Подарок

      Несколько долгих мучительных мгновений она смотрела на Уильяма, не в силах поверить, что задуманный ею план осуществился. Он здесь, он рядом. Больше их не разделяет бесконечная пропасть времени. Вдруг ее выдержка дала трещину, напряжение последних часов дало о себе знать, и Виктория совершенно по-детски разрыдалась, уткнувшись в его широкую грудь. Он ничего не смог сказать, лишь обнял ее и крепко прижал к себе.       Так они стояли в полумраке комнаты, в мерцании свечей, в бликах горящего камина, осознавая эту новую реальность, созданную для них судьбой. Он приподнял ее мокрое от слез лицо, которое она пыталась спрятать, стыдясь своей неожиданной слабости, и нежно притронулся губами к щеке, потом к другой, спустившись на краешек губ, заставив ее замереть. Ему так хотелось отбросить все правила и продолжить, но многолетняя выдержка взяла верх, большего он не мог себе позволить в этих стенах. Его взгляд сделался крайне озабоченным и решительным.       — Виктория, к сожалению, Ваше неожиданное появление здесь, в моей официальной резиденции, может вызвать слишком много ненужных вопросов. Я не могу подвергать опасности Вашу репутацию, да и свою, признаюсь, тоже. Но я знаю, как мы поступим. Я отвезу Вас к моей сестре Эмили в Мельбурн-хаус. До завтра Вы останетесь у нее, и, как только позволят обстоятельства, мы вместе покинем Лондон.       Она кивнула, соглашаясь, ощутив себя под его защитой, отдаваясь его воле полностью и без оглядки. Впервые за последние годы позволив кому-то решать за себя.       Мельбурн позвонил в серебряный колокольчик и на его зов немедленно явился секретарь. — Вы мне понадобитесь сегодня вечером, Доусон, прошу меня дождаться. И примите мою искреннюю благодарность, Вы поступили наилучшим образом в отношении дела этой леди. Велите закладывать экипаж, я уезжаю немедленно!       Тон его указаний однозначно выдавал в нем человека, много лет подчиняющего все и вся своей воле, и Виктория поневоле задумалась, а каков же он бывает в гневе или в плохом расположении духа?       Через несколько минут они уже стояли в просторном холле в ожидании отъезда. Короткие приказания дворецкому, и вот уже Мельбурн придирчиво осматривает тёмный мужской плащ с пелериной, полностью скрывающий хрупкую фигурку Виктории. Юную леди, прибывшую в Довер-Хаус со странным, на грани скандала визитом, в этот поздний час никто не должен увидеть.       Спустившись в полумраке со ступеней крыльца, Мельбурн подал ей руку, помогая забраться в экипаж. Кринолин был для Виктории скорее испытанием, чем повседневностью — ей предстояло многое узнать в этом другом измерении. Она поймала себя на мысли, что отчасти ее сознание еще находится в 21 веке. Казалось, за поворотом на Трафальгарскую площадь она наконец увидит за окном кареты привычную жизнь вечернего Лондона, а на Пикадилли- обилие рождественских витрин. Но тишина, пробиваемая лишь редким звуком копыт о мостовую и стуком колес очередной повозки или экипажа, напоминала о реалиях совсем другой эпохи.       Уильям сел напротив нее, как предписывал этикет. Джентльмену не полагалось занимать место на одном сидении с леди. Но когда дверцы были заботливо закрыты лакеем, подножка убрана, лошади тронулись, а полумрак-заговорщик окутал их, Вик подумала, что сейчас самое время отправить к черту все условности. — Здесь холодно, — зябко поежившись, схитрила она, ведь плащ, накинутый на ее плечи был очень теплым. Мельбурн едва заметно, понимающе улыбнулся, разгадав лукавый план, который готов был с радостью поддержать. Оказавшись рядом, обняв ее, согревая своим теплом, чувствуя ее трепет, он уже не смог сдержаться. Губы их, наконец, встретились, и все ее существо заполнила ни с чем несравнимая радость. Ни разу в жизни Виктория не испытывала такого волнения, такой тягучей неги, которую хотелось выпить до самого дна. Она забыла обо всех испытаниях этого невероятного дня, отдавшись долгожданному, томительно-нежному и горячему поцелую, чувствуя, как обоих охватывает желание.       Экипаж доставил их на место на удивление быстро. Великолепный Мельбурн-Хаус, стоящий чуть в глубине улицы, действительно оказался в нескольких кварталах от резиденции Довер-Хаус. Когда лошади стали замедлять ход, они словно вынырнули из охватившего их обоих сумасшествия, поспешив занять свои места, пытаясь выровнять дыхание. И счастливо улыбнулись друг другу в полумраке, как настоящие заговорщики, прислушиваясь к шагам ливрейного лакея, готового вот-вот распахнуть дверцу. Мельбурн подумал, что ведет себя совершенно как влюбленный мальчишка: «Поцелуи украдкой в холодной карете, подумать только!». Он на мгновение успокаивающим жестом накрыл ее руку своей ладонью и спустился с подножки.       Впереди их ждал освещаемый приветливыми огнями лондонский особняк семейства Мельбурн. ---------------       Виктория подумала, что точно так же чувствовала себя, когда знакомилась с другой аристократкой, баронессой Кобург. Несмотря на свои опасения и некоторую робость, ей удалось произвести на нее достойное впечатление и расположить к себе. Даже после разрыва с Альбертом они сохранили теплые приятельские отношения. Она сказала себе, что сейчас просто стала участницей «ожившей» театральной постановки, и ей надо вписаться в «игру», чтобы стать частью этого мира. Лишь Уильям был для нее настоящим, единственной причиной ее безумной выходки, о последствиях которой пока трудно было судить.       Все это пронеслось у неё в голове за те мгновения, что они пересекали мраморный вестибюль. Вик отдала услужливому лакею свой плащ и шляпку, и вдруг в большом венецианском зеркале увидела незнакомку с горящими глазами и пунцовыми губам — неужели это она, финансово-независимая жертва эмансипации, талантливый дизайнер и без пяти минут зам начальника отдела рекламы?!       Но вот широкая ладонь Мельбурна властно коснулась ее плеча, и она почувствовала, что Ее опасения и неуверенность проходят как по волшебству.       В просторной, прекрасно меблированной гостиной было тепло от зажженного камина. Немолодая, но красивая и ухоженная дама в великолепном светло-сером атласном платье, поднялась с одного из диванов и поспешила им навстречу.       Мельбурн подошёл к сестре и, поцеловав ей руку и подставленную щеку, сказал: — С Рождеством, Эмили! Прости за такой внезапный визит, но я вынужден просить тебя об одолжении. Позволь сначала представить тебе мисс Викторию Кент!       Виктория, все это время стоявшая чуть позади Уильяма, сделала шаг вперёд, и глаза женщин встретились. Леди Палмерстон протянула руку для дружеского пожатия, и Виктория, интуитивно сделав книксен, на миг прикоснулась к ее атласной перчатке. Во взгляде прекрасных аквамариновых глаз Эмили читалось изумление. Она беспокойно взглянула на старшего брата, и он едва заметно кивнул своей красивой головой.       Приглядевшись внимательнее, Эмили, наконец, пришла в себя, поняв, что невысокая хрупкая девушка рядом с Мельбурном не королева. Она была чуть старше, с медово-карими глазами и темно-каштановыми волосами, а в ее мягкой улыбке не было королевского капризного изгиба губ.       Мельбурн притворно кашлянул, отвлекая сестру от тревожных мыслей, и продолжил: — Теперь ты понимаешь, что ее появление в моей резиденции может вызвать ненужные пересуды? Я подумал о вас с Генри и надеюсь, не ошибся? — последнее он почти промурлыкал своим обворожительным голосом, и дамы невольно рассмеялись. Это сняло напряжение, а Эмили, вспомнив обязанности гостеприимной хозяйки, велела тотчас сообщить мужу о прибытии гостей и подать сюда шампанского и холодных закусок через четверть часа.       Леди Палмерстон была, наконец, счастлива своим поздним браком, и ожидание, затянувшееся на целых 20 лет, делало ее сердце чутким к переживаниям дорогих для неё людей. По тому, с какой нежностью брат держал эту незнакомку за руку, какие взволнованные ноты проскальзывали в его голосе, она догадалась, что Уильям испытывает к девушке совсем не отеческие чувства. Такой взгляд был у него только тогда, когда женщине удавалось по-настоящему затронуть его сердце. Он словно помолодел с последней их встречи, и любящая сестра в душе не могла этому не обрадоваться. Ведь после свадьбы королевы с принцем Альбертом Мельбурн был раздавлен. Вида не подавал, но, казалось, жизнь снова потеряла для него всякий смысл. Он исправно нёс бремя государственных забот, сопровождал королеву на официальных мероприятиях и почти ежедневно бывал в Букингемском дворце в качестве ее личного секретаря. Единственной его отрадой и утешением в этот непростой год стало лишь затворничество в библиотеке Брокет-холла за переводами Иоанна Златоуста. После получения записки от брата с просьбой принять его со спутницей как можно скорее, все встало в представлении Эмили на свои места. Сходство этой новой Виктории с венценосной тезкой было поразительным и компроментирующим. Щепетильность Уильяма и нежелание огласки стали ей хорошо понятны.       — Рада знакомству, мисс Кент! Надеюсь, Вы найдете наше общество приятным, — улыбнувшись, сказала леди Палмерстон, обращаясь к Виктории. В её глазах читалось искреннее расположение. — Уильям, тебе действительно сегодня везёт, ведь мы и сами не ожидали, что вернёмся домой так скоро. Вечер у Спенсеров был настолько скучен, а Генри так отчаянно зевал, что мы оттуда сбежали, не дождавшись десерта. Я рада за тебя, — добавила леди Эмили, понизив голос и слегка касаясь его руки. — Не беспокойся о девушке, — она выразительно посмотрела на Викторию и предложила гостям занять места на обитом синим атласом диване.       Генри, возвратившийся вместе с женой с приёма, наслаждался компанией портвейна в своём кабинете и уже не ждал визитеров, но внезапное явление шурина и босса в одном лице его приятно удивило. Министр иностранных дел страны спустился вниз все в том же бальном фраке, но галстук его уже успел потерять ту безукоризненность, что всегда отличала высокородного джентльмена. Игривое настроение и портвейн дополняли картину. Он с интересом рассматривал представленную ему гостью, его живые и лукавые глаза внимательно следили за ней из-под высокого сократовского лба.       «Хорошенькая вышла компания на сочельник — самые высокопоставленные государственные лица Великобритании 19 века!» — невольно подумала Вик, к ней все еще не приходило чувство реальности происходящего.       Через пять минут общей беседы хозяйка тактично предложила Виктории на время удалиться, чтобы привести себя в порядок, а заодно поболтать и дать возможность мужчинам решить некоторые вопросы. Они вышли через смежную комнату в холодную, парадную половину дома. Эмили оказалась приятной собеседницей, и очень скоро Виктория забыла про все свои волнения, увлеченно слушая рассказ о доме, его истории и произведениях искусства, собранных здесь несколькими поколениями семьи Лэмов, получивших на самом излете прошлого века титул виконтов Мельбурн.       Уильяму предстоял деликатный разговор с Генри по поводу пребывания мисс Кент в их доме. Виконт был уверен, что друг, зять и верный соратник по партии поймет его. Мельбурну действительно не потребовалось долго объяснять ситуацию. Вопрос был решен: мисс Виктория Кент остается до завтрашнего утра в Мельбурн Хаус, а Уильям сегодня же закончит самую срочную работу в резиденции, передаст через Генри для королевы личное послание, чтобы на время рождественских каникул отойти от дел и уехать в любимый Брокет.       Когда дамы вернулись в гостиную, шампанское и закуски уже были поданы и сервированы на маленьком ломберном столике. Небольшое общество устроилось на мягких диванах за непринужденной беседой. Лорд Палмерстон мило шутил, вызывая улыбку Виктории, сопровождавшуюся очаровательными ямочками на щеках. Мельбурн не без уколов ревности замечал, что тот был чересчур обходителен и любезен с молодой гостьей. Взгляд Уильяма, обращенный в сторону Генри, стал жестким и немного хищным, демонстрируя, что не следует так рьяно проявлять свой мужской интерес и привычки записного сердцееда в его присутствии. Однако он справедливо полагал, что недолгое пребывание Виктории в этом доме обойдется без приключений и сцен ревности со стороны хозяйки.       — Ну что же, к моему великому сожалению, вынужден откланяться. Секретарь все ещё ждет меня в резиденции, чтобы окончательно разобраться с бумагами. Утром мы с мисс Кент отбудем в Брокет Холл, — объявил Мельбурн, еще раз выразительно посмотрев в сторону Палмерстона, который понимающе кивнул в ответ и едва заметно огорченно вздохнул.       Виктория поняла, что сегодня им с Уильямом уже не остаться тет-а-тет: «Черт бы побрал весь этот их политес!» — с досадой подумала она, натянуто улыбнувшись в ответ на это заявление. Мельбурн откланялся и учтиво поцеловал ее руку на прощание. Внешне он казался образцом сдержанности, но страстный изумрудный взгляд, украдкой подаренный ей напоследок, еще долго не выпускал ее из-под своей власти.       Леди Палмерстон мучило любопытство, ведь брат был удивительно сдержан вечером и не рассказал ей, где и как он познакомился с девушкой. Каково её происхождение? Не из семейства ли она Кент, зажиточных джентри из Сассекса, с кем она была едва знакома ещё до своего первого замужества? Но она решила действовать мягко, с присущим ей тактом. Не обрушиваться же сейчас на заметно уставшую девушку с расспросами! Некоторые вещи были понятны и без слов. Судя по правильной, но немного странной речи, она давно живёт в Лондоне. Выглядит и держится как леди, очевидно не замужем — на её ухоженных руках нет колец, зато есть причудливые часики на запястье. Может быть это подарок Уильяма? Нет, порядочные девушки не принимают подарки от мужчин до официальной помолвки. Тут есть над чем подумать...       Когда карета Мельбурна отъехала от дома, леди Эмили предложила порядком уставшей Виктории подняться наверх и осмотреть отведенные ей покои. Также необходимо было решить вопрос с гардеробом молодой гостьи. Ведь у неё не было с собой никаких вещей, кроме мягкого расшитого ридикюля. Об этом Уильям успел деликатно попросить сестру, пока лорд Генри увлеченно рассказывал Вик одну из своих любимых, «заготовленных» для дамских ушей историй.       — Моя старшая дочь недавно стала матерью, а я соответственно бабушкой. Она невысока и худощава, поэтому ее наряды из приданного, что так и остались новыми, могут быть в Вашем полном распоряжении. Они неизменно выйдут из моды быстрее, чем она вернет свои былые девичьи формы. Завтра же мы с ней выберем, что будет прислано в Брокет, — сказала леди Палмерстон и, заметив, что гостья смутилась, добавила с обезоруживающей улыбкой: — Если, конечно, Вы не против?       — Нет, я совсем не против. Благодарю Вас за заботу, леди Палмерстон — улыбнувшись в ответ, сказала Вик. Она почувствовала, что силы окончательно ее покидают, и невольно зевнула.       Увидев это, Эмили поняла, что гостье пора отдыхать, и поспешила оставить ее, заверив, что немедленно пришлет камеристку.       Виктория вновь с благодарностью подумала о леди Палмерстон и ее предупредительности. Ведь она с трудом представляла, как будет снимать объемное платье и расшнуровывать корсет без посторонней помощи. "Наверно Уильям справился бы с этим в два счета," — почему-то подумала Вик, вспомнив инцидент на съемках, и щеки ее предательски запылали.        Появившаяся в спальне камеристка помогла ей разобраться с платьем и переодеться в новенькую ночную сорочку с многочисленными оборками, которая доходила до пят. "Да уж, такое одеяние никого не настроит на крамольные мысли. И как только раньше удавалось соблазнять мужчин в этом?" — отметила Виктория, забираясь в мягкую постель. За окном по-прежнему падал снег, усталость растекалась по телу волнами, но к ней примешивалось острое и навязчивое томление, виновником которого был тот неосторожный взгляд, что подарил ей украдкой Мельбурн сегодня вечером.        Веки слипались, но сон все не приходил. Почему-то вдруг подумалось о доме, о грустной мордочке Мистера Финдуса. Он наверно уже скучает по своей хозяйке, хотя на Альберта в этом вопросе можно положиться, он обещал приглядеть за ним. Мама, конечно же, будет вне себя от возмущения, получив e-mail с извинениями и объяснением, что ее дочь не сможет приехать на Рождество, срочно решив улететь на Гоа. Ей просто необходимо отдохнуть вдали от цивилизации , предаваясь медитации на берегу океана. Телефон, конечно же, будет отключен, чтобы не прерывать задуманное погружение. Это было единственное, что она смогла придумать, в спешке разбираясь с делами перед своим невероятным приключением. На работе ее не хватятся как минимум до 2 января, пока длятся рождественские каникулы у сотрудников агенства. А вот что будет дальше, Вик и сама не знала... Виктория вздохнула, нырнув под пуховое одеяло. По привычке сунула руку под подушку, ища телефон, чтобы поставить на утро будильник. И тут же тихо рассмеялась своей выходке. Да, ей придется нелегко в этом мире без привычных атрибутов современности. Но все это было для Вик не важно, только бы завтра поскорее услышать любимый голос и ощутить успокаивающее тепло его руки. Она закрыла глаза, вспоминая все события этого удивительного дня, и заснула со счастливой улыбкой на губах.