"Прости, Отец, за боль твою"

В третьем часу Люциус прибыл домой в весьма хорошем расположении духа. Испуганный домовик с какой-то тряпкой в тонких ручонках бесшумно прошмыгнул мимо хозяина и уже выбегал на крыльцо, но Малфой обернулся на каблуках и добродушно обратился к нему: — Пинки, Драко уже спит? От неожиданности домовик грохнулся на пол и с коротким вскриком кубарем полетел со ступенек во двор. Люциус вскинул брови, закатив глаза: — Ну вот, уехал, — бархатистый и ровный голос мужчины не выдавал ни агрессии, ни надменности, ни привычной жёсткости, что было ему совершенно несвойственно в отношении домовиков. Оставаясь на месте посреди холла, Люциус спокойно взглянул на карманные часы. Запыхавшееся существо показалось в дверях и пискнуло: — Мне так не кажется, хозяин! Хозяин разговаривает с кем-то у себя в комнате! Малфой-старший опешил и вопросительно уставился на домовика: — У нас гости? В такое время? — Нет, хозяин! В том-то и дело! Кроме молодого хозяина тут больше никого нет! — глаза эльфа, уверовавшего в мистику, были похожи на блюдца от страха. — Что за…, — Люциус незамедлительно устремился вверх по лестнице. У дверей сына мужчина сбавил шаг, отчётливо расслышав смех Драко. — Ты, блядь, будешь у меня каждую ночь так просыпаться, если не ответишь! — весело говорил кому-то парень, — Давай, расскажи мне, где это у вас случилось в первый раз. Неужто в школе? «Если это не Эллероний, и Драко сейчас не ловит глюки прямо у себя в комнате, … тогда я не знаю…» — подумалось Люциусу. Его размышления прервал внезапно донёсшийся из комнаты женский вопль, из-за чего мужчина вздрогнул. — Тебя это совершенно не касается, Малфой! Оставь меня и Рональда в покое! И перестань мне звонить, чёрт бы тебя побрал! — Поаккуратней на поворотах, Грейнджер, — продолжал веселиться парень, — Вы мне нахрен оба не сдались, я просто разобрался с этой штуковиной, и теперь могу связываться с тобой в любое время. — А зачем тебе, собственно, со мной связываться?! Чтобы задавать свои дурацкие вопросы? Ты озабоченный идиот, Малфой, не иначе! — Озабоченный идиот — это твой рыжий уёбок, и он прокололся, рассказывая Поттеру о том, как вы кувыркались! Голос девочки сник: — А ты там рядом уши грел?! — Это само разнеслось по всей школе, хули!.. — Ах, так!.. На этих словах дверь в комнату Драко бесшумно открылась, и Люциус медленно вошёл внутрь. Видеть его могла только Гермиона, гневно глядевшая в экран смартфона, который Малфой-младший держал в руках, развалившись на животе поперёк кровати. — Мистер Малфой! — недовольно изрекла девушка, — Будьте любезны объяснить своему сыну, что звонить людям по ночам неприлично! Даже грязнокровкам! На этих её словах Драко чуть не выронил смартфон из рук, в ужасе развернувшись к двери и увидев отца, на лице которого ещё секунду назад было недоумение. Но мужчина быстро понял, что к чему, и с улыбкой подойдя к сыну, взял устройство в свои руки: — Конечно, мисс Грейнджер, — сказал он, наводя смартфон на себя и продолжая мило улыбаться, — Простите моего сына, он, кажется, снова позабыл о манерах. Многозначительный взгляд на Драко. Парень покраснел, не зная, как себя вести дальше. Гермиона, поправив растрёпанные волосы, выглядела уже не такой рассерженной. — Думаю, я конфискую эту вещь и отдам Вам её сам, мисс, — прошелестел Малфой-старший, держа смартфон на вытянутой руке, — Драко, пожелай мисс Грейнджер доброй ночи, — с этими словами он передал девайс сыну. Тот уже оправился от шока и более-менее спокойно выпалил: — Спокойной ночи, Грейнджер. Девушка победно закинула голову и протараторила: — И тебе, Малфой, я рада, что хотя бы твой отец может поставить тебя на место. Экран потух. Люциус усмехнулся, но, взглянув на сына, слегка нахмурился: — Ты слишком много материшься. — Извини, — видно было, как Драко напрягся, ожидая дальнейших укоров отца, но их почему-то не последовало. Он сидел на кровати, скрестив ноги, и, как показалось Люциусу, выглядел не таким уж бледным и измученным, как за все последние дни. Только небольшие синяки под глазами говорили о том, что Драко плохо спит и совершенно запустил себя в этих четырёх стенах. — Мне забрать эту вещь? — беспристрастно поинтересовался Малфой-старший у сына, кивнув на смартфон. — Не нужно, — несмело проговорил тот, закидывая его в прикроватную тумбочку, — Я не буду больше ей звонить. По ночам. Понимая, что именно сейчас он должен приступить к нелёгкому разговору, Люциус почувствовал, как его сердце забилось быстрее от волнения. Усевшись на стул прямо напротив сына, он начал: — Я тут… с Кэти расстался, — бархатистый голос тронула тень неуверенности. — Из-за меня что ли? — Драко удивлённо воззрился на отца. — Нет, просто… не думаю, что что-то может выйти серьёзное. Драко нахмурился и безразлично ответил: — Не стоило. Может, что-то и вышло бы, и ты был бы счастлив. Может быть. — Мне и так неплохо, — Люциус следил за тем, чтобы его голос звучал размеренно, хотя сам он пришёл в удивление от реакции сына, — Мне бы хотелось уделять тебе больше времени. — Мм, — промычал Драко то ли соглашаясь, то ли просто, чтобы заполнить паузу в разговоре. Наблюдая за тем, как лицо парня всё ещё омрачала некая печаль, Малфой-старший поникшим голосом сказал: — Дело не в Кэти, ведь так… — Я уже говорил тебе, что нет, — прохладно отозвался Драко. — Ладно, я не об этом хотел с тобой поговорить. «Дубль два. Давай же, Люциус, ты можешь выяснить это прямо сейчас». — Сын, ты влюблён? Драко нервно сглотнул и поспешил осведомиться: — С чего такое предположение? — Я помню, как меня в твоём возрасте терзало именно такое состояние, когда я по уши влюбился в твою мать, — улыбнулся мужчина, но улыбка его не вызвала доверия у Малфоя-младшего, и тот предпочёл промолчать в ответ. Люциус, слегка поддавшись вперёд к Драко, полюбопытствовал: — Кто она? — Отец, — интонация Драко давала понять, что ему не слишком приятен этот разговор. — Это Гермиона, Драко, так? Для парня это заявление оказалось последней каплей. Он уставился на отца, как на умалишённого: — Грязнокровка?! Ты понимаешь, о чём говоришь, отец? Люциус поспешил вскинуть вперёд руки, успокаивая сына: — Грязнокровка или нет — я не буду сильно против, поверь. Ты сам знаешь, что времена изменились за последние годы… Глаза Драко полезли на лоб, и он горячо выпалил: — Нет, отец! Я не влюблён в Грейнджер! То, что я звоню ей, ещё ни о чём таком не говорит! Я вообще не влюблён ни в одну девушку! Внутри Люциуса что-то оборвалось, и внутрь, скрежеща когтями по самому больному, закралась неприятная догадка, которую несколько часов назад уже озвучил Северус. «Неужели это всё-таки парень? Эх, Драко, Драко..., » — чувство безысходности и разочарования… — Давай начистоту, сын, — устало сказал Люциус, — Ты гей? Глаза блондина стали напоминать испуганные глаза-блюдца домовика: — Отец, ты…, — заплетаясь, начал было Драко, но Малфой жестом заставил его замолчать. — Сейчас ты честно признаешься мне, нравятся ли тебе парни, а я тебе честно скажу, что приму любой твой ответ, ибо всё, чего я желаю, это чтобы ты был счастлив. Даже если твой избранник — Поттер. Несколько секунд Драко тупо пялился на, казалось, рехнувшегося отца, и всё, на что его хватило, это фраза: — Ты не представляешь, сколько грязных вещей сейчас сказал, отец. Люциус в напряжении замер и твёрдо проговорил: — Твоя ориентация, Драко. Меня сейчас интересует твоя ориентация. — Я нормальный, — так же твёрдо отозвался сын, — Меня не привлекают парни. Не припомню ни одного случая, когда меня влекло бы к какому-нибудь… парню в школе…, — и, наблюдая за тем, как Люциус меняется в лице, будто бы не ожидая подобного, он недовольно скривился, — Блядь, отец, ты ещё ждал какого-то другого ответа?! На кого я, чёрт возьми, по-твоему похож?! Радость Люциуса быстро отошла на второй план, ведь теперь он, получается, совершенно не знал, что ввело его сына в такую депрессию. Многочисленные горящие свечи, парившие в воздухе по комнате, слегка замерцали — слишком сильные эмоции начали испытывать эти двое. Проигнорировал бурную реакцию парня, Малфой-старший спросил: — Значит, ты не влюблён? Драко отвернулся. Он не понимал, что может сейчас ответить отцу. Он не был влюблён ни в девушку, ни в парня, его интересовал только отец. Он много раз вечерами копался у себя в голове, поначалу действительно полагая, что является геем, но каждый раз представляя, что имеет отношения с каким-либо парнем, подавлял рвотные позывы. Он пытался представить другого взрослого мужчину на месте отца, с такой же привлекательностью, но нет — его это не впечатляло. «Эдипов комплекс чистой воды». И теперь, отчаянно соображая, что ответить отцу, Драко судорожно перебирал в голове всевозможные варианты. «Влюблён ли я в девушку? — Нет, отец. Влюблён ли я в парня? — нет, отец. Влюблён ли я в принципе? — Да, отец. В кого? В кого, блядь, тогда? Ответ „в эльфа-домовика“ его устроит? КАКАЯ СКВЕРНАЯ СИТУАЦИЯ, АХТЫЖЕБАНЫЙТЫНАХУЙ!» — Отец, давай ложиться спать. Посмотри на часы, уже давно пора…, — Драко постарался потянуть время. — Просто ответь «да» или «нет», — настаивал Люциус. — Кстати, думаешь, я не заметил, что ты пил? Ты был у Северуса, да? — Сын, не переводи тему. Драко умоляюще посмотрел в глаза отца. — Я не знаю, что тебе сказать… — Дракон мой, — как можно мягче произнёс Люциус и медленно переместился на кровать рядом с Драко. Его могучая рука легла на спину мальчика, второй рукой он нежно провёл по его щеке. У него была цель добиться ответа у сына любой ценой. Но, что происходило в эту секунду внутри Драко, одному Мерлину известно. «Нет, нет, нет, отец, что ты делаешь, нет!» — Драко в панике понимал, что вот-вот проколется, и попытался отодвинуться от Люциуса, но тот держал его крепко, сводя на нет любые пути к отступлению, — «Ах, чёрт, отец, ты не представляешь, что ты делаешь!» Люциус же с мягкой серьёзностью буравил глаза сына, приговаривая: — Всё нормально, мой Дракон… Что бы ни случилось, я не стану любить тебя меньше… Ты напрасно думаешь, что я не пойму… Ты — моё всё… «Мой Дракон», — с этими словами будто срабатывал ключ зажигания. Эрекция не заставила себя ждать, и Драко благодарил небеса о том, что его пижама и поза, в которой он пребывал, не позволяли отцу увидеть ни вставший член, ни мурашки по коже, ни вспухшие соски. Дрожащими руками он упёрся в Люциуса и сиплым голосом сорвался на крик: — Не трогай меня, отец! Взгляд Малфоя-старшего поник, и он слегка ослабил хватку: — Сын, ты чего? — Просто… просто не трогай меня, ладно?! — Драко уже был готов заплакать от бессилия, от того, что его практически раскрыли, а главное от того, что ему пришлось в таком тоне говорить с отцом, что, конечно же, отозвалось болью в душе мужчины, и он прекрасно это понимал. Люциус убрал руки и сгорбился: «Всё оказалось зря. Мальчик мой, ну что же с тобой происходит…» Драко не мог больше терпеть происходящее и мучить отца и дальше. Он развернулся к нему и, будто моля о пощаде, заговорил: — Папа, я правда не знаю, что тебе сказать… Есть ситуация, которая меня беспокоит, но поверь, дело не в тебе… Дело во мне… Я не знаю, может быть, это пройдёт со временем… Я не буду больше игнорировать тебя, но и ты, пожалуйста, … не лезь ко мне в душу. «Чёрт, что я несу?! Это же грубо, чертовски грубо!» — И имею в виду, отец… Ты самый родной мне человек… Мне не хотелось бы тебя разочаровывать… Всё это время Люциус печально смотрел на сына, то и дело задерживая взгляд на синяках под глазами, на подрагивающих губах, на капельках пота, проступающих на лбу. — Ты не разочаруешь меня, сын, — тихо пробормотал мужчина. — Ты не понимаешь, о чём говоришь. — Но я хочу понять, — безнадёжно выдохнул блондин. — Ты к такому не готов, поверь, — Драко покачал головой. — Драко, выпей ты хоть целый котел Эллерония и перетрахай ты всех парней в школе, включая своего крёстного, Северуса, и директора Дамблдора, а потом закуси домовиком на обед — я не буду в тебе разочарован. Пусть даже тебя выгонят из школы за неуспеваемость, или обматери ты Макгонагалл, — я не стану убивать тебя за это, — как можно убедительней, чеканя каждое слово, говорил Люциус, взяв Драко за трясущуюся влажную руку, — Тебе можно всё. Я не перестану любить тебя, сын. Парня уже откровенно трясло; его прошиб дикий озноб, и он то и дело заходился мелкой дрожью, как в агонии. «Может, всё же сказать отцу… Он должен понять… И помочь… Ах, чёрт, даже не думай… Чем помочь-то?!» Мысли о том, что он расскажет обо всём Люциусу, вогнали парня в пунцовую краску, которая незамедлительно залила его лицо. «Очевидно, что это что-то постыдное, так ведь, Драко? — мысленно вопрошал Малфой-старший, глядя на покрасневшего сына, — Просто скажи… Я обещаю помочь». — Хорошо, отец, — выпалил, наконец, Драко. Люциус затаил дыхание. — Я скажу тебе. Обязательно. Но не сегодня. Мне нужно поспать. А если я скажу, я не усну. Я устал, — делая паузы, сбивчиво говорил парень. Люциус, забывший на полминуты как дышать, высвободил руку Драко из своей и, закрыв глаза, кивнул: — Хорошо, сын. Учти, долго ждать я точно не смогу. И помни, что я обещаю понять тебя, что бы ни случилось. На этих словах он поспешил выйти из комнаты Драко, даже не развернувшись на его слабое «Спокойной ночи, отец». Мальчику было очень стыдно за то, что отец теперь из-за него так страдает, но он отчётливо понимал, что тот, скорее всего, будет мучаться ещё больше после его признания… «Ты действительно решил признаться?» — спрашивал Драко у самого себя, продолжая сидеть на кровати и закрыв лицо руками. — «Ты идиот, вот ты кто. Озабоченный уёбок, почище всякого Уизли… Тебе потом до конца жизни от этого не отмыться…. Возжелать отца… Это ж надо…» «С другой стороны, — намекал ему внутренний голос, — отец тоже не бесчувственный тряпичный мешок, он же беспокоится не меньше… Наверняка его сейчас гложет обида после твоих слов… Так уж и быть. Когда-нибудь… Подберу удачный момент…» Свалившись, наконец, на кровать, накрыв себя с головой одеялом, Драко с волнением размышлял о том, что вряд ли он когда-нибудь осмелится в здравом уме сказать отцу, что любит его неправильно… Той ночью обоим плохо спалось.