***
Пожилая женщина сидела в уединенной беседке во дворцовом саду Королевской Гавани, она наслаждалась прекрасным видом, открывающимся на море, и дышала свежим пряным воздухом, приправленным ароматом роз. Королева Шипов, как ее еще иногда называли, дожидалась Пересмешника, как иногда называли человека, с которым она должна была встретиться и решить один важный вопрос, не терпящий отлагательств. - Прекрасная погодка, не так ли? - раздался позади насмешливый голос. - Доброго дня, милорд, приятно видеть вас в здравии, - колючие умные глаза оценивающе глянули на своего собеседника. - Да, здравие - это то, что нам всем необходимо. Тогда и вино слаще, и пища вкуснее, и женщины нежнее, - мужчина присел рядом. - Вы придумали, как решить нашу с вами общую проблему? - О, моя милая леди, - и человек аккуратно приложил к губам сухонькую ручку, - проблема у нас не общая, но в моих силах вам помочь, взамен не потребовав ничего, кроме признательности и вечной дружбы, - лукавые искорки забегали в глазах галантного кавалера. - Что-то же вы хотите получить взамен? - О, всенепременно, но мы с вами поговорим обо всем, после того, как вы получите желаемое. Ведь мое желаемое зависит от вашего, - и снова хитрый прищур серых глаз скользнул по лицу старушки. - Это точно безопасно для нас с вами? - О-о, не сомневайтесь. Есть один человек с уникальным почерком, чье участие в этой авантюре не оставит никаких сомнений после того, как мы ее с вами провернем. И самое главное, что у него есть все мотивы и даже некоторые возможности, а уж про чувство мести, гложущее его изнутри, видимо, даже и не стоит упоминать, - и тот, кого еще иногда называли Пересмешником, наклонился поближе к уху Королевы Шипов и прошептал ей что-то, от чего даже ей, повидавшей на своем веку всякое, стало нехорошо. - У вас есть такие знакомые? Вы - страшный человек. - С моей должностью, милая леди, приходится иногда иметь дела и не с такими людьми, - мужчина ласково улыбнулся своей собеседнице, - но вы должны мне немного помочь. Это непременное условие моего участия в нашей кампании. - Это никаким образом не кинет тень в мою сторону? – обеспокоенно взглянула женщина. - Нет, что вы, после всего случившегося все следы будут уничтожены и забыты, - мужчина встал и, вежливо поклонившись, удалился в сторону выхода из сада. Старушка с колким взглядом осталась в беседке и продолжила с умиротворенным видом разглядывать окружающие пейзажи.***
Тайвин Ланнистер ехал во главе своего небольшого отряда, направляющегося в речные земли, чтобы окончательно уже решить вопрос с непокорностью Риверрана. Старый лев очень не любил незаконченные дела, они мешали ему мыслить стратегически, не позволяли закольцевать планы и продолжить двигаться дальше в той игре, в которой в настоящий момент он был ферзем. Иногда, думая о случившемся, десница радовался тому, что королем сейчас стал его младший внук – Томмен был очень послушным и ласковым ребенком, любил котят и ненавидел свеклу – от имени такого правителя очень легко руководить королевством. За последний год проблем практически не возникало, в основном это были какие-то интриги, связанные с Дорном и Орлиным Гнездом, но все было достаточно решаемым. В Дорне все же была Мирцелла, а восточными землями основательно занялся Бейлиш. Не сказать, что это была наилучшая кандидатура, все же Тайвин предпочитал иметь дела с более простыми людьми, ими было проще манипулировать, а Мизинец напоминал каплю ртути, которую невозможно ухватить руками. По возвращении из речных земель надо будет, наверное, плотнее им заняться, интуиция кричала, что мастер над монетой ведет какую-то свою, одному ему известную игру. А глава Ланнистеров не привык не знать о чужих махинациях. Они были в пути уже несколько дней и миновали Харренхолл и Перекресток, за которым свернули на Речную дорогу. Там земли были более подвержены разрушениям, периодические набеги разбойников и различных ланнистерских отрядов сделали эти края нищими и опустевшими. Повсюду виднелись пустые поля и редкие попадавшиеся деревеньки не представляли интереса, состоя в основном из сгоревших домов. Приближался вечер, и спустя несколько десятков лиг должен был показаться небольшой постоялый двор, туда десница стремился успеть до наступления ночи. Его отряд, состоявший из двадцати хорошо вооруженных людей был наскоро сформирован заново, обычно Тайвин путешествовал в сопровождении тех, кто был ему хорошо знаком, но срочность поездки диктовала свои условия. Да и часть тех воинов, что обычно выезжали с десницей, в этот раз были отправлены с Джейме на Север, который хоть и стал спокойнее, с наступлением зимы явно не приобрел радушия, и отряды одичалых все равно периодически нападали на торговые и военные обозы. Витая в своих мыслях о судьбе государства, старый лев чуть было не попал под упавшее прямо перед ним дерево. Его конь встал на дыбы и скинул расслабленного наездника, лошади некоторых его воинов тоже попытались освободиться от своих хозяев. Не успев толком понять, что произошло, десница услышал крики: «Засада! Засада!», вокруг засвистели стрелы, несколько лошадей упало, придавив своим весом всадников. Стражи быстро спешились и окружили своего командира, сам Тайвин вытащил из ножен меч и приготовился к битве. Несмотря на возраст, он был крепок физически и неплохо управлялся с оружием, навряд ли кучка разбойников могла принести ощутимый вред хорошо вооруженному отряду. Из леса выбежало примерно немногим больше человек, чем было в отряде лорда Ланнистера. Сначала показалось, что это какие-то оборванцы, но когда бой завязался, Тайвин понял, что ошибался. Эти бандиты не были дилетантами и простыми разбойниками, они не выглядели как кучка голодных крестьян, оружие в их руках не было ржавым или старым и бились они не хуже, чем его охрана. «Это измена!», подумалось старшему Ланнистеру. Держась со своими воинами спина к спине, чтобы была возможность оценить противника, Тайвин увидел, как один из бродяг проткнул воина из его отряда справа от него, и пока он вытаскивал свой меч из распоротой грудины стража, Тайвин успел рубануть его по шее - из перерезанной артерии хлынула кровь, забрызгав его и окружающих. Несколько охранников его группы были оттеснены от основной массы, и там их добивали нападавшие, давя числом. Относительно своего сына десница был гораздо более худшим воином и, оценивая шансы на победу, он с неудовольствием признал, что расклад не в их пользу. Лошади почти все разбежались, но одна, видимо, зацепилась за дерево поводьями и никак не могла освободиться. Понимая, что их отряд обречен на поражение, старый лев ринулся к этой кобылке, справедливо полагая, что надо постараться убежать, не время было думать о доблести, его жизнь слишком ценна для государства, чтобы ею рисковать в придорожном бою. Тем более что силы его небольшого войска стремительно таяли, удерживая противников ближе к лесочку, из которого те выбежали, лишь оставляя Тайвину шанс сбежать и потом найти предателей и покарать их. Рубанув запутавшиеся поводья лошади, десница уж было вскочил на нее, как вдруг почувствовал, как в глазах темнеет и земля уходит из-под ног. В последний миг он обернулся и увидел стоящего за ним ухмыляющегося громилу с булавой.***
Серсея сидела в своих покоях и читала книгу, когда в дверь постучали и в комнату вошел королевский гвардеец. Он поклонился и сказал: - Моя королева, меня отправили передать вам, что собирается экстренное заседание малого совета. Только что прилетел ворон с вестями о вашем отце. В обычный день львица просто отмахнулась бы от посланника, но что-то в его тоне заставило отложить книгу и незамедлительно пройти, куда ее просили. В помещении уже находились все, кроме Джейме и ее отца, о котором должна была пойти речь, лица у советников были отрешенно-напряженные, они старательно прятали взгляды, и почему то женщине казалось, что это будут не новости о захвате Риверрана. Киван Ланнистер протянул ей свиток, и Серсея лихорадочно заскользила глазами по строкам. В конце письмо выпало из ее рук, и сама она осела на землю. Из ее красивых губ вырвался жуткий звук, скорее похожий на вой убиваемого дикого зверя, чем на человеческий крик. Не задумываясь, как она выглядит, она распласталась на ковре и стонала и ревела, как раненая львица. Она уже не видела, как члены малого совета молчаливо встали и вышли из комнаты. Она не видела, как опустилась ночь. Она не видела ничего. Ее глаза застил черный ужас и боль от потери, сравнимая только с болью от потери своего первенца. Ее ногти скребли каменный пол, а зубы скрежетали, грозя сломаться друг о друга. «Отец! Как так?!», лишь эти три слова вертелись в ее голове, с трудом удерживая ее на границе сознания.***
На следующий день малый совет вновь назначил свое собрание. Серсея пришла самой последней. От вчерашней эмоциональности не осталось и следа, ее лицо превратилось в бледную неподвижную маску, волосы были убраны в строгую прическу, она была почти некрасива в своем горе. Когда она появилась, все разговоры стихли и лорды потупили взоры. Королева подошла к креслу во главе стола, за которым обычно заседал ее отец, и встала позади него, положив руки на спинку. Гнетущее молчание прерывалось лишь старческим покашливанием мейстера Пицеля. - Я хочу знать, как это произошло, - без обычных прелюдий начала Серсея. Никто не решался подать голос. - Дядя Киван, расскажите мне. Я должна знать все. Младший брат Тайвина откашлялся и начал свой монолог. - Его нашли два дня назад на полпути между Перекрестком и Риверраном, не доезжая несколько лиг до постоялого двора. Скорее всего, нападение тщательно планировалось, и у злоумышленников была информация о том, что десница поедет по этой дороге. Весь его отряд перебили, а его… - Киван замолчал, не решаясь продолжить. - Продолжайте дядя, я в порядке, - ледяным тоном молвила Серсея. - Его распяли на кресте, перевернув вверх ногами, и содрали кожу... – плечи мастера над законами поникли, и сам он как-то даже сжался в размерах, будто из него вмиг вышел весь воздух. Серсея приподняла подбородок и оглядела всех присутствующих. - Как такое возможно, чтобы десницу короля, лорда Тайвина Ланнистера, убили и так варварски поглумились над его телом, будто он обычный купец, везущий солонину на ярмарку? – испытующий взгляд пронзал каждого, находящегося в этой комнате, требуя ответа. - Моя королева, я не имею доказательств, но способ, которым умертвили вашего отца, определенно напоминает месть, - подал голос Мизинец. Он так же, как и остальные, не смел поднять голову на женщину, словно боясь, что ее взгляд убьет его. - Не останавливайтесь, лорд Бейлиш, я хочу знать всю правду, даже если она мне не понравится. - Дело в том, моя королева, что… - Петир замялся… - перевернутый человек с содранной кожей на кресте тысячелетиями являл себя на гербах и знаменах Болтонов. Так они всю свою многовековую историю расправлялись с поверженными соперниками. Серсея молчала, продолжая пронзительно смотреть на мастера над монетой. - Но ведь Русе Болтон на стене, а наследников у него не осталось. - К моему глубочайшему сожалению, наследник у Болтона есть и законный. Серсея вопросительно подняла бровь. - После того, как лорд Хранитель Севера и лорд-наместник Винтерфелла по решению вече, с наименьшим перевесом голосов, отправили главу Дрэдфорта на стену, у него оставалась беременная жена, которой позволили остаться в замке Болтонов до родов. Решением лорда Клигана их наследнику мужского пола было разрешено оставаться в замке и занять его следом за его отцом, а так же унаследовать его фамилию и все права, дабы не прерывать тысячелетнюю родовую ветвь Болтонов, ибо северяне очень щепетильно относятся к таким вещам. - Значит, Пес и мой младший брат разрешили семени изменника остаться в своих правах? - Выходит так, моя королева, - склонил голову Бейлиш. - Даже если и так, как вы говорите, как мог младенец, находящийся далеко на Севере, осуществить такой коварный план? Как вообще возможно, чтобы захудалый обледенелый домишко мог принести вред члену королевской семьи? - почти сорвалась на крик Серсея, но быстро взяла себя в руки. - Я не могу утверждать, ибо я лично не знаком с лордом Болтоном, но слышал, что он очень хитрый и жестокий человек, и навряд ли клятва, данная на Стене, могла остановить его от мести. По сути терять ему нечего, а вот мотивы отомстить вашему отцу, который в свое время и поддержал этот суд над Русе, у него явно были. Тем более, что способ, которым умертвили десницу, явно показывает, что те, кто это сделал, хотели, чтобы почерк узнали все, - и Петир, поклонившись, отошел к своему месту. Серсея окинула взглядом всех присутствующих. - Даже если все так, как вы говорите, и Болтоны совершили месть, как ослабленный дом без главы мог осуществить столь дерзкий план? Откуда они знали, где и когда поедет десница? - К сожалению, моя королева, у нашей фамилии слишком много врагов, - удручающе промолвил Киван, - мы найдем всех сообщников Болтонов. Слово Ланнистера, - склонил он голову. Серсея с презрением посмотрела на него, но ничего не сказала. Она обошла кресло, ранее принадлежавшее королевскому деснице, и присела на край. - Милорды, оставьте меня, - женщина опустила голову на сложенные руки на столе и погрузилась в молчание.***
Вечером королева-регент стояла на балконе в своих покоях, зябко кутаясь в шаль, и осушала один бокал вина за другим. Мысли никак не могли прийти в порядок, даже Джейме не было рядом, чтобы она могла с ним поговорить об этом и поплакать. Отец был для них всем. Казалось, он никогда не умрет. Никогда и не так. Ярость в ее душе гасилась чувством безысходности. Ей было сложно думать о чем-либо, кроме мести. Она понимала, что у Болтона имелся мотив и все причины, и даже возможности он имел, с учетом того, что у его фамилии остался вассальный дом. Но сам он не мог это провернуть. Слишком много информации, которая была известна только в Королевской Гавани, и без должных связей такое дерзкое нападение невозможно было осуществить. Серсея понимала все это, но ей в голову не могло прийти, кто из множества недоброжелателей королевской семьи еще мог приложить руку к этому преступлению. В дверь тихонько постучали. Женщина не хотела ни с кем разговаривать, но что-то заставило ее позволить просящему войти. В свете проема показалась тучноватая фигура мастера над шептунами. Бесшумный лорд Варис, как мотылек, прошелестел своими одеждами, приближаясь к Серсее. - Вы что-то хотели? – безразлично промолвила королева. - Ваше величество, - поклонился евнух, - я скорблю с вами, эта утрата невосполнима для нашего королевства, и я хотел бы принести свои искренние соболезнования. Серсея гортанно засмеялась. Никогда Паук не приходил просто так, тем более в такой момент. - Лорд Варис, боюсь, ваши сказки, услышанные от пташек, не смогут мне помочь, - ей вовсе не хотелось сейчас вдумываться в иносказания Паука. - Как знать, ваша милость, как знать, - заложив руки в рукава своего просторного одеяния, промолвил мужчина. Женщина, прищурившись, посмотрела на него и подумала, что ничего не случится, если она выслушает его очередную байку или сплетню, может быть, даже она окажется полезной. - Хорошо, лорд Варис, возможно, ваши намерения действительно благие и вы хотели бы принести моей душе покой песнями своих пташек, - повернулась к нему королева. Паук поклонился и начал. - Возможно, я бы не пришел к вам в такой час, если бы не скорая кончина вашего благородного отца, лорда Ланнистера. Но недавно мои пташки принесли мне на крылышках рассказ об одной юной леди, которая жаловалась своей очень мудрой бабушке о том, что ее любимый супруг ей не внемлет, а слушает лишь свою царственную мать и властного деда, превознося их мнение выше мнения своей дражайшей жены. Бабушка пожалела внучку и сказала ей, что дед и мать ее мужа не вечны, и случиться может все, что угодно, с ними, и вскорости ее супруг вырастет и возмужает и начнет принимать решения самостоятельно, несомненно прислушиваясь к словам своей драгоценной супруги, - и евнух замолчал, пристально глядя в зеленые глаза львицы. Серсея онемела. Неужели все то, что шептало ей ее сердце, когда она противилась этому браку, оказалось правдой, неужели ее отец настолько мог ошибиться в людях, что ценой его ошибки стала его собственная жизнь? Она выдохнула и забыла вдохнуть: «О Боги, дайте мне сил и мудрости, чтобы во всем разобраться». Пауку же она лишь улыбнулась вежливой и холодной улыбкой. - Я вас услышала, лорд Варис, спасибо за историю, она действительно мне помогла. Евнух поклонился и, шурша своим балахоном, тихо вышел из покоев королевы