Лабиринт

Feainn, 7 (27 июня), 1280; глубокая ночь Королевская сокровищница... — Ты точно знаешь, что мы ищем? — голос эльфки звучал настороженно. — Имею представление... Айден сорвал проржавевший замок и ногой распахнул решетку. Среди заколоченных бочек, ящиков, накрытых пыльной тканью, отчетливо выделялся один предмет: зеркальце в оправе из чистого золота. На его мутной поверхности не было ни царапины, и, стоило ведьмаку прикоснуться, хрусталь ответил тихим звоном и слабым сиянием. Не долго думая, Айден схватил вещицу и запрятал ее в сумку. Но стоило ему развернуться, как шею неприятно обожгла холодная сталь кинжала. — Хорошенько подумай, прежде чем что-либо делать, — прошипела акробатка, чуть щурясь. — Ты тоже, — Острием своего кинжала он упирался в ее бок. — Отдай мне вещицу, и разойдемся с миром. Я тут подыхать не собираюсь. — У меня есть ответное предложение. Эльфка поморщилась. — Видишь ли, я и сам не горю желанием отправляться на тот свет... И к нашим друзьям доверия не питаю. — Айден медленно, не сводя глаз с соперницы, опустил кинжал. — Я знаю, как отсюда выбраться. Наверху ждет отряд скоя'таэлей, они заплатят за эту побрякушку втрое больше, чем нам было обещано. — Какие у меня гарантии? — Никаких. Лишь мое слово. Губы Seidhe скривились в дерзкой насмешке. С каждым мгновением времени оставалось все меньше — они оба это знали. Наконец эльфка сделала шаг назад, пряча кинжал за спину. — Идет, — кивнула она. Айден оскалился: в который раз он спас свою шкуру; едва ли осознавая, что сейчас в его потрепанной дорожной сумке покоился ключ к тысячам судеб. Глупая побрякушка, способная ввергнуть мир в пучину хаоса. Они пожали руки. <...> Feainn, 9 (29 июня), 1280; раннее утро Где-то в портовом квартале Новиграда... — Мы его упустили. — Занятно. Даже зная каждый его шаг наперед, вы умудрились облажаться. Мягкий свет зачарованных ламп разливался по комнате. На табурете за туалетным столиком сидела женщина, ее роскошные волосы цвета каштана свободно ниспадали на обнаженные плечи. Мужчина, застывший в дверном проеме, наверное, ощущал себя крайне неуютно: ведь дама даже не удосужилась повернуться к нему лицом. Расчесывая непослушные локоны, она терпеливо ждала, пока собеседник изречет хоть один вразумительный аргумент. — Твоя хваленая магия не предупредила нас о реданцах, — прошипел он. — Или эльфах. Дама усмехнулась. Она чувствовала, как бурлит внутри него безмолвная ярость, как напряжен каждый мускул его лица. И все же он был дворянином, слишком гордым, чтобы выставлять эмоции напоказ. Она отложила гребень и встала. — Моя магия? Без моей магии вас бы давно уже перевешали. — Каковы наши действия? — холодно спросил мужчина, с трудом подавив вспышку гнева. — Собери всех, Ульрих. Нам предстоит многое обсудить. — Она направилась к двери, и Ульрих поспешил убраться с дороги. Кроме стали в пристальном взгляде его глаз было что-то еще: страх — он опасался этой женщины, и не без причины. — Да прикажи доставить в пыточную ту шпионку, что схватили вчера твои люди. — Но миледи, она... — Мертва, я знаю. Спешу тебя обрадовать, твоя светлость: есть способы развязать язык даже покойнику. — Дама приблизилась к балюстраде, за окном темное небо уже расцветало огненной дымкой нового дня. — Скоро все станет на свои места. <...> — Скоро все станет на свои места. Осталось лишь пережить эту ночь. Острое лезвие скользнуло по гладкой коже, и Айден усмехнулся, чувствуя, как дрожит дыхание Ламберта. — Постарайся не перерезать мне глотку. — А иногда так хочется. Было холодно, сыро, откуда-то капало. Посреди эльфских подземелий глубоко под Новиградом надеяться на удобства не приходилось. Но сейчас Ламберт чувствовал себя лучше, чем когда-либо. Айден стоял перед ним на коленях, ловко управляясь с густой растительностью, что покрывала подбородок и щеки Волка. Тусклое пламя свечи падало на его лицо, такое сосредоточенное и необычайно красивое. Ламберт невольно задумался, были ли у него в предках эльфы. Впрочем, сам Кот едва ли мог знать о своей родословной. Он был изгоем, таким же, как и все ведьмаки. Только чуть-чуть смазливее. — Ничего не хочешь мне объяснить? — Точно, — вздохнул Айден, — пора бы. — Давно пора, — согласился Волк. Блондин отложил лезвие в сторону и протянул Ламберту кусок ткани. — Ну и с чего мне начать? — С конца. С того самого момента, когда дружки Таулера прикончили тебя. — Брось, все было не так плохо. Ранили. Серьезно ранили, но не прикончили. — Айден, я искал тебя, долго искал. Я виделся с Таулером здесь, в Новиграде. Пришлось вырезать всю его банду, прежде чем мы с Геральтом нашли ублюдка, — Ламберт говорил уже куда более серьезным тоном. — Так вот, прежде чем сдохнуть, он успел рассказать нам захватывающую историю о том, как ты кинул их на деньги, за что и получил стрелу в глаз. — Бред, — фыркнул Айден. — Наверняка и версия у каждого была своя. В одной ведьмак-негодяй пал от стрелы вечно пьяной эльфки, в другой его зарубил варвар с островов... Никто и не вспомнил, как они дружно уносили свои задницы от отряда скоя'таэлей. Пораскинь мозгами, Ламберт! Неужели не понятно, что мерзавец лгал? Якшание с Волками явно не пошло тебе на пользу. — Ах вот как. — Ведьмак чуть наклонился к сидевшему на полу Айдену, сжал пальцы на его воротнике, притягивая ближе. — Всего неделю назад я вальяжно жил себе в Гилдорфе, попивал меттинское розовое в компании очаровательной чародейки... Потом вдруг ты свалился из ниоткуда, и бах — я ползаю по канализации, пока за мной бегает половина королевской гвардии. Вот и якшайся после этого с Котами. — Не говори мне, что та жизнь тебе нравилась больше. Ни за что не поверю. Он был прав. Несмотря на все, что случилось, Ламберт еще ни разу не пожалел о своем решении. Волк пристально смотрел в глаза Айдена, пальцами перебирая грубую ткань его рубахи, не желал отпускать. Тот улыбнулся, мягко, затем коснулся его губ своими. Ламберт не слишком-то любил уступать, но на этот раз выбора ему не предоставили: почувствовав настойчивый язык блондина у себя во рту, Волк вынужден был ответить. Вмиг мысли его спутались, возбуждение прокатилось по телу волной мурашек. Он сжал пальцы на горле Айдена, вздрогнул, когда его рука полезла к самому уязвимому месту. Но стоило ведьмаку войти во вкус, теряя голову от удовольствия, как мерзавец прервал поцелуй. Кот поднялся на ноги и ухмыльнулся, облизывая губы. — Так на чем я остановился? — На остроухих, — процедил Волк, едва не утратив самообладание. — Йорвет со своими белками оказался в нужном месте в нужное время. Таулер струсил, приказал отступать, потерял в перепалке трое своих людей... Ну а я отделался всего парой царапин. — Скоя'таэли спасли тебя? — Ламберт приподнял бровь, выражение его лица приобрело оттенок скептицизма. — Я надеялся услышать что-то более... Невероятное. Сделка с темными силами, некромантия, еще какая-нибудь магическая чертовщина. Как там обычно возвращаются с того света? — Не неси чепуху, — закатил глаза Айден. — Да и якшание с белками недалеко ушло от сделки с темными силами... Стоит засветиться в компании террористов — место в черном списке королевских спецотрядов тебе обеспечено. — И часто скоя'таэли выручают незадачливых ведьмаков, попавших в беду? — Нет. — За его коротким и решительным ответом последовало пару мгновений тишины, прерываемых лишь назойливым капанием. По выражению лица Ламберта было понятно, что он не слишком-то убежден очередной версией. Кот хмыкнул. Сложив руки на груди, он принялся мерить просторную залу шагами. Было в его движениях что-то поразительно грациозное, и ведьмак невольно засмотрелся, чуть не забыв о предмете беседы. — Лгать ты так и не научился. — Послушай... — блондин тяжело вздохнул, — Это очень долгая история, и сейчас правда не лучшее время копаться в прошлом. Он подошел ближе, закусил губу, явно не зная, что сказать. Ламберт уже было открыл рот, чтобы в красках объяснить негодяю, сколько хлопот свалилось на его голову за последние несколько дней и, возможно, — ну самую малость — он заслуживал знать правду, как вдруг теплое прикосновение заставило его забыть обо всем. Обо всех доказательствах смерти, которые ему удалось найти, о заверениях Таулера, о нужде вообще что-либо знать... Ведь теперь они снова могли быть вместе. Разве не это главное? Он накрыл ладонь, что легка на его щеку, своей и почувствовал, как приятное тепло разливается внутри. — Я расскажу тебе всю правду, как только мы выберемся из этого проклятого города, обещаю. — Было бы неплохо узнать, зачем вообще нам выбираться из этого проклятого города! — фыркнул Ламберт. — Наверняка «это очень долгая история и сейчас правда не лучшее время копаться в прошлом», но тогда я лучше оставлю тебя здесь на милость твоих остроухих товарищей и пойду дальше резать утопцев за восемьдесят оренов. Будет меньше хлопот. — Это уж вряд ли. Массовое убийство, покушение на жизнь придворного чародея, — Айден загибал пальцы, — поджог, пособничество скоя'таэлям... По моим подсчетам, здесь хватит на два повешения, а с натяжкой — еще и на четвертование. — Если в следующую минуту я не услышу ничего путного, два повешения и четвертование покажутся тебе детским лепетом... — Ладно, ладно, — усмехнулся Кот, шуточно прикрываясь руками. <...> Тяжелый, назойливый дождь барабанил по черепичным крышам, неустанно бил в затянутое влажной пеленой стекло. За окном массивные башни с их остроконечными верхушками возвышались над грозным бастионом королевского замка. Он вырос у восточной стены Новиграда всего за пять лет, символизируя молниеносный триумф Редании над остальными королевствами Севера. Дийкстра тогда собрал лучших архитекторов и инженеров, заставил магов участвовать в строительстве. Цитадель стала символом его собственного могущества. Сейчас в небе над ней нависла черная туча. Вдруг особенно сильный порыв ветра сорвал с одного из шпилей алый флаг. Грязно-белым пятном сверкнул в полотне дождя гордый орел, затем скрылся из виду под раскаты грома. Дийкстра расслабил воротник своего камзола: внезапно сделалось душно, будто шею стянуло невидимой веревкой. За свою жизнь канцлер повидал немало передряг, пережил несколько покушений — он обитал в тени, всегда оставаясь на шаг впереди от своих врагов. Сейчас все изменилось: во всем королевстве едва ли нашелся бы тот, кто верил в силу монарха. От безмозглой черни до знатных родов — все знали, кто правит страной вместо инфантильной Адды. Теперь он был наяву, во тьме же прятались бесчисленные соперники и конкуренты; и с каждым годом они подбирались все ближе. Сегодня эта черная туча висела не только над его замком, но и над его правлением. И солнца уже давно не было видно на горизонте. — Один болван не может управиться с крестьянским бунтом в Каэдвене, другой — отыскать проклятого воришку, зная каждый его шаг и имея в своем распоряжении всю королевскую гвардию. — Дийкстра медленно повернулся к фигуре, что стояла напротив, и та съежилась в тени его огромной туши. — Господин канцлер, я уверяю вас, — Детмольд попытался скрыть раздражение за маской любезности, — Он не выйдет из этого города живым. Рано или поздно мои люди найдут его... — Когда они придут за мной, ты отправишься на плаху одним из первых. Но если подведешь меня снова, не волнуйся... Ты не доживешь до этого момента. Лицо чародея сделалось бледным, словно погребальная маска. Капля пота скатилась по его лбу, размазывая макияж. Детмольд стал кошмаром для слишком многих, и пол-Новиграда жаждало увидеть его голову на пике. Взяв себя в руки, маг вытер лоб тыльной стороной ладони и рьяно закивал. — И забудь о воришке. У нас есть проблемы поважнее. — Дийкстра удовлетворенно запыхтел, опускаясь в мягкое кресло. — Половина двора плетет заговоры против меня. Найди предателей или я засажу тебя в твои же казематы.