Песни и пляски Виктора Никифорова

Кто бы знал, зачем Юри согласился на очередную безумную идею Виктора. Нет, сначала все выглядело вполне адекватно, но ведь и Виктор поначалу нормальным выглядел. Жизнь Юри ничему так и не научила. Все казалось вполне приличным: совместный ужин у Виктора дома по поводу его возвращения в спорт. Из приглашенных — Яков, Юра и Лилия. Как-никак, теперь им работать бок о бок целый сезон, да и с Яковом надо помириться — так говорил Виктор, вполне, между прочим, разумно. Юри готовил кацудон, пока Виктор корпел над салатами, помог вытащить с балкона раскладной стол, протер его мокрой тряпкой. Тот поблескивал лакированной крышкой, пах старым деревом и пылью. Ждал гостей, раскинувшись посреди комнаты. А те и были легки на помине. Но мог ли Юри предугадать, что пары бутылок шампанского им будет мало? И мог бы он подумать, что бежать за добавкой придется ему на пару с Юрой? — Дедовщина! — орал Плисецкий. — Как самым трезвым, — объяснял Виктор. Врал. Уже через три тоста Яков крякнул, похлопал себя по животу и улегся спать на диван. Он был человеком ответственным и помнил, что у него тренировка, спортсмены, меру знал и вообще пить не любил. Виктор же с Лилией шли вровень. Бутылка водки опустела наполовину. Размеренно тек разговор на русском. У Лилии разгладилась вечная морщинка между бровями, раскраснелись всегда белые щеки, а лицо стало благостным. «Могучие русские женщины, — подумал уважительно Юри. — Даже Минако-сенсей столько не выпьет». — О! — Виктор аж подпрыгнул от нагрянувшей идеи, — у меня же здесь радио есть! — Но Виктор, — недоуменно влез Юри, — у нас же есть хорошие колонки, включи компьютер. — Цыц! Потом объясню, — потрепал он Юри по голове, — это, понимаешь ли, культура такая. Из кладовки, проматерившись, он достал маленький кассетный магнитофон. По виду тот был ровесником Юрия, только пыльным и блеклым. Вытащил из пульта батарейки, вставил в кассетник. Достал антенну, вытер грязный палец о скатерть и включил. — Дорожное радио-о, — заиграло из динамиков. Разговор продолжался. Юри скроллил ленту Инстаграма, Юрка писался с кем-то, иногда хихикая и опасливо поглядывая на Лилию. — Будуар Императрицы повидал немало на своём веку, — хрипло играло радио. Разговор тут же смолк, Лилия и Виктор встрепенулись. — Да ла-адно, вы серьезно? — почти неверяще спросил Юрий, как только эти двое подхватили и запели, повторяя за глубоким и хрипловатым голосом. — Ну, началось. И там шальная императрица В объятьях юных кавалеров забывает обо всём. Как будто вечно ночь будет длиться, Как будто разочарованье не наступит с новым днём. Гуляй, шальная императрица! И вся страна, которой правишь ты, берёт с тебя пример. Легко влюбиться, императрица, Когда так страстно бирюзовым взглядом смотрит офицер.

***

— Ладно Виктор, но Вы! Сначала пели «Императрицу» — это еще даже было нормально, — потом поехали в караоке — это я тоже понимаю,— но вот зачем вы в три часа ночи звонили Плющенко и заставляли меня просить номер Аллегровой! Меня-то за что?! Я таких матюков в жизни не слышал, вы мою психику испортили! — ворчал Юра, подавая стонущей Лилии банку с рассолом и аспирин. — И Вы даже не представляете, сколько я заплатил — из витькиного кошелька, хе-хе — чтоб менты увезли нас от воинской части не в обезъянник, а домой!