"Прости, Отец, за боль твою"

«7 декабря Пожалей мою истерзанную душу, Дракон. То, что со мной происходит сейчас, хуже поцелуя дементора. Я так люблю тебя… Так хочу… Ты поработил моё сознание, мальчик мой. Ты сам совратил меня, приумножая мою любовь в десятки раз, а теперь наказываешь… За своё же неуёмное любопытство. А мне бы так хотелось в эту минуту разделить с тобой всю свою нежность… Прижать бы тебя сейчас к груди, вдохнуть запах мягких родных волос… Я бы позволил тебе связать меня, как тогда… лианами… Ты бы мог делать со мной всё, что захочешь… Я хочу вновь ощутить прикосновения твоей нежной бархатной кожи. Хочу покрывать поцелуями твою шею, медленно спускаясь вниз… Ласкать губами твою грудь, облизывая соски… Я знаю, тебе бы это понравилось… Провести языком вдоль твоего роскошного живота… Я бы позволил тебе сейчас насиловать меня в рот до бесконечности… Мечтаю снова почувствовать твой вкус… Я бы вновь подарил своему дорогому мальчику незабываемую ночь любви… Я бы вылизывал твою маленькую дырочку, доводя тебя до сладостной истомы… Я бы брал тебя очень ласково, и ты бы узнал, насколько нежным может быть твой отец… Не могу больше, Драко… Я умру без тебя. Если желаешь моей смерти, я пойму… Но прежде позволь хотя бы взглянуть в твои бездонные манящие глаза. Я люблю тебя.» — И я тебя, папа, — прошептал Драко, лениво водя рукой по стволу своего члена. Он ещё раз глянул на конверт, разглядывая под луной пометку снизу «Откроешь ночью». Получив письмо отца как обычно днём в обеденное время, он не послушал и попытался прочитать его за столом. Да только букв на пергаменте не было, и их секретный пароль не работал. Парня целый день мучило любопытство; письмо не хотело открывать себя ни под одним заклятием… Теперь он понял, что эта была особая магия. Драко читал о такой: слишком сильно нужно любить человека, слишком глубокими должны быть чувства, чтобы написать письмо, используя слёзы вместо чернил, открывающееся только под лунным светом. Влюблённые иногда проверяют так свою любовь… В любви отца сомнений не было. Драко ещё раз посмотрел на пергамент: старательным каллиграфическим почерком выведенные на нём буквы мерцали, словно звёзды, освещая восхищённое лицо мальчика. Тот лёг поудобнее, запечатывая свою кровать оглушающими чарами. «Ты бы мог делать со мной всё, что захочешь» — движения руки ускорились. «Ласкать губами твою грудь, облизывая соски» — «Ммм, Мерлин….» «Я бы позволил тебе сейчас насиловать меня в рот» — Драко не сдержал страстного стона. «Мечтаю снова почувствовать твой вкус» — «Да, отец… Да… Ещё немного…» «Я бы вылизывал твою маленькую дырочку, доводя тебя до сладостной истомы…» — Оооо, боогии, отееец! — воскликнул юноша, бьющийся в ярком оргазме, изливаясь на свой живот. «Я люблю тебя» — Я люблю тебя, папа! Как же сильно я тебя люблю! — выдавливая из себя последние капли тёплого семени, мальчик запнулся, через секунду горько зарыдав… *** Он-таки не стерпел и через двое суток отправил Люциусу письмо. В своём сухом ответе мальчик нацарапал: «У меня всё хорошо, отец. Учёба, наконец, даётся лучше, я посещаю все спецкурсы и занимаюсь самоподготовкой. Уверен, что экзамены мне дадутся легко. PS: и да, я заметил, что твоё письмо написано слезами Клиодны*…» Малфой-старший был на седьмом небе от счастья, впервые получив письмо от сына за целый месяц, и писал теперь ему каждый день, изливая душу и умоляя о встрече. Однако Драко не торопился с ответами, стараясь держаться сдержанно и отстранённо. Приближалось Рождество, и юноша с опаской думал о том, как будет действовать, когда попадёт в логово фанатиков. Сову к Бальти он пока не отсылал, намереваясь это сделать накануне. Свободное время мальчик проводил за оттачиванием заклятий, отличающихся повышенной сложностью, а также в Запретной секции библиотеки, выискивая различные заклинания, зелья и ритуалы, о которых профессор Снейп многозначительно умалчивал. Слизеринец понимал, что ушёл гораздо дальше многих своих сверстников, которые были ограничены текущим домашним заданием и вяло брели в библиотеку только в крайних случаях. Он украдкой посматривал на Поттера, который был весьма одарён, получая высокие баллы по зельеварению и Защите от тёмных искусств, но слишком наивен, полагая, что школьных знаний будет достаточно для освоения их будущей профессии. В тот день Драко не здоровилось: сильно кололо в груди, слегка подташнивало и саднило в глотке. Он долго не мог отдышаться, на согнутых ногах плетясь в гостиную Слизерина, размышляя о том, что спорт — это зло. «Проклятье… Неделю не бегал, а результат на лицо…» Зато его душу грело завистливое лицо Уизли, который попался ему на пути в компании Гермионы и Гарри, когда парень подтягивался на одиноком турнике близ озера. Можно было представить, что чувствует Рон, раздобревший на пару кило за последний год, в шапке и дутой куртке шагающий по тропинке, держащий под руку свою девушку, которая испуганно и в то же время заинтересованно вытаращилась на голый, блестящий от пота торс слизеринца, на котором отчётливо выступали кубики. Драко часто окутывал себя подогревающим заклятием во время физических тренировок, бегая вдоль озера лишь в спортивных штанах. Мягкий пушистый снег мгновенно таял, касаясь безупречного стройного тела Малфоя. Девушки разных курсов, попадающиеся ему на пути, восторженно охали и игриво подмигивали, наблюдая, как стекает пара капель растаявших снежинок, огибая рельеф низа его живота. Штаны парня держались на самых бёдрах; казалось, ещё немного, и станет видно кучерявые волоски его лобка… Драко понимал, что Люциус наверняка всыпал бы ему за такой распутный вид. Но отца рядом не было, и мальчик с упоением наслаждался восхищёнными взглядами. — Бля, Драко, если бы не Фрэнки, я б на тебя запал, — похотливо смотрел на него Забини, иногда гуляющий по беговой дорожке. Малфой еле доплёлся до гостиной, рухнув на диван, держась за выпрыгивающее сердце. Никого поблизости не было, и парень надеялся побыть в одиночестве какое-то время, не утруждая себя праздными разговорами. Но острые покалывания в груди постоянно давали о себе знать, отвлекая слизеринца от медитации. *** — Уверен, Драко станет блестящим специалистом, — добро улыбнулся Дамблдор профессору Снейпу. Мужчины остановились посреди коридора, ведя непринуждённую беседу. — Я рад, Северус, что мальчик обрёл себя. После стольких заблуждений… Неверного мировоззрения… Он, наконец, вырос и осознал, что нет в нём такого зла, которым его нещадно пичкали всё это время. Вы согласны, Минерва? — остановил Альбус проходящего мимо декана Гриффиндора, которая устремила вопросительный взор на директора. — Мы с профессором говорим о Драко Малфое. Макгонагалл с сомнением поджала губы: — Мальчик конечно же в чём-то изменился, Альбус… Однако он ведёт себя крайне непочтительно по отношению к преподавателям. И по-прежнему матерится. — Он подросток, — растягивая слова, низким недовольным голосом произнёс Снейп, — Подождите немного, и это пройдёт. — А как он одевается? — с раздражением продолжила женщина. — С таким успехом рубашки вообще можно не носить! Дамблдор снисходительно посмеялся в бороду: — По крайней мере, Минерва, чем меньше мы обращаем на это внимание, тем менее заносчиво он себя ведёт. Макгонагалл неодобрительно покачала головой. — Так что, директор? — вернулся зельевар к первоначальному разговору, — Вы отзовёте своё заявление? — Безусловно, — уверенно отчеканил тот, — Я не знаю, что там происходило, но, если ты, Северус, уверяешь, что опасаться больше нечего, я сегодня же пришлю письмо… Разговор преподавателей прервал чей-то отчаянный писклявый крик. Из-за угла коридора выбежал испуганный первокурсник Слизерина, что-то истошно выкрикивая. Минерва тревожно поднесла руку к груди, Дамблдор напрягся. — Он умер! — отчётливо расслышал Снейп, наблюдая, как мальчик стремглав летит в их сторону. — Драко Малфой умер! *** У Северуса подкосились ноги, он судорожно схватился за стену рукой. — Боже мой, Альбус! — отчаяние в глазах женщины было не передать словами. — Что ты такое говоришь?! — прошипел зельевар, схватив за грудки мальчугана, как только тот подбежал. — Он в нашей гостиной, на полу! — всхлипывал тот. — Он не дышит! — Северус, — тихий голос Дамблдора потух. Снейп отшвырнул слизеринца и молниеносно устремился в гостиную своего факультета; бегущие за ним Минерва и Альбус старались не отставать. Влетев в дверь и чуть не сняв её с петель, Северус обнаружил Драко, с приоткрытым ртом валяющегося на полу у дивана, окружённого Филчем и несколькими ахающими и всхлипывающими студентами. — Разошлись! — взревел он, подбегая к телу мальчика и, кинувшись вниз, проверяя его пульс. Малфой и правда не дышал, пульс отсутствовал. Лицо его посинело; Снейп судорожно приоткрыл его веко, увидев, что глаз парня окутан белесой плёнкой, а зрачок уже изменил форму на кошачий. Сомнений в смерти юноши не было. — О, Мерлин, Драко! — надрывно закричал Северус, из глаз которого немедленно хлынули слёзы. Кто-то из слизеринцев заплакал; зельевар положил трясущуюся руку на бездыханную грудь крестника. Неожиданный удар сердца в ней ошеломил мужчину, который в ужасе отпрянул назад, плюхнувшись на пол. Все присутствующие замерли. Веки Драко резко распахнулись; однокурсница парня испуганно взвизгнула, ибо вид у того был поистине пугающий. Из открытого рта послышался хрип. Через секунду Малфой сипло втянул в себя воздух и закашлялся. Снейп, широко распахнув глаза, прижал руку ко рту, наблюдая, как лицо мальчика поравнялось с его лицом, когда тот медленно принял вертикальное положение. Наконец, до сих пор не мигая, он обрёл возможность говорить: — Блядь, заебали! Какого хера вы все всполошились? Где тот сопляк, что тряс меня?! Ублюдок малолетний, я его поймаю, отрежу всё, что можно отрезать, и поджарю на машинном масле! Минерва шокировано присела на диван, чуть не промахнувшись и не полетев на пол. — Д-драко? — шёпотом выпалил Северус, вытирая слёзы с глаз. Зрачки юноши приобрели нормальную форму, пелена отступила. — Чёртов мудак!.. А вы чего все собрались?! Вам заняться больше нечем? — гневно орал слизеринец, оглядывая преподавателей и однокурсников. — Я тренировал заклятие притворной смерти! — Ах ты недоносок! — первым пришёл в себя Снейп, влепив слизеринцу неслабую пощёчину. — Вздумал насмехаться над нами?! Ещё одна оплеуха. — Северус, полно, — Дамблдор еле оттащил бушующего зельевара, готового порвать мальчика на кусочки. — Я не давал разрешения практиковать его в школе!!! — мужчина совсем разошёлся, яростно пытаясь вырваться из рук директора. — Уймите его, Альбус! — Минерва явно стараясь нормализовать своё сбивчивое дыхание, обхватив себя руками. — Я учусь, профессор! Мне мало того, что Вы задаёте! — рявкнул в ответ Драко, всё ещё сидя на полу и рассматривая посиневшие руки, постепенно приобретающие привычный цвет. Внезапно робко подошёдший Филч прервал их перебранку, оторопело скривив верхнюю губу и хрипло пробормотав: — Профессор… Профессор Снейп. Я уже отослал сову… Северус замер, Дамблдор напрягся, выпуская того из своих крепких рук. — Чего? — гаркнул зельевар. — Какую ещё сову? — Сову… М-малфою-старшему, — заикаясь, пролепетал Аргус, пригибаясь под гневным взглядом профессора, — О смерти м-мальчика… Макгонагалл ахнула. — Старый идиот! — взревел Снейп. — У него сердце! На этих словах он, применив запрещённую технику пожирателей и обернувшись клубами чёрного дыма, под обомлевшие взгляды вылетел в окно, вдребезги его разбив. *** Северус как угорелый бежал к поместью, всей душой надеясь прибыть раньше школьной совы. Он корил себя за потерянное время в министерстве, поначалу отправившись туда, но ему сообщили, что у Люциуса сегодня выходной. Мужчина уже подбегал к входной двери, как Малфой-старший сам вышел во двор и с удивлением приветствовал своего запыхавшегося друга. — Северус? — улыбнулся блондин. — Какими судьбами?.. Чего это с тобой? И какого чёрта ты летаешь, как пожиратель? Хочешь собрать у моего дома весь аврорат? Зельевар замедлил бег и в отчаянии выпалил: — Ты не получал письмо? — на этих словах, тяжело дыша, он нагнулся, уперев руки в колени. — Какое письмо? — недоумевал Люциус, стоя на крыльце с чашкой дымящегося чая. В небе вдруг послышались взмахи крыльев. Снейп сипло выдохнул, ткнув пальцем вверх: — Это. Сипуха с красным конвертом приближалась к дому. — Послушай, — зельевар, наконец, выпрямился, глядя на ничего не понимающего Малфоя, и заговорил с ним, как с ребёнком, чеканя каждое слово, — С Драко всё в полном порядке. Он жив и абсолютно здоров. Понял? Люциус слабо улыбнулся, с сомнением посматривая на профессора, и уже протянул руку, дабы получить от приблизившейся совы письмо, да только Снейп грубо перехватил его. — Объясни мне, наконец, что случилось, — нетерпеливо потребовал Малфой, одним движением отправляя чашку неспешно плыть вниз на каменную ступеньку. — Драко, — Северус шумно втянул воздух, — Драко всполошил весь факультет. Он тренировал притворную смерть прямо в гостиной. Все подумали, что мальчик и в самом деле умер. Этот старый кретин Филч тут же без разборок отправил тебе об этом письмо. После этих слов он протянул конверт ошарашенному Люциусу, который, тотчас его развернув, стал читать, бормоча под нос: — Уважаемый мистер Малфой, с прискорбием сообщаем Вам, что Ваш сын погиб при невыясненных обстоятельствах…, — блондин оторвался от пергамента и изумлённо покосился на Снейпа, через мгновение тихо засмеявшись, сведя брови. — Тебе смешно, да? — взорвался зельевар. Смех Люциуса перешёл в откровенный хохот: мужчина зашёлся в истеричном смехе, чуть согнувшись и схватившись за живот. — Чёрт бы тебя побрал, Люций, это ни черта не весело! — парировал Снейп. Малфой скомкал пергамент и, немного успокоившись, растянулся в гордой улыбке: — Это мой сын. И как ему удаются такие мощные техники, а, Сев? Твоих рук дело? — Я запретил им её тренировать. Только упомянул вскользь, — недовольно буркнул в ответ Северус, — Это он сам… Люциус усмехнулся, уничтожая письмо заклятием, но в следующую секунду улыбка спала с его губ. Он медленно произнёс: — Северус, а я ведь не выдержал бы… — Дошло, наконец. Испуганно Малфой воззрился на друга: — Ты же знаешь, я не смогу жить без сына. Я бы умер на месте после такого письма. — Поэтому я и здесь, — холодно ответил Снейп, — Твоё счастье, что я, как пожиратель, летаю быстрее совы. Он помолчал немного, глядя на переваривающего происходящее Люциуса, и затем подошёл к нему ближе, притянув к себе одной рукой и похлопав того по спине. — Благо всё обошлось, Люций, — Северус отстранился, рассматривая поникшее лицо друга, — И да, Дамблдор отзывает своё заявление сегодня. Теперь ты снова можешь навещать сына в Хогвартсе. — Спасибо, — слабо проговорил Малфой в ответ. *** — … и помни о своей речи, Драко, — Дамблдор взглянул поверх своих очков-половинок на парня, впервые смотревшего на него с лёгкой тенью уважения, — Ты занимаешься спортом, я прав? Я иногда вижу тебя на беговой дорожке из окна своего кабинета… Но поверь, невозможно стать безупречным, контролируя только своё тело и не контролируя то, что здесь, — директор ткнул длинным пальцем себе в висок. — Я учту, профессор, — покорно, но всё же холодно кивнул мальчик, отпивая из чашки карамельный чай. Дверь в кабинет директора резко отворилась. — Северус! — приветствовал измученного за последний час мужчину Дамблдор. — Профессор, — Драко вскочил с места и с тревогой спросил, — Отец в порядке? — Да, — процедил Снейп, — Я прилетел на минуту раньше совы. — Прекрасно! — обрадовался Альбус. — Профессор, — Драко понуро опустил голову, — Простите меня. Зельевар на секунду было сурово поджал губы, но, глядя на своего крестника, которому, как он понимал, в последнее время и так несладко живётся, подошёл к мальчику и заключил того в свои объятия. — Драко, — тихо сказал мужчина, поглаживая его голову, — Твой отец не выдержал бы, случись с тобой что-нибудь… И я тоже. Не думаешь о себе, хотя бы подумай о тех, кто тебя любит. — Отец не приедет? — шёпотом спросил Драко. — Не сегодня. Он по-отцовски поцеловал юношу в лоб. — Теперь ступай, — отчеканил Снейп, взглядом провожая фигуру блондина до двери. — Пришлось минут пятнадцать оправдывать тебя перед всполошёнными мракоборцами, — печально улыбнулся зельевару Дамблдор, когда мальчик ушёл. — Вы же объяснили им, что это была крайняя необходимость? — Безусловно, Северус. На мой взгляд, они прекрасно всё поняли. И даже не стали делать тебе предупреждение. Но знаешь, — лицо Альбуса напряглось, — Мистер Бруствер рассказал мне о некоторых своих сомнениях… Снейп замер. — Он полагает, что в семье мальчика ещё с лета что-то не так… — Я так не считаю, профессор, — зельевар заметно побледнел, но продолжал держать себя уверенно. — Ты знаешь Люциуса уже много лет. Ответь, Северус, — директор подошёл к мужчине ближе на пару шагов, — есть ли что-то, о чём нужно беспокоиться? — Нет, директор, — молниеносно ответил профессор с каменным лицом, — Люциус любит своего сына и жить без него не может. Про мальчика можно сказать то же самое. — Хорошо, — кивнул Дамблдор, пристально всматриваясь в глаза Снейпа, про себя отмечая, что всё же есть что-то, во что вмешиваться ему не стоит… *** — Умирать очень неприятно, — рассказывал Драко с ужасом глядевшей на него во все глаза Гермионе, время от времени поправляющей локоны своей причёски, — После произнесённого заклятия мне нужно было задержать дыхание до полной остановки сердца… Это охренеть как жёстко… Потом правда чувствуешь что-то вроде лёгкой эйфории. И слышишь всё, что происходит вокруг, но как из бидона… — Кто пригласил Забражски на рождественский бал?! — в гневе промчалась Макгонагалл мимо ребят, которые с интересом уставились на их перепалку с профессором Флитвиком. — Я не знаю, Минерва, — пожал плечами тот, — Но я поговорил с молодым человеком, поверьте, он будет фильтровать свои шутки! Рождественский бал двадцать пятого декабря устраивали с Большом зале только для семикурсников, и Драко при полном параде в самом дорогом своём чёрном костюме восседал за столиком, вальяжно закинув ногу на ногу и потягивая сливочное пиво, в то же время ведя спокойную беседу с Гермионой под мелодичный джаз. Через некоторое время её со скандалом увёл Рон, бросив Малфою пару едких «комплиментов», но тот лишь послал ему воздушный поцелуй, подправив его средним пальцем. Ещё через полчаса студенты слушали комика Забражски, выступившего на небольшой сцене зала, и Драко с ухмылкой наблюдал за меняющимся выражением лица декана Гриффиндора, которая пыталась скрыть смущение, как только до неё доходил завуалированный смысл пошлых шуток кучерявого парня. Слизеринцу также попался на глаза профессор Снейп, сидящий за столиком неподалёку почти с серьёзным видом, отхлёбывая из стопки апельсиновый эль. В какой-то момент Якуб совсем неудачно пошутил, но вместо того, чтобы зорко вонзиться в комика неодобрительным взглядом, Северус, как раз делающий большой глоток, прыснул, расплескав эль вокруг себя, и, швырнув стопку в сторону, обхватил голову руками, согнувшись, чтобы никто не заметил его сдавленный хохот. Выступление закончилось спустя двадцать минут, когда Забражски сказал, что, судя по выражению лиц некоторых профессоров, его вот-вот начнут гнать поганой метлой до самой Польши. Затем ребята вдоволь натанцевались, и когда вечеринка начала принимать совсем уж развязный вид (некоторые пары разбрелись обжиматься по углам, кого-то уже не держали ноги после выпитого, а Забини и Финиган сцепились в драке) Макгонагалл скомандовала всем отправляться в спальни, ибо до отбоя оставалось пятнадцать минут. Напевая под нос очередную нецензурщину Забражски, Драко в приподнятом настроении шагнул в гостиную Слизерина, где, судя по восторженным выкрикам, определённо что-то происходило. Мальчик впал в ступор прямо на пороге — его отец собственной персоной восседал в одном из кресел посреди гостиной и в окружении восхищённых студентов, с помощью беспалочковой магии соорудивший из огня небольшой образ дракона, заставлял того с рычанием летать по комнате. Драко невольно отметил, как расковано, изящно и дорого выглядел мужчина в своих серых одеяниях; длинные платиновые волосы аккуратно струились по плечам, знакомая надменная улыбка не сходила с этого прекрасного лица. — Драко, — послышался низкий баритон — Малфой-старший, наконец, заметил своего сына, оторопело стоящего у дверей гостиной, — Здравствуй, сын. — Отец, — сухо произнёс парень, вскинув голову. Люциус не писал ему с того самого дня, как случился инцидент с притворной смертью, ровно, как и сам юноша, поэтому он понятия не имел, что ожидать от мужчины и в каком тот настроении. — Я за тобой, — длинноволосый блондин лучезарно улыбнулся, сидя в кресле в своей любимой позе; на ногах его покоилась чёрная трость, — Поехали домой. Драко с опаской покосился на трость, мгновенно вспомнив, где и при каких обстоятельствах она побывала, и твёрдо произнёс: — Нет. Улыбка Малфоя-старшего начала постепенно сползать. Он рявкнул студентам: — Живо марш в постель. Отбой уже был. Те неохотно стали разбредаться. — Классный у тебя отец, Драко, — шепнула Панси, выходя из комнаты. — До свидания, мистер Малфой, — бросил Уоррингтон на пороге, — Приезжайте ещё, научите нас таким штукам. — Обязательно, — кивнул мужчина. Они остались в гостиной одни, впившись друг в друга взглядом. Воцарилась тишина. — С Рождеством, сын, — наконец, тихо произнёс Люциус. — И тебя, — по-прежнему сухо отозвался мальчик, не решаясь подойти к отцу ближе, чем на три метра. Тот медленно поднялся: — Мальчик мой, я так соскучился… — Не подходи ко мне, — предупредил его Драко. — Разве ты не скучал, родной? — мягко произнёс мужчина, лицо которого было слегка подёрнуто разочарованием. — Скучал, — голос парня задрожал, он хмуро уставился на отца. Тот внезапно опустился на колени, раскинув руки: — Сынок, прости меня за всё. Позволь обнять тебя… Ты моё сокровище… Сердце Драко ёкнуло и быстро забилось. Он нерешительно приблизился к Люциусу на пару шагов… Затем ещё немного… И ещё… Пока, наконец, у того не появилась возможность нежно обхватить ноги мальчика. Веки Малфоя-старшего закрылись, когда он прильнул к коленям сына: — Мой Дракон, — сбивчиво прошептал он, — Моя отрада… Мой любимый сын… Юноша больше не мог сдерживаться: все эмоции, накопившиеся за тяжёлые два месяца, внезапно вылились наружу, прорвав плотину гордости и разливаясь по уголкам сознания рекой любви и преданности родному человеку. — Отец! — воскликнул Драко, без сил опускаясь на пол рядом с мужчиной. Крепкие объятия подрывали фейерверки в голове мальчика, который забрался на колени к отцу, чуть не повалив того на спину. Парень плакал, уткнувшись в шею Люциуса, который нежно поглаживал его по голове, шепча, как заведённый: — Дракон… Мой Дракон… Мой мальчик… Всё… Всё закончилось… Слушая всхлипы сына, Малфой-старший, обхватив его напряжённую спину руками, почти убаюкивал своего ребёнка. — Чшшш… Успокойся, родной, всё хорошо… Папа рядом… Папа никогда тебя не оставит… Драко оторвался от мужчины, заглянув в дорогие глаза: — Отец, я люблю тебя! Прости… Пожалуйста, прости… — И я люблю тебя, сын, — улыбнулся Люциус, целуя мальчика в лоб, — Больше жизни… В следующую секунду юноша впился своими солёными от слёз губами в мягкие приоткрытые губы Малфоя. Пылкий сладостный поцелуй, которого оба так долго и мучительно ждали… Люциус робко провёл влажным языком по верхней губе мальчика, будто спрашивая разрешения. Драко открыл рот шире; они столкнулись языками, одновременно страстно выдохнув. Парень не помнил, сколько продолжались их жгучие бесконечные поцелуи, когда отец, наконец, прошептал в его губы: — Поехали домой, сын… *** Разбросанная по полу одежда… Переплетённые обнажённые тела, освещаемые лишь сиянием полной луны… Учащённое дыхание, прерывистые стоны… И словно остановившееся время. Запрокинув голову, Драко страстно постанывал, сидя на груди Люциуса и вколачиваясь в его руку своим горячим членом. Мужчина не мог отвести завороженный взгляд от розоватой головки, истекающей смазкой, которая толкалась в его сомкнутую ладонь всё яростнее; чувственно приоткрыв губы, он рассматривал извивающегося на нём мальчика, который блуждал руками по своему торсу, поглаживая соски и закусывая губу. Пальцы левой руки Малфоя-старшего скользили по бёдру парня, по его талии, по идеальному прессу… — Папочка, — проскулил юноша, задыхаясь, — Я скоро кончу. Люциус мгновенно разжал ладонь, выпуская твёрдую плоть сына, который обиженно хныкнул, опуская на отца требовательный взгляд. — Подожди, родной, — прошелестел мужчина, — Папочка хочет сделать тебе подарок. Драко грубо схватился за руку блондина, водружая её обратно на свою эрекцию, и, продолжая толкаться, выдохнул: — Позже… вручишь… свой… рождественский… подарок… — Я хочу сделать это прямо сейчас, сын, — усмехнулся Люциус, отстраняя влажную от смазки руку. Глядя на раскрасневшегося и вспотевшего парня, мужчина томно заявил: — Я разрешаю тебе сегодня взять меня… Драко замер, не сразу понимая, что значит это предложение. Он чувствовал, как отец раскинул за его спиной свои длинные стройные ноги. — Ты… что? — прохрипел юноша. — Ты можешь сделать это, Драко, — улыбнулся Люциус. Мальчик медленно сполз с его груди в сторону, рассматривая призывно согнутые в коленях ноги, разъехавшиеся в стороны. Он не мог поверить, что отец позволяет ему быть сверху. Дрогнувшая рука наследника несмело прошлась по внутренней стороне бедра Малфоя, опускаясь на его пах. Он робко провёл ладонью по стволу каменного члена Люциуса, опускаясь всё ниже, скользнув пальцами меж ягодиц. — Отец… Ты уверен? — Нет, сын, — тот не сдержал улыбки, — Но сегодня всё для тебя. Ноющая боль в паху становилась невыносима; Драко, не долго думая, погрузил два пальца в рот, обильно смачивая их слюной. Через секунду Люциус почувствовал, как парень нерешительно проникает в него сначала одним прохладным влажным пальцем… Затем двумя… Он чувствовал себя крайне некомфортно и смущённо, ощущая медленные движения внутри своего ануса, и, тем не менее, ни слова не сказал шумно дышащему сыну, который стал постепенно растягивать его. Пальцы коснулись чувствительной точки, и мужчина судорожно сглотнул, отмечая, как удовольствие растекается по его телу. — Папа, — приглушённый голос Драко было еле слышно, — Можно?.. — Да, сын, — уверенно произнёс Люциус. Мальчик на мгновение отстранился, взяв в руки палочку и направив её на свой член, произнося заклинание, которое немедленно покрыло его плоть смазкой. Мужчина невольно улыбнулся: он прекрасно помнил, что Драко не знал его раньше и выучил только недавно. Малфой-младший приставил пульсирующую головку к дырочке отца, замерев на некоторое время. — Я… я боюсь сделать тебе больно, — заикаясь, пробормотал парень. — Не сделаешь, родной, всё хорошо, — голос Люциуса заметно изменился, став более слабым. Драко неспешно ввёл головку, ощущая, как тёплые стенки ануса приятно обволакивают её, затем погрузился в отца полностью, вырывая у того томный вздох. Мальчик, задрожав, опустился на грудь мужчины, порывисто дыша. Казалось, весь мир замер, позволяя юноше насладиться желанной теснотой; его член ныл, требуя разрядки. — О, папа, — выдохнул Драко, чувствуя, как подрагивающие руки Люциуса еле касаются его покрытой испариной спины. Наконец, он начал медленно и чувственно двигаться, стараясь не обращать внимание на сжигающую его страсть, пытаясь в первую очередь доставить удовольствие отцу. — Папа, тебе это нравится? — сипло спросил он, глядя в любимые глаза. — Я… не… Я никогда… У меня…, — Люциус явно наслаждался размеренными движениями мальчика, потеряв возможность говорить внятно, — О, Драко! Выдержать этот эмоциональный выкрик парень не мог; оперевшись локтями о кровать, он ускорил движения, погружаясь в экстаз. Это был его первый секс, когда он мог сам руководить процессом и чувствовать нарастающее ни с чем не сравнимое удовольствие в паху. Он уже не мог контролировать себя, яростно толкаясь в утробно рычащего Люциуса, стискивающего его бёдра, выкрикивая: — Боги…. Отец! Как же приятно! Ааа…! Мммм…! Драко резко остановился, переводя дыхание и отчаянно глядя в сторону. — Мальчик мой, что такое? — смог вымолвить прерывающимся голосом блондин, поглаживая его ягодицы. — Не могу больше… Хочу кончить…, — прохрипел парень. — Родной, тебе никто не запрещает… — Я не хочу, чтобы так быстро… закончилось, — чуть ли не со слезами в голосе пробормотал юноша. Люциус улыбнулся на выдохе и, облизнув губы, прошептал: — Кто сказал, что ты можешь сделать это только один раз сегодня, Драко? Тот воззрился на отца, понимая, что мужчина не шутил, когда сказал, что эта ночь только его, и судорожно продолжил, полностью погрузившись в похоть и грубо загоняя свой член в блондина, через несколько толчков излившись в него с высокими короткими выкриками… Позже он взял отца ещё два раза, приноровившись делать так, чтобы Люциус, не помня себя, терялся в своём возбуждении, трясущимися от страсти руками блуждая по юношескому телу, впиваясь ртом в алые мягкие губы. Это была длинная ночь, полная желания, будоражившего воспалённое сознание отца и сына, пропитанная терпким запахом семени и ласково обволакивающая два любящих сердца, ограждая их от внешнего мира, погружая в небытие, заставляя забыть всё на свете…