Шанс

Курсивом выделены воспоминания.       Люк всегда думал, что жизнь — это одно сплошное разочарование (сегодня он в этом убедится). Ведь от неё ничего хорошего не дождёшься. Она преподносит подарки, требуя взамен огромную плату. Чего стоит ему быть полукровкой. Может, сначала это и показалось бы ему крутым до невозможности. Только подумать, греческие боги существуют! Спасай мир, живи в своё удовольствие. Да в придачу ещё и супер-способности! Кто бы отказался от такого? Люк ответит: «Тот, кому неизвестно, как это тяжело и больно». Мать, не различающая реальность от вымысла, монстры хвостом, а терять близких в бою, осознавать, что больше никогда их не увидишь, не услышишь их смеха, не почувствуешь родные объятия тоже не доставляет удовольствия.       Чувство потери гложет его с самого утра. С тех пор, как он проснулся. Ему кажется, что в области сердца у него какая-то чёрная дыра. Будто ахиллесова пята появилась, куда тыкнут и ты умрёшь. Люк надевает доспехи, шлем, поправляет портупею*. На арене уже тренируются полубоги. Несколько новичков не могут сосредоточиться из-за солнца. То, как они морщат лица, забавляет Люка. Несколько стрел пролетают мимо мишени. Полубогу на ум сразу приходит Талия. Как она сначала неумело держала лук в руках. Дочь Зевса ворчала, но снова поднимала оружие и целилась. Через несколько недель уже стреляла как профессионал. То есть, как Артемида или Аполлон. А они-то уж точно попадают в цель с первого раза. Губы Люка трогает еле заметная улыбка.       Сын Гермеса вынимает меч из ножен и делает первый выпад против соломенного чудища. Меч у него деревянный, но ему чудится лязг небесной бронзы, когда они с Талией дрались. На её губах мелькала победная улыбка, но в конце концов выигрывал Люк. Потому что он был лучше в фехтовании, когда Талия больше предпочитала копьё и лук. Гул вырывает его из воспоминаний. Солома лежит у его ног, голова отрублена и катится в сторону. Люка уносит толпа полубогов. Арена пуста. Хирон стоит с мрачным выражением лица. Кентавр будто постарел на тысячу лет вперёд. В груди сына Гермеса дыра растёт с поразительной скоростью. — Хочешь уйти не попрощавшись? — с обидой вопрошает Люк. Солнце только начинает подниматься, но ему-то что? Он должен попрощаться с подругой. Поиски опасные. И хоть последние месяцы из них участники возвращаются живыми, как знать. К тому же, Талия — дочь Зевса. А это значит, что монстры их точно настигнут. Но Люк полагался на её умения. Она умеет контролировать Туман, превосходно стреляет из лука, копьём владеет мастерски. Может даже поджарить кого-нибудь молнией. Почти на себе испробовал. — Я буду тебя ждать. Талия медленно поворачивается, будто за ней стоит её худший кошмар. Голубые глаза щедро подведены чёрным карандашом. — М-м, я… Прости. Я постараюсь вернуться. — Она жуёт губу. Чёлка закрывает опущенные глаза. Выражение лица у неё меняется с поразительной скоростью, будто она борется сама с собой. Вдруг Талия подаётся вперёд и легко целует его. Не в щёку, как обычно. Только Люк хотел её обнять, она отстраняется и еле слышно шепчет: — Если бы был шанс… На миг ему показалось, что на её глазах блеснули слёзы, но Люк просто не мог в это поверить. Талия никогда не заплачет. Люк до сих пор чувствует мимолётное прикосновение. И каждый день прокручивает тот момент в голове. Что же он значит? В памяти воскресает их первая встреча. Она сбила его с ног во время его первого поиска. Растрёпанная, испуганная. Ругань, крики. Он это отлично помнит. Собственно, за ней и послали его и сатира. В лагере Талия так и не смогла найти общий язык с ребятами. А гордость не позволяла ей просить помощи. Люку было жалко на неё смотреть, и потому он сумел наступить на горло собственной гордости.

***

А Талия даже и не рассказала ему пророчество. Комок в горле мешает сглотнуть. По щекам бежит что-то мокрое. Слёзы? Не может быть. Нет. Это у него воображение разыгралось. Незаметно вытерев рукавом лицо, он двинулся к Хирону. Сейчас он подвинется и из Большого дома выскочит Талия. Немного потрёпанная. Сейчас кинется ему на шею. Потом они поговорят обо всём. И Люк произнесёт это вслух. Кастеллан не хочет понимать из-за чего наставник так мрачен. Ведь этого просто напросто не может быть. — Люк, пойдём. — Кентавр идёт медленно, и сын Гермеса следует за ним. Так где же Грейс? — Где Талия? — раздражённо спрашивает полубог, не выдерживая молчания наставника. — Она попала в Элизиум. За неё уже не надо беспокоиться, — отрывисто сообщает кентавр. Его глаза полны печали, лицо постарело, спина ссутулилась. Полубог хочет о многом спросить. Как она..? Почему? Но его уста будто зашили, и он не в силах произнести и слова. Люку кажется, что он растворяется с каждым вдохом и вскоре от него ничего не останется. Хорошо бы этого больше не чувствовать. — Ты веришь в дружбу… между нами? — как бы невзначай спросила Талия. Они были в оружейной, и осеннее солнце пробивалось сквозь приоткрытую дверь. — Ну, конечно. А что? Талия, улыбаясь, покачала головой. Короткие волосы выбились из хвоста. За последний год она вымахала и была теперь только на полголовы ниже его. Близился декабрь и пятнадцатый день рождения дочери Зевса. Как же быстротечно время. Казалось, вчера им было только по десять, когда они встретились в первый раз, а теперь не за горами их уже не первый поиск. В голове стоит шум, глаза застилает дымка. Всё такое расплывчатое теперь. Прямо как будущее. Люк грустно улыбается и начинает понимать, что значил её поцелуй. Годы, потраченные впустую. Годы. Теперь он не знал, что будет с ним дальше. Ведь смысл этой никчёмной жизни потерян. — Какими же мы были дураками, Талия...