***
Я просыпаюсь, будто после долгого сна. Хотя фактически так и было. Белый свет ослепляет мои глаза, но спустя пару мгновений они привыкают к яркому освещению и полностью открываются. Все те же стены. Ха, я помню. Я помню Фредди, помню наши разговоры здесь. Мне все еще тяжело подняться даже на локтях, ибо все тело ломит. Я смутно вижу Майкла. Хочу сказать хоть что-то, но не могу. В горле будто застрял ком. — Джо. — Я размыто вижу его лицо, но замечаю, что оно озарилось широкой улыбкой. — Джо, ты слышишь меня? Кивни, если да, потому что твои связки повреждены, и говорить будет крайне тяжело. Я киваю и чуть улыбаюсь. — Джо, я так рад, что ты очнулась, — голос Майкла дрожит. Одной рукой он держит мою, а другой нажимает на кнопку у кровати, и к нам в палату заходят доктор и, как я поняла в дальнейшем, Стивен. Доктор начинает осмотр. Светит фонариком в глаза, открывает мне рот и осматривает горло. Затем аккуратно отклеивает большие пластыри, чтобы посмотреть на раны. Далее мне приподнимают подвижную часть кровати, чтобы было удобнее. Врач откидывает одеяло и продолжает осмотр. — Зрение еще слабое, но раны и ожоги заживают сравнительно быстро, что настораживает. — Спасибо, мистер Химпер. — Вот эти кнопки, — доктор указывает на маленький пульт в моих руках, — отвечают за вашу речь до восстановления голоса. Просто наберите команду, и робот ее озвучит. Я киваю. — Яркая красная кнопка означает "да", салатовая — "нет", нажимаете их одновременно — "возможно", кислотно-розовая — "кушать", голубая - "пить". Я снова киваю. Вроде все понятно. Нажимаю на красную кнопку. Да, она похожа на красную. В глазах все размыто, будто зрение упало до -10 или еще ниже. Раздается громкое роботизированное "да", но от громкости режет уши. Пульт выпадает из рук, и я зажимаю ладонями голову, морщась от боли. Майкл наклоняется ко мне и очень тяжело дышит. Они начинают переговариваться. Я хочу сказать, что Стивен и Майкл делают это очень громко, но не могу. Кто-то из них спрашивает у меня, что случилось, но я лишь сильнее зажимаю уши. Внезапно наступает тишина. Они замолчали. Я медленно поднимаю голову. Вижу только один силуэт в комнате — это Майкл. — Стив вышел, его вызвал Совет, — Майкл говорит шепотом, но я все отчетливо слышу. — Я... — очень сильно хриплю. — Что? — спрашивает он, все также шепотом. — Гром... — не договорив до конца, указываю на уши. — Я понял. Это последствия аварии, и... Ты весьма изменилась, Джо. Я удивленно смотрю на него. Майкл отходит от постели, берет с тумбочки зеркало и наводит его на меня. Глазам не верю. Я вижу очень расплывчато, но подмечаю все изменения: очень короткие, небрежно постриженные волосы белого цвета, лицо стало очень худым. — После того, как тебе сняли впервые повязки, я тебя не узнал. Было очень тяжело привыкнуть. Я киваю и жестами прошу, чтобы он описал меня. — Тебя сильно изменило то происшествие. Когда в нас врезались, осколки ранили твою кожу. В салон автомобиля попало и огненное оружие, которое хорошо тебя обдало. На плечах останутся рубцы от ожогов, а на спине, животе и ногах — шрамы от осколков. — Я порядком напрягаюсь от слов Майкла. — Но ты прекрасна, Джо. Прекрасна как никогда. Он поворачивается ко мне спиной и бубнит себе под нос. "Но с тобой все равно что-то происходит" — слишком отчетливо слышу я.***
Прошло несколько суток. Голос постепенно возвращается ко мне. Все вокруг стало таким четким, что кажется, будто зрение стало лучше, чем было до аварии. Но жаль, что рубцы от шрамов не исчезают. Они избороздили все тело и смотрятся уродливо. Я сажусь на кровать. Меня перевели из палаты в комнату. Никто из навещавших не говорил о Фредди. Я тоже не могу поднимать эту тему, потому что не воздержусь от слез. Плакать — последнее, что мне сейчас нужно. Я встаю с кровати и направляюсь в ванную. Захожу в маленькую комнату, закрываю дверь и раздеваюсь. Напротив меня зеркало в полный рост. Мое тело уродливое. Эти шрамы — напоминание о том, что произошло. Они останутся со мной навсегда. Трогаю свои седые короткие волосы. Моему, теперь худощавому, лицу они идут. Эта девушка напротив — совсем другой человек. Я залезаю в душевую кабину и включаю воду. Теплый душ был необходим мне. Я стою под струями воды, они стекают по всему телу. Нежно провожу пальцами по каждому шраму. Нужно просто смириться. Теперь они — часть меня, и ничего с этим не сделать. Поворачиваюсь боком и локтем задеваю полку с шампунями. Но они не падают. Я ловлю их. Секунда, и в моих руках оказываются три флакона. Я сделала это неосознанно. Все произошло рефлекторно. Ставлю флакончики с жидкостью обратно на полку, выключаю воду и выхожу. Оборачиваю полотенце вокруг груди и протираю зеркало рукой. То, что я там вижу, пугает меня до чертиков. Я приближаюсь к зеркалу и вижу, что мои глаза янтарного цвета в красную крапинку. Вздрагиваю и отхожу. Отпираю дверь и вылетаю в комнату. Подхожу к туалетному столику и вижу в отражении то же самое. От испуга бью рукой по зеркалу, и оно разбивается. Несколько осколков впивается в ладони. Быстро их вытаскиваю, и раны на глазах заживают. Какого черта?.. Я вскакиваю со стула, растерянно глядя на свои трясущиеся руки. Мне очень страшно. Внезапно предметы в комнате начинают шевелиться и подниматься в воздух. Становится еще страшнее, и в какой-то момент я истошно кричу, падая на колени. Слышу, как все стеклянные предметы разбиваются, а за дверью раздаются торопливые шаги. — Помогите, — единственное, что говорю я, смотря на вломившегося в комнату человека своими янтарно-красными, испуганными глазами.