Измени мой мир.

Маринетт сидела за столиком в одном из кафе Парижа и теребила руками край теплого свитера. Напротив неё сидел Адриан, не спеша выпивая клубничный коктейль и смотря в окно, на чересчур разыгравшуюся метель. Листы с тестом лежали рядом с ним, на сиденье. Девушка переводила взгляд от стакана парня на одноклассника и, неловко краснея, на секунду отводила взгляд. Она понимала, что это прекрасная возможность и упускать её — грех, но у нее просто не хватало смелости. Вздохнув глубоко, девушка улыбнулась и тихим кашлем привлекла внимание модели. — А-адриан, я давно скачу хотеть, то есть, хочу сказать… — начала она, собираясь с мыслями. Только это «собирание» темноволосая растянула на несколько несвязных слов, неловкое переминание и Адриану пришлось терпеливо смотреть на неё, не забывая улыбаться. К его счастью, долго мямлить девушка не стала и наконец произнесла желанную фразу, — ты мне нравишься!       Она замолчала и, слабо кусая нижнюю губу зубами, стала ожидать ответа. На лице её возлюбленного читалось искреннее изумление, будто бы услышал серьезное признание от младшей сёстры. Он растерялся и даже перестал пить свой напиток, подбирая нужные слова. Посмотрев в её глаза, полные скрытой надежды и сильного волнения, захотел отмотать время назад и отказаться от встречи. Он знает какого это — любить того, кто к тебе подобного не испытывает. Понимает… — Маринетт… Извини. Ты очень хорошая девушка, но у меня уже есть человек, который мне нравится.  Адриан, тихо вздохнув, на время отвел взгляд на окно. Ему не хотелось видеть возможные слезы и боль в глазах одноклассницы. Мари крепче сжала кулачки и опустила голову, прикрывая глаза челкой. «Ничего, не плачь. Сейчас нельзя, только не при нем! Ты же Леди Баг, бесстрашная героиня Парижа, как можно быть разбитой от слов парня?!». Она вздохнула глубже, широко улыбнулась и поднялась. — Н… ничего. Извини… Все нормально. Извини, я пойду, нам на завтра много чего задали!  Девушка хмыкнула и сильнее улыбнулась, чувствуя, что ещё немного задержится — и сдержаться не сможет. Адриан взглянул на неё, но ответить не успел: она уже вышла из здания. «Завтра мы не учимся, Мари. Прости, ещё раз» — мысленно повторил он.        Не смотря ни на хлещущий по лицу снег, ни на холод, Мари быстрым шагом отдалялась от кафе. «Все нормально, все нормально…» — твердила она мысленно. Взволнованная квами открыла сумочку и кое-как добралась до ворота девушки. Маринетт прикусила губу. Глаза начинали предательски щипать.  — Маринетт… — тихо позвала Тикки, но, заметив, что в таком состоянии она вряд ли сможет чем-то помочь, затихла и спряталась обратно в сумочку.  Героиня Парижа, набирая скорость, все быстрее и быстрее шла по дороге. Перейдя с быстрого шага на бег, она направилась к дому. Сейчас хотелось только забраться под тёплое одеяло и пролежать под ним очень долгое время. Как же ей хотелось, чтобы произошедшее было лишь сном, плохим сном. Сейчас она встанет с кровати и пойдёт встречу с Адрианом, признаётся, а он ответит взаимностью! Поскорее бы проснуться, поскорее бы…       Так, внушая себе, что это все не настоящее, Маринетт продолжала нестись по улице. И она бы и дальше бежала, если бы не одно «но». Одно Но, которое, бежав со скоростью какого-то спортсмена, с силой врезалось в неё. Когда Маринетт выскочила из сугроба, она увидела перед собой саму Хлою Буржуа, которая так же сидела в сугробе. Судя по виду, она куда-то очень торопилась: волосы растрепались и сильно вылезли из хвоста, голубые тени в неприличном количестве местами стерлись, а тушь слегка потекла. Маринетт присвистнула и подумала, что она, наверное, первая, кто видит дочь мэра в таком состоянии. А не запечатлеть ли это? К счастью, размышлять над подобным и дальше она не могла: её недавно отшили и, как-никак, не до смеха. Вытерев сырую дорожку от слез, героиня Парижа уже хотела идти дальше, как знакомый голос окликнул её. — И даже извиниться не хочешь, жалкая неудачница? Из-за тебя я вся промокла, и одежда теперь грязная, и сама я… не знаю на кого похожа! Блондинка встала и, отряхнувшись, обернулась на одноклассницу. Кинув на оную злобный взгляд, в глубине которого читалась обида и грусть, уперла руки в бока. Мари остановилась и, сделав пару вдохов, медленно развернулась к ненавистной особе. — Спешу заметить, что врезалась в меня именно ты. Неужели трудно смотреть на дорогу? Или тушь в глаза попала? — огрызнулась обычно спокойная девушка. Ну уж нет, на ней Хлоя не сможет сорваться.  Собеседница странно улыбнулась и уже открыла рот, желая сказать очередную гадость, как вдруг раздался громкий голос отца Маринетт. По всей видимости, они прибежали к самой пекарне. — Девушки, быстрее, быстрее, заходите! Что же вы как в гостях! — мужчина, не давая никому из пары и слово вставить, протолкнул их в пекарню, — смотрите, как промокли! Ничего, у нас тепло, свежая выпечка! Сейчас согреетесь.        Томас ушёл собирать на стол. Стоящие у выхода девушки переглянулись и, одновременно скривившись, стали снимать обувь и верхнюю одежду. Молча, они прошли к столу и сели друг напротив друга. Маринетт в мыслях продолжала удивляться поведению Хлои и ей было, конечно, интересно узнать причину резкой смены характера (пусть и не долгой, как оказалось), но спросить прямо не могла. Решив не обращать внимания, Дюпен-Чен тихо вздохнула. Мысли неосознанно вернулись к неудачному признанию в кафе и вид девушки стал ещё более убитый, чем прежде. Она тяжело вздохнула и услышала в ответ точно такой же тяжёлый вздох. Точь-в-точь такой же, но исходящий от Хлои. Томас, ослепительно улыбаясь, принёс две чашки горячего шоколада, тарелочку с горячим печеньем и, пожелав приятного аппетита, вышел.        Воцарилось молчание. Девушки думали о своём, периодически грустно вдыхая и хлюпая носом. Печенье с тарелки быстро пропадало: его ели с огромным аппетитом, или просто заполняли пустоту внутри. Взяв последнее печенье, Хлоя заметила, что за него схватилась не одна она. Девушки мигом вернулись в реальность и воззрились друг на друга мрачным взглядом. — Не хочешь уступить? — спросила Буржуа, изогнув бровь. Мари скривилась, но ответить не успела: одноклассница, немного нажав на печенье, сломала его напополам и свой кусочек съела, отводя взгляд в сторону.        Так как одежда обеих девушек промокла настолько, что просвечивал бюстгальтер, они, все ещё недовольно переглядываясь, поднялись в комнату Мари.  — Я это не надену. Ни за что на свете! — блондинка изучала гардероб одноклассницы, стоя укутанной в полотенце.  — Пойдёшь домой в таком образе?  На усмешку героини Парижа Буржуа раздраженно фыркнула и, найдя среди своих вещей телефон, начала тыкать пальцем по экрану. — А? В чем дело?  Мобильник был разряжен, потому план «позвонить отцу и все уладить» с треском провалился. Телефон Маринетт, который она одолжила для звонка, не помог: вечные гудки выводили из себя. — Не отвечает, — буркнула блондинка и, кинув мобильник на кровать, вновь посмотрела в шкаф одноклассницы. Охая и ахая, с горем пополам, но одежду сухую себе она нашла. Так как был уже поздний вечер, а буря за окном не унималась, Маринетт решилась сказать то, что она даже под пытками произнести Хлое не желала бы: «Останешься на ночь?..». Эти слова дались ей с великим трудом. Говорить такое Буржуа, самой Хлое Буржуа, ненавистной однокласснице! Да она поклясться может, что сейчас внизу Томас и Сабина бурно обсуждают тему «кого сегодня привела дочь домой». На удивление, блондинка лишь тихо сказала что-то нелестное, но, взглянув на окно и услышав подвывание сильного ветра, замолчала.        Девушки привели себя в порядок и забрались под одеяло, развернувшись каждая в свою сторону. Одеяло они не перетягивали, так как оно было достаточно большое. Мари, перед тем, как лечь, отметила, что её одноклассница без косметики и с распущенными волосами смотрится очень даже мило. Сейчас, в тишине, слушая подвывание ветра, Мари вновь вспоминала сегодняшнее признание. Глаза защипали и девушка беззвучно заплакала. Было очень больно. Человек, который нравился столько времени… Которому она с радостью делала подарок, которому она желала лишь добра… Тихо всхлипнув, она услышала похожий звук позади себя. Мысль о том, что они сегодня часто ведут себя одинаково не заставила ждать. Мари ощутила прикосновение к плечу и, слабо вздрогнув от неожиданности, развернулась. Лежащая рядом Хлоя с лёгким вопросом в заплаканных глазах смотрела в голубые очи уже, наверное, бывшему врагу и былой сопернице. — Отшили? — спросила Маринетт хрипловатым голосом. Буржуа, слабо закусив губу, кивнула и зажмурилась.  — Тебя тоже, да?.. В ответе этот вопрос и не нуждался: девушки поняли друг друга и без него. Так, по очереди хлюпая носом, они и уснули, слегка прикоснувшись во сне лбами.