***
— Ты уверен, что не играл ни разу в эту игру? Томас выигрывал уже шестой раз подряд. И, если сначала Дилан ссылался на то, что давно не играл, то к третьему разу — это становилось делать сложнее. — Да. Дил. Уверен. А что такое? Боишься проиграть ещё раз? — поднял одну бровь блондин. — Я? Вовсе нет. На самом деле я хотел тебя похвалить, но теперь не дождешься. Я не позволю, чтобы меня победил эльф. — Это что? Расизм? — Да, Томми, это расизм. Когда меня кто-то обигрывает в Марио карт…***
Дилан так и не выиграл. Они сидели друг напротив друга. По телевизору шла какая-то неинтересная передача. — И все-таки я не пойму, — заговорил Дилан, чем привлёк внимание Томаса, — годы тренировок и невыполненные домашние задания. Все это было напрасно. Все это было ради того, чтобы через десять лет меня обыграл эльф. — Да успокойся ты уже! — Ах это я успокойся? — в Томаса полетела конфета, — получай. — Погоди, погоди, погоди. Открой рот, — Дилан в замешательстве выпустил все конфеты обратно в вазу и, не понимая зачем, все же открыл рот. Совершенно неожиданно во рту приземлилось маленькое драже. — Ты поймал, — Томас был так рад, что чуть не захлопал в ладоши. Его глаза засверкали и он добавил, — всегда хотел так сделать. Дилан начал смеяться. — Правда? — Угу. — Попробуешь теперь ты? — Давай. Томас открыл рот и зачем-то закрыл глаза. Но вместо драже он почувствовал что-то другое. Вначале он уже думал, что Дилан не кинет или, что он промахнулся, но как только эльф приоткрыл веки, то увидел перед собой глаза. Коричневые, как карамель для печенья, которое готовила мама каждое Рождество, с мёдом, кардамоном и имбирем. Он даже на секунду почувствовал у себя во рту вкус этого печенья, но этот вкус резко изменился на другой — вишнёвый. На вкус той маленькой конфетки, которую он кинул Дилану минуту назад. — Извини, — отстранился Дилан, — я просто… А, впрочем, я не знаю, что сказать…и зачем я это сделал, — Дилан покраснел и хотел уже было идти обратно на свое место, но его остановили. Томас схватил его за руку. — Ты шутишь? — Да, я знаю, — начал тараторить Дилан. Ему было стыдно и он думал, что не получил сейчас по лицу только потому, что Томас слишком хорошо воспитан, — извини. Я не должен был этого делать. — Да ты замолчишь уже или нет? Успокойся Дилан. Хватит извиняться, — Дилан замолчал и смотрел на Томаса в упор, ожидая его дальнейших действий, но точно не тех, которые последовали, — иди сюда. Томас потянул Дилана за шею, от чего тот навис над сидящим эльфом, и поцеловал. Этот поцелуй был таким желанным, что у Дилана внутри взорвалась тысяча фейерверков таких, какие бывают на четвёртое июля в Америке. А Томас почувствовал тепло, которое разошлось по всему телу и лёгкий ток, который бывает тогда, когда дотронешься до очень холодной глыбы льда, а потом все это сменилось таким ощущением, которое Томас сравнил с катанием на Рудольфе. Когда он летит, летит, а потом взмывает то вверх, то резко вниз. — Господи. Знаешь как я долго этого ждал? — отстранился от парня Томас, потому что им двоим уже не хватало воздуха, — гребанных десять лет. Дилан улыбнулся и покраснел. — Неужели так долго? С тех самых пор? — Да, Дилан, с тех самых пор. И они полетели опять, в ночное небо четвёртого июля, на Рудольфе, взмывая то вверх, то резко вниз.***
Томас все больше и больше начинал походить на человека. Он интересовался всем, вплоть до предметов, которые изучает Дилан в университете. Все эти дни они смотрели сериалы, пересмотрели кучу фильмов, Томасу даже удалось прочесть полностью книгу, которая ему очень понравилась. « — Подари мне её, — как-то раз сказал Томас, дочитав до конца. — Понравилась? — Угу. Никогда не читал такого раньше. — Мы можем пойти и купить тебе книг, если хочешь, — предложил Дилан, — каких захочешь. — Правда? — обрадовался Томас и вмиг очутился у Дилана на руках, обвивая шею парня. — Правда, — хихикнул Дилан, скрещивая свои руки у парня на пояснице, и поцеловал его.» Дилан не солгал, они и правда отправились в книжный магазин. Благо он был недалеко и Томас не успел замерзнуть. Хоть свитер, который дал ему Дилан был довольно теплый, на улице был мороз и, если бы эльф провел там еще пару минут, то окончательно заледенел. Так же, где-то в недрах шкафа, Дилан нашел шапку, которая была просто создана для блондина. И хотя Томас сначала не хотел ее надевать, ссылаясь на то, что он живет на Северном полюсе, приведенный Диланом аргумент все-таки заставил его её надеть: «Томми, не забывай где ты находишься. Не у всех такие прекрасные ушки, как у тебя». Когда они вернулись домой, было уже поздно. Они пробыли в магазине до самого закрытия. Томас выбрал много книг. Он ориентировался на описание и на советы Дилана. Он был доволен как никогда. Усевшись на кровати, он обложился купленными книгами и принялся их изучать. С некоторых снимал пленку, некоторые вертел в руках несколько минут, но тут он наткнулся на что-то. Они явно этого не покупали. Он хотел было позвать Дилана, но тут же передумал, потому что понял что это такое. Это была записка. Не обычная, которую оставляют люди на клочке бумаге, а оленья. Оленьи листки и записки больше напоминали книги, поэтому Томас её не сразу заметил. Эта была от Рудольфа. Томас открыл её и принялся читать: «Томас, Если ты это читаешь, значит я очень хорошо тебя знаю и поступил правильно, когда положил это в том человеческом магазине. Ты, как никто другой, знаешь, что наши записи могут найти только эльфы. У меня для тебя новость. Не думаю, что она тебе понравится. Ты должен вернуться. Думаю, ты это и сам хорошо понимаешь. И я кажется знаю, почему ты все еще этого не сделал. Если ты не вернешься до Нового года, Санта будет в ужасе. Ведь ты главный эльф. Он узнал про Дилана, Томас. У тебя будут большие проблемы, если ты не вернешься к Новому году. Береги себя и будь осторожен. Рудольф» Томаса охватила паника. Он должен был поговорить об этом с Диланом.