Удерживая нить

Томо шел за Орфеем, низко опустив голову. Конечно, он был искренне рад за своего хозяина, увидев того с блонди, но в то же время переживал, что станет совершенно ненужным, как было всю его жизнь. И сейчас пэт по-настоящему боялся своего будущего, ведь он имел неосторожность опрометчиво поверить в то, что у него все еще может наладится. Из своего опыта Томо знал, что наличие у хозяина любовника не означает отсутствие гарема, но здесь ситуация складывалась несколько иная. Господину не нужен был гарем, он хотел только этого блонди, его создателя, а Рауль-сама, как понял пэт еще в детстве, был очень недоволен им и хотел избавится от своего неудачного и уродливого творения. Да и теперь открыто говорил, что он брак. И Томо боялся, что создатель не захочет видеть его рядом с хозяином Катце и попросит последнего отказаться от результата провального эксперимента. Очень некстати вспомнилась пропавшая пищуха, и Томо окончательно сник. У него никогда не было ничего своего, а тут появился пушистый теплый зверек, которого добрый хозяин разрешил оставить. Теперь нет даже этого, и оставалось только верить, что с летающей крысой все в порядке и ей сейчас лучше, чем в коробке или в холодном заброшенном городе. - Эй, ты чего? - Орфей поставил пробирку с водой в специальную подставку и повернулся к пэту, с которым явно творилось что-то не то. - Все нормально, господин, простите, - тихо произнес Томо, не зная, куда деваться, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. - Ревнуешь, да? - выдвинул версию блонди, заметив, что пэта переклинило именно тогда, когда он увидел Катце и Рауля державшихся за руки. - Нет. Как можно господин. Это же хозяин, он делает, что хочет. - Тогда что? Подожди, иди ко мне. Орфей сел в кресло пилота и поманил к себе Томо, а когда тот несмело подошел, потянул его за локоть и усадил к себе на колени. Зави никогда не делал ничего подобного, и ему стало интересно, что можно почувствовать при таком контакте. Обнимать в душе обнаженного Катце ему понравилось, но в тот же день блонди начал присматриваться и к пэту. Дилер был прав, парень совершенно не походил на юных изнеженных академок, и этим привлекал внимание Орфея, который уже свыкся с мыслью, что, наверное, он еще больший извращенец, чем Ясон. - Так что случилось? - повторил свой вопрос блонди, придерживая ерзающего пэта за бедро. - Что вы делаете, господин? - ошалело спросил Томо, совершенно забыв о том, что на вопросы элиты нужно сразу же отвечать. На колени его сажали только клиенты в борделях, и за этим всегда следовал секс, но сейчас парень не знал, что и думать. Никто из блонди, которых он видел на приемах господина Лагата не считал его симпатичным, да и отзывались о нем крайне сдержанно, а зачастую, и с нотками иронии, когда бывший хозяин спрашивал их мнение о своей диковинке. Но этот блонди был другим. Не таким, как все остальные. Он больше походил на клиентов в Мидасе, и Томо боялся, что этот мужчина его тоже захочет. Секс с незнакомым или малознакомым человеком не был для пэта чем-то непривычным, и его согласие никогда не требовалось, но сейчас ситуация складывалась просто катастрофическая. С одной стороны, пэт не мог перечить элите, особенно блонди, но с другой стороны, у него был хозяин, и только хозяин мог решать, с кем выставлять своего питомца. - Можешь называть меня просто Орфей, - тихо произнес Зави, прекрасно понимая, что для пэта все это тоже странно. - Не бойся меня. Я не сделаю тебе ничего плохого. Так что с тобой случилось, скажи мне. - Я боюсь, что хозяин от меня откажется, - так же тихо ответил парень - С чего ты это взял? - Господин Эм ненавидит меня, он не захочет, чтобы я остался с хозяином. - Не думаю, что все настолько плохо. Рауль видит в тебе только свой неудачный эксперимент, но это все уже в прошлом. А ты что, любишь Катце? - с любопытством спросил Орфей, не убирая руки с бедра пэта. - Не знаю, - честно ответил тот, - Мне хорошо рядом с ним, я чувствую себя в безопасности. Никто не был со мной так добр, как он. Мне хочется его отблагодарить, но я не знаю как. - Понятно. А я тебе нравлюсь? - Вы красивый, - осторожно ответил Томо, не понимая, какого ответа от него ждут. Пэт не соврал, Зави ему действительно нравился, причем не только внешне, что было вполне естественно, но и по характеру и темпераменту. Этот блонди был живым и веселым, часто улыбался и смеялся, совершенно несоответствуя образу бесстрастной и холодной элиты. Господин Лагат тоже являлся исключением из правил, но он словно все время носил маску, даже когда смеялся и радовался, и это немного пугало Томо, он просто не мог понять, какой хозяин на самом деле, и что скрывается под этой самой маской, однако все равно считал его очень добрым. - А что, если я попрошу тебя у Катце? - открыто спросил Орфей. - Для чего? - немного нахмурился пэт, пытаясь понять, к чему клонит Зави. Ведь не может же такой уродец, как он, действительно привлечь внимание блонди в сексуальном плане. Это было бы чем-то невероятным. - Для того, чтобы обнимать, целовать, ласкать, - честно ответил Зави, лукаво улыбаясь. - Или ты против? - Как прикажет хозяин, - уклончиво отозвался пэт, пряча глаза. - Нет, так не пойдет. Я хочу услышать, что по этому мнению думаешь ты сам. Томо не зал, что ответить. И даже не сразу сообразил, что спрашивают именно его мнение. Желания пэта никогда никого не интересовали, и парень всю свою жизнь подчинялся чужой воле без права внести хоть какие-то коррективы. Но сейчас ситуация стремительно менялась. Его не к чему не принуждали, не обижали, не били, спрашивали, чего хочет он сам, и это было странно и непривычно. А зачастую, просто вводило в ступор, не давая принять хоть какое-нибудь решение и заставляя повторять давно заученные фразы. Немного помолчав, Томо поднял глаза и, наверное, впервые открыто посмотрел на блонди, который даже разрешил называть себя по имени. Конечно, подобной вольности пэт позволить себе не мог, но прямо взглянуть в лицо представителя элиты осмелился. Несомненно, Орфей был очень привлекательным, но перспектива секса с ним довольно сильно пугала. После издевательств и насилия в цересском борделе, пэт не хотел никого, опасаясь, что ему опять будут делать больно и кричать на него. Исключением был только Катце, к которому парень успел привязаться, но опять же, Томо не испытывал к новому хозяину влечения, а просто хотел отблагодарить единственным известным ему способом, или хотя бы просто приласкать, хоть как-то доставив удовольствие. - Я не хочу ни к чему тебя принуждать, - опять заговорил Орфей, видя, что Томо колеблется. - И не бойся. Если тебе что-то не понравится, просто скажи мне, и я сразу остановлюсь. - Если хозяин разрешит, я буду с вами, - осторожно произнес Томо. Он не особо верил в искренность этого блонди, и что тот будет учитывать его желания, но очень боялся разозлить сильного мира сего прямым отказом, и поэтому решил ничего не менять и как всегда положиться во всем на хозяина, следуя его воле. - Я понял тебя, - Орфей действительно понимал в чем дело, или, скорее, догадывался о причинах того, почему Томо не отвечает ему прямо, а старается как-то извернуться и спихнуть принятие решения на Катце. Раздался писк прибора, оповещающий о том, что анализ образца воды готов, и Зави, ссадив пэта с колен, пошел смотреть результаты. Они были далеки от идеала, но приемлемы, чего Орфею было вполне достаточно. Ему хотелось искупаться. Последний раз он плавал еще во времена своего взросления и обучения в рамках образовательной программы, и теперь даже не был уверен в том, что этот навык не утрачен. Захватив полотенце, блонди вместе с Томо вышел из корабля и направился к озеру, где так и сидели Рауль и Катце. Похоже, у этих двоих все налаживалось, и у рыжего появился вполне реальный шанс на сближение. Зави не знал, что именно щелкнуло в светлой голове генетика, но был рад тому, что Эм, наконец-то, принял тот факт, что они покинули Амои, и законы Юпитер остались далеко в позади. - Состав воды оптимален? - спросил Рауль, глядя на то, как раздевается Орфей с весьма очевидными намерениями. - Нет. Много дополнительных примесей, - скинув всю одежду, Зави начал медленно заходить в воду. - Хотелось бы увидеть данные. - Иди, сходи на корабль и посмотри, - Орфей зашел почти по пояс, но вода была такой прозрачной, что спокойно просматривалось пологое песчаное дно. - Но купаться здесь безопасно? - уточнил Катце, которому тоже хотелось окунуться, так как климат на этой планете был не теплый, а скорее, жаркий. - Можно, - с готовностью подтвердил Зави. - Только сразу после этого желательно сполоснуться очищенной водой на Эпсилоне, а то будешь долго чесаться. - Орфей... - Рауль, если тебе лень потом сполоснуться под душем, ты будешь чесаться, а если тебе не лень чесаться, то можешь, вообще, не заморачиваться насчет душа, - рассмеялся Зави, оглядываясь назад. - Мне нужно лично посмотреть результаты анализа, - произнес Рауль и, поднявшись с песка, быстро зашагал к кораблю. - Я сейчас вернусь. Неожиданная, хоть и весьма невинная близость с Катце несколько выбила генетика из колеи, несмотря на то, что инициатором непозволительных действий являлся он сам. Дотрагиваться до бывшего фурнитура было странно, но довольно приятно, чего блонди никак не предполагал. Да и рыжий отреагировал на его слабость весьма своеобразно и даже дико - начал обтираться лицом о его руку, однако этот безобразный и негигиеничный жест, почему-то не вызвал должного отвращения. Тут же вспомнились слова Зави, когда он высказывал свои догадки относительно чувств монгрела, но тогда Эм не принял его доводы всерьез. Однако сейчас все вставало на свои места. Катце действительно повел себя так, словно испытывал к нему влечение и привязанность, вот только, что с этим делать, блонди еще не решил. Отвлечься от непривычных размышлений, как ни странно, помогли показания прибора. Внимательно изучив информацию по воде, Рауль ехидно улыбнулся. Проверив все данные, он пришел к выводу, что Орфей ошибся только в одном: десять минут в этом озере и ополаскиваться будет уже бесполезно - незначительное раздражение кожи на несколько часов обеспечено, не говоря уже о слизистых. А когда генетик снова вышел из корабля и вернулся к озеру, он, с непонятно откуда взявшимся злорадством, отметил, что чесаться будет не только Зави. В коварном озере самозабвенно плескался весь экипаж, конечно, за исключением самого господина Эма.