисом, так что все члены команды разбрелись, кто куда.    Чен остался последним – его камера требовала более тщательной наладки, – Но вскорости ему удалось выбрать нужный режим.    По результатам жеребьёвки, ему выпало самое дальнее помещение на втором этаже – то самое, что располагалось напротив ресторана, в котором задержался Исин. Студент не знал, что скрывалось за той дверью; ему оставалось лишь надеяться, что Крис был прав, и в замке не водилось крыс.    ЧонДэ не боялся привидений, в которых не верил. Ему – человеку практичному, будущему адвокату – казалось, что такое явление, как душа, не существует и в помине. Человек, умирая, отправлялся на три метра под землю, а все эти сказочки про бессмертный дух, спиритизм, неупокоенных ушедших представлялись молодому человеку лишь попытками людей как-то перенести потерю: всегда легче думать, что покинувший вас навсегда родственник или друг всё ещё рядом, но в бесплотном виде, пристально наблюдая за каждым действием оставшегося в живых.    Но все эти мечты, несмотря на их красоту и лиричность, не имели ничего общего с реальностью.    Нет ничего прозаичнее смерти, и романтизировать её не следует.    Справившись с камерой, студент бодрым шагом вышел из триста двадцатого номера и пошел к лестнице, напевая себе под нос незатейливый мотив, который не так давно слышал по радио.    На втором этаже всё ещё пахло пряными специями, и ЧонДэ поморщился, стараясь не обращать внимания ни на наполнившийся слюной рот, ни на однозначное урчание в животе.    Крис прав: сначала – дело, потом – развлечения.    Юноша уверенно свернул направо и прошел до самого конца. Толкнув дверь от себя, он смело шагнул вперед.    Назначение помещения, в котором он оказался, было очевидно благодаря большому прямоугольному углублению в самой середине пола. Когда-то здесь с удовольствием купались постояльцы «Вязов», теперь же вода превратилась в какую-то илистую массу, консистенцией напоминающую желе. Пол, вымощенный плитками, покрылся трещинами, а стены были все испещрены коричневыми точками непонятного происхождения.    В этой комнате сильно пахло плесенью, и сие усугублялось тем, что она не проветривалась, но ЧонДэ это не смутило: он получил задание и должен был его выполнить, понимая, что оправдания Криса не устроят.    Только результат, причем, желательно блестящий.    Что ж, не будем разочаровывать лидера...    Студент включил запись и медленно обвёл камерой всё помещение. – Бассейн, – прокомментировал он. – Общий вид помещения.    Он снял и стены, с которых обвалилась часть плиток, и полы, покрытые трещинами, и шезлонги с заплесневевшими полотенцами. В качестве последнего кадра юноша решил использовать самое жуткое в этой комнате.    Молодой человек направил объектив в центр и начал медленно приближать бассейн.    И вдруг он истошно закричал; камера выскользнула у него из рук и упала на пыльные плиты.    Из ила высунулась рука...    ЧонДэ резко отшатнулся, но задел одну из лавок и упал на спину. Выпрямившись, юноша с ужасом вгляделся вперед: туда, где его взору предстало невыносимо страшное зрелище.    Но плотный слой ила предстал перед ним абсолютно таким же, каким был тогда, когда молодой человек вошел сюда: спокойным, дурно пахнущим, непотревоженным.    И никаких рук.    Студент потряс головой и медленно встал. Плотный зимний пуховик защитил его, и при падении ЧонДэ не ударился, но вся одежда оказалась в пыли.    Юноша присел на корточки и поднял камеру. Он выдохнул с облегчением: к счастью, дорогая техника не пострадала.    Но что же так его напугало?    Чен осторожно приблизился к бассейну и присел на корточки.    Коричневатый зловонный слой ила, полностью высохнуть которому не давал постоянный холод, царивший здесь, казался плотным. Если кто-то и был там, на глубине, то он не мог вылезти, не потревожив этой мерзости.    Да и кто может там быть?    Значит, показалось?..    Молодой человек недоверчиво покачал головой. Он не отличался впечатлительностью и никогда не страдал нервными расстройствами...    Но, конечно, человеческая фантазия способна на многое.    Махнув рукой, ЧонДэ распрямился, продолжив съёмки: ему нужно было как можно лучше отразить сам дух запустения, царивший здесь. – Скорее всего, эта комната – самая страшная в замке, – вполголоса произнёс он, приближая один из порванных шезлонгов. – Фильм можно целиком смонтировать здесь; я уверен, жюри будет в восторге. И в ужасе, разумеется.    И студент, выключив запись, удовлетворенно кивнул: свою часть работы он выполнил. ***  – А Крисины ребята уже начали съёмки, – зевая, заметил БэкХён. – Я слышал шаги на лестнице и разговоры. – Да ради бога, – фыркнул ЧанЁль, допивая свою порцию растворимого кофе из пластикового стаканчика. – Жутких помещений этого отеля хватит на всех. А мы правильно сделали, что сначала набрались сил.    КёнСу степенно кивнул, плотно завязывая один из небольших пакетов с мусором. – Но теперь, когда мы подкрепились, можно тоже приступить к делу, – предложил он. – Как ты думаешь, ЧунМён? – Полностью согласен, – предводитель их группы склонил голову. – Давайте разделимся на пары и начнем разведку. – Идёт, – СеХун, взяв одну из камер, настроенных ЧанЁлем, бодро вскочил на ноги. – Пошли. – Подожди, – ЧонИн улыбнулся. – Сначала нужно решить, какие именно помещения мы возьмём. – Библиотека сразу отпадает, – БэкХён решительно рубанул воздух ладонью. – Там плесенью воняет на половину гостиницы, а от этой дряни, я слышал, астма бывает.    КёнСу хмыкнул. – Та галерея с портретами, – промолвил он. – Мне показалось, что именно она производит пугающее впечатление. Кроме того, все эти картины... Мёртвые глаза, нарисованные руками мастера... Особо впечатлительные люди считают, что души некоторых после смерти вселяются именно в их изображения – не фотографии, а как раз нарисованные. – Перестань! – ЧанЁль зажал уши ладонями. – Тут и так страшно!    ЧунМён, с жалостью взглянув на своего рослого друга, потрепал того по плечу. – Не волнуйся, – проговорил он. – Мы же уже определили, что привидений не существует, так что и бояться нечего. Вы с БэкХёном можете взять на себя обсерваторию – ту самую комнату, что рядом с нашей. Она маленькая, но все эти подзорные трубы... Мне кажется, как раз подходящий антураж для мистического проекта. Или же пойти на первый ярус – при входе справа я заметил застекленные двери, которые обычно ведут в зимний сад. – Отлично, – кивнул СеХун, выбирая себе оборудование. – Тогда мы с тобой направимся на третий этаж. Там должны сохраниться номера, административные помещения, кабинет директора и прочее. Если удастся ухватить сам дух этого отеля и создать впечатление, что отсюда бежали в страхе, покинув это место поспешно... Я буду считать это нашей победой.    ЧонИн, взяв оставшуюся камеру, медленно распрямился. – Что ж, КёнСу, пойдем в галерею, – вымолвил он. – Надеюсь, портреты на нас не набросятся. ***     Тао в четвёртый раз набрал полную грудь воздуха, стараясь успокоиться.    Всё в этом чертовом отеле пугало юношу; он на интуитивном уровне чувствовал, что место это – плохое, гиблое, и не зря владельцы бросили гостиницу.    Но Крис принял решение, и оно являлось окончательным: его друг редко менял что-либо, предпочитая постоянство.    И обычно смуглому молодому человеку это импонировало.    Но только не сейчас.    Сжалившись над Тао, глава их команды отправил его исследовать прочие спальные номера. Видимо, Крис посчитал, что эти комнаты – наименее жуткие во всём замке.    Как бы то ни было, бедного молодого человека пугал каждый метр этих проклятых «Вязов».    И кто только придумал это дурацкое название? На территории гостиницы не росло ни единого подобного дерева.    Смуглый молодой человек нервно облизнул губы и положил ладонь на ручку триста девятнадцатого номера – он находился как раз напротив их штаба.    Напрягшись, он крепко зажмурил глаза и, открыв створку, прошел внутрь.    Тао открыл глаза.    Что ж, ничего такого пугающего; меблировка почти полностью совпадала с той комнатой, в которой они оставили вещи: кровать, туалетный столик, шкаф, комод, письменный стол, два стула, журнальный столик, распахнутая дверь, ведущая в примыкавшую ванную.    Юноша включил запись и медленно обвёл камерой помещение, коротко сказав: – Триста девятнадцатый номер.    Единственное окно было когда-то занавешено, но гардины частично истлели, и потому свет всё же проникал в это царство запустения.    На ночном столике стоял флакон из-под духов со старомодной грушей для распыления. Содержимое этого сосуда давным-давно испарилось, но сам аромат, казалось, всё ещё витал в атмосфере спальни.    На кровати лежало платье, первоначальный цвет которого был белым. На полу стояла пара туфель, а на спинку стула было небрежно брошено полотенце.    Если бы не слой пыли, не разруха и затхлость, создавалось полное впечатление, что постояльцы всё ещё здесь, просто вышли ненадолго.    Тао шумно сглотнул; ему стало не по себе: ощущение чьего-то присутствия – то самое, которое возникает, когда кто-то долго и пристально, не отрываясь, смотрит на человека, – овладело им полностью.    Сжав зубы, он ещё раз снял убранство комнаты.    И тут дверь ванной, находившаяся прямо за спиной молодого человека, негромко скрипнула.    Студент подпрыгнул от неожиданности и резко обернулся.    Дверь была приоткрыта... Вроде бы так же, как и раньше, но теперь не скажешь наверняка...    Внутрь свет не проникал, и китаец не решился исследовать купальню. Быстро завершив съёмки, он устремился в их штаб – туда, где считал себя в безопасности.