Искупление

      Молодой мужчина сидел рядом с Виктором. За несколько последних лет помещение впервые наполнилось тяжестью чужих вздохов: не только Виктор нервно втягивал в себя потоки воздуха — ещё один живой объект находился в нескольких метрах от него. В его доме.       У Виктора появилось стойкое желание надеть первую попавшуюся верхнюю одежду и поскорее покинуть свой собственный дом. Даже идея выскочить на улицу в тонкой белой рубахе, которую он надел на себя и в которой пытался битый час уснуть, — и та выглядела не самым плохим решением. Находиться здесь было некомфортно. Его тело кричало о том, что стоит взять ноги в руки, покинуть дом сию же секунду, не медлить и не оставаться рядом с этим человеком — несмотря на то, что Виктор был крупнее и выше нежданного гостя, но никто не отрицал того, что любой встречный может иметь за пазухой нож или, того хуже, огнестрельное оружие.       По правде, Виктору было интересно: разочаровался бы вор, пришедший с желанием обогатиться в дом священника? Поживиться, впрочем, он здесь ничем бы не смог, даже если бы с усилием искал неприметные дорогие вещи, изящную мебель или деньги. Драгоценностей Виктор в доме не имел, зарытых кладов или сейфов у того не было и в помине. Ежемесячная зарплата не превышала 700 евро — может и не очень много, но для комфортной жизни одного, достаточно бережливого к сведению, человека было предостаточно.       Юри смотрел на задумавшегося мужчину сосредоточено, с интересом изучая то выдающуюся внешность хозяина дома, то обустройство самого помещения. Виктор напрягся уже не в первый раз за сегодня.       «Неужели и правда вор, раз так внимательно рассматривает обстановку?» — заинтересованный взгляд гостя на себе Виктор успешно проигнорировал, ссылаясь на простое человеческое любопытство. — Спасибо, что впустили меня в такое время суток, — услышав голос, только сейчас Виктор обратил внимание на то, что на парне уже не было верхней одежды: он снял мокрое пальто, повесив его на крючок высокой вешалки и сел на диван, немного согнувшись в спине и соединив руки в замок. Забавно. Уже чувствует себя как дома.       А вот другого забавного момента Виктор не увидел, нервно осматриваясь в своём же доме, словно первый раз видит эту маленькую царапину на деревянном кофейном столике. Сколько он себя помнит, незаметная линия была всегда, и все равно сейчас Виктору оставалось только делать вид, что он задумался о своём, совсем не беспокоясь о присутствии другого человека.       Тайная персона в это время готова была рвать и метать, когда снимала своё пальто и пыталась повесить его на высоко расположенный крючок. Пришлось встать на мыски и немного потянуться. Юри облегченно выдохнул, когда увидел, что хозяин дома отвернулся на пару секунд, не заметив неловких движений гостя. Поправив пиджак, тот уселся на старенький диван. — Что Вас привело сюда в такой поздний час? — задал вопрос Виктор, пытаясь вывести гостя на чистую воду. Если тот и является злоумышленником, то должен выдать себя хотя бы одним единственным лишним словом. Хороших актёров сейчас мало.       Юри выпрямил свой позвоночник и облокотился на спинку мебели, медленно запуская руку в заправленные назад волосы, показывая всем видом усталость. — Могу ли я описать свою историю двумя словами? Как Вы думаете? — глаза хитро сверкнули, намекая на то, что здесь не все так просто, как хотелось бы Виктору.       Тот в свою очередь серьёзно задумался над тем, можно ли рассказать о своей жизни всё лишь парой слов. — Хороший вопрос, — ответил Виктор. — Если Вам это удастся, то я буду очень удивлён. — Я смею полагать, что удивлять людей — моя стезя. Но для начала, я хотел бы узнать, как Вас зовут, — ненавязчиво спросил Юри. — Я — Юри Кацуки. — Юри, значит… — мужчина протянул имя, будто пробуя его на слух. — Моё имя Виктор Никифоров.       Азиатская внешность обратила на себя внимание Виктора ещё с самого порога. Японец. Редкое явление здесь, да и он сам никогда не видел представителей этой нации вживую. Всё бывает в первый раз, да? — Мне тоже очень приятно, Виктор, — на лице Юри скользнула натяжная улыбка. — На чем мы остановились? Ах, да. Как я попал сюда. Сама судьба велела мне появиться здесь, раз Вы даже, на удивление, не спали в такой поздний час. Тревожит бессонница? — Можно сказать и так. Не зря Вы свалились мне на голову, заснуть я уже все равно, похоже, не смогу, — Виктор посмотрел на того усталым взглядом. Даже если он не мог погрузиться в царство сновидений, организм чувствовал недостаток энергии, отражаясь на общем самочувствии мужчины.       Виктор ощущал себя заложником собственного тела, не дававшего ему сделать лишний свободный шаг. На него смотрят, как на птицу в клетке — приходят послушать мелодичное пение, но не отпускают узника на волю.       Виктор похож на певчую птицу со сломанным крылом, которой даже если и откроют маленькую золотистую дверцу, показывая путь к свободе, та не сможет расправить крылья и полететь вдаль. Останется сидеть на маленькой деревянной веточке, будете услаждать слух окружающих, а когда последние ноты мелодии застынут в клюве, её просто выкинут на помойку. Сломанные «игрушки» никому не нужны. — Бардовый театр, — произнёс Юри, разрезав воздух острым голосом, словно растаявшее масло тонким ножом. — Я бы описал свою жизнь так.       Виктор сузил глаза. Он не понимал, что именно имел в виду гость — такие метафоры можно растолковать столькими способами, что и не сосчитать их за одну жизнь. Но одно значение было известно всем. — А как Вы видите это? Вы — актёр одного театра, под названием «Жизнь»? Сами же знаете, что каждый понимает по-своему такие фразы, так что это не считается, — Виктор произнёс слова с холодной монотонностью, но на лице мелькнула печальная улыбка. Он ждал не заезженной банальной фразы, а чего-то оригинального и неизвестного, так же, как и выглядел этот человек.       Но тот не удивил его. Сколько раз он слышал эту фразу, столько раз и понимал, что все люди одинаково эгоистичны и полны раздражающего самомнения. «Театр одного актёра, где я и есть тот самый актёр», — говорили многие. Да, ты — продавец-консультант в обувном магазине — уж точно актёр, коих не сыщешь и днём с фонариком. — О, нет. Я имел в виду не это, — отрицательно покачал головой собеседник. — Я бы не хотел раскрывать свои карты так сразу, Виктор. Мне хочется услышать Ваши варианты — как Вы думаете, что я имел в виду.? — Это слишком сложный вопрос — на него есть тысяча ответов, Юри. Не пытайте меня. Лучше сами расскажите обо всём, — устало вздохнул Виктор и закрыл глаза в ожидании его одного скучного рассказа.       Зато теперь его бессонница будет удержана хоть каким-то занятием. Спасибо тебе и на этом, Юри Кацуки. — Рассказать обо всём.? — зрачки потемнели, посмотрели в другую сторону, обдумывая что-то, а линия губ искривилась в немой усмешке. — Если Вы того желаете, Ваше Преподобие.

***

      Пьяный человек лежал на столе, привязанный всеми конечностями к холодной металлической поверхности. Его глаза судорожно искали источники света, чтобы разглядеть помещение, где он находился. Тщетно. Ни капли света не проникало в комнату, словно он находится в подвале. Пахло сыростью и плесенью, но при этом ощущался резкий запах формалина, полностью заполняющий лёгкие. Неприятное ощущение. Ещё чуть-чуть и он задохнётся.       Не задохнулся.       В комнате загорела единственная лампочка, которой хватило, чтобы не привыкшие к яркому свету глаза мужчины инстинктивно сомкнулись, плотно сжав тёмные веки.       Послышались шаги. Лёгкие, размеренные. Двери сзади хлопнула. Железная.       Чужак подошёл вплотную к столу, обошёл справа и остановился около головы мужчины — тот дёрнулся, почувствовав на своих плечах руки. — Как тебе здесь? — раздался спокойный голос позади. — Я очень много времени готовил это место, чтобы здесь было более менее удобно. Хороший стол, да? Всем остальным до тебя приходилось сидеть на деревянном стуле, будь благодарен.       Руки отпустили плечи, длинные пальцы щёлкнули по взмокшему лбу, когда он наконец полностью открыл глаза. Перед собой на потолку висела лампочка, освещая старые облезлые стены. В помещении было пусто, даже окон не наблюдалось, но рядом стоял железный столик на колёсах. На нем располагались медицинские инструменты всех размеров и видов. Лежащий мужчина нервно дышал, увидев такой колоритный набор предметов. Не понимая, что происходит, он начал вспоминать последние события: только недавно вышел из бара, приставая к милашке в короткой юбке, а теперь лежит здесь, обездвиженный, в каком-то полуподвале. — Кто ты такой, блять? Какого черта тебе нужно?! — алкоголь в крови совсем выветрился, заменяя себя неподдельным страхом. Стол начал с грохотом трястись, когда человек на нем принялся рвано метаться, пытаясь высвободиться. — Подожди. Что ты делаешь? — было похоже, что обладателя голоса совсем не волновало то, что крупный мужчина вот-вот наровится высвободиться, но через секунду он продолжил, — Ты думаешь, что уйдёшь отсюда? — Что за вопрос?! — мужчина яростно кричал. — Набью тебе твою рожу и свалю отсюда, щенок! Молись, чтоб оставил в живых.       Спустя мнговение, справа от него показалась фигура в чёрном медицинском халате. Теперь он полностью мог увидеть своего похитителя — на лице одноразовая маска, как у врачей, на руках белые перчатки. На перегородке носа покоилось очки. Он уже видел их. Воспоминания собирались в полноценный пазл, по кусочкам всплывая в памяти жертвы.       Его вырубил этот парень. Когда тот собирался позабавиться с той девчонкой. — Ты так и не ответил, каково тебе на этом столе. Мне интересно знать. Самому пробовать не хотелось, а теперь есть ты, как первый, кому посчастливилось на нем полежать. Ну же, ответь. — Ты больной психопат, отпусти меня! — глаза покрылись пелёнкой гнева, смешанного с животным страхом. Чувство, которое пропитый алкоголик никогда не испытывал, напиваясь до посинения. Алкоголь помогал ему спрятаться от проблем и страха. Но теперь рядом с ним нет его драгоценного пойла — он лицом к лицу с воплощением страха. — Опусти ме… — пытался было закричать он, когда на его лице раздалась смачная пощечина. Мужчина опешил, но замолчал. — Чёрт, заткнись ты уже, — раздраженно фыркнул стоящий рядом человек, — я не понимаю, чего ты добиваешься. Я спросил тебя. Когда я услышу ответ? Удобно? Тебе удобно? — рука парня опустилась на железный стол рядом с предплечьем мужчины, нежно поглаживая твёрдый материал. — Д-да, — испуганно ответил лежащий. — Знаешь, почему я приобрёл этот стол? — услышав неуверенный отрицательный ответ, парень продолжил. — Мой последний «гость», оказался довольно смекалистым малым. Я, хоть и привязал его руки к стулу, забыл, что нижная часть у него свободна. Он встал на ноги со стулом на спине и с развороту заехал по мне то ли ножкой, то ли вообще всем этим стулом, а потом начал бегать от меня по комнате, все так же с привязанный к этой деревяшке. Я тогда чуть не рассмеялся, как больной, а ему вот смешно не было. Ну, это наверное потому, что не видел себя со стороны, — закончил тот. За маской не было видно, но на лице его покоилась улыбка. Воспоминания пробудили в нем те самые эмоции. — Зачем ты мне это рассказываешь? — настороженно спросил отрезвевший мужчина.       Стоящий с интересом посмотрел на того, будто задумываясь, а затем пройдя вокруг стола, сказал: — Я могу рассказать это только тебе, Майкл. Тебя ведь так зовут, да? — парень протянул руку к карману в халате и достал оттуда бумажник. — Ты не против, если я заберу его? Тебе он уже в любом случае не пригодится. — Что ты имеешь в виду.? — лёгкие перестали работать, приостановив дыхание, сердце вот-вот прекратит качать кровь во сосудам, а ладони от страха покрылись влажной испариной. — Попробуй догадаться, Майкл. Ты уже и сам понимаешь, о чем я говорю, просто не хочешь признавать этого, — прошагав к столику с интструментами, он остановился, пронося в паре сантиметров от них руку, ища нужный предмет. Пальцы дёрнулись, когда он увидел его — острый длинный нож идеально поместился в руке. — Ты сам виноват в том, что находишься сейчас здесь. Если бы сегодня ты не пристал к этой девушке, то оставался бы живым по крайней мере до того времени, когда бы самолично спился, — парень подошёл к нему, растягивая слова, — но ты сделал неправильный выбор, Майкл. Все мы делаем ошибки, да? Только вот твоя оказалось фатальной.       Он приподнял нож над мужчиной, выжидая нужный момент, и когда тот открыл рот в мольбе, вонзил металл в грудную клетку, с хрустом разрывая телесную ткань. Лицо исказилось в бесшумном крике, когда парень наклонился над ним и посмотрел в глаза своей жертве. Яркий отблеск жизни постепенно покидал тело, отражаясь в тёмных зрачках. Последний выдох. Последний крик. Последний взгляд.       Юри наслаждался этим моментом каждый раз. По спине пробежали мурашки наслаждения.       Он снова забрал чью-то жизнь.       Отпустив рукоятку, Юри отстранился от тела, пытаясь привести сбившееся дыхание в норму. Это всегда так возбуждающе, что он просто не мог не реагировать подобным образом.       Комната наполнилась запахом крови и экскриментов. Не самое лучшее сочетание, но делать было нечего. Тело после смерти всегда расслабляется, выпуская все, что в нем хранилось. «Приятный» бонус для того, кто будет должен убирать все это дальше. И этим кем-то был Юри, конечно же.       Любишь с горки кататься, люби и саночки возить. Натворил ты делов, Юри. Снова.       «От этого всегда одни проблемы. Зачем я вообще решился убить его», — задал сам себе вопрос парень, попутно делая глубокий надрез от груди до низа живота.       «Нужно было взять себя в руки, но я не смог. Ведь было бы хуже, если бы я убил ту девушку, так что, сравнительно, не всё так плохо».       Вытаскивать органы из и брюшной полости, это как рыться в мусорном ведре — всё сплошь мягкое и склизкое. Неприятное. Но Юри это не смущало — не в первый раз делает такие вещи. Он раскрыл грудную клетку, вытащил две большие губки — лёгкие, а затем крупное сердце. Положил их в чёрный мусорный пакет к другим органам, крепко завязал. Принялся за руки. Раздробил локтевой сустав, разрезал соединяющие ткани и отправил руку в следующий пакет. Каждый раз разделывая тело своей жертвы, сколько бы он не пытался избавить себя от этой забавной мысли, Юри все так же видел перед собой только тушку курицы, когда с хрустом ломал кости. Поверить сложно в то, что перед ним только что был человек, а теперь — одна только слизь и рванные куски, без намёка на былое единство.       Юри предстояло ещё вымыть помещение перед тем, как окончательно покидать его. Он был уверен, что в это заброшенное здание никто не зайдёт — слишком далеко от ближайшего пункта населения, — но кто знает, что может произойти через момент.       Этой ночью Юри было некогда спать.

***

— Юри, ты слишком рано пришёл, необычно для тебя, — Крис посмотрел на синяки под глазами у своего приятеля. — Душка, ты не спал сегодня? — Как ты догадался, Крис? — съязвил Юри, опракидывая в себя жгучий стакан алкоголя. — Знаешь, я уверен, что это всё моя интуиция, — ответил мужчина, подстёгивая собеседника. — Неужели была незабываемая ночка? — Да уж, не то слово незабываемая, — Юри почувствовал в себе нарастающее желание, вспоминая закатывающиеся глаза Майкла. Крис, чёрт тебя дери, хватит напоминать об этом.       Нет. Он никак не мог убить ещё одного человека через такой короткий промежуток. Он и так слишком рисковал, разбираясь с эти бугаем на глазах посетителей. Оставалось надеяться на то, что они были слишком пьяны, чтоб осознавать происходящее.       Признаться, Юри был недоволен своим увлечением. Он понимал, что его хобби — ненормально, аморально и наказуемо законом. Любой убийца рано или поздно оказывается под решёткой или на электрическом стуле. Были и исключительные личности в истории, которым удавалось скрыть свою сущность, не оставляя никаких улик. Вряд ли Юри был одним из них, пусть он даже и заметал свои следы с придирчивостью к мелочам. — Крис, я устал, — закрыл глаза парень, наклонившись к гладкой стойке. — Мне хочется излиться кому-то, но это слишком личное, чтобы трещать об этом простым людям. — Я могу выслушать тебя, Юри~и, ты забыл про меня, — протянул Крис, кладя руку на плечо друга. — Ты и есть тот самый «простой» человек, Крис, — Юри повернул голову и слабо улыбнулся в ответ. — Я знал, что я веду себя очень странно, но не думал, что я простой. Ты оскорбляешь меня, — Крис показательно нахмурился. — Я не знаю, что тебя тревожит, но я тут недавно слышал, что священник из той маленькой церквушки за городом — прекрасный слушатель! — мужчина засветился, понимая, что даёт прекрасный совет. — Что бы у тебя не было на уме, священнику ты можешь рассказать это, да? Или на крайний случай можешл сходить к психологу, но, если честно, не нравятся мне эти напыщенные ребята. Что они вообще делают на своей работе? — Рассказать священнику? — Да, — ответил Крис, а после подмигнул и добавил, — ещё говорят, что он необычайно очаровательный.       Юри проникся мыслью об этом. Весь вечер он не мог выкинуть её из головы. Стоит ли так рисковать? Нет-нет-нет. Это исключено. Любой нормальный человек, узнав о том, что совершал в своей жизни Юри, заявится в полицию с докладом.       Юри думал так. А потом на всех ногах помчался искать первое попавшееся такси, чтобы подъехать к церкви. Поездку оплатил деньгами убитого им Майкла.       Неважно, что была уже почти ночь, а он направляется к церкви в такое время суток. Священник явно будет удивлён. Юри сделает вид, что он просто турист, слегка заблудившийся под вечер. Ага, турист. Юри очень похож на туриста в своём-то костюме и пальто. Очень.       Юри думал о том, как отреагирует священник на такие откровения. Впрочем, не суть. Он просто расскажет тому о себе, а затем, если тот покажет свой страх и желание сдать Юри, просто убьёт его, как и других. Натянет того на нож в церкви. Или где он там будет находиться?       Чёрт. Какая разница? Если он будет думать об этом, то снова пропитается желанием прирезать кого-нибудь. Сейчас его конечная цель совсем не убийство — оно лишь побочный эффект от его решений.       Юри или совершит сегодня непоправимую ошибку, или выйдет сухим из воды, как и раньше. Он знал это. И, честно признать, был даже готов сдаться в этой непрекращающейся борьбе между убийцей и законом, если сможет получить от этого исповедания все соки и удовольствие от реакции другого человека.       Он направлялся в церковь с одной мыслью — избавиться от своей сладкой ноши, которая была чересчур тяжела и приторна для одного человека.

***

— Я сделал непоправимую ошибку в своей жизни и теперь несу за это ответственность, — Юри произносил слова с уверенной твёрдостью, — но что мне делать, если совершение этой ошибки принесло и до сих пор приносит удовольствие?       Виктор сомневался насчёт ответа. Он понимал гостя, сам ни раз осознавая, что совершенные ошибки тяжелеют со временем. Но ощущать удовольствие от них, хм. Первый раз он слышал о таком. — Я не могу ответить на этот вопрос. По крайней мере, пока я не чувствовал такого, — отчужденно сказал Виктор, — но я полагаю, что такие действия не могут считаться ошибкой, если они не приносят другим людям дискомфорта. Для Вас они — умиротворение, так? Может тогда не стоит считать их неправильными? — Причинение дискомфорта другим людям — основная составляющая этого процесса. Что скажете теперь, Виктор? — Юри испытывал своего собеседника, заставляя того открывать свои более глубокие интимные мысли. — Мне сложно судить. Я ведь не имею понятия, о чем идёт речь, — ответил Виктор. — Если Вы не хотите говорить об этом, Вам стоит прямо сказать мне. Если же это не так, то, прошу Вас, не говорите загадками, Юри.       Юри все ещё думал о том, стоит ли привращать в жизнь то, с чем он пришёл сюда. В его голове, словно в чемодане, покоились скрытые тёмные мысли. Он собирал их очень долго. Теперь осталось лишь открыть его и, выпутавшись из этого бесконечного количества сложенной одежды, выпустить спрятанное от чужих глаз.       Он болен, искажён, но ему это нравилось. Он должен был ощутить расслабление в своей голове. Он хотел рассказать кому-то об этом.       Юри в молчании встал с дивана, прошелся рядом с креслом Виктора, давая себе шанс одуматься, а затем опустил руки на плечи сидящего мужчины, совсем как своей последней жертве. Тело напряглось под тяжестью чужих рук.       Юри наклонился ближе к уху мужчины и расслабленно произнес: — Вы когда-нибудь убивали людей, Виктор?       Голос был тих, как будто тот нёс в себе что-то несущественное и совершенно неважное. Вопреки ощущениям это было совсем не так.       Виктор громко взглотнул.       Одна рука отпустила плечо, а второй Юри держался за Виктора, обходя кресло стороной, а затем присел на пол рядом, пристально смотря тому в глаза. — Это очень странный вопрос, Юри, — голос Виктора дрожал, как дом в землятресение. Ещё немного и он рухнет. — Я просто хотел, чтобы Вы сами догадались о том, что я собираюсь Вам сказать, Виктор, — Юри, сидящий рядом с креслом, выглядел так спокойно с этой лёгкой улыбкой на лице, что Виктор даже подумал, что это розыгрыш. Простая шутка. — Как Вы думаете, почему моя жизнь — Багровый Театр? Потому что я актёр, м? — Я… Я так уже не думаю, — отказался от своей прежней мысли мужчина. Всё вставало на свои места, — Вы больше похожи на кукловода. — О, Вы попали прямо в точку, — Юри указал пальцем на голову Виктора. — Быстро соображаете, Ваше Преподобие. Вы моя отдушина на сегодня. И Ваша жизнь теперь в моих руках, хотелось бы Вам этого или нет, — Юри встал и провёл рукой по волосам, направляясь к дивану. — Не думайте, что для меня это легко. Я первый раз рассказываю об этом кому-то, — произнёс парень, аккуратно садясь на диван. — Могу поспорить, что Вы тоже первый раз слышите подобное из первых уст. Я искренне надеюсь, что Вы поняли, о чем я вообще толкую сейчас. — Я искренне надеюсь, что мои догадки — лишь игра бурного воображения, — Виктор не двигался, сидя на угольках неуверенности, страха и беспомощности в своём любимом кресле. Скоро они прожгут ткань. — Вот как? — парень выдохнул, смотря прямо на Виктора. — Похоже мне придётся доказать Вам обратное сегодня. Давайте отлично проведём эту ночь, Виктор.       «Виктор, всё бывает в первый раз».