Неправильный

Не всё в мире можно получить по щелчку пальцев, и бывает, ты находишь выход из трудной жизненной ситуации, нажимаешь на гладкую дверную ручку, в нетерпении и немом восторге открывая дверь, а за ней — новый лабиринт, но в нём уже чуть светлее и ты уверенным шагом отправляешься на поиски выхода вновь. Неприятные обрывки воспоминаний. Тщетные попытки схватиться руками за темноту вокруг себя при падении, удар о твердую ледяную поверхность, тянущую вниз без возможности сделать вдох, обожжённые легкие и, наконец, беспроглядная чернота вокруг. Липкое чувство страха оплетает всё тело, ноги становятся свинцовыми, и, кажется, сердце вот-вот выскочит из груди. Неожиданно становится светло, даже слишком ярко, и рядом с сидящим на коленях Юрой появляются некогда белоснежные крылья, ныне перепачканные бордовой жидкостью. Они буквально тонут в ней — тонут в крови. Плисецкий вытягивает руку вперёд, в жалкой попытке что-то исправить, и едва не вскрикивает, чувствуя, как по щекам непроизвольно стекают слезы. Его руки в крови. Во всех смыслах этого слова. «Ты справишься?» — знакомый голос заставляет вздрогнуть и посмотреть вперёд, в те самые холодные серые глаза, что сейчас обеспокоенно смотрят на парня. «Ты и впрямь за меня волнуешься, Аминаэль?» Делая шумный вдох, Юра резко подскакивает на кровати, метаясь взглядом по освещенной первыми лучами комнате. Пять утра, почему бы не проснуться от кошмара? Давненько их не было. Плисецкий, проводя подрагивающей рукой по волосам, закидывает их назад, поглядывая на спящего рядом Отабека. Хорошо, что не проснулся. Из-за насыщенного графика и без того не высыпается, так еще и Юра спать не дает. Опуская ноги на паркет, русский фигурист поднимает с пола свою майку, что некогда была майкой Отабека, но теперь принадлежит ему, и не то чтобы Алтына кто-то спрашивал на этот счёт. Надевает вещь и выходит из комнаты, как можно тише прикрывая за собой дверь. На небольшой, но уютной кухоньке заваривает себе чашку какао, подбирает в коридоре свои джинсы и, надев их, но не застегивая, проходит лестничный пролет и оказывается на крыше, чудом не разлив по пути горячий напиток. Садится на краю и глубоко вдыхает свежий воздух, ежась от холода. Вообще-то, стоило взять с собой мастерку, но Юра не подумал об этом своевременно. Возвращаться за ней банально лень. Небо, окрашенное светло-голубым и нежно-розовым цветами, немного успокаивает Юру, и тот расслабленно делает глоток какао, прикрывая глаза. Но кошмар до конца не отпускает, и неприятные мыслишки, аки тараканы при включенном свете, разбегаются по всем углам сознания. Всё это давит и угнетает ровно до того момента, как на плечи опускается мягкий леопардовый плед, защищая от утреннего холода, и родные руки обнимают, прижимая к себе. Знакомый, успокаивающий запах мятного шампуня и дезодоранта, теплые ладони, касающиеся местами оголенной кожи шеи. Губы Отабека мягко касаются макушки Плисецкого, и тот чувствует, как остатки ночного кошмара растворяются в теплоте объятий. И прекрасном рассвете. — Доброе утро, — шепчет Алтын, садясь рядом с Юрой. Забирает чашку с какао, делая глоток слишком сладкой на вкус Отабека жидкости, и возвращает её законному владельцу. — Доброе, — улыбается Юра. Рассвет, чашка любимого напитка и дорогой сердцу человек. Может ли быть что-то лучше?..