"Прости, Отец, за боль твою"

Пробуждение было приятным. По крайней мере, для Драко, который проснулся на плече Люциуса, обхватив рукой его грудь. В комнату пробивались солнечные лучи, освещая её мягким светом. Открыв глаза, мальчик улыбнулся; сердце его ёкнуло, как только он прокрутил в своей голове произошедшее ночью. Он облизнул сухие губы и, поморщившись (губы слегка саднило), поднял глаза на отца. Тот спокойно лежал на спине и неровно дышал. Его веки подрагивали; создалось впечатление, что мужчина всеми силами старается не шевелиться. — Отец, — хрипло произнёс Драко, — Я знаю, что ты не спишь. Люциус открыл глаза и устремил взгляд в потолок. Сложно сказать, о чём говорило его выражение лица, но нельзя было не заметить то напряжение, с которым он сжимал губы. — Я люблю тебя, — Драко провёл рукой по его щеке. — Я тоже люблю тебя, сын, — Люциус прикрыл глаза и поцеловал мальчика в макушку. Воцарилась неловкая тишина, во время которой парень страстно желал понять, о чём думает его отец; станет ли осуждать то, что случилось, или же… скажет, что теперь всё будет иначе… Но Люциус упорно молчал, сосредоточенно пялясь в стену. — Папа? — юноша решил выяснить всё здесь и сейчас, — Ночью… — Я не хочу об этом говорить, — голос Малфоя прозвучал мягко, но слегка строго. — Я считаю, нам стоит об этом поговорить, — сердце мальчика сжалось, когда он с такой же строгостью сказал в ответ, — Мы ведь не сможем дальше вести себя так, будто ничего не произошло. Грудь Люциуса начала тяжело вздыматься. Осторожно убрав обнимающую его грудь руку сына, он переложил Драко со своего плеча на постель и сел, скрестив ноги. — Я не знаю, что тебе сказать, — пробормотал он. Малфой-младший уловил нотки вины в его голосе. — Всё это… этого не должно было быть, ты же понимаешь… Это неправильно… Противоестественно… — Но что делать, если такое уже случилось? — Драко тоже привстал, уставившись на спину отца, по которой так привлекательно струились длинные платиновые волосы. — Я не знаю, — раздался обречённый голос мужчины, который обхватил свою голову руками. «Начинается», — хмуро подумал мальчик. Люциус вдруг резко повернулся к нему; в глазах мелькнуло отчаяние, но мужчина искусно маскировал его, спокойно и нежно сказав: — Драко. Твоя любовь… Мы оба знаем, что она… нездорова… Но она имеет место быть. Я люблю тебя, но вчера я переступил грань. Драко напрягся, с волнением слушая отца. — Это случилось по твоей вине, и ты не можешь этого отрицать. Однако… я тоже не могу отрицать, что я… Что мне… было… Просто ты… В общем…, — Люциус всё никак не мог подобрать правильных слов и сам себе казался жалким в ту минуту. — Тебе хотелось этого вчера, так? — закончил за него Драко. — Я имею в виду… в какой-то момент ты захотел этого? Мужчина неотрывно смотрел на него и, помешкав, неуверенно кивнул, опустив глаза вниз. — И ты считаешь, это физиология? — холодный тон парня заставил отца опять тревожно воззриться на него. Люциус ничего не говорил, он просто впился в Драко взглядом, в котором читалось крайнее смятение. — А я считаю, отец, — продолжил мальчик, — что всё нормально. И никто не может диктовать нам, кого любить правильно, а кого нет. Я сделал свой выбор, — голос его звучал жёстко, — Кроме тебя мне никто не нужен. Малфой-старший вздохнул, отвернувшись, но после он приблизился к сыну и нежно поцеловал его в лоб, произнеся: — Я понял. Раз уж так случилось… Я не буду осуждать тебя. Ты — самое дорогое, что есть в моей жизни, Драко. Если тебе необходимо… именно так… Я приму это… Я очень хочу, чтобы ты был счастлив. Сердце мальчика радостно подпрыгнуло, сделав сальто. — Но я… Я не могу, понимаешь…, — Люциус растерянно изучал голую грудь наследника, — Я не могу… отпустить себя… Не могу так же, как ты, Драко… Сердце блондина ухнуло обратно вниз и учащённо забилось. — Что не можешь, отец? — печально спросил он. — Не могу поддаться тем же чувствам, что есть у тебя, — смущённо произнёс тот. — А они есть? — приподнял левую бровь Драко. — Я…, — мужчина судорожно сглотнул, — Я не знаю. И я… знаешь, я предпочёл бы не копаться в себе… Не без напряга Драко подумал о том, что ещё не всё потеряно. Раз уж отец сам не знает, что чувствует… — Хорошо. Я понял, — мальчик притянул к себе голову отца и мягко поцеловал в губы, — Ты опаздываешь в министерство, — и неспешно встал с кровати, одеваясь. Люциус озадачено остался сидеть на кровати, пялясь на часы, стрелки которых во всей красе намекали ему о том, что нагоняй от министра ему сегодня неизбежен. — Мне нужно будет кое-куда смотаться сегодня, — сказал Драко, возвращаясь к обычному тону своего голоса, — Не знаю, когда вернусь. — Х-хорошо…, — Люциус наблюдал, как фигура сына скрылась за дверью спальни. Малфой хотел было проанализировать их разговор ещё раз, но вспомнил, что сам сказал о том, что не хотел бы копаться в своих чувствах, поэтому быстро передумал и начал поспешно собираться. *** В холле министерства он напоролся на мистера Бруствера. — Мистер Малфой! — Кингсли. — Вы опаздываете. Уже который раз, — его брови многозначительно поднялись вверх. — Я в курсе, — сухо ответил Люциус и даже не остановился, когда они поравнялись. — У Вас всё в порядке? — озабоченно кинул Кингсли в спину блондина. — В полном, — надменный голос Малфоя чётко говорил о том, что тот никого не хочет видеть. Мужчина скрылся в лифте; Мистер Бруствер же ещё немного постоял на месте, подозрительно глядя в сторону Люциуса, но от недобрых мыслей его отвлекли двое подошедших к нему в тревоге мракоборцев, наперебой забрасывая последними сведениями странного убийства у «Горбин и Бэркес», в связи с чем он тут же отодвинул свои нарастающие подозрения на задний план. Люциус и в самом деле никого не хотел видеть, с надеждой полагая, что сегодня он запрётся в своём кабинете, где никто не сможет его побеспокоить, и займётся делами, однако, на своём этаже он внезапно наткнулся на Снейпа, который, грозно сдвинув брови, быстро шагал в его сторону. — Люций, — сказал Северус, подойдя к блондину, — Хотел поинтересоваться, как у тебя дела. В его голосе было что-то недоброе. Малфой застыл на месте. «Он не может знать… Не может ведь, так?» — Всё отлично, — спешно произнёс Люциус, накинув дежурную улыбку. — Как Драко? — зельевар впился в глаза друга, — Та проблема… Вы её решили? «Ага. Решили. Ещё ночью. Минетом». Малфой сглотнул: — Всё в порядке, правда. — Ты мне не нравишься, — Снейп понизил голос, вглядываясь в мужчину и подойдя на шаг ближе. — И я этому безумно рад. — Я серьёзно. Ты не ответил на моё последнее письмо, — «чёрт! забыл про него…», — Что у вас сейчас происходит? — Драко немного успокоился, — процедил Люциус с опаской. От Северуса редко можно что-либо скрыть. — Правда? — «вот этот сарказм явно не к добру». Снейп резко вытащил свою палочку и наставил на Малфоя, твёрдо произнеся: — Легилименс! — Протего! — испуганно отреагировал мужчина, сбив заклятие профессора. На лице Снейпа читалось большое потрясение. Он опустил палочку, медленно проговаривая: — Таааак…. Люций. Ты что-то хочешь от меня скрыть? Ты ведь знаешь, что это напрасно. — Я сам со всем разберусь, а копаться у меня в голове ты не будешь! — яростно прошипел блондин. — А, мистер Лич! — приветливо помахал вдруг Снейп, глядя вглубь коридора. Люциус вздрогнул и обернулся. — Экспелиармус! — взревел Северус в тот же момент, отбрасывая палочку Малфоя в сторону. Тот, всполошённый, казалось, врос в пол. — Знаешь, мне всё это очень и очень не нравится, — прошептал Снейп, подойдя ещё ближе к другу. — Северус, не надо, — обречённо произнёс Люциус, во взгляде которого застыл испуг, но мужчина уже поднёс свою палочку прямо к его виску. — Легилименс! " — …Драко, ты делаешь себе больно!.. — … Отец, почему ты помог мне?.. Крепкие удары ремнём. — … Отпусти меня!.. — … Я не отпущу тебя до тех пор, пока ты не кончишь… Развратные стоны, движения ртом… Кончающий Драко… Люциус, целующийся взасос с собственным сыном." С широко распахнутыми глазами Снейп в шоке отошёл от Малфоя. Мужчина смотрел в пол, стиснув зубы. — Как… Как ты допустил?.. — не веря в то, что увидел, оробело спросил Северус. — Это вышло случайно, — негромко отозвался Люциус, избегая взгляда зельевара, — Пару раз он оставался со мной на ночь… Я не мог его выгнать. А этой ночью… Ты и так прекрасно всё видел, он сам… — Что «он сам»? — прервал Снейп, будто снова обретя голос, — Где была ТВОЯ голова в тот момент?! О чём ты думал?! — Не ори, — угрожающе процедил Малфой, озираясь, — Я не хотел этого… — Да он ведь просто совращает тебя, и у него, насколько я понял, это неплохо получается! — громкий шёпот Северуса начинал выводить Люциуса из себя. — Я сам разберусь. — Знаешь…, — брюнет выдохнул, — Я не знаю, что будет дальше, разберёшься ты или нет… Но я просто напомню тебе о законе… Который уже готовит тебе билет в Азкабан на добрый срок… — Ничего не было! — рявкнул Люциус, — Мальчик просто запутался! А я спросонья не сразу отреагировал! — Инцест запрещён в нашем мире. Просто помни об этом, — Снейп посмотрел на него свысока. — А ты помни, что… ты всё-таки друг нашей семьи. И я надеюсь, — надменно произнёс Малфой, — что ты будешь держать язык за зубами. Неожиданно зельевар схватил его за грудки и припечатал к стенке: — Не смей прикасаться к мальчику! Ему шестнадцать! Он ещё не вполне соображает, что делает! Но ты-то! Люциус спокойно смотрел в глаза Северусу и уже хотел вспылить в ответ, но скрипучий голос из глубины коридора прервал их разборки: — Господа? У вас всё в порядке? За ними тревожно наблюдал пожилой мистер Левин, работающий завхозом в министерстве уже чуть ли не столетие. — Всё нормально, мистер Левин, — ответил Люциус, скидывая с себя руки зельевара, — Мы просто немного повздорили с профессором Снейпом. — Аааа, профессор Снейп! — прокряхтел старик. — Я и не узнал Вас, совсем из ума выжил уже, простите. Давненько Вас тут не было. — Приветствую, — коротко бросил Северус. Когда фигура завхоза скрылась за углом, Снейп снова гневно взглянул на Малфоя, брякнув: — Я слежу за тобой, — и, смерив мужчину грозным взглядом, развернулся на каблуках и поспешил к выходу. — Этого ещё только не хватало, — с досадой пробубнил Люциус себе под нос, зайдя в кабинет и громко хлопнув дверью. *** Драко ещё утром осознал, что сконцентрироваться на том заветном зелье у него не выйдет, и ему определённо понадобиться чья-то помощь. Идти к профессору зельеварения с этим не вариант — тот обязательно рассказал бы отцу. В общем-то, парень вполне мог бы разобраться с ингредиентами и сам, но вот уже битый час он вспоминал эту чувственную ночь, прочно захватившую их с Люциусом в тиски порока. Он помнил вкус отца, его запах, его мимику, его стоны… Он запомнил каждую секунду, когда мужчина двигался и заполнял его рот своей горячей плотью, и каждое мимолётное воспоминание в голове отзывалось ноющем желанием в паху. Он прекрасно понимал, что в таком состоянии он и дурманящую настойку не в силах будет приготовить, не напортачив. Действовать с тем зельем, что он задумал, нужно крайне аккуратно… Но действовать с той сложной ситуацией, возникшей между ним и его отцом, как считал сам парень, необходимо немедленно. Стоя на пороге белого скромного домика, огороженного белой оградкой, ничем не отличающегося от остальных в этом районе, Драко медлил, не зная, как начать разговор, и стоит ли вообще туда идти. «А вдруг там этот рыжий ублюдок, что тогда? Проблем не оберусь…» И всё же через пару минут топтания у двери, он-таки решился постучать. Ему отворил высокий мужчина средних лет, каштановые волосы которого были слегка тронуты сединой. — Мистер Грейнджер, — деловито сказал Драко, — Доброе утро. Я бы хотел поговорить с Гермионой. — Доброе, — удивлённо отозвался тот, — А Вы, простите…? — Малфой. Драко Малфой. По лицу мужчины было заметно, что ему ни о чём не говорило это имя, и на какое-то время он исчез за дверью. Через минуту на пороге показалась всполошённая Гермиона, в лице которой одновременно читался и испуг, и негодование. — Малфой! — прошипела девушка. — Тебе чего от меня надо?! — И тебе доброе утро, Грейнджер, — спокойно проговорил слизеринец. Та запнулась, ибо слова Драко прозвучали с укором, словно намекая ей о том, что хорошо бы помнить о манерах. — Я по делу, — Драко сосредоточенно сдвинул брови и отрывисто заговорил, — Ты в прошлом году была первая по снадобьям. Я бы поинтересовался твоим мнением насчёт одного зелья. Его нужно усовершенствовать. Иначе говоря, добавить несколько компонентов, чтобы получить дополнительные свойства. Это весьма проблематично и, скорее всего, опасно. У тебя найдётся минутка? Гермиона настороженно смотрела на Малфоя в упор, до конца не понимая, серьёзно ли он всё это говорит, или вновь готовит против неё какую-нибудь пакость. — И да, — добавил парень, — Если у тебя в гостях Уизли, я просто развернусь и уйду. Считай, меня здесь не было. — Н-нет… Рона здесь нет, — неуверенно протянула девушка, осматривая Драко со всех сторон, будто бы ожидая, что из его кармана вдруг выскочит нунду* и откусит ей голову, — Знаешь, ты в последнее время повадился просить у нас помощи… Сначала мантия Гарри, теперь зелье… — Так ты согласна помочь, или нет? — нетерпеливо спросил Малфой, слегка поджав губы в раздражении. — Что за зелье-то? — Розовое. Тут Гермиона опешила. — Погоди-ка… Любовный напиток? А чем тебя Амортензия* не устраивает? — Мне не нужно приворотное зелье. И бедовый лосьон* тоже не пойдёт. Мне нужно что-то лёгкое, вроде розового зелья, которое нужно приправить… — Стоп, — прервала его Грейнджер, — Для кого ты собрался его готовить? — Для себя, — автоматически выпалил парень. Брови девушки поползли вверх. — Я тут… познакомился кое с кем, — врал Драко, не выдав себя ни единым мускулом, — И я хочу… в общем, хочу заглянуть глубже в себя, чтобы понять, стоит или не стоит… переходить к серьёзным отношениям. Гермиона странно мотнула головой; видеть «такого» Малфоя ей ещё пока что не доводилось, и весь этот разговор казался ей довольно неправдоподобным, но, в глубине души понимая, что наверняка у парня нет никакого злого умысла, ответила: — Хорошо. Давай посмотрим, что ты хочешь сделать. — Возможно ли будет смешать розовое зелье с настойкой осознания и отваром нежности? Девушка озадаченно воззрилась на парня и, немного поразмыслив, закусив губу, промолвила, приглашая в дом: — Заходи. Они сидели за огромным письменным столом, прикидывая всевозможные последствия отравления и споря о количестве нужных ингредиентов, составляли бесконечные формулы; десятки исписанных пергаментов комкались и сжигались палочками на месте. — Почему ты не обратился к профессору Снейпу? — в какой-то момент поинтересовалась Гермиона. — Насколько я знаю, профессор очень занят сейчас, не хотел его беспокоить, — сухо ответил парень, отбивая у девушки желание спрашивать что-либо ещё на эту тему. Очередной пергамент подорвался прямо над столом — у Драко сдавали нервы. Он резко встал, обхватив голову руками и прошёлся до окна, разминая шею с гневным шёпотом: — Бля, не могу больше. — Чай, — послышался в дверях приветливый голос. — Благодарю, миссис Грейнджер, — Драко принял у женщины поднос, которая даже не вошла внутрь, дабы не побеспокоить ребят. Гермиона нервно наблюдала за тем, как Малфой по-свойски расхаживает по её комнате с кружкой в руках, и робко сказала: — Слушай… Не говори, пожалуйста, Рону, что ты здесь был… — Не вопрос, — быстро бросил ей Драко, — Я вообще, знаешь ли, ни о чём с ним разговаривать не намерен… Тут девушку резко осенило: — Драко! — воскликнула она. — Здесь не моли* нужна! Здесь её вообще не будет, если мы хотим добиться именно прояснения в душе! — А что? — растерянно произнёс Малфой. — Смоковница*! — радостно улыбаясь, сообщила Гермиона. Решение было найдено. Спустя полтора часа, вновь приобретя расслабленный взгляд и небрежную походку, Драко выплыл из дома Грейнджер. Он знал — у отца в шкафу есть все необходимые ингредиенты. Единственное, что могло омрачить настрой парня, это ожидание — зелье должно было настаиваться пять дней. Но тот не без удовлетворения отметил, что дело того стоит. *** «Драко обрушит мне на голову всё поместье», — с негодованием думал Люциус. В тот момент, когда он решил оторваться от бумаг, ибо глаза его уже покрывала усталая пелена, стрелки часов показывали без двадцати десять. Чертыхаясь, мужчина тотчас понёсся домой. Однако домовик быстро убедил его в том, что «молодой хозяин уже спит!», и Малфой-старший расслабился и поплёлся в душ, где долго гадал, стоит ли ему опасаться того, что его сын придёт по его душу этой ночью. Подходя к своей спальне, он обнаружил тусклый свет свечей, исходящий из узкой щели слегка приоткрытой двери. «Ах, ну да, — догадался мужчина, — Теперь ясно, где улёгся «молодой хозяин». Бесшумно отворив дверь, он вошёл внутрь. Взору предстала картина, вызывающая в нём неоднозначные чувства: абсолютно обнажённый Драко, раскинув руки, разлёгся на животе на его постели, подогнув одну ногу, которую едва прикрывало одеяло. Молодое худое тело, гибкая спина, упругие ягодицы (Люциус запихнул в себя поглубже нездоровое желание притронуться к ним), платиновые волосы… Такие же как и у него, только короче — небрежная стрижка придавала оттенок наглости и дерзости заносчивому мальчугану. Люциус подошёл ближе к сопящему во сне сыну и натянул одеяло повыше, стараясь не касаться голого торса, затем нерешительно сел рядом. — Мм, — недовольно промычал Драко, который, вероятно, проснулся от посторонних шорохов. — Сын мой, — мягко прошептал Люциус, — Негодник, ты опять здесь. Да ещё в таком виде. Малфой-младший резко дёрнулся и обернулся, обнаружив отца, сидящего рядом с ним. — Папа, — счастливо улыбнулся мальчик и незамедлительно привстал, заключая мужчину в объятия. — Прости, я опять задержался, — чуть виновато произнёс Люциус, проведя рукой по голой гладкой спине. — Ничего, — отозвался мальчик прямо в его ухо, — Мне было, чем заняться. Он быстро чмокнул мужчину в губы, немедленно приняв прежнее положение в объятиях, будто бы убеждая, что ничего не было. — Я разбудил тебя? — Люциус предпочёл не реагировать на поцелуй парня. — Угу. Я недавно лёг, — Драко взглянул в глаза отцу, смотрящего на него с некой теплотой. — И опять у меня? Усмехнувшись, парень смущённо отвёл взгляд, едва заметно покраснев. — Знаешь, я думаю, не будет ничего страшного в том, что мы будем спать вместе, — понизив голос, невнятно пробормотал он и, не дав Люциусу что-либо сказать в ответ, добавил, — Обещаю не приставать. Мужчина неслышно вздохнул, закусив губу, и запустил руку в волосы сына, притянув того к своей груди: — Драко, я люблю тебя, — произнёс он со всей нежностью. — И я тебя, отец, — мальчик был несказанно рад тому, что Люциус не прогнал его, поэтому не желая заставлять отца пожалеть об этом, быстро сказал, плюхнувшись обратно, — Ложись уже… И свет потуши… Я дико хочу спать… — Что же ты такого делал сегодня? — Домашнюю по зельям, — слова парня, закрывшего глаза, стали неразборчивыми, — Снейп много задаёт… Эти его… бадьяны… какие-то неправильные… Голос Драко окончательно стих. Люциус расплылся в улыбке, представляя, что мальчик действительно сильно устал за день; мужчина наклонился, чтобы поцеловать его в лоб, и аккуратно лёг рядом, слушая его глубокое дыхание. «Мой дорогой сын, — умиротворенно думал он, засыпая, — Если ты счастлив, то счастлив и я… Ты — моё всё…» Драко же, отходя ко сну, размышлял о том, что его зелье, над которым он корпел целый день, возможно, и не понадобится — и ежу было ясно, что отец души в нём не чаял. Безмятежная сладкая идиллия ночи лениво расползалась по комнате. Никто и подумать не мог, что блаженный сон вскоре грубо прервётся, практически не начавшись.