Наблюдатель

      Никогда нельзя понять, что случится с тобой в следующее мгновение. Вот и я не смогла предугадать, что, идя в школу, внезапно согнусь в три погибели. То был дождливый понедельник, утро. Много народу толпами шли в разные заведения: кто-то в школу, кто-то на работу. Кто-то заскакивал в автобус, пока тот не отошёл от остановки, а кто-то, в частности пенсионерки, спокойно сидели на сырой от дождя лавочке. То была обычная утренняя рутина, но внезапно из-за меня он порушилась.       Ни с того ни с сего я ощутила резкую боль в сердце и согнулась. Некоторые люди мельком посмотрели на меня, но ещё больше — остановилось поглазеть на несчастную школьницу. И нет, я драматизирую: все-таки многие люди побежали звонить в скорую. Но они опоздали: юная душа, которая всеми силами цеплялась за жизнь, ангелом воспарила в небеса, какой-то частью потухшего сознания продолжая хотеть жить.       То был сердечный приступ. Мне не ясны причины, ведь я была относительно здорова. Впрочем, на носу были экзамены, и я сильно волновалась. Но опять же, не настолько, чтобы внезапно у меня покосилось все поле видимости и земля ушла из-под ног. То было очень больно, но мучилась я не долго. Последнее, что я запомнила — это трагичный звон колоколов. А дальше…       Честно сказать, я ничего не запомнила. Ад? Рай? Чушь какая. Я была приверженцем утверждения, что после смерти будет то же, что и до рождения. Вот и получила это самое «ничего». Вот только я не знала, что было до моего рождения. Множество людей, покинувших лик земной, чуть меньше — новых жизнях. Ах, спасительное равновесие!       Внезапно по глазам ударил свет. Рай? Голоса были вполне весомой причиной утверждать, что нет. В какой-то миг я подумала, что меня-таки сумели спасти. Голоса шумели и сливались. Некоторые отдельные слоги я улавливала, но, впрочем, я абсолютно не понимала, о чём речь.       Мозг отказывался воспринимать любую информацию, а тело и вовсе я почти не чувствовала. Только по объединившимся ощущениям, в какой-то момент, мне показалось, что меня подхватили и понесли куда-то. Дальше все как в тумане: струи воды, какая-то одежда… Прошло немало времени, прежде чем я начала что-то понимать.       В отношении меня родители всегда говорили «Суми». Должно быть, то и было моим именем. Язык — далеко не русский, но очень мне знакомый. Я долго пыталась разобраться в этом, пока однажды не услышала от мамы слово «Аригато». С тех пор я и поняла, что я родилась в обычной японской семье. Но я очень долго не воспринимала это как данность, думала, что просто переродилась. Не было повода думать иначе, не так ли? До трех лет я пыталась постичь основы языка, что было не слишком просто: постоянный носитель русского языка не дремал, а моя биология: зубы, язык — в этом возрасте всё ещё формировались. Но в какой-то момент я произнесла своё «первое» слово.       «Ватаси», или, в переводе с японского — «Я». Родители всегда шутили, что я ещё с самого детства была «Центром вселенной». Я по-детски шутила вместе с ними, игралась и вообще вела себя как самый обычный ребенок. Фамилия нашей семьи — Ягами, на я никогда не придавала этому особого значения. Имен родителей я, сама не знаю почему, не знала. Может, это из-за моей принадлежности? Я просто не могу принять их, как родителей, даже «мамой» и «папой» называла их с трудом, но потихоньку перенимала их привычки. Я даже была похожа на мать. Чего и следовало ожидать, впрочем.       Где-то в три года я начала очень скучать. Обычных детей в это время учили читать-писать-считать, но считать я итак умела. Мелкие детишки дома, я думаю, проходят катакану и хирагану, остальные иероглифы изучают в школе. Но, не смотря на это, японский язык я раньше всё же пыталась выучить. Я не достигла успехов в изучении сего, но выучила слоговую азбуку. В общем, мне было совершенно нечего делать. Потому, на удивление родителей, я внезапно стала «вундеркиндом». Ну… В их защиту, они подозревали, что дело нечисто. Я, без всяких тому предпосылок, просто стала рассуждать, как взрослая, досрочно выучила первый класс иероглифов и успешно принялась за второй, читала свои первые книги. Кроме того, мне больше почти не требовалось внимание, и потому я не виню их, что они решили завести ещё ребенка. Правда, с этого все и пошло наперекосяк, именно с этого момента центром вселенной я быть перестала.       Кукольные глазки, выразительное лицо, неподдельная разумность. Сына звали Ягами Лайт. Как того персонажа из манги-аниме «Тетрадь Смерти». Когда я это осознала, все кажущиеся незначительными факты сплелись в одно: смерть от сердечного приступа, желание жить, любовь к этому творению. Я присмотрелась к своим родственничкам повнимательнее, и точно! Я узнала их. Стало быть, мои отец и мать — Соитиро и Сатико Ягами. Ну, и я сама — старшая сестра Лайта. Старше я на четыре года, по тем меркам, на много, но ближе к поступлению в школу — не возраст. Родители уже понимали, что взаимно мы не требуем внимания друг от друга. Мне лучше без них, им без меня. Но их очень удивляло поначалу, что к братишке у меня вспыхнул интерес. Они ходили ко мне и удивлялись, пока не вспомнили, что девчонки могут коротать время, играя в куклы. Именно тогда они и начали думать обо мне ака о кукловоде, и искренне испугались за него. Какая глупость.       Но тоже имело свой резон, ведь до появления брата я никаких кукол не просила, коротала время, изучая все, что можно изучать. Я не стала им объяснять, что теперь я решила Обучать. Ведь по сюжету Лайт был гением, ему не требовалось много времени на усвоение материала.       Так началась моя новая жизнь. Интересно… Я живу второй раз, и уже с малого возраста я использую весь свой потенциал. «Мери Сью», сказал бы фандом, но, в свою защиту, скажу что я жила не так уж и долго: всего пятнадцать лет. В общем, я решила брать от этой жизни все, обобрать её все, не оставив и гроша. Приключения начались!