Колыбельная тем, кто умер в себе

      Мир нежно утопал в плену темноты. Ветер, устраивая неравную бойню с листьями на деревьях, доказывал своё царство на этой территории. Непробудная мгла окутывала глаз человека, чья нога ступала на эти земли.       Первый удар.       Дрожь по земле. Звук доносился с центра кладбища, где стояла старинная башня с часами.       Второй удар.       Несмотря на плавные движения стрелки часов, казалось, будто время тянется и каждая секунда оказывается вечностью.       Маленькая, хрупкая душа вновь попала сюда. Она аккуратно ступает на землю, проходя среди бесчисленного количества могил в поиске своего имени. Внутри у неё всё ещё живет надежда увидеть на надгробии лишь дату своего рождения, но чем больше могил проносятся мимо неё, тем дальше отступает её уверенность. Страх, неукротимый страх охватывает каждый миллиметр тела, заставляя мысли путаться, а ноги с периодичностью застывать на месте.        Душа вновь остановилась лишь на секунду, стараясь разглядеть в этом мраке что же выбито на очередном надгробии. Вот оно, то самое место, которое она так долго пыталась найти. Небольшой холм из земли и зеркальный крест над ним с выбитым именем, датой рождения и тремя точками в конце. Да, она жива! Она всё ещё жива! Но странное, колющее чувство внутри подсказывало ей, что невиданное перо застыло на месте, ожидая сигнала, дабы дописать заветные цифры в конце, вместо изысканных точек.       Она присела на колени, склонившись над крестом. Её руки распахнулись, будто крылья, в объятьях. Позади раздался мелкий шорох, где-то совсем близко. Или напротив? По лицу спускались ручьи слёз, каждая капля которых срывалась с подбородка и звонко разбивалась о землю. Шорох становился всё громче и в нём отчётливо стали слышны шаги. Она не хотела оборачиваться, так и стояла на коленях, созерцая падающие звёзды.       — Подымись с колен, дитя, — она не могла сказать чей голос услышала позади. Сладкий, как у женщины, но внушительный, словно мужской, — посмотри на меня.       Она повернула свою маленькую, светловолосую голову, в ту сторону, от куда доносился звук.       — Кто ты? — тихий и очень тонкий голос непривычно разрезал тишину.       — Странник, — силуэт перед ней пожал плечами и сделал ещё шаг вперёд.       Вокруг было слишком темно. Душа пыталась рассмотреть кто же находится перед ней. Голос казался ей слишком противоречивым, а тонкий, но слишком высокий, силуэт обрамлённый в мешковатые одеяния, и вовсе заставлял теряться в своих домыслах. Да и имело ли это сейчас смысл? Переживания внутри её груди толчками боли отдавали в голову, заставляя временами морщиться. Не должна ли она вообще ничего не чувствовать? Как знать... как знать.       — Назови мне своё имя, - вновь произнёс Странник.       С каждым новым шагом, голос становился всё более сладким. Во рту застыл вкус свежей выпечки с корицей и мёдом. Она сдвинула брови ближе к носу и опустила глаза вниз, стараясь вспомнить хоть что-то.       — Имя? — её удивлению не было предела. Она не помнила, а буквы перед ней упорно не могли сложиться в единое слово, — я… — в глазах заблестели слёзы от страха, — не знаю.       Странник увидел её метания. Он часто наблюдал подобную картину, даже слишком часто. Редкость, когда заблудшая душа могла вспомнить о себе хоть что-то.       — Меланта, — прочел Странник на надгробии, — это значит «тёмный цветок», — задумчивый, но такой манящий голос, — пойдём со мной.       Странник протянул ей свою сильную руку и душа схватилась за неё так, словно это её последний шанс.       — Держись крепче, Меланта, — она наконец-то увидела, что перед ней стоял мужчина с смольными волосами и глазами, темнее самой ночи.       Его голос окутывал невесомой пеленой нежности и заботы, заставляя почувствовать себя вновь живой.       Они шли вдоль могил, странник смотрел только вперёд, ни разу не обернувшись в сторону девушки, а душа смотрела по сторонам всё ожидая когда закончится эта непроглядная тьма, а могилы превратятся в красочные цветы, или пустое поле. Но сколько они шли, пейзаж не менялся.       — Ещё немного, — наконец-то услышала она от странника, чья рука держала её так бережно и крепко.       Всё так же во рту разливался запах выпечки, только теперь нотка мёда стала доминировать над корицей.       Они пришли. Перед ними старинный рояль, что стоит посреди башни с часами на первом этаже.       — Хочешь, я спою тебе? — предложил странник.        На его лице появилась улыбка. Она вызывала какую-то странную боль внутри. Ощущение, будто он делал это просто из вежливости, без какой либо капли искренности и отсутствие радости на лице лишь дополняло общую картину.       — Да, — с замиранием сердца произнесла она, закидывая свои пушистые локоны за спину, — хочу.       Меланта ответила от отчаяния. Всё равно ей было не на что надеяться и пришлось просто согласиться. Странник сел на стул, глубоко вдохнул и его длинные пальцы коснулись клавиш. Звук заполнил всё пространство. О нет, пространство не внутри башни, а ту пустоту, которая царила внутри каждого из них. Его губы плавно разомкнулись. Из уст доносилась песня, песня души, которую невозможно спеть, невозможно повторить. Ты просто понимаешь её смысл, совершенно не осознавая слов.       Вся жизнь пронеслась как один танец: вот оно, её тело. Столь красивая внешность, такие же светлые, цвета зимнего солнца, волосы. Белая кожа, маленькие, ярко-алые губы без единой трещинки. На ключицах — небольшая родинка в форме кошачьего ушка. Но главное в её теле — это глаза. Необычайно лазурные, чистые глаза, но такие пустые… в них нет ничего! Ни единого чувства, ни единой эмоции. Всё что есть в этом теле — его красота, но внутри такая же темень, как здесь, на кладбище, среди горы могил.       Из глаз души, под чарующие звуки рояля и песни, вновь высвободились слёзы. Она подняла голову вверх и увидела огромный зеркальный крест. Он располагался внутри этой высокой обшарпаной башни.       — Я пою, — Меланта наконец-то начала различать слова в этой песни, — на зеркальном кресте колыбельную тем, кто умер в себе, — пальцы странника прекратили играть и он обернулся к девушке.       Девушка тихонько всхлипнула и постаралась взять себя в руки. Неожиданно для себя, из её уст вырвался главный вопрос.       — Есть ли у меня шанс? — смахивая слёзы, спросила она своим звонким голосом.       Он ничего не ответил, только нежно обнял её, забирая с собой в этот одинокий мир. А невидимое перо смело начертило последние цифры на её кресте и исчезло навеки, вместе с странником и умершей душой, вновь окутывая кладбище в одеяния тишины.