Sex Fantasies

      Я испуганно сжалась, обхватив руками колени, прислушиваясь к ужасным звукам за закрытой дверью своей комнаты. Был момент, когда я подумывала о том, чтобы выбраться из дома через окно, однако сразу же отбросила эту идею, сомневаясь в том, что смогу безопасно добраться до земли с третьего этажа.       Страшнее было то, что я не понимала, что происходит, а точнее — почему это происходит. Я могла лишь догадываться, что это как-то связано с моим отцом, который являлся довольно состоятельным человеком и, возможно, был замешан в каких-то грязных делах. Я не знала, чем он занимался и что именно приносило ему столько денег. На людях отец всегда вел себя благопристойно, да и вообще наша семья славилась своей религиозностью. Меня с малых лет приучили к посещению церкви, к тому, что я должна оставаться непорочной и во всем слушаться родителей. По нескольку раз на дню я читала молитвы, прося Господа смилостивиться надо мной и простить мне мои грехи, хоть и сама не понимала до конца, в чем я провинилась. Меня всегда ставили в пример другим девушкам, которые вели, если так можно сказать, разгульный образ жизни.       Но при всей своей милой религиозности я не слыла красавицей, да и училась не на высший балл. Меня больше интересовала природа и животные, и я готова была на все, чтобы стать ветеринаром, вот только мой отец не был обрадован этой новостью. По его мнению я должна была выйти замуж и рожать детей, наслаждаться жизнью покорной хозяйки дома, ублажая мужа. Мое вероисповедание и моя покорность не давали мне права перечить ему. Но я заметила, что с тех пор, как умерла моя мать (произошло это 3 года назад в авиакатастрофе), он переменился. Я не сомневалась, что она знала, в чем был замешан отец, и все же надеялась, что ее смерть не была как-то связана с тем, что она знала правду.       Я никогда не спрашивала отца о его «бизнесе» во имя своего же блага, но не могла не признать, что чем взрослее я становилась, тем сильнее злилась на него — за его темные делишки, за то, что он отбирал у меня мечту и едва ли не запирал дома, дабы я не гуляла с кем-то по ночам. Он хотел сделать из меня образцовую жену, и все это так угнетало меня, что даже в религии я больше не находила утешения. Мне казалось, что она была придумана лишь для того, чтобы укротить меня, чтобы мной можно было манипулировать.       Месяц назад мне исполнилось 20, и вдруг я обнаружила, что завидую девушкам, которые могут хотя бы просто идти со своими молодыми людьми за руку у всех на виду. Как только какой-то парень намекал мне на то, что я ему нравлюсь (что меня всегда удивляло, учитывая то, какой «забитой» девушкой я себя ощущала), я сразу же пресекала любые его попытки сблизиться со мной. Я боялась гнева отца. А по ночам просто плакала в подушку. Теперь, когда рядом не было мамы, что смогла бы меня защитить, я чувствовала себя очень одинокой. Но большая беда ждала меня впереди.       Как-то раз отец попросил меня присоединиться к нему за ужином, на котором, кроме нас двоих, присутствовал еще один человек. Я знала его смутно — деловой партнер отца, примерно его возраста, если не старше. Я не понимала, зачем меня позвали туда, но когда спустя пять минут после начала трапезы отец представил мне мужчину (его звали Уильям Боунз), он заявил, что этому человеку предстоит стать моим мужем.       В тот момент я поперхнулась, отчего глаза мои заслезились, пока я старалась откашляться. Лишь сделав глоток сока, я выдохнула.       — Мужем? — только и смогла вымолвить я, с ужасом глядя то на отца, то на гостя.       — Ты ведь знаешь, что в нашей семье принято заключать браки по договоренности, дорогая. Именно так я женился на твоей матери, а мистер Боунз хороший человек, который сможет обеспечить тебя всем, чего твоя душа пожелает. Даже наследниками, — лицо отца озарила довольная улыбка.       — Но у вас с мамой была любовь, разве нет?       Кажется, отцу не очень понравилось, что я стала пререкаться, но он сдержался, хмыкнув.       — Любовь в браке не главное, дитя мое. Впрочем, я не исключаю, что вы с Уильямом сможете стать хорошими партнерами и друзьями. Не так ли, Билл?       — Разумеется, — кивнул мужчина, пожирая меня глазами с ног до головы. — Вижу ты не соврал, она и впрямь невинна.       Я одновременно смутилась и разозлилась. Сжав салфетку, располагавшуюся на коленях, я стиснула зубы, надеясь на свое самообладание. Этот мужчина был мне неприятен, не говоря уже о том, что его я, кажется, интересовала как товар, а не как спутница жизни.       Я поскорее закончила ужин, попрощалась с Боунзом, наиграно улыбаясь и удалилась, не желая больше ни минуты оставаться в одной комнате с этим человеком. Стоит ли говорить, что той ночью я выплакала немало слез. Я побаивалась отца, а теперь еще и презирала. Как он мог так поступить со мной? Конечно, я знала, как он сошелся с мамой, но подумала, что в наше время эта странная традиция себя исчерпала, а также что я смогу сама выбирать себе мужа. Естественно, я вновь обратилась к Господу, умоляя его сжалиться надо мной и одновременно с этим просила прощения за свою вспыльчивость.       Я обнаружила себя в тупике, не зная, как поступить. Я была беспомощна. Ах, если бы только мама была жива…       С этими мыслями я и легла сегодня спать, ворочаясь в постели, в то время как мне снилось что-то странное и пугающее. И даже сквозь сон нельзя было не услышать этот шум, который мигом разбудил меня и заставил насторожиться. Я впервые слышала его в реальной жизни, до этого — только по телевизору. Вцепившись в одеяло, я чуть было не подпрыгнула на месте, когда шум повторился, но уже громче. Сомнений не было — это был звук выстрела из какого-то оружия.       Впервые я подвергалась подобной опасности, ведь всю мою жизнь отец чересчур опекал и оберегал меня. Люди, которые в данный момент подвергались обстрелу — это та охрана, которая всегда «сторожила» меня, когда он уезжал в командировку (как он это называл).       Мысль о мертвых телах, разбросанных по всему нашему дому, заставила меня поежиться и нехило испугаться. Разумеется, что где-то глубоко в моем сознании теплилась надежда, что я либо сплю, либо все истолковала неверно.       Кто же это? Грабитель? Я бы не удивилась подобному исходу событий, так как у нас было много вещей, которыми можно было поживиться. Но к чему такие жертвы? И что станет со мной?       Не зная, что еще могу сделать (вооружаться против пистолета было глупо), я схватила с тумбы четки с крестиком, крепко сжав их в руке. Это успокаивало, но лишь чуть-чуть.       Еще один выстрел, следующий. Я вздрагивала, мне хотелось плакать, но страх будто наоборот не давал мне предаться рыданиям, парализуя. Я пребывала в каком-то ступоре, словно все это происходило не со мной.       И вот наконец все стихло. Как показалось на первый взгляд. Через минуту же ручка моей двери повернулась и в комнату вошел человек. Должно быть, он осматривал все комнаты и наткнулся на мою. Я так сильно сжала четки, что они впились в мою ладонь, пока я неотрывно наблюдала за незваным гостем.       На меня смотрел вполне высокий мужчина с темными волосами, кончики которых располагались чуть ниже ушей. Лицо его было покрыто не слишком густой бородой, глаза казались чернее ночи, но это скорее было из-за недостатка освещения в комнате. Одет он был во все черное в классическом стиле — рубашка, пиджак, галстук и брюки. И так как незнакомец сливался с темнотой, то несложно было догадаться, что в этом и состояла его задумка — быть менее заметным. На вид было сложно понять его возраст — ему можно было бы дать как 25, так и 35 лет. Пусть одежда и скрывала его телосложение, почему-то я была почти уверена, что находился он в весьма хорошей физической форме.       Ну а самое главное — это то, что в руках у него я заметила продолговатый пистолет. Я не разбиралась в оружии, но выглядело оно при любом раскладе очень устрашающе. Я вжалась спиной в спинку кровати, как будто это могло меня спасти. Невольно сглотнув, я посмотрела прямо в его глаза. Они ничего не выражали, кроме усталости и отчужденности.       — Кто вы? И что вам нужно? Деньги? — я нарушила тишину первой, потому что мужчина пугал меня, а взгляд его теперь едва ли не сверлил во мне дыру.       — Нет, — голос был спокоен, даже холоден, звучал отрешенно, и это напугало еще сильнее.       — Что вы сделали с людьми внизу?       — Они мертвы, — сказано это было так обыденно, что я едва не потеряла дар речи.       — Все? — я испуганно покосилась за его плечо, словно ожидала, что кто-то все-таки выжил и сейчас ворвется в эту комнату и спасет меня.       Мужчина издал непонятный звук, как будто ему стало забавно от того, что я сомневалась в его словах.       — Люсия Дюпон, верно?       — Да… это я, — произнесла я неуверенно, не зная, правильно ли поступаю.       — Славно, — голос его оставался по-прежнему не слишком заинтересованным, хотя похоже было, что он нашел то, что искал.— Как я понимаю, ваш отец отсутствует, верно?       — Да, — ответила я еле слышно, нервно перебирая четки пальцами.       Это не ускользнуло от мужчины, губы которого тронула легкая ухмылка — скорее умиления, чем насмешки.       — А кто вы? — не знаю, откуда во мне взялось столько смелости.       — Можете называть меня Кевин. Загадочный незнакомец, — при этих словах он ухмыльнулся, насмешливо кланяясь.       — Хорошо, Кевин, — каждое слово давалось мне нелегко, и я прилагала все усилия, чтобы голос мой дрожал как можно меньше. — Чего вы хотите?       — Вас, — такой простой ответ, но он заставил меня окаменеть и застыть на месте. По телу пробежался неприятный холодок.       Кевин подошел ближе, и теперь свет от моей настольной лампы освещал его лицо. Сейчас он казался мне не таким устрашающим, и все же…       — Я попытаюсь объяснить. Ваш отец бесчестный человек, Люсия. Вам это известно?       Я замялась, не зная, что ответить, хотя в душе понимала, что он прав.       — Вижу, вы согласны и, возможно, даже знаете о его происках. Дабы не утомлять вас подробностями, тем более что это вам ни к чему, я скажу лишь, что он перешел дорогу не тем людям, из-за чего последние лишились кучи денег, не говоря уже об унижении. И эти люди наняли меня, чтобы я разобрался с данной проблемой. Однако я знаю вашего отца и знаю, что даже его собственная смерть ничему его не научит. Потому я убедил своих нанимателей, что разумнее было бы заставить его страдать, а потом уже по надобности — прикончить.       Я дернулась на последних словах мужчины, чувствуя, как мое сердце стало биться еще чаще, и не удивилась бы, если бы он смог даже расслышать последствия этого бешенного ритма. Брюнет тем временем продолжил:       — Потому я подобрал идеальный день для своего плана. Как вы заверили меня, вашего отца здесь нет. И приедет он явно нескоро. Потому никто нам не помешает…       — Не помешает чему?       Я жутко боялась услышать ответ, замерев и даже не дыша.       — Скажем, вам придется разделить участь тех людей внизу, — разъяснил Кевин, и создалось впечатление, что произнес он это с толикой сожаления и горечи, но проанализировать это у меня не получилось, потому как я громко выдохнула, вскочив с кровати.       — НЕТ! Вы не посмеете! Вы… не подходите! — я заметалась, окидывая взглядом всю комнату, только теперь решив обороняться до последнего, хоть и понимала всю тщетность этой затеи. Кажется, он тоже, потому как Кевин не двинулся, смотря на меня любопытным взглядом, чуть склонив голову.       Я схватила то, что попалось под руку первым — это была большая ваза с искусственными цветами. Я подняла ее над головой, собираясь бросить, но мужчина опередил меня, непринужденно выстрелив в вазу, которая едва ли не рассыпалась на кусочки у меня над головой, а сама я взвизгнула, подпрыгнув и отскочив в сторону, испугавшись.       — Не стоит все усложнять, — заметил он, когда я всхлипнула, падая на колени. Осев на пол, я нащупала те самые четки, что остались лежать на кровати, вскинув голову вверх. И только сейчас смысл сказанного им взвалился на меня тяжким грузом. Я не хотела умирать, тем более даже не заслужив смерть, а лишь став пешкой в этой игре. Сейчас я ненавидела отца еще сильнее, но данное чувство заглушил страх и отчаяние.       Я уже ощущала, как слезы неумолимо стекают по моим щекам, орошая подол ночной рубашки. Только одна мысль, а точнее даже две утешали меня — мне не придется выходить замуж за Боунза, и есть шанс, что на небесах я встречу маму.       Я слышала сквозь собственные рыдания, как Кевин подходит ближе и склоняется надо мной. Дуло его пистолета прижимается к моему подбородку, заставляя меня приподнять голову.       — Мне жаль, малышка, но я лишь посредник. Твоему отцу не стоило быть таким беспечным. Если бы он любил тебя, то заботился бы получше, не находишь?       — Я для него всего лишь инструмент для достижения целей, — с горечью выпалила я. Во мне вдруг накопилось столько злобы, что перед смертью я хотела выговориться. — Он хотел, чтобы я вышла замуж за какого-то старикашку, наплевал на мои чувства, оградил меня от мира и в свои 20 лет я повидала так мало, о чем теперь жалею. Все, что его и моего будущего жениха волнует — это моя непорочность, словно это самое важное в жизни. Если бы он любил меня, он бы никогда… — здесь я расплакалась пуще прежнего, но я понимала, что не вызову этим жалость у своего убийцы. Я плакала, потому что хотела. Потому что больше мне ничего не оставалось.       — Прошу вас, сделайте это быстро, — взмолилась я, кинув на Кевина слегка расплывающийся из-за слез взгляд.       Он кивнул, а я сжала четки и начала читать молитву, целуя крестик, пока перед моими глазами пробегала вся моя жизнь, которая являлась не очень насыщенной, как я успела подметить.       Зажмурившись, я приготовилась к смерти, полагая, что мужчина разделается со мной сразу же, как я закончу молитву. Я все ждала и ждала, сердце мое заглушало мысли, и, казалось, что прошла целая вечность, прежде чем он внезапно убрал, упирающийся в мой лоб, пистолет.       — Прошу, не мучайте меня, я этого не выдержу, — простонала я, вытирая слезы, сложив руки вместе в молящем жесте, открыв глаза.       — Ты так жаждешь смерти?       — Нет… — глухо промолвила я, снова сглотнув. — Но вы же сами сказали…       Кевин склонился надо мной, давая мне руку, помогая встать. Я машинально положила свою руку в его, и одним резким движением оказалась на ногах.       Вот только выпускать меня мужчина явно не собирался.       — Мне кажется, что у меня созрел план получше. Мы можем убить одним камнем двух зайцев сразу, — его пальцы убрали выбившуюся прядь моих волос за ухо.       — О чем вы? — все еще всхлипывая, поинтересовалась я, пытаясь не думать о том, как сильно его руки сжимают меня.       — Раз для твоего отца так важна твоя невинность, то неужели он не расстроится, если ты потеряешь ее с кем-то, кроме своего мужа? Разве я не унижу его, если опорочу тебя? — мужская рука вдруг очутилась на моем бедре, почти что между моих ног, и я покраснела, слегка подаваясь назад. Кевин убрал руку, но по-прежнему держал меня.       — Подумай, разве это не выгодно для нас обоих? Ты потеряешь честь, но сохранишь жизнь, и при этом, насколько я понимаю, тебе не придется выходить замуж за этого ненавистного тебе человека. Я же выполню задание и, хм, приятно проведу время, — несмотря на озорной тон, он подарил мне теплую улыбку, что редко можно ожидать от убийцы.       — Я не…       Это сумасшествие! Все, что происходит в данный момент… Это нереально. Сначала меня хотят лишить жизни, а потом изнасиловать. Правда, не знаю, можно ли это назвать так, если я, по сути, дам согласие?       Близость Кевина мешала мне обдумать его предложение.       Он подался вперед, к моему уху, прошептав:       — Ты лучше умрешь, чем познаешь, каково это… быть с мужчиной? Разве это разумно?       По телу прошла легкая дрожь, но уверена, что он все равно смог ощутить ее. Откуда такая странная реакция? Этот человек мне незнаком, более того — он собирался убить меня, а теперь предлагает такое…       — Скажи «да», — шепнул он, но уже в мое другое ухо, и мои руки непроизвольно сжали его плечи, будто бы в попытке оттолкнуть его, так как это все становилось уж слишком интимным. Однако умирать мне тоже не хотелось. Если бы не ситуация, я бы сочла его весьма привлекательным, он являл собой опытного человека, который знает, что делает. При воспоминании о мерзкой улыбке Боунза я тряхнула головой.       Кевин, казалось, воспринял это на свой счет, отодвинувшись от меня, вглядываясь в глаза. Я опомнилась и, прежде чем он сделал бы неправильный вывод, я прикрыла веки, медленно кивая.       — Да, — просто ответила я, сама не зная, на что подписываюсь.       Руки мужчины куда-то исчезли и я открыла глаза, созерцая, как брюнет кладет свой пистолет на тумбочку рядом с моим телефоном.       — Я очень надеюсь, что ты не натворишь глупостей и не притронешься к нему, — заметил он с усмешкой.       Я смутилась, но скорее от того, что будет далее.       Когда он подошел ко мне вновь и положил обе руки на мои щеки, притягивая ближе, я замялась.       — Это обязательно? Разве ты не хочешь перейти сразу… к делу? — последнее слово с трудом сорвалось с моих уст, и я отвела взгляд.       Кевин рассмеялся.       — Ты действительно невинна. Я же не зверь. Я хочу, чтобы ты сама этого захотела. Так будет приятнее и тебе, и мне.       — А если я не захочу?       — Не волнуйся, у тебя не будет другого выбора, — с уверенностью сказал мужчина. — Никому не нужно знать, как именно все произошло. Я же предпочитаю джентльменский подход. Мне нравится, когда женщины стонут от удовольствия, а не от боли, — очередная ехидная усмешка.       Я зарделась, смотря куда угодно, но только не в его глаза.       Мысль казалась невероятной — как я могла довериться ему? Когда брюнет в очередной раз приблизился к моим губам в попытке завладеть ими, я чисто рефлекторно отпрянула, но полностью отстраниться мне не дали. Тыльная сторона ладони прошлась вдоль щеки.       — Тише, все хорошо, — его глаза гипнотизировали меня, и оторваться от этого взгляда казалось невозможным, потому я не уклонилась, когда мужские губы все же добрались до моих собственных.       Сначала поцелуй был легким, обычным прикосновением, но не успела я опомниться, как Кевин стал более напористым. Я не делала секрета из того, что было и так логично — это был мой первый поцелуй, и я не понимала, почему нервничаю из-за того, что ему не понравится со мной целоваться.       Его ладони расположились немного ниже моих плеч, отодвигая меня, чтобы заглянуть в глаза.       — Понравилось?       Наверное, я брежу, если полагаю, что ему есть какое-то дело до того, понравилось мне или нет. Впрочем, в его ответном взгляде я не заметила издевки или чего-то подобного.       — Не знаю, — честно призналась я, краснея.       — Попробуем еще раз, — игривая улыбка на губах, что тянутся к моим, увлекая их во второй поцелуй, на этот раз более нежный и неторопливый. Я отвечаю как могу, весьма робко, и, похоже, сама не осознаю, как мои руки смыкаются на шее мужчины. Он не протестует, но ради эксперимента раздвигает мои уста языком, проникая глубже. Я охаю от неожиданности, стараясь привыкнуть к новым ощущениям и встречаю его своим языком, плавно повторяя его же движения.       Я настолько увлеклась действом, что не сопротивляюсь, когда Кевин вырывает из моих рук четки, отбрасывая их куда-то в сторону. И самое страшное, что я позволяла ему заманивать меня в эту пучину грешных страстей. Мои пальцы сами по себе зарылись в его волосы, а в следующий момент мы уже рухнули на кровать.       Тогда я снова отрываюсь от него, испуганно глядя в эти темные жгучие глаза, ворочаясь под ним.       — Не волнуйся, это не больно, — кончик его носа прошелся вдоль моей шеи, щекоча кожу.       — Правда?       — Если будешь меня слушаться, то да, — он с жадностью впился в то место, где шея переходила в плечо, и я почувствовала, как мои ноги медленно раздвигаются в стороны — тело будто жило своей отдельной жизнью, игнорируя мои мысли и команды. Ощущать его щетину, трущуюся о нежную кожу было необычно, но не неприятно. Скорее наоборот.       Я настолько потеряла голову от таких, казалось бы, невинных прикосновений, что даже не вспомнила про то, что за дверью лежало несколько мертвых людей. Каждый раз, когда Кевин смотрел на меня, я не могла отвести взгляд, несмотря на смущение.       Мужские губы дошли до выреза моей сорочки, но он не торопился ее снимать, запуская руки под подол, скользя ими вверх вдоль моих бедер.       — Тшшш, — шептал он, видя, как я дрожу. Но теперь причину дрожи было сложно определить даже мне самой. Где-то на уголке сознания я поражалась тому, что этот человек тратит так много времени и возится со мной, желая доставить мне удовольствие. Стыдно было признаться в том, что он так сильно влиял на меня. И если такие обыкновенные ласки действовали на меня подобным образом, то я боялась представить, что почувствую дальше.       Я так задумалась, что взвизгнула от неожиданности, когда сильные руки брюнета рванули мою рубашку, тем самым оголив мою грудь.       Естественно, что мои руки тут же бросились закрывать оголенную плоть, но Кевин остановил меня, насильно убирая их.       — Тебе нечего стесняться, малышка, — с благоговением промолвил он, вожделенно обследуя мое тело.       Легче было сказать, чем сделать. Брюнет медленно, почти дразня, проводит кончиком языка по ложбинке, обхватывая обе груди своими сильными руками, сминая их и касаясь большими пальцами сосков. Мои ноги сжались плотнее, а ногти впились в собственные ладони. Я старалась не смотреть на него, но трудно было сдержать стон, когда губы накрыли один из бутонов вишневого цвета, втягивая сосок в рот.       — Аах, — я прикрыла рот рукой, но вскоре и ее, и другую руку пригвоздили к кровати чужие, а губы тем временем продолжали осыпать мою грудь поцелуями, беря в плен каждый сосок по очереди. Кевин жадно оттягивал их, с громкими чмоками отпуская, что заставило меня залиться краской. Я была обладательницей третьего размера, и, кажется, ему нравилось наблюдать за тем, как моя грудь колыхалась каждый раз, когда он отпускал мои соски.       После этого мужчина стал пылко облизывать их, поддевая языком и кружа им по ореоле. Я стонала и хныкала, не в силах оставаться равнодушной к его ласкам. Соски приятно ныли, а внизу живота покалывало; также между ног присутствовала такая сладкая пульсация, что мне пришлось прикусить губу.       Брюнет стиснул обе груди вместе, чтобы вобрать в рот две набухшие горошины одновременно. Я извивалась, громко дыша через рот. Его губы потянулись вверх, чтобы найти мои, а пальцы продолжали играть с сосками.       — Не подаришь ли мне поцелуй? — невинно прощебетал он, посмеиваясь.       Хоть голова у меня и шла кругом, я положила руку на его затылок, приподнимаясь, дабы слиться с ним в поцелуе. Получалось все еще плохо, но я старалась. И, кажется, ему понравилось, потому как он сладко простонал мне в рот, с силой двинув бедрами, вжимаясь пахом в мой собственный. Я ухнула, согнув ноги в коленях, даже сквозь ткань нашей одежды ощущая его разгоряченную плоть. Это заставило меня в очередной раз покраснеть и оторваться от Кевина.       Он же заставил меня приподняться, а потом полностью стянул с меня рубашку, залезая рукой под резинку моих трусиков.       — Нет, — слабо простонала я, пряча лицо в его плече, пока мужчина, уже поваливший меня обратно на кровать, целовал меня в лоб. Это могло показаться милым, но мои мысли были заняты другим, особенно когда его пальцы прошлись вдоль расщелины испачкались проступившей влагой.       Мне казалось, что даже кончики волос стали пунцовыми, когда брюнет стал массировать мой клитор.       — Посмотри на меня, — низким голосом приказал он и я подчинилась, подрагивая и ахая, как завороженная всматриваясь в его лицо. Свободная рука Кевина разобралась с моим бельем, стянув трусики и отбросив их на край кровати.       Я сгорала от стыда из-за легкого пушка на своем лобке, хотя, будь я в более адекватном состоянии, я бы никогда бы не стала волноваться по поводу того, привлекательно ли я выгляжу для своего «насильника». Хотя должна была признать, что Кевина сложно было так назвать, учитывая то, как профессионально он подходил к моему соблазнению и как желал ублажить меня.       Словно прочитав мои мысли, он с улыбкой сказал:       — Это меня не смущает, малышка, — и чтобы подтвердить свои слова, он резко оказался промеж моих ног, и нос его уткнулся в короткие волосы. Удивленный вздох сорвался с губ, стоило мужчине вновь пустить в ход свой язык.       — Ох, Кевин, нет… что ты делаешь? — простонала я, выгибаясь, но он лишь активнее принялся ласкать меня, вылизывая словно кот — тарелку со сливками. Его нос то и дело касался клитора, и я непроизвольно стиснула его голову бедрами, наверное, переборщив, так как брюнет с довольной усмешкой раздвинул их в стороны.       — Ты меня раздавишь, малышка, — смеясь, сказал он.       — Прости, — я провела рукой по лбу, стирая проступивший от напряжения пот.       — Ничего, мне льстит знать, что тебе настолько хорошо, что ты не контролируешь себя, — пробормотал он, прежде чем снова взяться за дело с двойным усердием.       — Ммм… что… — составлять из слов предложение более не казалось мне возможным, поэтому я лишь застонала, искусав все губы в кровь, пока не почувствовала приближение ослепительного финала.       — Кевин, подожди, Кевин! — вскрикивала я, но напрасно, и через пару секунд я уже задыхалась, приподнимая таз над кроватью, кончая так бурно, что перед глазами все затуманилось.       Мужчина еще какое-то время легонько облизывал мои створки, собирая с них последние капли моего сока, а я в ответ только слабо постанывала, слишком чувствительная после произошедшего.       Я слышала, как он пошевелился, но не открывала глаз примерно с минуту. Когда же я это сделала, то обнаружила, что брюнет стоит подле моей головы, а его рука стала нежно поглаживать мои волосы.       — Должен признать, что ты первая девственница в моей жизни, — он подмигнул мне, проводя пальцами по моим приоткрытым губам. Я не стала сопротивляться, когда один из них проник в мой рот. Инстинктивно я знала, чего он хотел от меня. Мои губы стали скользить по его пальцу, а сама я неотрывно наблюдала за ним. Кевин шумно втянул воздух, и я заметила, как участилось его дыхание в целом.       Он молча взял мою руку, кладя ее на выпуклость в паху, и я с любопытством чуть сжала пальцы, заставив его зашипеть. Его палец исчез из моего ротика, чтобы он смог расстегнуть свои брюки. Мужчина не стал снимать их полностью, а лишь приспустил, как и трусы, представляя моему вниманию затвердевший член, который слегка подергивался в вертикальном состоянии.       Я, будто заколдованная, потянулась к нему, погладив ладошкой. Кажется, ему это понравилось. Уложив меня на кровать, брюнет приставил розовую головку к моему рту и стал водить ею по губам, растирая проступившую смазку. Она оказалась совсем не противной на вкус, как я предполагала. Робко, вдруг снова приобретя способность краснеть, я высунула язык, попытавшись повторить его действия с моими гениталиями. Я пощекотала уретру, слегка обхватив губами контуры головки, а языком принялась водить по кругу.       — Ты быстро учишься, — Кевин улыбнулся, но слова были произнесены хриплым голосом, словно он едва мог владеть собой. — Можешь вобрать его глубже, если хочешь, но спрячь зубки подальше, — предупредил он, запуская пальцы в мои волосы.       Я повиновалась, прикрыв глаза, понимая, что во мне снова нарастает желание. Мыча, я стала сосать его член, не перебарщивая, все еще привыкая к новому. Не успела я влиться в ритм, как брюнет оттянул меня за волосы, вынудив остановиться.       В моих глазах, наверное, читался немой вопрос, потому что Кевин произнес:       — У тебя хорошо получается, даже слишком для невинной леди, оттого долго так продержаться я бы не смог.       Я кивнула, облизнув губы и сделав глубокий вдох.       — Ты боишься? — поинтересовался он, участливо глядя на меня.       — Чуть-чуть, — честно ответила я, поджав губы.       — Это нормально. Но уверяю, что дальше будет лучше, — он ущипнул меня за сосок, заставив вскрикнуть, а затем провел ребром ладони по лону, отметив, что оно опять стало мокрым.       — Ты хочешь, чтобы я остановился? — спросил Кевин, неспешно лаская мой клитор. Казалось, что спрашивает он чисто формально, потому как я сомневалась, что мужчина остановится, тем не менее я услышала нотки беспокойства в его голосе.       — Ммм, нет, продолжай, — всхлипнула я, ощущая, как мышцы влагалища часто сокращаются.       Плавно, его средний палец проник между нижних влажных губ, и я охнула, чувствуя, как он касается меня изнутри, как исследует мое естество. Продвинулся он совсем неглубоко, лишь на одну фалангу, но это все равно успело так меня возбудить, что через мгновение мне показалось, что смазки стало вдвое больше.       Наблюдая за моей реакцией, мужчина протолкнул палец дальше, при этом лениво поглаживая мой клитор большим пальцем. Я не могла лежать на месте, постоянно ерзая и извиваясь, как змея, схватив его за предплечье. Однако это не было сигналом к тому, чтобы он остановился. Просто эмоции переполняли меня. Я и не заметила, как во мне орудовало уже два пальца, и теперь, когда я стала немного растянутей, принимать их в себя стало легче.       Я недовольно хмыкнула, когда Кевин убрал их из моего лона, но с трепетом смотрела, как мужчина жадно слизывает с них мою влагу.       — Надеюсь, ты готова, — брюнет небрежно провел пару раз рукой по собственному члену, и прозрачная смазка распределилась по всей длине, из-за чего тот блестел на свету. Во рту все пересохло от этого зрелища, а между ног стало неуютно пусто.       Я вновь кивнула, пока еще не растеряв остатки смущения, но желая испытать нечто новое.       Кевин взял небольшую подушку с моей кровати, подложив ее под мою поясницу. Если бы я не была так возбуждена и невнимательна, то заметила бы, что он явно нервничает. Я удовлетворенно застонала, когда горячая головка вжалась в мой вход, умоляя впустить ее. Я раздвинула ноги шире, показывая тем самым, что жажду большего. Мне стоило постыдиться, но впервые в жизни я испытывала такое сильное вожделение, что и Бог, и отец и все остальное отошло на второй план.       Я взвизгнула, когда его член стал медленно проникать в мои недра, растягивая лоно все больше. Действительно, было не больно, но к ощущениям следовало привыкнуть. Я попыталась расслабиться, как говорил Кевин, и в этот момент наши губы встретились. Я все же смутилась, почувствовав на его губах и бороде свой собственный вкус и запах. Воспользовавшись моей отвлеченностью, мужчина сделал толчок, войдя еще дальше, а через пару мгновений и до конца.       — Порядок? — шепнул он, обхватив губами кончик носа.       — Угу, — слабо простонала я, кладя руки на его лопатки. — Думаю, можно продолжать.       Брюнет повиновался, было видно, что он сам не сможет держать паузу, и вот спустя несколько толчков, я вздрогнула, стоило ему задеть что-то внутри моего лона. Было также приятно, когда он врезался в дальнюю стенку влагалища, каждый раз упираясь в тупик.       — Кевин, о мой Бог, — бормотала я в забытье, хватаясь за него как за спасательный круг, забыв обо всем на свете.       — Упоминаешь имя Господа всуе? — засмеявшись, он завладел моими устами еще раз, выпивая мои слабые стоны, а потом ускорился, зная, что я это выдержу.       — Ооо, еще, пожалуйста, — стыд испарился, и мной полностью завладел зов плоти, я хотела быстрее, хотела сильнее, но не могла об этом сказать.       Хотя брюнет понимал меня без слов, ориентируясь, видимо, по моим стонам, подбирая угол проникновения и темп. А факт того, что я была полностью обнажена, а он — полностью одет, заводил меня отчего-то еще больше.       — Как же ты сексуально смотришься, — признался он, играя с моими сосками, вгоняя свой член до самого конца, заставляя меня взвыть. — Развратница, — шепнул он со смешком, грубо хватая меня за бедра.— Даже не попросила меня предохраняться.       Я всхлипнула, только сейчас вспомнив об этом, но это был один из тех редких моментов, когда тебе становится просто наплевать. — Не переживай, тебе не о чем волноваться. А мне тем более, полагаю, — заверил меня Кевин, мягко прикусив кожу на шее. Завтра меня точно смутит то, какие засосы он на мне оставил.       — Я бы помог тебе кончить, но хочу, чтобы ты сделала это сама, и как можно скорее, — почти прорычал мужчина, упираясь руками в кровать. — Давай, приласкай себя рукой, малышка, покажи мне, какая ты распутница, — он быстро чмокнул меня в губы.       Я покорилась, расположив руку на лобке, поддавшись возбуждению, и принялась теребить клитор, одновременно с этим наслаждаясь заполненностью внутри. Сейчас я получала двойное удовольствие, и это было ни с чем не сравнить.       — Если не поторопишься, я кончу один, — шикнув, Кевин игриво шлепнул меня по ягодице сбоку. Ахнув, я задвигала рукой быстрее, открывая рот в немом крике.       — Да, малышка, ох, как же ты меня сжимаешь, но тебе придется дать мне выйти, — издав приглушенный стон, брюнет укусил меня за сосок, и я достигла кульминации с громким криком.       — Молодец, — похвалил мужчина, наконец имея возможность заняться своим удовлетворением, и я, пребывая в полубессознательном состоянии, услышала, как он с рыком кончил, выйдя из меня и оросив своим семенем мой лобок. Одна капля даже брызнула мне на живот.       Я постепенно возвращалась в реальность, когда кровать рядом со мной прогнулась под его весом. Эйфория постепенно сошла на нет, и теперь я вновь была охвачена стыдом. Не сказав ни слова я быстро спрыгнула с кровати, умчавшись в ванную комнату, смывая с себя остатки нашей порочной связи. Мне было стыдно еще и потому, что я, по сути, не жалела о том, что произошло.       Вернувшись в спальню, я обнаружила, что Кевин все так же лежит на кровати с застегнутыми штанами, но уже на боку, с усмешкой глядя на меня. Не обращая внимания на наготу, я легла в постель, укрывшись по шею, только сейчас обнаружив интересную деталь.       — Ты хочешь что-то спросить? — по моему лицу брюнет похоже прочел, что меня что-то терзало.       — Эм, ну, я думала, что все будет немного не так, — призналась я, стыдливо отворачиваясь от него.       — Тебе не понравилось? — несмотря на мои стоны, которые говорили явно об обратном (даже я не могла этого отрицать), этот человек с волнением посмотрел на меня. Если честно, это можно было назвать трогательным — то, как он переживал, что я не оценила того, что произошло между нами.       — Нет, дело не в этом, просто… — мне внезапно стало сложно сформулировать мысль.       — Дай угадаю… Ты про боль, кровь и прочую ерунду? — на этот раз губы его исказила ехидная усмешка, а рука потянулась к моему обнаженному плечу, погладив оное.       Я кивнула, чуть сильнее сжав одеяло.       — Все это немного преувеличено. Ты живое тому доказательство.       — А как отец поверит мне без…       Я понимала, что вопрос довольно глупый, ведь есть и другие способы продемонстрировать, что ты не девочка, взять того же гинеколога, но Кевин удивил меня, ответив:       — Думаю, видеодоказательства ему станет достаточно.       Я удивленно посмотрела на него, мужчина же пожал плечами, расплываясь в развратной улыбке.       — Странно, что ты не заметила, впрочем…       Он указал на мой телефон, что все это время стоял горизонтально, камерой направленный в сторону кровати. Я догадалась, когда именно он включил видеосъемку — как раз в тот момент, когда я лежала, оглушенная своим первым финалом. И, предположительно, стоило мне уйти в ванную, он нажал на «стоп».       — Ты все это снимал? — мои щеки мигом покраснели, я негодовала.       — Разве тебе не все равно? Теперь ты свободна, — последние слова были сказаны немного неуверенно, и я поняла, почему.       Да, я покажу отцу, что позволила другому человеку себя обесчестить, но что будет потом? Вдруг, он изобьет меня, выгонит из дома… Что я буду делать?       Невольно, я обхватила руку Кевина, прижимаясь к нему.       — Все будет хорошо, — попытался успокоить меня брюнет, беря мой телефон в руки. — Прости, мне тоже нужно доказательство, но я обещаю, что не покажу все, — он поцеловав меня в лоб, собираясь перекинуть это видео себе на телефон. Но меня это уже не особо заботило. Мной вновь овладел страх.       — Он меня убьет, — я панически быстро задышала, не в силах отпустить руку мужчины.       — Сомневаюсь, — ответил он с полуулыбкой, кладя телефон обратно на тумбу. — Извини, но нам пора прощаться, спасибо за прекрасную ночь, — Кевин склонился и по-джентельменски поднес мою руку к губам, целуя ее.       Я замерла, что-то внутри меня оборвалось. Слова вырвались из моих уст прежде, чем я сумела их остановить:       — Не уходи! Пожалуйста…       Брюнет с толикой горечи взглянул на меня, покачав головой.       — Не могу. Ты знаешь, что не могу.       — Возьми меня с собой, прошу, — я сама не понимала, чего добивалась, но мне было страшно оставаться в этом доме, не говоря уже о трупах внизу. — Мы можем… вместе мы могли бы…       — И как ты себе представляешь эту жизнь? — он рассмеялся, но смех его был до боли холодным. — Наемный убийца и невинный ветеринар? Это не сказка, Люсия, а я не твой принц. И нет в этом романтизма, как в книжках или кино. Ты находишься под впечатлением от нашего времяпрепровождения, не более. И не стоит вешаться на первого же мужчину, с которым у тебя был секс.       — Но… — что я могла возразить? Я не понимала, что я чувствую к этому человеку, но расставаться с ним мне отнюдь не хотелось.       — Тебя не смущает то, чем я занимаюсь? — на его лице отобразилась недоверчивая улыбка. — Не думаю, что такие как я вообще когда-то обременяют себя семьей. Так что не дури.       — Пожалуйста, Кевин, я не могу оставаться здесь, я хочу пойти с тобой, я не могу это объяснить, — глаза стали слезиться, но я держалась до последнего.       — Что ж, а я этого не хочу, не заслужила ты такой участи, малышка, — ответил брюнет, подходя, чтобы забрать свой пистолет. — Ты дрожишь при виде него, ты не выдержишь, — он поцеловал меня в макушку. — Прощай.       — Кевин, — я все-таки расплакалась, уткнувшись в свои ладони, совершенно потерянная, слыша, как дверь в мою спальню открылась.       Вот и все… На миг мне показалось, что за долгое время после смерти матери я ощутила себя счастливой, что совершенно не укладывалось в голове. То, что сказал Кевин, правда — я никогда не сталкивалась с подобным, и не знала, подходим ли мы друг другу, но я хотела попытаться.       Я вздрогнула, когда что-то прикоснулось к моему плечу. Это была рука Кевина.       — Что… — я старалась разглядеть его сквозь пелену из слез, не понимая, что происходит.       — Черт бы тебя побрал, Люсия, — недовольно прорычал он, хватая меня за руку и дергая на себя. Его губы властно впились в мои уста, а другая рука крепко обхватила за талию. — Ты пожалеешь об этом, как и я, — заключил мужчина, вытирая мои слезы.       — Спасибо, — шепнула я, с благодарностью глядя на него.       — Собирай вещи, моя машина внизу. Но оставь телефон.       — Хорошо, меня больше ничего не связывает с этим домом. Я оставлю его в кабинете отца, пусть любуется сколько влезет, — я ощутила прилив смелости, мстительно усмехаясь, желая поквитаться с ним.       — Боже, я сделал из тебя развратницу, — удивленно выдохнул Кевин, но не без соблазнительной улыбки на лице.       — Не упоминай Господа всуе, — напомнила я, игриво подмигивая ему и сладко целуя.