Дом под номером двадцать семь

Это утро было совершенно обычным. Савада Тсунаёши сел в своём уютном гробу, потянулся, сонно моргнул пару раз. Потом взял с тумбочки странного вида баночку, открутил крышку и вдохнул немного фтористого водорода. Посидел пару секунд, пожал плечами и отложил банку в сторону. «Не сработало. Пять тысяч девятьсот восемьдесят третья неудачная попытка». Бегло осмотрел прекрасную комнату в чёрных и красных тонах, остановил взгляд на переносной химической лаборатории на столе, беззвучно хмыкнул. «Серная кислота заканчивается». Продефилировал до ванны, взял в руки тюбик с пастой, старую щётку, которую давно следовало бы поменять, почистил зубы. Умыл лицо холодной водой, поиграл в гляделки с самим собой в зеркале и вышел из комнаты. — Тсу-кун, ты уже проснулся? — бодрый голос мамы доносился даже до самых удалённых уголков дома. — Да, маман, — ответил он, кубарем скатываясь по лестнице и въезжая виском в угол. Полежал несколько секунд в луже собственной крови, со вздохом оторвал тело от пола и отряхнулся с невозмутимым видом. Из кухни выплыла Нана со счастливой улыбкой на добром лице, размахивая ножом и напевая мотивчик из Пилы. Увидев красноватую жидкость на полу, при этом не потеряв хорошего настроения, мягко упрекнула любимого сынулю: — Ну что же ты так, Тсу-кун! Кровь за паркет не затекла? — Тсунаёши, убедившись в том, что у него прекрасная мама, отрицательно покачал головой и прошёл на кухню. На уютном деревянном столе его ждал каждодневный завтрак, состоящий из горящего прямо на тарелке куска пиццы, стакана метанола и одного пончика с глазурью, а также бенто, полное ядовитых закусок и мёртвых насекомых. — Итадакимас, — горящая пицца мгновенно оказалась в его руках, и Тсуна, слизывая с губ капельки крови, откусил кусочек. Рот опалило жаром, но потом всё спало на нет — горящая пицца не эффективна. Нана радостно смотрела на сына, умильно сложив руки у сердца. Её сыночек занимается своим любимым делом и не горюет, она и счастлива. Главное, не забыть полить цветочек у его могилки без даты. — Я в школу, — сообщил он, салфеткой вытирая губы и поднимаясь по лестнице. Савада схватил сумку, в которой одиноко лежали несколько томиков химии для студентов Гарварда, запрыгнул на подоконник и со спокойной душой выкинулся в окно. Приземление оказалось чересчур мягким для каменной дорожки, что вела к выходу из дома. А под его животом кто-то грязно выругался юношеским хриплым голосом. — Ты лёгкий, психанутый Тсуна. Жрать больше надо. Тсуна беззвучно хмыкнул, с интересом наблюдая за тем, как чёрный кот с пушистым воротничком и чёрным ошейником с подвеской-черепом отряхивал самого себя лапами и беззлобно кидался проклятиями на человеческом языке. Это был кот по кличке Мико-чан, который поселился в доме Савад два года назад. Примечательным было совсем не то, что это говорящий и употребляющий спиртное кот. Всех удивляло, как он терпит сумасшедшего Тсунаёши рядом с собой. — Доброго утра, Мико-чан. Ну, я в школу. Он подобрал с пола сумку, выпорхнул за калитку, и, напевая песенку из бразильского сериала, отправился навстречу нервным учителям и закомплексованным одноклассникам.

***

Репетитор-киллер Реборн понял, в какую задницу попал, только когда увидел этот район, этот дом и эту дверь. Намимори был обычным спокойным городком с улыбающимися мамашами, которые выгуливали своих непоседливых чад с рюкзачками и кепочками; со стройными рядами однотипных домиков, от которых веяло спокойствием и счастьем, аккуратные парки и садики с благоухающими цветами. Этакий рай на земле. Карапуз с некоторым удивлением смотрел, как люди здороваются между собой, улыбаются друг другу и желают прекрасного дня. Это казалось для него непривычным. В голове промелькнула мысль, что с домашним мальчиком, выращенным тут, будет очень просто работать — словно с мягкой глиной. По словам глупого Емитсу, «Нана мальчика совсем избаловала, ой, надо будет их навестить, привести Тсуне робота и удочку, ах, как же я по ним соскучился!» Однако всё его приятное впечатление об этом мирном городке разбилось в пух и прах, как только он увидел дом того объекта, которого ему придётся обучать искусству мафиози. На калитке, подвешенная на огромный гвоздь, висела табличка, заляпанная в чём-то бордовом. Она торжественно съезжала набок при каждом порыве ветра, и когда качалась, создавала неприятный скрип. На деревяшке красовалась чёрная надпись «27». Однако сам дом выглядел вполне опрятно, и, по сравнению с другими домами, так и говорил, что хозяева этого места весьма зажиточны. Два этажа, красивый сад во дворике, высокий забор, скрывающий домик от любопытных глаз. От любопытных глаз он скрывал то, что находится по ту сторону, однако от Реборна — нет. И у того возникло стойкое желание схватиться за сердце, когда он, паря над домом на леонопарашюте, увидел, что творится на заднем дворе. Два маленьких сарайчика выглядели вполне безобидно. И даже то, что весь забор был увешан косами и вилами, ничуть не смутило лучшего киллера в мире. Однако десяток могил, что ровным рядом тянулись вдоль стены дома, наталкивали на определённые мысли. «Что за чёрт?» — думал Реборн, скептично разглядывая двор. «Интересно, Тсу-кун обрадуется, если мама пополнит его запасы серной кислоты?» — оптимистично размышляла Нана, поливая злосчастный цветочек возле самой большой могилы. Надпись на камне гласила: «Так и не нашедший забвения, Савада Тсунаёши. 2002-…»

***

— Тс, тише, да заткнись ты, придурок! Психанутый Тсуна идёт, — зашипел какой-то парень своему другу, тут же затыкаясь, когда мимо него чинно прошагал Тсунаёши с абсолютно печальным лицом. Оно выражало вселенскую усталость от жизни и ничего более. «Ну почему Судьба так жестока ко мне? Как будто я много хочу,» — размышлял Тсуна, размахивая сумкой из стороны в сторону, — «всего-то умереть. Сложно исполнить одно-единственное желание, а?!» У входа в школу его, как и полагается, встретил грозный ГДК. — Зверёк. — Хибари-сан. Они обменялись одинаковыми взглядами. — Ты сегодня не опоздал. — У тебя не поправлен воротник. На лице Главы отразилась лёгкая степень ужаса. — Произойдёт что-то страшное. — Определённо. Вот и вся дружба. Тсуна невозмутимо поплёлся дальше, где прямо на лестнице и дверей его окликнула милейшая Киоко Сасагава. — Тсуна-кун! Доброе утро! — школьники вокруг с сожалением смотрели на первую красавицу школы, которая совершенно не замечала дьявольской сущности главного злодея в лице Савады. — Доброе, Киоко-чан, очень доброе, — отозвался он, высыпая на руку огромную горстку таблеток от головы и поспешно глотая их, даже не запивая — авось, умрёт, подавившись!

***

Уроки подходили к концу. Тсуна, получив несколько двоек и вдоволь поиздевавшись над учителями, поспешно собрал сумку, и второй раз за день залез на подоконник, скинув на пол цветок в горшке. Приземлившись лицом в асфальт, он промямлил что-то себе под нос, отряхнулся и пошёл дальше. — Чаоссу! — послышалось снизу. Он опустил глаза и увидел мелкого карапуза, разодетого под мафиози. — Добрый день, — отозвался предельно вежливо. — С сегодняшнего дня, я, Реборн, стану твоим репетитором и буду гото… — Хм? А пистолет настоящий? — Да. Так вот, я буду готовить тебя… — Вао, дай-ка посмотреть, — ласковая улыбка украсила юношеское лицо. Реборн пожал плечами — мало ли, все мальчики в его возрасте интересуются пистолетами и чем-то подобным, правда ведь?.. И протянул чёрный пистолет Тсуне. — Не перебивай меня, глупый Тсуна. С сегодняшнего дня я твой репетитор, я сделаю из тебя настоящего мафиози… Что ты творишь?! А Савада Тсунаёши с такой же приятной улыбкой покивал для важности, наклонил голову на бок и пустил себе пулю в голову.