Story Lace

— Как детектив ты должен в полной мере осознавать всю значимость мелочей, а ты вместо этого упрекаешь меня в том, что я слишком много времени провожу за подготовкой собственных образов! — Кайто сидит на застеленном газетами полу. Перед ним стоит болванка с надетым на нее париком, который в недавний момент времени неуловимый лунный вор зверски кромсал, доводя каштановое каре до совершенства. Напротив него, забравшись в кресло с ногами, сидит откровенно скучающий Шиничи, которому в кой-то веки наконец удалось поймать чертового Кайто Кида в их общей спальне без попыток со стороны последнего немедленно слинять. И все бы хорошо, да вот только надоедливый вор не собирался так просто сдаться правосудию: активно отбивался собственной занятостью. — Я понимаю, что все, что бы ты не делал, важная часть твоего очередного хитроумного плана, даже если все это на первый взгляд кажется полным бредом, — Кудо вспоминает экспресс-курсы профессионального визажа, которые месяц посещал Кайто, возвращаясь домой еще позже обычного. — Но почему бы тебе просто не отнести этот парик в парикмахерскую, если уж купить полностью готовый решительно не было возможности? — В моем деле важна совершенная тонкость. А вдруг судьба сведет меня с парикмахером, подстригавшим мой парик, в самый неподходящий момент? — и как-то особенно воинственно чикает ножницами в районе челки. Чертов гений. Мастер на все руки, чтоб его. — Черт бы тебя побрал, Куроба! — почти рычит раздосадованный детектив. — Скоро я начну из принципа красть все, что вознамерился стащить ты, хотя бы для того, чтобы хотя бы часть вечеров доставалась мне, а не твоим идиотским играм в переодевания! Кайто от такого заявления даже опешил, замерев с ощерившими пасть ножницами в одной руке и прядью волос — в другой. А потом его взгляд постепенно изменился с удивленного на откровенно оценивающий, будто лакмусовая бумажка, опущенная в крепкий щелочной раствор. — Детектив, — медовым голосом тянет он, откладывая пыточные инструменты для терпения Кудо в сторону, скрещивая руки на груди, — при всем моем уважении и искреннем обожании… Ты всерьез думаешь, что у тебя хоть что-то получится? Тем более без моей «игры в переодевание», — и если бы до этого Шиничи спокойно признался в том, что утрирует, то после такой перчатки, откровенно брошенной ему в лицо, он просто не мог отступить. — Не думаю, что это настолько сложно, — детектив чуть нервно поводит плечом, потому что на самом деле прекрасно знал и день ото дня видел, насколько на самом деле это кропотливое дело — перевоплощение. — И это мне говорит тип, чьим самым удачным маскировочным ходом за все время стало решение носить очки без диоптрий, — вор поднимается и разминает затекшие ноги. На самом деле Кудо уже потерял счет тому времени, что Куроба сегодня провел, возясь с прической девушки по имени Хару, о которой он недавно с таким восторгом рассказывал. Кажется, он действительно любил перевоплощения в других людей. — Если не учитывать потрясающее превращение в младшеклассника. И даже не пытайся доказывать, что ты тоже так можешь, — не самый честный ход, Кид смотрит почти с жалостью на тоскливое запустение в стане детективских аргументов, но остается совершенно безжалостным. — Думаешь, у меня не получилось бы проглотить пилюлю? — он хмыкает и искрит насмешкой. — Ты такого обо мне мнения, Шиничи, — цокает языком. — Говорила мне мама не тащить в жизнь и в постель детективов. А я? Наивный дуралей. Добился и того, и другого, и жаловаться теперь — попросту грешно, — о, сколько наигранной патетики! — А что мне мама говорила… — Кудо нервно смеется, не желая продолжать тему. — Не уходи от дела! Ты не веришь в то, что я смог бы притвориться другим человеком? А ты проверь! — на самом деле у детектива была некоторая идея, как отстоять себя перед любимым, но иногда донельзя раздражающим волшебником. Нет ничего сложного, чтобы выявить основные параметры личности и примерить их на себя. На этом и собирался сыграть парень. Кайто же на это просто кивает каким-то своим мыслям и выходит из комнаты, оставив недоумевающего Кудо недоуменно недоумевать и смотреть себе вслед. Очень скоро детектив приводит себя в состояние средней заинтересованности, тем не менее, жадно прислушиваясь ко звукам, доносившимся, судя по всему, из ванной. — Вот, — Шиничи недоуменно взирает на то, что перед ним выставил до противного довольный собой Куроба. — Неожиданнее всего оказывается, когда предполагаемый оппонент мужского пола оказывается замаскирован под девушку. Поэтому я выбрал для тебя самое базовое и самое простое умение, — он кивает на упаковку ватных дисков, бутылочку с бесцветной жидкостью и голубой маленький флакончик, — попробуй накрасить ногти лаком. Вот. Черт. — Серьезно? — детектив не очень согласен с подобной расстановкой сил, но понимает, что позиции сданы и осталось лишь попытаться уйти достойно. — Почему именно это? Как по-моему, сначала нужно научиться копировать поведение, а потом все остальное. — Встречают по одежке, — Кайто пожимает плечами и возвращается на свой насест, приготовившись наблюдать бесплатное шоу. Уже один вид Шиничи, мрачно взирающего на непривычные его миру предметы на кофейном столике, вызывал в воре странную волну какого-то домашнего и теплого умиления. Так или иначе, она ему нравилась, а потому прекращать свои игры в ближайшем времени он не планировал. Что остается Кудо? Ничего. Только пропустить мимо ушей ехидное: «маникюрный набор не предлагаю, обуздай хоть это», — и приняться за дело. Как и чем пользоваться парень, конечно же, знал, но на практике, так сказать, тет-а-тет, еще не встречался. А потому долго тянул, собираясь с мыслями. Да чего вообще сложного в том, чтобы накрасить ногти? Это ведь не какое-нибудь там искусство каллиграфии. Как выяснилось, накрасить ногти ровно — задача равная по сложности поимке какого-нибудь Люпена. Цвет никак не хотел ложиться ровно, смазывался, оказываясь в итоге где угодно, но не там, где нужно, к тому же еще и не так, как нужно. Средство для снятия лака и ватные диски как венец предусмотрительности со стороны Куробы, поскольку, возясь только с одной левой рукой, детектив истратил уже штук десять. — Хорошо, я сдаюсь, больше не могу! — кое-как изукрасив левую руку и познав всю боль попыток наложить лак на ногти правой руки, Шиничи откидывается на спинку кресла, понимая, что есть в этом мире вещи поужаснее, чем твой парень, изменяющий тебе с париком и болванкой. Например, необходимость красить ногти. — Да ладно, не все так плохо, Шиничи, — детектив, поглощенный внутренними когнитивными диссонансами, не замечает, как Кайто внезапно оказывается за его спиной и разминает его плечи сильными руками, рождая внутри, где-то в районе предположительного ареала обитания души, желание ласково замурлыкать. — Это ужасно, Кайто, как ты вообще живешь? — парень даже прикрывает глаза, не жалея о собственной капитуляции, как получалось не жалеть исключительно рядом с наглецом, добравшимся в порыве клептомании до его сердца. — Давай покажу, — сначала Кудо просто двигается, освобождая место для вторженца на кресле, наивно полагая, что места хватит на двоих. Нет, его хватило бы, это так, но детектив просто-напросто оказывается сидящим на руках у Куробы, доставшим из-за пазухи тот самый невыданный маникюрный набор. В итоге все потуги Шиничи оказываются безжалостно стерты, а Кайто мастерски продемонстрировал опыт, полученный, по всей видимости, на еще одних экспресс-курсах, о которых детектив ничего не знал, или, что тоже весьма вероятно, от мануалов в интернете. Виртуозно обращается с пилочкой для ногтей и ножницами, и вскоре Кудо теряет счет времени, привалившись к плечу парня, которому если и было тяжело, то виду он не подал. Лак в его руках ложился ровно даже с первого раза. А ведь Кайто клал его в два слоя. И нигде не пользовался средством для снятия лака — не вылезал за границы ногтевой пластины, разве что не высовывая язык от усердия. — Готово! Только теперь, пожалуйста, посиди смирно, а то смажется, — фокусник кладет последний штрих и отставляет лак, любуясь творением рук своих. — Отлично, — Шиничи на самом деле тоже нравилось. — Только осталось понять, на кой черт мне идеально накрашенные ногти. Я же не собираюсь переодеваться в девушку. — Тебе просто фантастически идет, — Куроба целует еще недавно отчаянно тактильно голодающего детектива в уголок губ, и Кудо мучительно осознает, что ради этого готов на многое. — Раз так, — хитро тянет он, — то займи меня чем-нибудь, пока сохнет лак. А то так скучно. Дважды просить не приходится. Норму по поцелуям Кайто выполняет и перевыполняет с лихвой, правда, сигналом для окончания это никому из двоих не служит. Даже когда голубой цвет на ногтях больше не грозит смазаться или остаться следом в окружающем мире, парни продолжают целоваться снова и снова, изредка прерываясь для того, чтобы отдышаться. Пожалуй, именно в этот момент вор осознает, что самую дорогую вещь в мире он уже присвоил, а потому стоит уделять ей больше внимания — чтобы не увели. — Вот так бы сразу, — смеется Шиничи, когда они-таки отстраняются друг от друга. Кайто ловит его кисть и, безотрывно глядя в глаза постепенно краснеющего от такого детектива, медленно целует каждый палец, а затем и запястье с вырисовывающимися ветвистыми венками. — Я еще и не так могу. Показать? — Весь вечер тебя сподвигаю. Я весь во внимании. Воистину, как иногда бывают важны мелочи.