Трудное время 3: Развилка

Когда над джунглями сгустились сумерки, в космический корабль вернулись Тор, Сэм и Кайса, до смерти уставшие и насквозь промокшие от пота, который градом катился с них. Если честно, я вообще не понимал, как они не умерли, перетаскивая тяжелые контейнеры, да ещё по такой жаре. Друзья имели полное право упрекать нас с Лаувеей в том, что мы сидели и прохлаждались, пока они работали, однако обессилели настолько, что не стали этого делать. — А где Дана? — поинтересовался я у них. — Откуда… мы… знаем? — чуть ли не простонал Тор, даже не потрудившись поднять на меня глаза. — Но она же должна была переносить контейнеры вместе с вами. — Вы с Лаувеей тоже должны были, так и что с того? — прохрипел измученный Сэм. Поняв, что от друзей ничего не добьюсь, я вышел из корабля и сам отправился на поиски Даны. Было уже совсем темно, но джунгли вовсе и не думали засыпать. На смену дневным животным пришли ночные, не менее крикливые и беспокойные. Шел я очень осторожно, освещая себе дорогу электрическим фонарём, на свет которого тут же слетелось множество мотыльков. Страшные мысли лезли мне в голову: кто знает, какие монстры обитают в этом таинственном лесу? А вдруг один из них напал на Дану? А другие, возможно, затаились где-то в листве и прямо сейчас, в эту самую минуту наблюдают за мной, выжидая удобный момент, чтобы наброситься. Ощущение опасности переросло чуть ли не в паранойю. Я не выпускал из рук бластер и вздрагивал от малейшего шороха, раздававшегося поблизости. Когда я почувствовал, что на мои плечи что-то упало и заверещало на весь лес, у меня чуть сердце не остановилось от страха, хотя это была всего лишь маленькая обезьяна, свалившаяся с ветки и испугавшаяся неожиданной встречи не меньше моего. «Хорошо, что мои друзья этого происшествия не видели», — подумал я, оправившись от шока. — «А то бы месяц об этом вспоминали». Дану я отыскал на небольшой полянке, на которой, благодаря яркой луне и множеству звезд, было не в пример светлее, чем в лесной чаще. Едва я очутился метрах в пяти от девушки, меня до костей пробрало холодом. Изо рта повалил белесый пар, будто бы я находился не в джунглях, а в зоне вечной мерзлоты. Трава под моими ногами, пальмовые листья и стволы — все было покрыто тонкой, но прочной синеватой корочкой льда, что придавало представшей передо мной картине фантастический, нереальный вид. И в самом деле, где ещё можно увидеть джунгли, скованные льдом? Сама Дана медленно проводила рукой по стволу ещё не замороженной пальмы, и та на глазах замерзала, становясь похожей на искусно выпиленную ледяную скульптуру. — А, ты магией занимаешься! — облегченно рассмеялся я, подходя к девушке, которая и не думала отрываться от своего необыкновенного занятия, можно даже сказать, искусства. — А я уж думал, тебя зверь какой сожрал. Дана молчала. Она вообще никак не реагировала на моё появление, и это меня смутило. Я решил попытаться разрядить обстановку и произнёс: — Где ты была, когда наши ребята гуманитарную помощь в поселение аборигенов таскали? Им бы такой холодок не повредил, а так они чуть не умерли от жары… Дана, ты чего молчишь, скажи хоть что-нибудь! — Мне нечего сказать, — тихо произнесла девушка, продолжая покрывать льдом дерево. По её тону было ясно: что-то не так. Но что именно? — Что, неужели совсем нечего? — веселым голосом спросил я, пытаясь вывести Дану из охватившего её оцепенения. — Даже не хочешь никак обозвать меня? Не стесняйся, я в твоём полном распоряжении, правда, за последствия не ручаюсь. — Прошу тебя, уйди. Дай мне побыть одной, — умоляющим голосом попросила Пантера, впервые поглядев мне в глаза. — В чем дело, Дана? — уже заботливо спросил я, кладя руку ей на плечо. Но девушка в ту же секунду сбросила её и резко отошла на несколько шагов. — Дело в том, что я устала от лжи, — голос Даны звучал не зло, не обвиняющее, но очень печально, а это было ещё хуже. Я не понимал, что опять сделал не так, и попытался напрямую выяснить это: — Поясни свою мысль. — Если ты думаешь, что я слепая и глухая, как пятитысячелетняя бабушка, то ты глубоко заблуждаешься. — О чем ты? — я по-прежнему не понимал, куда клонит Дана. — Говори прямо, что не так? — Я слышала ваш разговор с Лаувеей, — пожав плечами, бросила Дана. Моё сердце замерло: неужели наша тайна раскрыта? — И ты обо всем догадалась? — Не надо быть гением, чтобы понять смысл фразы: «Раньше я думала, что мы просто друзья, а теперь наши отношения, вероятно, изменятся». — В самом деле? — приподнял брови я. На мой взгляд, из этой фразы ровным счетом ничего не следовало. — Разумеется. Любой бы понял, что вы с Лаувеей начали встречаться. Услышав эту фразу, я поперхнулся от неожиданности, а затем облегченно рассмеялся: так значит, Дане ничего не известно. — Нет, что ты, Дана, как ты вообще могла такое подумать? — отсмеявшись, спросил я. — А что я, по-твоему, должна думать, Локи? Вопрос девушки поставил меня в тупик. Мне очень хотелось доказать, что она неправа, и что её обвинения абсолютно безосновательны, но не мог же я открыть ей ужасную правду. Нужно было любой ценой спасти несчастную Лаувею от бесчестия и позора, даже если это будет в ущерб моим личным интересам. В конце концов, я дал слово, что не выдам никому её тайну. Поэтому я тяжело вздохнул и, решившись, произнёс: — Хорошо, Дана, ты права, мы с Лаувеей встречаемся. Я уже морально приготовился к тому, что Дана сейчас закатит скандал, разразившись гневной тирадой насчет лжи и притворства, возможно, даже ударит меня по щеке, как тогда, на Заре, однако этого не произошло. Дана коротко кивнула, так, словно я только что сообщил ей прогноз погоды на завтра, и, не говоря ни слова, скрылась в лесной чащи, вновь напомнив мне своей грациозностью дикую кошку. Меня такая реакция просто взбесила. Уж лучше бы она начала орать: тогда бы я понял, что хотя бы небезразличен для неё. А она спокойно ушла, будто ей всё равно. — Счастливой прогулки с лесными чудовищами! И учти, я твои обглоданные косточки разыскивать не буду! — крикнул я ей вслед, затем откинул назад растрепавшиеся волосы и направился к кораблю. Сердце в груди бешено стучало, но теперь уже не от страха перед неведомыми монстрами, а от осознания того, что мы с Даной поссорились. И, главное, поссорились на пустом месте, из-за чистейшего недоразумения. Я понимал, что поступил несправедливо по отношению к девушке, так жестоко обманув её, но разве у меня был иной выход? «В конце концов, никакой катастрофы не случилось», — мысленно убеждал я себя, пытаясь успокоиться. — «Дана побродит немного по лесу и вернется под утро. Конечно, какое-то время она будет избегать меня, и наши отношения продержатся напряженными, но мало-помалу все забудется, и мы с ней вновь станем друзьями. Правда, мы уже не будем с ней так близки, как прежде, ведь она полагает, что я встречаюсь с Лаувеей, ну да это не беда. Главное, чтобы все мы были единой, дружной командой, а всё остальное пустяки». Вернувшись на корабль, я обнаружил, что все, кроме Лаувеи, крепко спят, устав от тяжелого дневного труда. Нимфа же дожидалась меня, сидя на ступеньках. — Ну что, не нашел Дану? — вполголоса спросила она у меня, стараясь не разбудить друзей. — Нашел, — произнес я и рассказал Лаувее обо всем, что произошло. — Ты поступил очень самоотверженно, Локи: пожертвовал своими отношениями ради того, чтобы скрыть мой позор. Спасибо тебе большое. Правда, Дану жалко. Представляю, как больно ей сейчас. — А нечего было подслушивать, — равнодушно пожал плечами я, хотя на самом деле тоже очень жалел Дану, да и к тому же чувствовал себя перед ней виноватым. — Локи, а если серьезно, кто мы друг другу теперь? — тихо спросила Лаувея. — Мне очень важно знать. — Брат и сестра, идет? — Весело подмигнул я девушке, хотя настроение и опустилось до нулевой отметки. — Да, наверное, — несмело улыбнулась Лаувея. — Ведь мы с тобой практически ровесники. Ты знаешь, я всегда мечтала о брате. — А я мечтал от него избавиться, — засмеялся я, надеясь разрядить обстановку. — Но сестра — это совсем другое дело. Особенно такая замечательная сестра, как ты. — Ты не поверишь, но мне иногда было грустно оттого, что у меня нет близких, кроме родителей, к которым я возвращаться не собираюсь. А теперь у меня есть брат, который к тому же лидер команды, членом которой я являюсь. Что ж, о лучшем и мечтать было нельзя. Ну ладно, идем спать, а то мне завтра с утра ещё к аборигенам идти, прощаться с ними и все такое. Очень надеюсь, что Дана вернется к утру. — А куда она денется? — хмыкнул я, хотя на душе у меня было далеко не так спокойно, как я пытался показать. В эту ночь я спал плохо. Во-первых, было невыносимо жарко, во-вторых, лежать на полу было жестко и, наконец, в-третьих, меня мучила ссора с Даной. Меня преследовали кошмары и видения, и я почти не отличал сон от яви. Ближе к рассвету мне померещилось даже, будто я слышу шум, который издает при взлете космический корабль, но я не обратил на это никакого внимания, приписав данное явление к слуховым галлюцинациям. Когда уже совсем рассвело, меня растолкала Лаувея. — Айсберг, вставай, беда! — Ну что опять? — угрюмо спросил я, поднимаясь на ноги. — Одного из наших грузовых кораблей не хватает. — Это как это? — не сразу сообразил я. — А вот так. Выхожу я и вижу только два грузовых крейсера. Тот, где мы ночевали, и еще один. А вечером их, помнится, три было. Так что-либо я за ночь разучилась считать, либо один из кораблей угнали. Мы с Лаувеей вышли на улицу, и мне осталось только признать, что девушка абсолютно права: одного корабля действительно недоставало. Мы подошли к тому месту, где он стоял. Трава была все ещё примята, и на ней мы обнаружили вещи, которые пролили некий свет на создавшееся положение: я поднял с земли сломанное средство связи и маленькую серебристую звездочку — нашивку Звездного Патруля. — Дана! — хором воскликнули мы с Лаувеей и в ужасе уставились друг на друга. Мои ноги словно бы приросли к земле: я был готов ко всему, но только не к тому, что Дана возьмет и улетит, не предупредив никого, не попрощавшись со мной. — Судя по оставленным предметам, Дана хотела сказать, что уходит из Звездного Патруля навсегда, — тихо произнес я, пряча нашивку и сломанный прибор в карман. — Идем на пассажирский корабль и посмотрим, забрала ли она свои другие вещи, — предложила Лаувея и потянула меня за руку к кораблю. — Ну вот, видишь, все её вещи на месте, лежат рядом с нашими! — обрадовалась Лаувея. — Она ничего с собой не забрала. А это значит, что она обязательно вернется, по крайней мере за вещами, они всё-таки немалых денег стоят. Наверняка бедняжка улетала поспешно, охваченная эмоциями, и просто не подумала о своих вещах. Скоро она остынет, вернется, и уж тогда-то мы уговорим её остаться с нами. Если понадобится, придется даже… сказать ей правду. Дана моя лучшая подруга, я не хочу, чтобы она страдала из-за меня. — Постой, что это? — я заметил, что ко всем вещам Даны приклеены яркие стикеры. Осторожно отклеив один из них от красивого серебристого платья Даны, я прочитал: — «Лаувее». Слышишь, Дана «завещала» это платье тебе. — А это, сиреневое с цветами, Кайсе, — на глазах у девушки навернулись слёзы. — И косметику она вам оставила. На косметичке написано: «Девочкам, Лаувее и Кайсе, моим самым лучшим подругам». — И украшения тоже, — всхлипнула Лаувея. — А на её портативном компьютере стикер с надписью «Локи». — Надо же. Я её, считай, предал, а она мне компьютер подарила, — я находился в полной растерянности, отказываясь верить в то, что Дана ушла навсегда, что она не вернется. — А Тору свой охотничий нож, — Лаувея содрала ещё один стикер. — А Сэму? — спросил я, главным образом потому, что был не в силах выносить долгую тишину. — Сэму — бластер, — немного помедлив, отозвалась Лаувея. — Странно все это, с чего ей дарить нам свои вещи? Как она без них жить собирается? — Понятия не имею, — честно признался я. Мы с Лаувеей тщательно обыскали весь корабль, в надежде найти письмо или хотя бы короткую записку от Даны, но безрезультатно. — Идем, надо сообщить обо всем друзьям, — позвала Лаувея. Звездный Патруль, узнав о случившемся, пришел в негодование. — Это уже ни в какие ворота! — яростно восклицал Тор. — Взяла и улетела себе преспокойно, оставив нам какие-то тряпки да железки! Будто бы нам от этого легче будет! Неужели ей плевать на нас, плевать на…?! — Да что там мы, ты про Локи подумай, — перебил его Сэм. — Ты же любил её, правда, Айсберг? — Смотря, что ты понимаешь под этим словом, — угрюмо отозвался я. — Вот видишь! Она взяла и ни с того ни с сего бросила близкого человека, которому, между прочим, жизнью обязана! — И то верно, — согласился Тор, кладя руку мне на плечо. — Не переживай, брат, все будет хорошо. Вернется она, никуда не денется, и тогда-то мы устроим ей тёплую встречу! Да я ей голову надвое Мьельниром расколю! Я не смог сдержать печальной усмешки, ведь как никто другой знал, что Тор куда грознее на словах, чем на деле. Если перечислять все способы, которыми он клялся убить меня, эта глава увеличится на несколько страниц. — Лично мне Дана никогда не казалась самовлюбленной и капризной эгоисткой, — заметила добрая Кайса. — Но сейчас она и впрямь поступила ужасно и бессовестно: взяла и плюнула на коллектив в целом и на Локи в частности. Трудно поверить, что Дана на такое способна. Но быть может, у неё была какая-то веская причина для этого? — Да какая ещё может быть причина? — возразил Тор. — Разве кто-то из нас сделал ей что-то плохое, обидел чем-нибудь?! Кайса и Сэм отрицательно замотали головами, мы с Лаувеей промолчали. Я бы мог, конечно, сказать команде, что подло и бессовестно по отношению к Дане поступил как раз-таки я — человек, которого они больше всего жалели, но тогда пришлось бы открыть и тайну Лаувеи, а делать это было ни в коем случае нельзя. Друзья ещё долго проклинали Дану на разные лады, но я знал, что за всеми этими экспрессивными фразами стоит горечь и боль от утраты, ибо все без исключения любили Дану и в действительности были готовы на все, только бы вернуть её. Меня же, наоборот, все утешали и пытались приободрить, а мне от этого становилось только хуже. Ведь я-то знал, кто именно виноват в случившемся, так пусть бы лучше друзья бранили меня и жалели Дану. Уже перевалило за полдень, когда Лаувея всё-таки отправилась в поселение аборигенов, а ведь она собиралась пойти туда на рассвете. «Сколько времени пропало из-за Пантеры и её выходок!» — возмущался Сэм. Мы же вчетвером остались возле кораблей, и то и дело поглядывали в небо, в надежде увидеть снижающийся космический крейсер, на котором возвратилась Дана. Но небо оставалось идеально чистым, и лишь птицы кружили в его синеве. С уходом Даны в моей душе умерло что-то; вместе с ней я словно потерял частичку себя, и потому чувствовал странную опустошенность. «Она вернется», — постоянно повторял я себе. — «Обязательно вернется, и все будет, как прежде». Между тем жара продолжала донимать меня, и больше всего на свете я мечтал улететь с этой дикой планеты и приступить к новому заданию, а именно, помощи при восстановлении разрушенного Асгардийского дворца. Во-первых, в Асгарде более мягкий и, главное, привычный для меня климат, а во-вторых, в глубине души я надеялся, что родной мир поможет мне забыть о Дане. И потому, когда к нам вернулась Лаувея, я первым делом спросил: — Ну что, попрощались? Можно лететь? — Да подожди ты лететь, Айсберг! — глаза девушки сияли энтузиазмом, и вскоре я понял, почему. — Аборигены желают отблагодарить нас и этим вечером приглашают на свой традиционный фестиваль. — Сдался нам этот фестиваль, полетели лучше в Асгард, — произнес я, заранее зная, что Лаувея ни за что на это не согласится. — Твой Асгард никуда не денется, Локи. А такой шанс представляется раз в жизни. Ты только подумай, сколько всего интересного мы узнаем об их истории, об их обычаях, традициях и культуре! Представители центральной галактики уже не раз бывали здесь, но никто не пытался изучить обитателей этой планеты, узнать что-то новое об их жизни. Мы будем первыми! Возможно, нам удастся совершить какое-нибудь невероятное открытие! А ты хочешь взять и отказаться от всего этого?! Перед такими аргументами я устоять не смог и потому дал согласие на небольшую задержку.