Успокой его душу поцелуем

      Грязные волосы. Усталый вид. Синяки под глазами и жёсткая щетина. Его движения были заторможенными. Именно так выглядел мужчина, сидящий в кресле, закутанный в халат. Таким сейчас был великий Шерлок Холмс. Он сидел и выслушивал поток эмоций своего друга, который стоял неподалёку и выплёскивал все то, что скопилось в его душе за долгое время. Он говорил так, будто кроме двоих мужчин в комнате находился кто-то ещё. Он тосковал по своей подруге. По своей жене. Бывшей, умершей жене, которая подарила ему ребёнка и мужественно спасла жизнь его другу. Она была удивительной женщиной, это заключалось не только в таких поступках, но и в её умении быть понимающей, сочувствующей, терпеливой. Она была очень мудрой, принимала жизнь такой, какая она есть, принимала людей любыми, не смотря на их недостатки. Она была чудом в жизни своего мужа.       Джон наконец смог открыться, выставить напоказ свою душу, признаться в том, что совесть пожирает его изнутри. Он считал, что изменил своей жене. Изменой он считал единственную улыбку в автобусе с незнакомой женщиной и поток никчёмных смс. Ничего большего. Но для его характера это было невыносимо. Возможно, ему недоставало женского внимания или же он думал, что уже стар и непривлекателен, кому знать? Кому знать, что подтолкнуло его на то, чтобы завязать какие-то нити отношений с той незнакомкой?       Мэри была не просто женой, матерью его ребёнка, но и лучшим другом Джона. И ему на самом деле было очень плохо без неё. Он скучал. Чертовски. Но не мог ничего сделать. И вся боль выливалась в то, что он видел её везде. На каждом шагу. И даже сейчас. Он изливал душу её призраку. Он не мог больше всё это терпеть. Высказав всё, он понял, что ему и дальше придётся с этим жить. С этой кровоточащей огромной дырой в груди.       Ему будто не хватало дыхания, желудок словно сжали в тиски, подобно если бы ему со всей силы пришёлся удар в грудную клетку. Он не мог больше держаться. Закрыв лицо руками, он согнулся и заплакал. Предательские слёзы неуправляемым потоком лились из глаз и, срываясь с щёк, падали на пол. Сидящий мужчина в кресле не выдержал страданий своего друга. Он поднялся и медленно подошёл к Джону. Единственное, что он мог сделать сейчас - это обнять его. И он обнял. Крепко. Как обнимают люди, безумно истосковавшиеся по лучшему другу, будто бы хотят засунуть его внутрь себя, в сердце. Положив руку ему на шею, Шерлок прижал его голову к своему плечу и сказал, что всё хорошо. Джон не прекращал плакать, уткнувшись в грудь мужчины.       Так они и стояли бы целую вечность, пока очередная безумная идея не посетила кудрявую голову. Шерлок длинными пальцами дотронулся до подбородка Джона, поднял его голову, заставляя посмотреть на него своими заплаканными, наполненными болью глазами, и, медленно наклонившись к его лицу, обжег горячим дыханием губы Джона и накрыл их своими губами, вовлекая в осторожный поцелуй. Ничего не значащий поцелуй для них, но на каплю заглушающий боль Джона и успокаивающий нервы Шерлока. Может и в дальнейшем это во что-то перейдёт или же останется забытым в глубине души воспоминанием, но кому знать?