«Хочу жрать», — думает Тат, ставя пустой бокал на поднос.
Дрейк уяснила для себя четко и ясно, что если ты подлая мразь, то у тебя есть только два варианта выжить: первый — держаться стойко. Прятать свои чувства подальше в задницу, отвечать колкостями на оскорбления, корить себя за прошлое и не заслуживать любви. Такой путь поначалу выбирают все, кто разочаровался в себе и людях, — строить из себя холодную стерву в тысячу раз легче, чем быть дружелюбной. И Татум от себя тошнит — только недавно она сдерживала слезы, панику, была неприступной и дерзкой на приеме у того же психолога, и ей стыдно. Знаете, это показушное «да, я сука, меня ничего не возьмет, но на самом деле я ночью плачу в подушку из-за страхов прошлого»; по такому человеку сразу видно, что слабостей у него немерено. Люди не каменные, у каждого есть то, чем он дорожит, а картинная холодность только подтверждает это — человек не может постоянно вести себя сдержанно, значит, притворяется, а значит, можно докопаться до правды. С некоторыми легче, с некоторыми сложнее, но все же можно. Как говорится, история нас научила одному: убить можно любого. Не показывать свои эмоции, просчитывать ходы, не отходить от плана — это работает. Но не всегда и не со всеми. Тем более, продержаться так долго нельзя. Поэтому Татум поняла, что есть другой путь — простой и легкий. И для того чтобы все получалось, нужно сделать только одно — расслабиться. Да, именно. Даже если «тьма», как пафосно любит выражаться доктор Брокк, поглощает тебя, то первый путь — запереть ее внутри подсознания, отталкивать, бороться с ней. А другой путь — раствориться, расслабиться, принять и не сопротивляться. «Тьма» — это все, что в человеке есть плохого, а мы знаем, что в каждом есть абсолютно все. Татум понимает, что в ней есть и проститутка, и убийца, и насильник, и вор, и кто-мать-там-его-угодно; это — потенциал. Но в какую сторону его развивать — уже наше решение. Дрейк перестала мучиться паническими атаками — она просто расслабилась. Если раньше к ней подходила какая-нибудь девчонка и кидала в лицо: «Ну ты и шлюха, Дрейк», Татум сжимала кулаки, приторно сладко улыбалась и отвечала что-то вроде: «Хочешь взять пару уроков? Первое занятие бесплатно», подмигивала и прикуривала сигарету. Сейчас же на то же самое высказывание она поднимает удивленно брови: «И? — Собеседница стоит в ступоре, а Тат искренне улыбается. — А, извини, ты про это. Хочешь?» — и протягивает кусочек тако. Не заморачивается. Нет больше выблядских самокопаний, нет самокритики, да и установка на все последующие дни у Дрейк только одна: наслаждаться каждой чертовой секундой. Татум пыталась анализировать, как пришла к такому выводу и поменяла полностью мировоззрение, но четкого ответа не нашла: она так же виновата в амнезии и инвалидности невиновного парня, она так же причастна к многим разрушениям, нанесенными Якудзами, она так же до сих пор ходит в «анонимные наркоманы» в церковь на углу за домом, чтобы маме было спокойнее, и она так же в тайне от родителей курит — просто теперь Дрейк понимает, что прошлое есть прошлое, и вместо того, чтобы плакать в подушку и заниматься самобичеванием, можно постараться в будущем подобных ошибок не допустить. Еще, может быть, одна из миллиона косвенных причин — Шистад. Еще никто так долго не задерживался в ее жизни, поэтому Дрейк решила, что парень не стоит ее усилий казаться кем-то другим: Дрейк не играла ради него — ей было плевать на мнение Криса, и она оставалась самой собой. Со временем это вошло в привычку. Поэтому сейчас Дрейк допивает уже второй бокал шампанского и смеется над пессимистичным бурчанием Шистада, который никак не может найти в толпе миссис Адриан. — Кристофер, мальчик мой! — Тат вовремя уворачивается от ураганных объятий массивной женщины и толкает Криса вперед, выставляя как щит. Шистад старается не морщиться, когда миссис Адриан целует его три раза в щеки и треплет ухо, потом мягко отстраняется и ну очень фальшиво улыбается. — Здравствуйте, миссис Адриан! — Он пожимает руку женщине и подошедшему мужчине. — Позвольте представить вам Татум. — Он не акцентирует внимание на «должности» Дрейк, и Тат понимает, что это не самая приятная компания, где следует распространяться о личном. Смешно, конечно, но все же. — Ох, очень рада познакомиться! — Миссис Адриан хватается за руку Дрейк и приветливо трясет ее в рукопожатии, от чего бисерные нити на ее черном платье болтаются в разные стороны, будто гипнотизируя Тат. — И мне приятно, спасибо. — Татум еле отрывается от убаюкивающих примочек на платье женщины и встает рядом с Шистадом, неосознанно периодически царапая ногтями его ладонь. — Как дела в школе, Кристофер? Как отец, как мать? — Миссис Адриан улыбается, и Тат чуть не прыскает в кулак, когда видит у женщины на зубах остатки алой помады, однако ее внимание привлекают сжатые кулаки парня и вздувшаяся венка на шее. Он так напряжен, только когда кончает.«Сомневаюсь, что сейчас тот случай», — думает Дрейк и большим пальцем успокаивающе гладит Криса по руке.
— Все замечательно, спасибо, что спросили. — Шистад резко расслабляет руки и улыбается так обворожительно, что Тат удивленно поднимает брови.«Надо поучиться у него актерскому мастерству».
— А как у вас дела, как Ленни? — продолжает играть спектакль Крис. Женщина хрипло смеется и берет под руку мужа, до этого стоявшего молчаливо и немного в стороне. Татум улыбается собеседникам и мягко поправляет галстук Криса, гладя его по плечу: Шистад напряжен, но не показывает этого — так же стреляет глазами в сторону миссис Адриан и делает вид, что заинтересован в разговоре. Крис такой идеальный — черный смокинг чуть ли не отсвечивает в блеске люстр, а позолоченные запонки на запястьях вызывают практически животное желание у Тат прикоснуться к их обладателю.«Еще немного, и он засверкает, как в сраных „Сумерках“ от своей идеальности».
Тат хмыкает от своей мысли. — О, с Ленни все отлично, мы ждем пополнения, — как-то напряженно улыбается миссис Адриан, притягивая мужа ближе. — Обещают в июне. — Она недобро сверкает глазами в сторону Криса, оставляя на губах лицемерную улыбку, и поглаживает мужа по руке, успокаивая будто саму себя. — Поздравляю, — улыбается Крис. — Встретимся позже, мне еще нужно найти отца, — извиняющимся тоном объявляет Шистад и, не дождавшись ответа, скрывается за спинами официантов, утаскивая Тат за собой. — Что это сейчас было? — смеется Дрейк. — Она что, свою помаду жрет на завтрак? — Тат морщится и еле поспевает за Крисом, следующим к барной стойке. — Типичные представители класса «из грязи в князи», — усмехается Шистад и достает из-за стойки бутылку рома. — Ее дочь вышла замуж за сына владельца крупного фонда. Ну как вышла, — скептично хмыкает Крис, — мать ее практически выпихнула замуж. Теперь же миссис Адриан рада, что у нее будет внук, — дочь закрепит положение замужней щедрой дамочки, но с другой стороны — наследник получит все. А с характером миссис Адриан очень сомневаюсь, что внуки будут ее жаловать. — Он наливает в стакан прозрачной жидкости и делает глоток, слегка покривившись. — Жалко девчонку — интересная была. Только мозги ей промыли будь здоров, — сухо улыбается Крис. — Ты ее знал? — поднимает брови Дрейк и отнимает у Шистада стакан, выпивая все залпом. Напиток с вкусовым диапазоном от голимого сахара до бронебойного спирта прожигает огнем глотку и пищевод, пока не достигает наконец желудка. Татум сильно морщится и прокашливается. — Переспал с ней на одном из таких вечеров, — задумчиво произносит Шистад. — А тебе пока хватит. — Крис бесцеремонно отнимает у Дрейк стакан и просит у бармена воды. — Это была только разминка. Ты мне нужна в сознании. — Когда это было? — вдруг спрашивает Тат. Крис удивленно смотрит на нее, но после хитро ухмыляется. — Что, ревнуешь? — Он облизывает языком нижнюю губу и опирается локтем на барную стойку. Тат улыбается и закатывает глаза. — Очень смешно, — кривит губы Дрейк, — а серьезно? — Она смотрит на недоумевающего Криса и ждет внятного ответа. — Где-то в начале учебного года, — хмурится Шистад, напрягая память. — А тебе-то зачем? — Он складывает руки на груди. — Просто показалось странным, что миссис Адриан так покривилась после упоминания о будущем пополнении семьи. — Тат отпивает из стакана воды и возвращает взгляд к Шистаду. — И я очень сомневаюсь, что дело в том, что внуки могут ее невзлюбить, — дочери, как ты говоришь, она хорошенько промыла мозги, раз она обеспечивает мамашу из кармана мужа, — Дрейк растягивает слова и щурится, смотря на Криса. — И к чему ты клонишь? — раздражается он. Крис не любит быть за бортом и чего-то не знать. — А то, Шистад, если у них с матерью такие отношения, то Ленни наверняка ей доверяет, — подводит его к выводу Тат. — Ну? — Крис клацает пальцами по барной стойке в нетерпении. Дрейк закатывает глаза и вздыхает оттого, что Крис не может понять ход ее мыслей. — Июнь минус девять — равно сентябрь, Крис. И миссис Адриан этим не довольна.