Платье, туфли, два ножа

— Синди, я вижу на платье твоей любимой сестры Дризеллы пятно. Как это понимать? — глаза госпожи Тремейн пылали яростью. Молодой человек, хрупкого, даже нежного сложения, с тонкими чертами лица и золотыми волосами, кудрями спадающими на плечи, в серой хлопковой одежде, какую обычно носила прислуга, вытянулся у белоснежной двери по струнке, как в казарме. Не меняя позы и не опуская вздернутой по-военному головы Синди скосил голубые глаза туда, куда показывал палец женщины. Он не сразу разглядел на подоле изумрудного платья черное пятнышко размером с семечко подсолнечника, но когда все же заметил его, громко сглотнул.  — Я сейчас же все исправлю, мэм. Это не сложно…  — Ах, не сложно? Ты хочешь сказать, это было не сложно, и ты все равно этого не сделал? Другими словами, — медленно наступала госпожа Тремейн, — пока твой бедный отец, пока я выбиваемся из сил, чтобы одеть и накормить тебя, ты, неблагодарный, палец о палец не хочешь ударить, чтобы хоть как-то помочь нам?  — На этот раз было много крови, видимо, что-то я все же упустил… — с досадой предпринял последнюю попытку оправдаться Синди.  — Фи! Это что, кровь? — морщилась Дризелла, брюнетка как и ее мама. Угловатая и коренастая выглядела она внушительно, но была довольно брезгливой и пугливой девушкой. Полная противоположность сестре.  — Конечно кровь! Что еще с трупов капает! — рыжая Анастейша была более симпатичная на вид, но с детства питала странный интерес ко всякого рода страшным сказкам и ужастикам. И Синди предполагал, что именно наклонности она унаследовала от матери.  — Гадкий мальчишка, — продолжала закипать мадам Тремейн. — Ты хоть представляешь, сколько сил тратит твой отец, чтобы переворачивать все эти трупы и находить что-то стоящее, м? А ты представляешь, как я устаю, ночами не сплю, — скорбно приложила ладонь к сердцу госпожа, — в поисках лучшего для нас пути к процветанию? Традиции Бобби Гуда, между прочим, уже выветриваются из Шервуда, там все больше мокрухи и все меньше дела.  — Я заметил по количеству крови на товаре, мэм, — понимающе покачал головой Синди.  — Вот! — победно ткнула пальцем в белоснежный высокий потолок мадам Тремейн. — Вот! Это ведь твоя задача отстирывать всю кровь и штопать все дыры, я о тебе же беспокоюсь! На самом деле, думал Синди, мадам Тремейн беспокоилась, что кто-то в городе мог узнать одежду с покойников, выяснить, кто эту одежду продал, и тогда кому-то не избежать тюрьмы. Причем, если отца посадят, как исполнителя, мадам светит теплое место как идейному вдохновителю. Вполне возможно, что именно в тюрьме, или в рядах той же банды последователей «славных традиций» Бобби Гуда, закончил свою жизнь отец Дризеллы и Анастейши. Были, правда, подозрения у Синдерелла, что идею с «традициями» обычным лесным разбойникам подкинула сама же мадам, но такие мысли предпочитал держать при себе.  — Какое-то время нас выручали эти странные поющие тетки, воспитывающие в лесу какую-то девчонку. Вкус у них, конечно, был так себе, да и размерчики, скажем, нестандартные, но ты более-менее сносно справлялся, так что можно было закрыть на это глаза. Тем более, что эти… Флора, Фауна и…  — Меривеза, — напомнила Дризелла.  — Да. В общем, они явно не от сего мира, — госпожа покрутила у виска, — и ни разу не хватились своих пожитков. Но недавно они пропали вместе со своей девчонкой, и, как назло, государство по соседству набрало силу. Шутка ли, законная наследница объявилась! Теперь дороги через Шервуд патрулируют не только с нашей стороны! Мне приходится снова извиваться, находить варианты, и все для тебя! А ты не ценишь!  — Я почти закончил платье для Анастейши…  — Почти! А оно должно быть готово к обеду!  — К… обеду? Но бал же вечером? — нахмурился юноша.  — В отличие от тебя, бездельник, девочкам нужно основательно подготовиться. Мы едем в Королевский дворец! На званный ужин! К Принцу!  — Званый ужин? Там же будет еще куча девиц, — недоверчиво вскинул бровь Синди. Анастейша плотоядно улыбнулась, оскалившись.  — Да! И ни одна из них до него не доберется, братишка!  — Не сомневаюсь, — совершенно искренне ответил Синди и мысленно пожелал удачи тем несчастным, что попадутся на пути у его «сестричек». Дризелла не поддерживала энтузиазма сестры.  — На самом деле аудиенция у принца - это только прикрытие, — заметила она. — Маменька хочет обнести замок.  — Настоящее дело! Возьмите меня с собой! — загорелся Синди. — Я не буду мешать! Честное слово! Я буду…  — Мешаться. Ты будешь мешаться, как и всегда, — презрительно фыркнула мадам. Анастейша ядовито захихикала, Дризелла брезгливо поморщилась.  — Папенька и господа из клуба почитателей Гуда хотя бы умеют держать в руках оружие, а ты обязательно попадешься, и тогда всем достанется.  — … оружие? Синдирелл замер. Это попахивало чем-то ужасным. Прежде отец никогда не марал руки кровью, ну, то есть, не проливал ее лично. Будучи обычным лесничим он просто раздевал и обворовывал трупы на лесных тропах, а взамен ничего не рассказывал страже о разбойниках. Но самый настоящий налет, и его отец — участник? Парень предпринял еще одну отчаянную попытку увязаться на бал за ними.  — Просто держать оружие я вполне могу! Я буду на подхвате! Ну мадам, вы же обещали, что если я закончу ту партию, неделю назад, мне можно будет пойти на стоящую работу! Прошу вас! — Синди даже взял мадам за руку в порыве чувств. Мадам оглядела его, поджала губы в ухмылке. Ничего хорошего эта ухмылка обычно не приносила.  — Что ж. Я действительно обещала. И я выполню свое обещание.  — Мама, он все испортит! Ты посмотри на него, он же как из сказки про единорогов, а у нас будут фонтаны крови! Я хочу фонтаны крови! — Анастейша капризно топнула.  — Маман, я, конечно, с вами спорить не буду, но мне кажется, если мы приведем его во дворец, все нас запомнят, точнее, запомнят его — единственного обладателя таких локонов и длинных ресниц. Его внешность слишком бросается в глаза. Нас вычислят из-за него, — ворчала матери с другой стороны Дризелла. Мадам Тремейн прервала обеих дочерей жестом. Синдерелл замер, ожидая свой приговор.  — Я обещала тебе настоящую работу, и ты ее сделаешь. Нам нужно спрятать сорок ножей в сорок сапогов. Кроме того, отделить дротики с ядом от дротиков с зажигательной смесью. Натереть до блеска рапиры и кинжалы, проверить все веревки и крюки. Кроме того, ты должен успеть подготовить наш дом к возвращению — приготовить ужин на нас и еще двадцать человек, натереть все полы в доме, и…. искупать Люцефера. И если после этого, — я сказала «если», — у тебя еще останутся время и силы, ты сможешь дойти пешком к воротам замка, чтобы посмотреть, как ребята из Шервуда вывозят награбленное, ну или подойти к окнам замка и посмотреть, как мы с твоими сестрами танцуем на балу.  — И, да, пятно на моем платье, еще нужно убрать пятно.  — И пятно на платье Дризеллы, — победно добавила мадам Тремейн, зловеще ухмыляясь. Синдерелл безучастно опустил голову.  — Будет сделано, мэм. Понуро ступая по блестящим ступеням парадной лестницы Синдерелл спускался в темную и пыльную подсобку — его рабочий кабинет и личную комнату заодно. В коридоре сидел в засаде Люцифер, черный с бело-серыми полосами кот как и обычно на парня не обращал ни малейшего внимания. Еще котенком его подарил мачехе отец, со словами, что это дико дорогая зверюга породы «мейнкун». Кот молча проводил Синдерелла взглядом зеленых глаз, продолжая дежурить возле щели в половице. Забравшись внутрь полумрака комнаты парень поспешно запер дверь за собой на ключ.  — Сид, твое здоровье! — прямо на пустой тарелке на рабочем столе Синдерелла развалилась крыса кремового окраса. Для крыс он был не Синди, а Сид. Хоть кто-то в этом доме за мужика его принимал. Толстый зверь приветственно помахал лапкой с кусочком сыра.  — Люций как, все еще там?  — Уйди с глаз долой, Гас, не до ваших пряток, — устало ответил Сид, и, не дожидаясь, когда его пушистый приятель покинет тарелку, он поднял ее в воздух вместе с крысом, затем поставил на комод. Сид раздраженно разжег при помощи огнива свечу - маленькое окошко почти под потолком не давало достаточно освещения. Гас взволнованно пошевелил усами.  — Я не специально. Жак наведался к нему в кормушку, а я провожу отвлекающий маневр. Кстати, мы с Жаком довели до ума платьице, можешь не благодарить.  — Прекрасно, — мрачно хмыкнул парень. — Это сильно облегчило мне задачу. - Сид поставил свечу на рабочий стол и рухнул на стул перед ним.  — Ну… вообще-то сильно, — крыс спрыгнул с комода, подбежал к стоящему в углу манекену, накрытому покрывалом, и потянул за край грубой ткани. Покрывало мигом соскользнуло с платья и перед Сидом предстал шикарный туалет цвета коралла, с пышной юбкой и изящным корсетом с золотой оторочкой, который на спине стягивал золотистый шнурок.  — Ты хотел взять два цвета, королевский набор: красный и золотой, но мы с Жаком предположили, что подойдет этот коралл, чтобы подчеркнуть молодость, — скрестил на груди лапки Гас. — Также мы посовещались и придумали, что к твоему корсету из жаккарда прекрасно подойдет юбка из этой органзы.  — О… ничего себе! — не смог скрыть восхищения Сид. — Спасибо, парни, выглядит и правда очень здорово.  — А золотой шнурок, это моя идея! — появился из щели в полу Жак, отряхивая с себя пыль. Он был не такой толстый, как Гас, с серой шкуркой, и пищал чуть повыше. — Сид, слышал про заварушку в замке! Сочувствую!  — Заварушка в замке? — не понял Гас. Жак скорбно поджал лапки.  — Сида не взяли на дело. Будут все — и мадам с девочками, и ребята из Шервуда, и даже господин Тремейн, а Сида не взяли.  — Оу, это так несправедливо! — Гас, кажется, едва не расплакался от возмущения.  — Да причем тут дело! — нервно дернулся Сид. — Вы нормальные? Это же мокруха, а если отца поймают? Что с ним будет, что сделает король? Я уже про принца молчу, это вроде как вообще его праздник…  — Ну, принц как раз не помеха, говорят, он добрейшей души человек, и… эм… падок на…  — А я сам нормальный? — перебил себя Сид, озадаченно уставившись на платье. — Разговариваю с крысами.  — Дорогой, так как крысы тебе отвечают, то ты нормальный, — расплылся в душевной улыбке Жак.  — Не аргумент, — недоверчиво покачал головой Синдерелл.  — Сид, мы это уже проходили, — тяжело вздохнул Гас, забираясь к другу на колени. — Ты первый человек, который понимает нашу речь. Это очень странно, конечно, человек, говорит с крысами, нам вот было очень странно видеть человека, который с нами разговаривает, я прекрасно тебя понимаю. Но, скорее всего, ты попал под волну благословений феями. В одно время у фей очень модно было становиться крестными смертных детей и витиевато их благословлять всякими талантами и предсказаниями, каждый шел во что горазд. Видимо, твоя крестная фея пожелала тебе разговаривать с животными. В целом, хороший подарок, между прочим, как не крути, в любой профессии поможет.  — Лучше бы она мне нормальную профессию пожелала. Чтобы я стал могучим воином. Или хотя бы ловким разбойником. Это сейчас пригодилось бы.  — Ну, разбойников у нас целый лес, воинов целый замок, а хороший портной на всю страну один! — попытался поднять настроение парню Гас, но у него ничего не получилось. Сид целиком ушел в работу, чтобы не думать о зловещем вечере.  — Знаешь, Гас, — заметил Жак, когда они собрались сбегать на кухню, чтобы притащить Сиду что-нибудь перекусить. — Иногда мне кажется, что у меня тоже есть крестная фея.  — Сомневаюсь, — настороженно покосился на родственника Гас, приподнимая край ковра.  — Нет, ты меня не понял, — возразил Жак, нырнув в дыру под ковром. — Я имею ввиду, что моя крестная фея тоже ошиблась с моим призванием, как у Сида.  — Да? И что же не так с твоим призванием? — хохотнул Гас, провалившись под половицу и тут же взяв курс на кухню. Жак засеменил за ним, продолжая мысль на ходу.  — Знаешь, я всегда знал, что должен был стать поваром. Понимаешь? Все эти специи, овощи, фуагра, крутоны! Вот даже в самом звуке что-то такое знакомое и близкое!  — Так что же тебе мешает готовить, Жак?  — Лапки, — совершенно серьезно ответил Жак. — Для таких дел нужны человечьи ручищи. Хм… может быть… если забраться на голову…  — Что? — Гас уже прилично убежал вперед, и теперь остановился возле очередной дыры в древесине, опершись лапкой в обгрызенный край дыры в стене.  — Как думаешь, можно управлять людьми, как куклами? Ну как той куколкой Дризеллы на чердаке, с ниточками? Гас фыркнул.  — Не в этой жизни, парень. И не в этой вселенной. Синдерелл выполнил половину поручений мадам, потом проводил семью к карете. Он пытался вразумить отца, но у того глаза сияли, как будто его фея по голове волшебной палкой огрела: аж звезды сыпались. Все верещал, что это «величайшее приключение в его жизни», что он «весь свой век ждал, когда же такое случится», и даже что-то про то, что поквитается с королем, который в далекие времена чуть у него первую супругу не увел. В общем, сына он не слушал, только гладил его по голове и обещал все в подробностях рассказать, если тот будет хорошим мальчиком и выполнит все, о чем его просила «мамочка». Затем Сид приступил к своим домашним делам. Что там перечислила мадам? Готовка? В этом помог Жак и другие крысы. Натирка полов? В коридорах часто сновал Люцифер, так что, так или иначе, сначала предстояло помыть кота.  — Слушай, ничего личного, — в очередной раз попытался поговорить с Люцефером Сид. — Меня заставляют. Если я тебя не искупаю, мадам мне голову оторвет. Понимаешь? Черт тебя подери… из какой страны вообще твоя порода? Может, ты со мной не разговариваешь, потому что иностранец? Кот воспользовался размышлениями Сида и тут же рванул во двор. Парень, чертыхаясь, отправился вслед за ним. Если лохматый полезет в репейник, его придется не только мыть, но еще и вычесывать. Тогда Сид точно без глаз останется.  — Кис-кис-кис… Сид шел по аллее между белыми и красными кустами роз. Теплый летний вечер легким ветерком приносил аромат цветов сада. Мягкий лунный свет золотистым нимбом сиял в волосах юноши.  — Какого х…  — Моя бедная, несчастная, ИК… крестница! Прямо перед Сидом на тонкой тропинке стояла миловидная старушка в легком синем плащике. Седые локоны игриво высовывались из-под капюшона, острый нос блестел, маленькие мутные глазки выражали крайнюю степень скорби.  — Моя драгоценная крестница, до чего они тебя довели! Какие лохмотья, разве можно в таком виде явиться на, ИК, балл!  — Уважаемая, вы заблудились? Вы из лесу? Случайно не сестер Флору, Фауну и Меривезу ищите? Они давно уже переехали, — спокойно ответил Сид. На «крестницу» он предпочел просто не обращать внимания. В конце концов его все при первой встрече за девушку принимают, если каждый раз обижаться — нервов не хватит. Услышав приятный, мелодичный, но все-таки тенор, то есть, мужской голос, бабушка пришла в замешательство.  — Ой, милок, прости старую…, а разве не здесь проживает лесник Тремейн с женой и славной дочуркой? Просто эта дочурка…  — Лесник Тремейн — мой отец, все правильно, бабушка. Они с мадам, Анастейшей и Дризеллой уехали на бал. Какая из сестер ваша крестница? — это уже было интереснее, чем дальняя родственница сумасшедших старушек, однако гораздо неожиданнее. Старушка как-то не была похожа на знакомых мадам Тремейн.  — Нет-нет-нет, — запротестовала бабушка. — Не эти жуткие девицы! Мою крестницу зовут Синдерелла, это должна быть девушка необычайной…  — Синдерелл, — Сид почуял неладное.  — Да, Синдерелла, моя крестница! — оживилась старушка.  — Нет. Не Синдерелла. Синдерелл. Я — Синдерелл. Старушка снова икнула, нахмурилась, достала из-за пазухи какой-то тонкий сучок с искоркой-звездой на конце.  — Молодой человек, с феями, между прочим, не шутят, за такую ложь ой как горько…  — Это не шутка. И я за эту правду уже «ой как горько». Ну здравствуй, крестная.  — Постойте, но это же…  — Признавайся, зачем ты меня научила с животными разговаривать? Это типа чтобы если что, мне по жизни одиноко с такой рожей не было? — Сид улыбнулся. Хотя он впервые в жизни видел свою крестную и не сказать, что был глубоко ей признателен за эту особенность, все-таки, это крестная, вроде как член семьи. Новопреобретенная крестная какое-то время смотрела на парня не моргая, а потом выдохнув «батюшки» осела на аллею. Сид не мешал — аллея чистая, только что подметалась и протиралась.  — Но… как же так? Должна же была родиться девочка! Все звезды об этом говорили! «Судьба принца»! Я же не могла так ошибиться.  — Ну, возможно вы слегка подвыпили? Вы и сейчас, кажется, не совсем трезвой пришли, верно? — Сид присел рядом.  — Да, но… Как же так! — растерянно хлопала ресницами фея. — Бедный мальчик! Я ведь была уверена, понимаешь? Как судьбой принца может быть мальчик?  — Ну мальчик, и дальше что? Девочка говорящая с животными тоже, знаете ли, мало похожа была бы на здорового ребенка, — Сида начинали раздражать причитания старушки.  — Что? Ох, да не в разговорах со зверьем дело, это вообще побочный эффект, все благословленные феями им обладают. Я… я пожелала тебе быть самой… самым изящным и прекрасным в королевстве, искусницей и мастерицей, чтобы все домашние дела спорились, то есть…  — Вы пожелали… что? Осознание охватывало Сида, расставляя по полочкам все когда-то странные и нелогичные вещи из его жизни. Выходит, вот почему ему не удавались ни стрельба из лука, ни фехтование, ни тяжелая работа, но руки откуда-то знали, как делается вышивка гладью, как вязать крючком, как готовится рататуй…  — Ты… так это все ты, — Сид схватился за голову. — Я думал, это со мной что-то не так, что я неправильный…  — Да, это я, ты прав, но пойми, все говорило, что будет девочка, мне и в голову не приходило! — горе-фея вцепилась тонкими ручками в изящный, по ее же воле, локоть Сида, жалобно причитая. — И твой отец, он так переживал, что твоя матушка умерла при родах, все приговаривал, какой она была красавицей, мне стало его так жалко! Я думала, подарю девочке красоту, и он будет вспоминать…  — Да ладно, признайся, ты просто была настолько пьяной, что не отличила мальчика от девочки, а еще очень хотелось побыть волшебницей в жизни сирых и убогих, — зло одернул руку Сид. Старушка виновато отвела глаза.  — И в этом ты, наверное, прав, — грустно всхлипнула фея. — Знаешь, я тогда так разозлилась… Моих четвероюродных сестёр, Флору, Фауну и Меривезу, пригласили на крестины принцессы, а про меня забыли. Представляешь? Забыли, как злую колдунью какую-нибудь! И мне было так обидно. Я подумала — ничего, вот у меня будет крестница — всем принцессам принцесса! Они еще услышат…  — Знаешь, ты может и не злая колдунья, но добрая фея-крестная из тебя, как из меня принцесса. То есть, с большой натяжкой, — фыркнул Сид. Они сидели так на аллее, в тишине, пока фея не подала робко голос.  — Если бы я могла бы все исправить…  — Ты же фея. Ты можешь колдовать, — вспомнил Сид, все его внимание сейчас было приковано к крестной, но старушка печально покачала головой.  — Ты не понимаешь. Наша магия надолго пристает к смертным только если была сотворена с ними в момент их рождения, или в момент крестин. Все остальное исчезнет тут же с наступлением полночи. Мне… мне очень, очень жаль. Сид понимающе кивнул. Действительно, если бы с магией было бы все так просто, люди были бы счастливы во всем мире по мановению волшебной палочки. Парень поднялся на ноги, помог подняться крестной. Фея все еще выглядела крайне виноватой.  — Ну что ж. Не то, чтобы я вас выгоняю, просто мне нельзя принимать своих гостей, мачехе это не понравится. Так что я был бы благодарен, если бы вы не делали мне еще больше проблем, в ярости мачеха не лучший собеседник.  — Тебе нельзя принимать гостей? — удивилась крестная. Сид замялся. Не говорить же старушке, что его мачеха почти что атаманша разбойников и как раз сегодня вечером они притащат сюда награбленное, если, конечно, их всех не схватят.  — Ну, я просто еще не все прибрал, я только ужин приготовил, а мне еще полы везде помыть, Люцефера искупать, дел невпроворот.  — Дел? Разве этим не должны заниматься слуги? И да, я ведь с самого начала удивилась — что это за тряпье на тебе?  — Обычная рабочая одежда, — пожал плечами Сид. — Я весь день работаю по дому и с разными составами, зачем портить нормальную одежду?  — Весь день? — фея стала морщиться. — А что же выходные? Выходишь ли ты в город? У тебя же должны быть сверстники, друзья!  — Ну, по-правде говоря, с такой рожей как у меня, парни всерьез меня не воспринимают, да и девушки, наверное. Сестры… ну, проще сказать, что нет, мы не друзья. Что же касается выходных, — Сид добродушно рассмеялся, — я думаю, мачеха вообще не знает, что это за слово. Тонкие седые брови сурово сдвинулись на лице феи.  — И, значит, они все поехали на бал, а тебя оставили здесь? Работать?  — Нет, все немного не так… — собрался было оправдаться Сид, но его прервал отчаянный писк у правого ботинка.  — Прошу прощения, что вмешиваюсь в вашу семейную беседу. Но… Сид! Ты совсем забылся? Вообще-то тебе сегодня как раз позарез нужно чудо! — Гас нервно оглядывался по сторонам. — И я понимаю, что дело деликатное, но раз уж фея — часть семьи, можно ее и посвятить в детали твоего горя…  — О чем ты? — раздраженно нахмурился он, поднимая зверька с земли, а то не ровен час его, пищащего, услышит Люций.  — Сид, — Гас вцепился лапками в большой палец парня. — Дело в замке, ты забыл?  — … Отец!  — Так что у крестной есть уникальная возможность помочь тебе не стать сиротой окончательно.  — Что такое? О чем вы? Что-то угрожает господину Тремейн? — схватилась за сердце фея. Сид раздумывал, пока сажал Гаса на плечо, но наконец сдался.  — Ладно, ты прав, сейчас нам нужна помощь. Видите ли, — Сид подбирал слова, чтобы не шокировать фею слишком сильно. — Так уж случилось, что моего отца втянули в… заварушку. По правде говоря, он там по своей воле, в каком-то смысле, хотя если бы не мачеха, едва ли все это произошло…  — Говори, в чем дело, дитя, не бойся, я сделаю все, что в моих силах, — решительно заявила фея, вооружившись волшебной палочкой.  — Эх… короче, мачеха организовала грабеж в замке. Вся страна ждала этот бал с нетерпением, это большой праздник, понимаете? Будут все, вообще все, особенно девушки, с украшениями, богатые женихи, которые подхватят тех дам, которых отвергнет принц, люди будут пить и веселиться, даже охрана будет следить за праздником. Никому в голову не придет обокрасть замок и гостей в такой день. И именно поэтому мачеха с сестрами будет по-тихому обирать гостей, а банда с моим отцом проберется в замок, и обчистит королевскую сокровищницу.  — О, боги, — фея никак не ожидала такого услышать.  — Я понимаю, это очень неожиданно и пугающе, — Сид примиряюще вскинул руки. — Но я должен сказать, что мой отец за всю жизнь не убил ни одного человека! И я очень волнуюсь, как бы ему не пришлось это сделать сегодня, если что-то вдруг пойдет не так.  — Я все поняла, — печально похлопала Сида по плечу крестная с влажным заботливым взглядом нянечки. — Бедный мой мальчик! Я спасу твоего отца от этой безжалостной, страшной ведьмы!  — Эм… не понял?  — Ну конечно! Ты, бедное, нежное дитя, из-за моего благословения не можешь защитить своего отца и пойти против воли мачехи, из-за моей глупости у тебя не хватило сил предупредить о преступлении стражу. Но я все исправлю. Я выведу на чистую воду эту ужасную женщину и ее порочных дочерей… Фея взмахнула палочкой, но Сид ловко перехватил ее в воздухе, сжав тонкую древесину.  — Нет. Извините, но вы меня совершенно неправильно поняли. Я не хочу, чтобы стража узнала об этом.  — Бедный мой, в тебе говорит…  — Я сказал, убрала палку! — прорычал Сид. — Я может из-за тебя и выгляжу как гребаная принцесса из сказки, но уж палку сломать у меня хватит сил!  — Но… но я ведь… я хочу п-п-помочь! — фея глядела на парня глазами полными ужаса.  — Это моя семья! — рявкнул Сид. — Да, мачеха сущий тиран, одна сестра — расчетливая стерва, другая — полоумная сумасшедшая, а отцу вообще наплевать на родного сына, у него приключения. И все равно, какие бы они ни были — это моя семья! И не тебе, которая спьяну спутала мальчика с девочкой, а потом появилась аж через восемнадцать лет, судить их, ясно? Или ты помогаешь мне спасти мою семью от тюрьмы, или убирайся отсюда к черту! На самом деле Сид и сам не ожидал от себя такой прыти и силы эмоций. Такое впечатление, будто в нем говорил другой человек. Или же наоборот, сам он долгое время спал, видя странный сон, и только сейчас проснулся.  — Я с тобой. Неожиданно из кустов, лениво покачивая хвостом, выполз кот Люций. По бокам к шерсти прилип репейник и в целом у животного был довольно инфернальный вид, однако голос, каким его услышал понимающий речь животных Сид, оказался необычайно мягким и приятным.  — Люций? Я думал, ты не понимаешь мою речь, или просто не умеешь говорить, — удивился Сид, почувствовав, как Гас юркнул ему под воротник. Кот презрительно фыркнул.  — А о чем мне с тобой разговаривать? Мне? С человеком? Да еще и водящим дружбу с крысами?  — Я и сейчас их друг, — на всякий случай предупредил Сид. Он все еще держал в руке палочку феи, хотя не видел, что крестная больше не смотрит на него с испугом, она восторженно улыбалась.  — Я готов временно закрыть глаза на эту глупость. В целом, я даже готов с ними сотрудничать. Только действовать нужно быстро. Полночь наступит почти через три часа, — умные зеленые глаза кота внимательно глядели прямо в глаза Сида. Синдерелл перевел взгляд на фею.  — Я помогу. Я не знаю, чем я могу помочь, но я помогу, правда. Я провинилась перед тобой, и ты заслуживаешь моей помощи, как никто другой. Сид отпустил палку. Говорят, феи лгать не умеют. А вот на счет котов он не был так уверен.  — А почему ты передумал? — спросил он недоверчиво у кота. Кот снова фыркнул.  — Если моих кормильцев посадят в тюрьму, сам я вылечу на улицу. А я не собираюсь горланить с этими голодранцами, вот еще. Ну и потом… я помню, как ты защищал меня от пса кормильца. Это было совершенно ненужно, — кот надменно поморщился, — я бы и сам справился. Но это было очень мило. Так что, в некотором смысле, я у тебя в долгу. И напоминаю, мы теряем время. У тебя есть какой-нибудь план?  — Нам нужно на чем-то добраться! — у левой туфельки феи появился Жак. — Они забрали карету и хороших лошадей, в стойле остался только старик Майор.  — О, я могу сделать карету, мой друг! Мне только понадобится что-то, что можно в нее превратить, что-нибудь круглое… — фея оглядела сад вокруг и приметила в огороде вдалеке огромную тыкву — гордость отца, который в свободное от работы и темных делишек мадам время занимался выращиванием бахчевых культур. — Вот, это подойдет! А в лошадей я могу превратить этих малюток!  — Эти малютки мне пригодятся в деле, едва ли я один справлюсь, — напомнил Сид.  — Я позову ребят, они будут рады помочь! — сообщил Жак. — Бруно тоже позвать? Сид обернулся, узнать мнение кота. Тот ничего не ответил, только злобно блеснул глазом.  — Пусть охраняет дом, пока нас не будет, — скомандовал Синдерелл, и крыс тут же умчался в сторону поместья. Фея возбужденно бормоча под нос какую-то околесицу вроде «бибиди-бобиди-бу» творила из тыквы карету.  — Так, транспорт есть, но как мы проберемся, Сид? — напомнил Гас, вернувшись на свое место на плече. Сид наблюдал за тем, как побеги превращаются в колеса и рассуждал вслух.  — Тайно — нельзя. Мы так и сами попадем в руки стражи, и привлечем внимание к отцу и остальным. Но и в лоб нельзя — если войдем через парадный ход, мадам тут же доложат, что прибыл кто-то из ее семьи, и мне точно не дадут и шагу ступить без надзора.  — Значит, мы не представимся, как семейство Тремейн, а придем как незнакомцы, — заметил кот. Сид судорожно обдумывал такой вариант.  — Это бал. Туда приходят только по приглашениям… А также на бал может явиться любая девушка… План складывался в голове, как мозаика, как сложный узор кружев, рождался в его голове из отдельных простых элементов и примерялся в ансамбль до тех пор, пока не получалась идеальная картина.  — Крестная. Ты ведь пришла сюда, потому что хотела меня на бал отправить, правильно? Ну, когда думала, что я девушка?  — Ну да! — бросила через плечо фея, внимательно следившая за окончанием волшебства и добавляя серебряные узоры на дверцы новорожденной кареты, — я думала, тебе уготовано стать принцессой, а для этого нужно очаровать принца, я думала, от меня потребуется сделать последние штрихи.  — То есть, ты сможешь мне наколдовать платье, прическу, макияж? И хорошо бы еще какие-нибудь туфли, едва ли я влезу в сестринские. Тельце у меня как у принцессы, но нога все равно побольше будет.  — Какие-нибудь? — крестная закончила работу над каретой, которая, сияя золотом и серебром, гордо возвышалась за ее спиной. — Да я могу тебе создать туфельки хоть из красного бархата! Нет. Из чистого золота!  — Крестная, откуда такая безвкусица, — брезгливо поморщился Сид. — Золото — жуткое мещанство, а бархат вышел из моды еще в позапрошлом веке. Нет, нужно что-то изысканное, современное, свежее, но необычное…  — Необычное? — удивился Гас.  — Местные, особенно дамы, друг друга знают как пять пальцев, потому что соперниц всегда знают лучше подруг. Значит, я буду играть иностранку. А раз иностранку — это должно быть что-то экзотическое. Но не слишком экстравагантное, я же не городскую сумасшедшую играю. Лучше мотив зимы, сейчас лето, сыграем на контрасте… — хитрый узор плана в голове Сида приобрел окончательный вид. — Хм. А сможешь из хрусталя? Когда Сид окончательно продумал мотив и детали образа для легенды, он всерьез забеспокоился, что предстоит неприятный и, скажем прямо, расистский диалог с Жаком на предмет цвета шкурки тех, кого он попросит поучаствовать в роли лошадей. Но к его облегчению Жак сам с таким рвением подошел к вопросу, что выделил родственников не только по цвету шкурки, но и по росту, телосложению и даже относительной внешней схожести, так что карету несла четверка идеальных белоснежных коней с красными глазами, словно все четверо были близнецами. Сид точно знал, что в их поместье жил только один альбинос, откуда Жак достал еще троих оставалось загадкой. Управлял четверкой пожилой мерин Майор, которого фея превратила в кучера с мощной челюстью. Кажется, управление упряжью приносило Майору невероятное удовлетворение. Он с упоением подгонял крыс-коней, а те неслись будто хищники, преследующие жертву, целеустремленно высматривая по пути замок. Видимо, Жак их успел чем-то замотивировать. В покачивающейся карете совещались четверо. Сид, силами крестной превратился в воздушную, почти ангельскую принцессу. Его нежно-голубое платье блестело звездами, на шее висела тонкая нитка мелких бус из белого хрусталя, а аккуратно уложенные золотистые кудри удерживала серебряная диадема с сапфирами и бриллиантами. По правое плечо подставной "принцессы" сидел Люцифер. В обличие человека это был жаркий брюнет с раскосыми выразительными изумрудными глазами. Его густые локоны струились по плечам и спине, иссиня-черный камзол был расшит серебряными нитями, на шее, повторяя окрас Люцифера в его естественном виде, располагалось белоснежное жабо, пышными складками кружев, брюки были также оторочены серебряными полосами, что дико напоминало родные белые полоски на шерсти Люция. Фея так же наколдовала коту шикарную шпагу, не уступающую остроте его клыков и два кинжала, взамен утерянных из-за преображения когтей. Напротив сидели Гас и Жак, их фея превратила в слуг, что весьма позабавило Люция, но нисколько не смутило самих ребят. У обоих были довольно простого покроя фраки, у Жака из серого жаккарда с золотистым рисунком, у Гаса из желтого с серебряным. Так же Жак получился практически седым, а вот Гаса украшала желто-рыжая шевелюра.  — Из какой мы страны? — продолжал общее рассуждение Гас, сложив руки на выдающимся животике. Его человеческий голос для Сида звучал так же, как он слышал его, когда тот был крысой, однако присутствуй в карете хоть один нормальный человек, он сказал бы, что Гас обладает сильным баритоном с хрипотцой.  — Ни из какой, — категорически отрезал Люций. — Чем меньше о нас будут знать, тем меньше шансов, что нас раскусят. Будем говорить, что не хотим разглашать, из какой страны, чтобы это не повлияло на выбор принца.  — Хорошо придумано, — спокойно согласился Гас, — а ты, оказывается, не такой глупый, как может показаться. Люций мягко прищурился, но оба крыса-пажа и Сид почувствовали в этом взгляде угрозу.  — Парни, выяснять отношения будете потом, сейчас у нас общее дело! И первого, кто об этом забудет, я вышвырну из кареты не задумываясь. Ясно? — Сид строго оглядел спутников. Гас рассмеялся.  — Полно, это же просто шутка. Конечно, мы тут все заодно. Люций, надеюсь, ты простишь мне эту глупую шутку. И много других глупых шуток, что были до этого. Предлагаю сделку, когда все это закончится — я буду таскать тебе из погреба понемногу колбас и еще всякого. Что скажешь?  — Что, боишься, что когда это все закончится, я достану тебя, крыс? — губы кота-мужчины подернула тень улыбки.  — Скорее, хочу таким образом выразить тебе нашу признательность, что ты вызвался помочь Сиду.  — Не Сиду. Себе.  — Ну, как знаешь, — пожал плечами Гас. — Но о моем предложении все-таки подумай. Карету тряхнуло на очередной кочке, послышались крики вошедшего в раж Майора. Сид опасливо глянул в окно, где в полумраке на бешеной скорости мелькали мимо листья и ветки.  — Я поверить не могу, откуда в вас все это? Во всех вас. Меня везет конь, который, кажется, всю жизнь мечтал командовать, а вы тут плетете интриги покруче чем придворные в книжках Дризеллы! — Сид оглядел присутствующих мужчин, каждый из которых выглядел лет на десять-двадцать старше самого Сида. Это не укладывалось в голове, потому что он помнил, что котенка Люция отец принес четыре года назад, а друзей Гаса и Жака еще два года назад он видел маленькими крысятами. Сейчас же Люций смахивал скорее на старшего брата Сида, а Гас и Жак выглядели ровесниками его отца.  — Ну, знаешь ли, ты тоже не производишь впечатление нежной орхидеи, хотя по внешности так и не скажешь, — подмигнул Гас.  — Туше, — согласился парень, ухмыльнувшись. — И правда, под стать компания… Ладно. Итак. Со мной все ясно, я принцесса, все дела, услышала о бале и выпросила у папеньки посмотреть на белый свет. Люций, ты будешь моим братом.  — Братом? Чего это братом? — насупился Жак. — Это мы твои друзья, между прочим, а не он!  — Вы не обижайтесь, но, видимо, ваше крестьянское происхождение дало о себе знать, так что вы просто не выглядите, как аристократы. Опять же, без обид, — ухмылялся довольный Люций. Сид узнавал эту ухмылку. Так Люций выглядел, когда мадам почесывала ему между ушками.  — Ишь ты, аристократ облезлый! — разбушевался Жак, но Гас не поддержал брата.  — Отличная идея. Не могли же девицу шестнадцати лет отправить в чужую страну без присмотра? Все сходится. А я покорный слуга Ее Высочества, — кивнул Сиду Гас.  — Тогда я повар! — радостно выкрикнул Жак. Гас уронил лицо в ладони.  — Господи, Жак, опять ты со своими бреднями…  — Ну, а что? Ему можно братом? Тогда я буду королевским поваром. Должна же принцесса и ее брат как-то питаться в дороге?!  — Вполне разумно, — неожиданно поддержал бедного Жака Люций. — Только если ты повар, едва ли тебя пустят в замок к господам, останешься сидеть на кухне.  — Так я и…  — Нет! — протестовал Гас. — Мы зачем в это ввязались, Жак? Чтобы помочь Сиду! Жак выглядел настолько расстроенным, что у Сида сжалось сердце.  — Мало ли, где у мадам есть свои люди? Нам понадобится свой человек на кухне. Заодно, если что, поможет нам незаметно пробраться в отсеки прислуги, — заступился за друга Сид, за что получил взгляд полный благоговения. Гас простонал, но никто не обратил на это внимание, потому что Майор, дрожащим голосом, похожим на ржание, проорал.  — Прибыва-а-а-аем!  — Так, ты и Жак выходите первыми, потом Люций, потом ты подаешь мне галантно руку. Блин…, а ты вообще знаешь, что такое галантно? — внезапно усомнился Сид. В конце концов, как бы они не выглядели — это всего лишь домашний кот и крысы, которые видели только то, что происходило в доме перед их носом, и что рассказывал лично Сид.  — Если это как-то связано с грацией, я справлюсь, — заверил Люций. — Кормилица всегда меня хвалила за грацию, не смотря на мой рост. Кроме того, человек, мы весьма наблюдательны. Это вы вечно думаете не о том и отвлекаетесь на собственные мысли, а у нас нет на такое времени.