"Прости, Отец, за боль твою"

С того дня жизнь Драко начала стремительно превращаться в ад, ненароком увлекая за собой и Люциуса, который понятия не имел, в каком месте он мог просчитаться. Его сын днями напролёт лежал один в своей комнате в постели, отвечал слишком сухо и односложно, перестал спускаться вовремя к завтраку, да и вообще практически ничего не ел. Лицо парня за неделю порядком осунулось, выглядел он бледнее обычного. Ещё через неделю Малфой-старший заметил, что глаза сына стали какими-то зарёванными, по-другому и не скажешь. На попытки отца поговорить по душам, он отмахивался и либо уверял, что Люциусу показалось, либо говорил, что нездоров. Однажды вечером после десятиминутного наблюдения за тем, как Драко ковыряется вилкой в своей тарелке, так ничего и не съев, мужчина вдруг осознал, что дальнейшего подобного сосуществования с ним он не выдержит. — Драко, что происходит? — резко отложив вилку, спросил Малфой и, побоявшись, что это прозвучало слишком грубо, добавил, — Сын мой, я просто не могу больше видеть тебя таким… Это всё из-за Кэти? «Блядь, кто такая эта Кэти…, — внутри Драко словно разжёгся дьявольский огонь, возмущение нарастало, но он продолжал понуро смотреть себе в тарёлку, — «Ах, да… Её Кэти зовут… У этой суки есть имя…» — Если хочешь знать, я пока что свёл встречи с ней к минимуму, — продолжил Люциус, неотрывно глядя на сына, — Если ты так выказываешь мне свою ревность, то, поверь, Драко, это всё пустое. Никто и ничто не сможет стать мне дороже тебя… Не позволив отцу закончить фразу, Малфой-младший едко бросил: — Да насрать мне на твою Кэти. Люциус медленно сжал кулаки, что попало в поле зрение парня, и тот быстро пожалел о том, что сказал. Никогда прежде он не позволял себе общаться с отцом в подобном тоне. Мужчина и раньше слышал от него грубые слова и даже мат, направленный в пространство, и не ругал, но чтобы в свою сторону… — Как ты смеешь так разговаривать с отцом?! — закипающий бас Люциуса вполне ясно намекнул о том, что Драко перегнул палку. В этот момент мальчик спокойно отодвинул от себя тарелку и столовые приборы и взглянул на отца. Этого было достаточно для того, чтобы Люциус осёкся, ибо в этих глазах отчётливо читалась такая вселенская скорбь, какая не оставила бы равнодушным никого на всём белом свете. Его глаза поблёскивали от наворачивающихся слёз, скулы подрагивали от напряжения, губы слегка приоткрылись… — Я поел, отец. Можно я теперь пойду к себе? — было сказано шёпотом. В этот момент последняя надежда Люциуса добиться от сына хоть чего-то вразумительного, рухнула. Мужчина обхватил голову руками, запутываясь пальцами в собственных серебристых волосах, и глубоко вздохнул. Драко стало не по себе; немного поёрзав на месте, он осторожно и неуверенно спросил: — Отец?.. П-папа? — Я не смогу так больше, — не меняя положения, сиплым голосом проговорил Люциус, — Я не понимаю. Я ничего не понимаю. Что же я тебе такого сделал, что ты так сильно меня возненавидел? Вот тут Драко всерьёз испугался. Он подозревал, что его отец способен на более глубокие чувства, чем по обыкновению привык демонстрировать окружающим, но никогда не видел, чтобы тот хотя бы на миг потерял самообладание. — Отец, я тебя не ненавижу! И это всё не из-за неё! — воскликнул парень, чуть пристав из-за стола, но не решаясь подойти. Люциус поднял голову. Драко ахнул: влага на щеках отца была красноречивей слов. — Отец… — А что тогда, Драко? — с жаром выпалил блондин. Малфой-младший не знал, что ответить. Он действительно сказал правду: его состояние не было связано с этой девицей, которая якобы понравилась отцу сильнее остальных «шлюх, ебать их всех в анал». Драко плакал навзрыд по ночам от бессилия, понимая всю плачевность своей ситуации. Он любил отца своей больной любовью и ничего не мог с этим поделать. Подумать о том, что он признается в этом кому-то ещё, кроме себя? — Нет! Никогда! Эта тайна умрёт вместе с ним, но именно она убивала его страшнее любой Авады. Пауза после вопроса Люциуса начинала резать слух. Драко смотрел в пол. — Что тогда, Драко? — уже поникшим голосом повторил мужчина, не надеясь на ответ. Через секунд десять парень, всё так же не мигая глядя в пол, робко осмелился прошептать: — Я не могу тебе сказать. Сердце Люциуса оборвалось, его будто бы обдало горячим воздухом: — С каких пор…, — от нахлынувшего разочарования к голосу вернулась привычная надменность, — С каких пор ты перестал доверять мне? А? Драко? Малфой как в замедленной съёмке наблюдал, как отец поднимается из-за стола, чтобы с глубочайшим укором воззриться на своего отпрыска, настолько нагло водрузившего его на одну планку с простыми смертными. — Ты признавался мне в том, что попробовал маггловскую сигарету. Ты рассказал, как вы с Крэббом ночью пробрались в спальню девочек. Ты встретил меня абсолютно пьяным на прошлое Рождество. Ты ругаешься при мне отборным матом, не стесняясь. Скажи, сын… Я хоть раз тебя во всём этом упрекнул? Я хоть раз дал тебе повод что-то от меня скрывать? Драко не знал, куда себя деть, ему хотелось провалиться сквозь землю прямо в Мерлинов котёл. Люциус продолжил: — Я не берусь сейчас говорить про те наказания, которым подвергал тебя прежде. Ты сам прекрасно знаешь, что наказывал я тебя только за непочтительное отношение к преподавателям и безалаберность в учёбе, — он подошёл ближе на пару шагов и со всей своей настойчивостью, которую только можно представить, изрёк, — Сейчас-то что случилось?! — ещё шаг вперёд, — Сейчас ты что от меня скрываешь?! Драко стало страшно; он глядел в ставшие безумными глаза отца и не понимал, чего ждать от него в следующую секунду: отец мог выпороть его, либо с таким же успехом припасть к его ногам, вымаливая ответ, либо… чёрт знает, на что ещё способен его отец в эту минуту, ведь всё это происходило впервые. — Мне применить Легилименс? — сердце Драко упало в пятки, — Нееет, сын, я не такой! Твоя личная жизнь имеет право на существование, поверь, мне абсолютно не интересно сейчас знать, сколько раз и на кого ты дрочишь! Парень с шумом выдохнул, не зная, как реагировать на подобное заявление. Он молча смотрел на побелевшие костяшки пальцев Люциуса, который держался рукой за край стола, будто боясь потерять равновесие. — Я знаю одно, сын, — немного успокоив истерику в голосе, вымолвил мужчина, — Тебя что-то чертовски тревожит, и я хочу знать, что именно. Я считаю, что имею на это право, ведь я, черт возьми, единственный твой родной человек на этой треклятой земле! — Люциус не мог отдышаться и говорил очень отрывисто, — У нас с тобой никого больше нет. И поэтому… Я хочу знать… Если дело не в твоей ревности к Кэти… Тогда в чём? Они уставились друг на друга в напряжении, которым до краёв пропитался весь обеденный зал. «Это конец», — подумал Драко, — «Надеюсь, ты когда-нибудь меня простишь». — Прости меня, отец, — только и смог пролепетать парень и, развернувшись, устремился к себе, оставив позади несчастного отца, пытающегося по крупицам восстановить увиденное и услышанное, чтобы прийти хоть к какому-то выводу, но как прежде терпящего неудачу. *** Всё обстояло гораздо хуже, чем можно было предположить. Теперь Драко опасался выходить из своей комнаты, до дрожи боясь гнева отца, которого просто-напросто поставили перед фактом, что ему более не доверяют. Люциус же был похож на запертого в клетке зверя: он не мог спокойно сидеть на месте и время от времени прохаживался из угла в угол каждого из залов, где находился. Он готов был рвать и метать, и в то же время прижать сына к себе, объяснить ему, что всё в порядке, что бы ни случилось… Но он не мог ничего сделать, так как не знал, какое именно его поведение будет считаться корректным в такой ситуации. Так продолжалось ещё несколько дней. Мужчина уже потерялся во времени, забыв, когда в последний раз видел сына, который заперся у себя. Иной раз, подойдя к закрытой двери, он слышал еле различимые всхлипы или шмыганье носом, и тут же разворачивался и шёл обратно, потому что его сердце обливалось кровью, когда он понимал, что Драко морально загибается. В один из вечеров, прогуливаясь по саду, он заметил сына на крыше особняка и чуть не лишился разума, подумав, что мальчик оказался там, чтобы совершить нечто ужасное. Но, присмотревшись, понял, что тот лишь сидел, обхватив колени, и смотрел на звёзды. «Это сведёт меня в могилу раньше, чем Драко закончит школу», — подумалось Люциусу, и он стремительно трансгрессировал. *** — Ну и? — бровь Снейпа поползла вверх, — А Легилименс тебя чем не устраивает? Волшебник ты или нет, в конце-то концов? Люциус понял, что зельевар смотрит на него, как на идиота. — Может, ты не в состоянии сыворотку правды приготовить, а, Люций? В чём твоя проблема? — Северус уже не церемонился, подбирая ту интонацию, с которой обычно сравнивал нерадивых учеников с плинтусом. — Я не могу… такими методами, — блондину начало вдруг казаться, будто он не с другом разговаривает, а сидит на занятии по предмету, к которому совершенно не готов. — И что, предпочтёшь и дальше смотреть, как твой сын едва ли с крыши не прыгает? — Снейп слегка повысил голос, склонившись над Малфоем-старшим, который сидел перед ним в кресле. Они находились в поместье Снейпа, который прибыл к себе домой на пару деньков. Люциусу пришлось сделать несколько прыжков, когда он не нашёл зельевара в школе, а после и в любимом пабе профессора. В поместье тот бывал крайне редко и, как позже объяснил запыхавшемуся Малфою, просто решил отсидеться дома, так как у него «спина уже провалилась от этой работы». Несмотря на то, что наступили летние каникулы, дел у него было выше крыши, и это не считая дел в Министерстве. Сменив-таки гнев на милость, Северус сел напротив блондина и наклонился в его сторону, оперевшись локтями в колени и жёстко сцепив руки: — Ладно, давай по порядку. Ты помнишь момент, когда это началось? Именно момент, Люций, не день. — Да. В роще. Я рассказал ему про Кэти, — Люциус осушил стопку огневиски и продолжил, — После этого он сразу же предложил лететь домой. — Тебя, придурка, мантикора укусила? — обычно Северус не мог удержаться от язвительных комментариев, — Неужели непонятно, что это банальная ревность? — Он сказал, что дело не в Кэти, — Люциус ткнул пальцем в направлении Снейпа, тем самым будто бы уверяя, что его заявление ошибочно. — И что? Мало ли что он тебе сказал? — Ты не понимаешь, — губы Люциуса исказились в дьявольской усмешке, — Мой сын мне никогда не врёт. Если он сказал, что не в ней дело, значит, не в ней. Его реплика прозвучала победоносно, и Малфой потянулся за очередной порцией виски: — Северус, он может мне недоговаривать, скрывать, но ЛГАТЬ — никогда! Лгать, чтобы что-то скрыть — извини, но этого не было даже тогда, когда он случайно сжёг ковёр в комнате своей матери. Согласись, очень легко было бы всё свалить на домовика… Отхлебнув виски, Люциус воззрился на зельевара и тот заметил, что в глазах блондина заплясали недобрые огоньки. — Так. Тебе уже хватит, — сказал он, отбирая бутылку, — Допустим. Тогда давай исходить из чего-то другого. — Давай, — согласился Малфой с таким видом, будто они играли в какую-нибудь игру на желание. По крайней мере, в компании лучшего друга он хотя бы на время мог забыть о насущных проблемах и немного расслабиться. — Есть ли вещи, которые под запретом в вашей семье? — серьёзно спросил Северус, отхлебнув прямо из бутылки, прежде чем поставить её на столик рядом. Люциус на секунду задумался. — Ты имеешь в виду то, что я никогда бы не принял от своего сына? — Именно. — Эллероний, — отчеканил Малфой. — Наркотик, значит, — протянул Снейп, облокачиваясь на спинку кресла. В камине приветливо потрескивал огонь, обдавая сидящих уютным теплом. Глядя в камин, зельевар деловито вскинул брови: — Что-то ещё? Люциус сжал губы и неуверенно произнёс: — Однополые отношения. Не приветствуются. Северус поднял на него глаза, поморщившись: — «Не приветствуется»? Серьёзно, Люций?.. А вдруг именно это и случилось? Блондин закатил глаза. — Ещё пару лет назад я бы тебе точно сказал, что удавил бы Драко собственными руками, окажись он геем. Да. Но сейчас… Я вижу, к чему ты клонишь. Намекаешь, что мой сын мог влюбиться в какого-то парня… — В Поттера, например, — неожиданно прыснул Снейп, — То-то я смотрю, они не сильно ладят. — Очень смешно, — сухо парировал Малфой. — Было бы скверно, — Северус унял иронию в голосе и, считая, что при таком раскладе не грех и напиться, плеснул огневиски в обе стопки, — Давай. Чтоб этого никогда не случилось. Тост был принят. Мужчины чокнулись и отпили обжигающее рот пойло. — Так что изменилось за пару лет? — продолжил зельевар. — М? — Малфой уже потерял нить разговора и вопросительно уставился на друга. — Ты сказал, что пару лет назад убил бы Драко за связь с парнем, а сейчас? Люциус нахмурился: — А сейчас, когда я вижу сына в подобной депрессии, я просто… был бы не очень доволен подобной связью, вот и всё. Северус застыл со стопкой виски в руке: — Не понял… — Пойми, я третью неделю наблюдаю за тем, как Драко угасает на глазах. Если дело окажется в том, что ему нравятся мужчины, что ж… Я выберу Драко, а не своё чистоплюйство. Осушив стопку и поставив её на стол, Снейп демонстративно захлопал в ладоши: — Браво. Мистер, Вы не видели тут Люциуса Малфоя? Он куда-то только что исчез. — Хватит паясничать! — разозлился блондин, но тут же поймал закравшуюся в его голову мысль, — Нет, Северус. Не может быть дело во влюблённости в принципе. Он ведь изменился после слов о Кэти, я это точно помню. — Вывод какой? Сын тебе врёт, — в мрачном удовлетворении заключил Снейп, скрещивая на груди руки. — Нет. — Ну, а что ещё это может быть? Ты знаешь, а ведь вполне возможно, что он влюблён. Неважно в кого… В кого же… Ооо, — Северуса вдруг посетила догадка, — А вдруг в Грейнджер? Грязнокровок-то ты точно не потерпишь? — Я разве что-то сказал после того случая с оборотным зельем? Кстати, ты в курсе, что он спёр у неё какую-то маггловскую электронную фигню?.. — Ну так тогда он просто хотел… обесчестить девушку. Вдруг сейчас его обуревают настолько сильные чувства, что он не прочь был бы на ней жениться? Глаза Люциуса уже начали ползти на лоб, но он резко принял невозмутимое выражение лица: — Ну и что с того? Ты думаешь, он бы мне не сказал? — А ты был бы рад? — вкрадчиво спросил Снейп. — Не особо, конечно, — презрительно отозвался Малфой, — Но, поверь, это не повод меня избегать. На Драко это не похоже… Да и потом… Нет, всё же не во влюблённости дело. — Почему ты так уверен? — Я начал говорить про Кэти… — Мерлин, смени уже пластинку, — покачал головой зельевар. — … и он помрачнел. Я сказал, что, возможно, последует что-то больше обычной симпатии… Северус, — мужчина сглотнул, — Я кажется, знаю. Снейп напрягся. — Может, он боится того, что я вновь женюсь… И заведу детей. — Что ж, весьма похоже на Драко, — протянул брюнет, водрузив одну ногу на другую, — Ты же представляешь, что тогда случилось бы? Он бы и тебя, и твою новоиспечённую супругу, и ребёнка отправил бы Авадой прямиком в ад. — Вот и я о том же. Драко знает, что он единственный. Не позволит кому-то ещё встать рядом с собой. Это его просто убьёт… — Воспитал самовлюблённого эгоиста, — еле слышно буркнул Северус, глядя в огонь. Люциус в тот момент уже повесил голову, сгорбившись в кресле, обхватив себя руками. Профессору зельеварения ранее не доводилось видеть отца Драко в таком удручённом состоянии. Даже когда умерла Нарцисса. Северус помнил, как тот плакал, прижимая руку ко рту, глядя на окровавленное тело, лежащее среди камней в неестественной позе. Но когда рядом появился Драко, Люциус немедленно взял себя в руки, чтобы схватить сына и не позволить ему приблизиться к месту трагической гибели женщины. Далее не было ни единого срыва, и Малфой угрюмо оплакивал супругу без слёз. Как бы странно это не звучало… Три месяца после мужчина молча давил всё, что рвалось из него. Вздохнул свободно он только после того, как Лорд был убит Поттером на его же глазах. Снейп во всех красках помнил тот момент. Он как сейчас видел исказившееся лицо Воландеморта и глаза Люциуса, который до этого стоял неподалёку в окружении остальных пожирателей и пялился в пол, а, поняв, что Тёмному Лорду конец, с безумным хладнокровием вынул палочку и начал без разбора палить в них Авадой. Северус помнил, как присоединился к нему и помог казнить всех этих ублюдков. А позже наблюдал, как Люциус подошёл к трупу Воландеморта и с удовлетворённой бешеной улыбкой под охи учеников и преподавателей стал зверски разделывать посеревшее тело, отрывая конечности и раскидывая их чуть ли не по всем окрестностям Хогвартса. Пока его оттаскивало аж десять человек, не решающихся воспользоваться палочками, ибо неадекватность Малфоя зашкаливала, Снейп ясно осознал, что мужчина наконец-таки отпустил Нарциссу и очистил свою душу от гнева и боли. Но теперешнее состояние Люциуса не было сравнимо ни с чем, случавшимся с ним раньше. Зельевар понимал, что тот испытывает отягощающее чувство того, что никак не может повлиять на ситуацию, и вынужден наблюдать перемены в сыне, вызывающие у обоих глубочайшую депрессию. Снейп решил во что бы то ни стало успокоить друга. — Значит, план таков, — твердым голосом сказал мужчина и, заметив, с какой надеждой на него воззрился Малфой, улыбнулся, — Не дрейфь, сейчас всё расставим по полочкам. Люциусу начало казаться, что этот человек сейчас действительно расставит все точки над «i», и всё станет очевидным, и не будет больше разочарований, все будут жить в любви и согласии, «поженятся, умрут в один день, а потом воскреснут из пепла феникса». Он, преисполненный надеждой, втянул полную грудь воздуха, благодаря огневиски отдававшего пряным запахом. — Приходишь домой, первым делом спрашиваешь у сына, … употребляет ли он Эллероний. Оба вдруг прыснули и зашлись в нервном смехе. — О да! — посмеивался Малфой, — Я уже вижу эту картину: «Драко, сын мой, а не употреблял ли ты в последнее время какие-нибудь запрещённые зелья? Эллероний, например?» — Ага, — хихикнул Снейп, — Только в этом случае он бы сейчас счастливый ловил домовиков сачком с криком «Бабочки!». На самом деле, Люций, если б такое имело место быть, я бы знал. — Охотно верю, — улыбаясь, согласился блондин, — Ну, а если по делу? Снейп напустил на себя серьёзный вид, по обыкновению возвращая лбу свою привычную морщинку. — Для начала скажи, что перестал встречаться с Кэти. Такого Люциус явно не ожидал: — Ну знаешь, я не собираюсь врать сыну! — А не надо врать, — лукаво посмотрел на него Северус, — Ты действительно в самое ближайшее время свяжешься с девушкой и скажешь, что тебе нужно побыть одному и лучше расстаться на время. — Я… я бы не хотел с ней расставаться. Сев, она даёт мне намного больше, чем все те женщины, которых я прежде знал. Она… похожа на Нарциссу. Снейп настойчиво вымолвил: — Тем хуже для тебя. Слушай, доверься мне. Ничего страшного не произойдёт, ты просто выяснишь, что не так с сыном, и всегда сможешь после вернуться к этим отношениям. Люциус недоверчиво бросил взгляд на зельевара. — Ну, посуди сам, — продолжил Северус, — Если дело в ревности, мальчик сразу же изменится. Может, не сразу, пройдёт день или два, … сам увидишь. — А если нет? — Малфой наклонился вправо, подпирая голову рукой. — Задашь ему вопрос по поводу ориентации, — сказал Снейп, многозначительно вскинув палец вверх, — ПРЕЖДЕ объяснив, что не имеешь ничего против! Люциус поджал губы: — Имею. — Так! — жёстко осадил его зельевар, — Я имею в виду, что ты скажешь, что в этом случае не воспользуешься Круцио в качестве наказания, чтобы вышибить из него эту дурь. — Ты идиот? — изрёк Малфой-старший, — Это мой сын, какое нахуй Круцио? — По крайней мере, Драко может так подумать, — пожал плечами профессор, — Продолжим. Если дело не в этом, спроси, влюблён ли он в кого… И так мужчины проговорили до двух часов ночи, строя планы и не забывая благополучно распивать бутылку огневиски. Люциус постепенно пришёл к выводу, что всё не так уж и плохо, и он обязательно добьётся от сына правды. И докажет, что он хороший отец, поддержав Драко, что бы тот ни удумал…