Omerta

Это ужасало его. То, как Виктор держал его, когда оба мужчины лежали на боку, и его грудь плотно прижималась к спине Юри, а руки крепко обвивали талию даже во сне. Виктор всегда имел над ним власть, даже когда его не было рядом. Может, он думал, что Юри попытается сбежать? Юри думал об этом постоянно, но что он мог сделать? У него не было документов, не было денег и даже телефона. Это ужасало его. Прошло уже почти две недели с тех пор, как якудза похитили Юри из его дома в Хасецу и привезли в Санкт-Петербург. Они пришли ночью, когда все постояльцы разошлись, а Юри с родителями и Мари заканчивали уборку. Они вломились без стука и сразу же схватили Юри. Он вспомнил, как кричал до боли в легких, пиная и царапая своих похитителей, как тянул руки к родителями в мольбе. Ваш долг был уплачен. Это то, что они сказали, прежде чем накачать его чем-то, и Юри видел то, что с большой вероятностью будет его последним воспоминанием о семье и доме. А потом он очнулся в постели с атласными простынями, а Виктор красиво и расслабленно восседал в кресле рядом. Мой Юри. Я же говорил, что ты будешь моим. Все, что он мог, это сидеть и плакать, пытаясь осознать случившееся. Виктор пытался успокоить его, нежно нашептывая что-то на русском и ласково оглаживая рукой в перчатке, прежде чем засунуть свой язык в рот Юри. А потом японец сделал самую большую ошибку в своей жизни. Он оттолкнул Виктора и сказал «нет». Красивые слова и нежные руки исчезли мгновенно, Виктор взбесился. Он грубо взял Юри, сжимая пальцами горло так, что там, кажется, до сих пор не сошли синяки. Нередко Юри ощущал фантомные прикосновения, как напоминание о той ночи. Он пытался сопротивляться, но в этот раз не было алкоголя, чтоб сделать его податливым, и все было в разы хуже. Когда Виктор наконец закончил трахать его, он отнес его плачущее и сломанное тело в душ. Юри опустил голову и смотрел, как алые подтеки стекают по его бедрам и, смешиваясь с водой, попадают в сток. — Не заставляй меня делать тебе больно, Юри, — сказал Виктор, нежно гладя его по волосам. — Мне не понравилось. Но это было больно. Просто быть здесь было больно. Ну, по крайней мере, Виктор ни к чему не принуждал его с тех пор. По большей части он отсутствовал, не считая ночное время, позволяя Юри ничего не делать, кроме разглядывания стен в этой огромной спальне. Дверь была не заперта — он проверил, — но он был слишком напуган, чтобы узнать, что за ней. Горничная приходила и приносила ему еду, большая часть которой оставалась нетронутой, иногда она приходила прибраться или сменить простыни. Она не говорила по-английски, но очень мягко улыбалась ему. Однажды она принесла ему на десерт данго. Он был далеко не самым лучшим из того, что Юри доводилось пробовать, но этот жест заставил Юри расплакаться. Это было лишним напоминанием, что он никогда не увидит Японию снова. В конце первой недели Юри наконец поднялся с постели и исследовал комнату, пока Виктора не было. Здесь были сотни книг, выстроившихся у дальней стены, большинство на русском языке. Были дорогие скульптуры и гравюры — похоже, оригиналы, — развешенные на стенах и над трюмо. Виктор, должно быть, был очень богат. Юри тщательно осмотрел шкафчики, как будто там могло быть что-то полезное для него. Что именно, он и сам не знал. Но он ничего не нашел, кроме прекрасно сложенных и выглаженных рубашек и галстуков. Виктор зашевелился за его спиной, горячее дыхание коснулось уха. Свет наконец начал просачиваться через окна, снег тяжелой стеной лежал за стеклом снаружи. Еще одна бессонная ночь. В конце концов он должен был упасть в обморок от истощения, верно? Виктор снова пошевелился сзади, и Юри почувствовал, как твердая выпуклость прижалась к его заднице. Мгновенно его глаза расширились. Нет, пожалуйста! — Юу-ри, — Виктор тяжело дышал ему в шею, кажется, уже сильно возбужденный. Юри прижал ладонь ко рту, пытаясь заглушить рыдания и стараясь остаться неподвижным. Виктор продолжил тереться об него и едва слышные стоны срывались с его губ, иногда он дарил Юри поцелуи в затылок. Потом его руки начали скользить под резинку пижамных штанов Юри. Он вздрогнул, судорожно хватая ртом воздух, когда эти длинные тонкие пальцы обхватили его член. Виктор усмехнулся, сонно и лениво, когда начал гладить его. — Давай же, Юри, вот так. Юри прижал и другую руку ко рту, когда он захныкал, потому что Виктор огладил большим пальцем щель на головке. Внезапно русский перекатился и навис над ним, свободной рукой сжав запястья Юри. — Не стесняйся сейчас, Юри. Дай мне услышать тебя, — Виктор оставил Юри хороший засос, прежде чем вернулся к головке. Он так старался бороться с этим, но вспышка удовольствия прошла волной по спине, и он невольно вскинул бедра, задохнувшись. Как это могло произойти? Как тело могло предать его? Он не хотел этого! Отвернувшись, он зажмурил глаза, не в силах смотреть на Виктора и сгорая от стыда. — Разве тебе не хорошо, мой Юри? — мурлыкал Виктор, и в голосе его очевидно чувствовалось поддразнивание. Юри молчал, и Виктор довольно что-то пробормотал, прежде чем убрал руку и потянул штаны Юри вниз. Карие глаза расширились от удивления, и вздох застрял в горле, когда обнаженный член Виктора потерся об него. Стоны русского становились все громче, он грубо вжимал бедра Юри в свои и с силой схватил Юри за подбородок, чтоб повернуть к себе и поцеловать. Юри мог ощущать, как его сердце начинает колотиться все сильнее, но на самом деле он был уже так близок к концу. С хриплым стоном Виктор скользнул между их телами рукой и начал надрачивать их члены вместе. Откинув голову назад, Юри резко двинул бедрами и испустил звук, который он едва ли мог ожидать от себя. Виктор, казалось, был невероятно доволен этим, и его рука задвигалась еще быстрее, пока лицо Юри не исказилось от наслаждения, и он не выплеснулся с криком в руку русского. Лицо Виктора сияло от гордости, а щеки раскраснелись от близости оргазма. В последний момент Виктор приподнялся от груди Юри и уперся рукой в подушку над его головой. Когда он погладил себя и кончил со стоном, горячая сперма украсила лицо и шею Юри. Юри успел закрыть глаза как раз вовремя, крепко вцепившись в простыни, когда теплая и липкая жидкость начала капать с его лица. Он невольно облизнул губы и почувствовал соль на языке. Ну что ж… по крайней мере, это было не ново. Постель прогнулась, когда Виктор поднялся, и Юри осмелился открыть глаза, глядя, как Виктор исчезает в ванной комнате. Он вернулся с влажной тряпкой, вытер его, а затем снова навис над ним, чтоб вытереть его лицо. — Я не могу позволить тебе запачкать мои дорогие простыни, — заметил он перед паузой в своих движениях, теперь уже вместо ткани проведя большим пальцем по его щеке. Виктор замолчал, смотря на Юри сверху вниз, как на восьмое чудо света. — Ты так прекрасен, когда плачешь, Юри, но для слез нет причин. Ты поймешь, что я могу дать тебе все. Юри не хотел все. Не такой ценой. Он просто хотел вернуться домой, к своей семье в Хасецу, даже если это означало снова танцевать в клубе за деньги. Он отвернулся, когда Виктор закончил очищать его лицо. Виктор вздохнул, а затем поднялся с матраса. — Ты присоединишься ко мне сегодня, — приказал он, сняв с себя одежду и бросив на пол, после чего снова исчез в ванной. — Я больше не собираюсь уезжать и хочу, чтобы ты познакомился с семьей. Юри перевернулся на бок и сжал челюсти. Семья. Он сказал это так небрежно, будто не имел в виду сильнейшую мафиозную семью в России. Это пугало Юри, то, что придется выйти за границы этой комнаты и встретиться с этими людьми. Это, вероятно, убийцы и воры. Будут ли они… попытаются ли они причинить ему боль? Виктор выглянул из-за двери и сурово посмотрел на него. — Юри. Ах, да… Он должен присоединиться к нему. Вяло, с явным усилием над собой, Юри скатился с постели и поплелся в ванную, низко опустив голову. Виктор уже был в душевой. Юри стянул с себя рубашку и мельком увидел себя в зеркале. Синяки на его шее и бедрах теперь были отвратительно желтыми, к тому же были заметны темные мешки под глазами. А еще он явно потерял вес. Хотя… ему было плевать, честно. Голос Виктора вытянул его из мыслей, и он скинул штаны, прежде чем встать под теплые струи воды. Это было так приятно. К большой радости Юри, в душе Виктор если и касался его, то случайно, потянувшись к мылу или шампуню. Когда они вышли из душа и вытерлись, Виктор подошел к массивному шкафу и вытащил дорогой на вид кардиган и пару брюк цвета хаки, чтоб Юри оделся. Кардиган прекрасно скрывал все синяки, и Юри задумался, было ли это первоначальной целью. — Ну же, — Виктор приобнял его за талию и повел к двери. Юри позволил вести его. Весь дом был так же шикарен, как и спальня, с элементами викторианского стиля. В коридоре было тихо, и единственным человеком, которого он видел, была горничная, прежде чем Виктор отпустил его, чтоб открыть створки французской двери. Столовая. Стол был длинным, там могло бы расположиться много людей, но сидело всего четверо, когда они вошли. Человек во главе стола был в возрасте, с седыми зачесанными назад волосами и угрюмым видом, он тут же бросил взгляд в сторону Юри. Справа от него сидели совсем юный парень и высокий мужчина с волосами, уложенными в прическу. Напротив расположилась красивая женщина с огненными волосами. Пожилой мужчина сказал что-то по-русски, и Виктор ответил тем же, положив руку на спину Юри и подтолкнув его в сторону женщины. Когда он уже собирался сделать шаг вперед, что-то сильно ударило его в плечо, и Юри пошатнулся, а очки сползли на кончик носа. Поправив их, он посмотрел вверх. Высокий и стройный — мальчик? — уставился на него дикими зелеными глазами. Он выглядел юным, особенно в сочетании с золотистыми волосами в женственной прическе. — Так, — выплюнул он на английском с явным акцентом. — Это шлюха? — Ты должен извиниться за этот выпад, Юрий, — процедил Виктор. Глаза Юри расширились. Он в самом деле винил его за то, что сейчас произошло? — О! — продолжил Виктор. — Два Юрия. Это может привести к путанице, не так ли? — Что? — прошипел блондин. — Его тоже зовут Юрий? Ох. Виктор криво усмехнулся. — В таком случае, мы должны называть тебя Юрио, чтоб избежать недоразумений. Юрий нахмурился. — Почему я должен менять имя? Я был здесь первым! Он просто шлюха и даже не особо красив. Посмотри на него, он просто жирная уродливая сви… Юри ахнул, так как рука Виктора двигалась быстрее, чем он успел моргнуть. Его пальцы так крепко сжали челюсть Юрия, что Юри всерьез беспокоился, что он может раздробить ее напополам. Его голубые глаза были очень темными, когда он начал теснить Юрия назад, пока тот не уперся бедром в край стола. — Ты не должен говорить такие грубые вещи, Юра. Это невежливо. — Витя, — пожилой мужчина вытер губы салфеткой и отодвинул стул, чтобы встать. Он что-то сказал Виктору, и тот тут же опустил руку. Улыбаясь, Виктор повернулся к Юри и нежно приподнял его подбородок пальцами. — Садись, пожалуйста. Ешь. Я скоро вернусь. Юри обнял себя руками, испуганный и нервничающий, так как он был оставлен в комнате с двумя жильцами, каждый из которых смотрел на него, хотя и, как отметил Юри, скорее с любопытством, нежели с гневом, как Юрий. Что он должен делать?.. — Проходи, садись, — позвала женщина, похлопывая по бархатному сиденью стула рядом с ней. Ее акцент был заметнее, чем у Виктора и Юрия. — Блинчики божественны. Сглотнув, Юри двинулся к ней и сел. — Итак. Ты то, что все обсуждают уже несколько недель. Я Мила. Это Георгий. — С кокетливой улыбкой она положила руку на спинку стула Юри и придвинулась. — Разве ты не просто хорошенькая вещица? Тебе повезло делить постель с Виктором. Это большая честь. Юри нахмурился, опустив взгляд и вцепившись руками в брюки. Повезло. Если это было такой честью, то почему не было того, кто мог занять его место? — Ты говоришь по-русски? — спросил Георгий, его акцент был менее заметным. Юри покачал головой. — Хорошо. Значит, ты можешь держать язык за зубами. Глаза Юри расширились, а Мила усмехнулась. — Честно сказать, Георгий, от этого ротика больше проку, когда он открыт, не так ли? К тому же, — голубые глаза скользнули по нему сверху вниз, и она соблазнительно улыбнулась. — У него есть большой потенциал. Он должен учиться. Это может принести пользу. — Для тебя было бы лучше, чтобы Виктор этого не слышал, — предупредил ее Георгий. Мила что-то проурчала и отодвинулась от Юри, чтоб уделить свое внимание тарелке с едой. — Он мог бы согласиться. — В любом случае это будет его решением. Они оба погрузились в дискуссию, и Юри мало их понимал. Его взгляд упал на тарелку перед ним. Он не хотел есть, но живот болезненно скрутило от голода. Упадок сил был нежелателен, Юри не хотел умереть, как бы сильно он ни думал об этом с самого начала. Вздохнув, он потянулся за вилкой. *** Виктор захлопнул дверь в свой кабинет, закрыл на замок и повернулся к Юрию. — Как ты смеешь. — Витя, — предупреждающе сказал Яков. Он был проигнорирован, так как Виктор целенаправленно двинулся к Юрию. Схватив нож, лежащий на краю стола, он за шею протащил Юрия и швырнул к стене. Кончик лезвия касался кожи под левым глазом. — Ты больше не будешь говорить с ним так. Ты понял? — Виктор никогда не позволит никому говорить с ним так. Не без серьезных последствий. Глаза Юрия расширились от шока, но так же от подступающей злости. — Он шлюха! Виктор зарычал в гневе и чуть надавил лезвием, так, что самый кончик окрасился красным. — Он моя собственность и таким образом отношение к нему равно отношению ко мне. Тебе. Это. Ясно? — Витя, — на этот раз с нажимом повторил Яков. Он убрал нож с окрасившимся кровью лезвием и кинул его на стол. Правой рукой он пригладил свои серебристые локоны, затем одернул полы пиджака и глубоко вздохнул. — Возможно Юрию стоит уйти из дома на некоторое время, Яков. — Да, — согласился Яков, бдительно следя за Виктором взглядом. — На самом деле мы получили информацию сегодня утром, на счет одной недостающей поставки наркотиков из Квебека. — И? — Виктор нетерпеливо щелкнул пальцами. — Как и ожидалось, в этом замешана семья Леруа. Юрий неприязненно скривился, услышав имя. — Я заставлю Жан-Жака сожалеть, что он посмел что-то украсть у нашей семьи. Ебаный урод. — Я уже связался с нашими союзниками из Казахстана, которые имеют свои владения в Канаде, — продолжил Яков. — Один из них встретит тебя в нужном месте, оттуда же вы отправите наш груз назад любыми возможными средствами. — Я не нуждаюсь в чьей-либо помощи, — прошипел Юрий, пальцем стирая кровь, что уже начала стекать по щеке. — Я получу наркотики и уничтожу Леруа самостоятельно. Развернувшись на каблуках он вышел, хлопнув дверью так, что от стен отскочило гулкое эхо. Яков втянул воздух в зазвеневшей тишине. — Он твой брат. — Это не оправдание, — огрызнулся Виктор, все еще дрожа от гнева из-за действий Юрия. — Возможно, нет. Но, Виктор, ты привел в дом чужака, которого здесь никто не знает и кому не доверяют. Ты не можешь обвинять его как минимум в подозрительности, — пояснил Яков. Тщательно подбирая слова, он продолжил. — Должен признать, я и сам не понимаю. Что такого в этом мальчике? Он не является малопривлекательным, но он обычный. Он так же не имеет нужных нам навыков. Он кроткий, как овечка. Виктор насмехался над каждым словом. Как эти дураки не видят? Красоту, которой обладал Юри? Музыку, что он творит своим телом? — У него есть навык, нужный мне. Яков фыркнул. — Какой, Витя? Рот и отверстие? С громким треском Виктор грохнул кулаком по столу. — Не говори о нем так! — Успокойся, Витя, — приказал Яков. — Это позор, что ты позволил ему обрести такую власть над тобой. И я предлагаю тебе взять все в свои руки. И быстро, — он послал Виктору еще один предупреждающий взгляд и удалился. Виктор вдохнул и задержал дыхание, и еще раз, и еще. Он пытался успокоиться. Он не мог вспомнить, когда он в последний раз был так зол. Его руки все еще дрожали, когда он подошел к столу и сел в кожаное кресло. Он вытянул руки на столе и закрыл глаза. Они хотели увидеть. Они все увидят.