***
Милкович сидел в школьной столовой, ковыряя уголок облезлого стола коротким ногтем. Он чувствовал себя какой-то жалкой сучкой, чьей-то ненужной собственностью, вспоминая сегодняшнее утро. Все силы, которые он вчера потратил на рыжего ублюдка, сейчас передавались в кулаки и заставляли их нервно дрожать. Бледная конопатая рука рыжего была скрыта под столом напротив и вызывала лёгкий румянец на щеках сидящего рядом парня. Он улыбался и исподлобья смотрел на Галлагера влюблёнными глазами. Брюнет впервые что-то почувствовал, впервые подпустил кого-то так близко. Но видимо сам оказался на другом берегу. Поведение Йена раздражало и вызывало отвращение, он будто забыл Микки Милковчича, он будто вовсе не знал Микки Милковича. Чем дольше брюнет смотрел на огненную макушку, тем сильнее хотел все разъебать, окончательно запутавшись и разочаровавшись в Галлагере. Он даже не обращал внимание на краснеющего шатена за соседним столом. Этот чувак был просто дыркой, тёплым упругим отверстием. Микки сам боялся стать очередным кольцом мышц для Йена. Но сейчас этот страх прошёл, он не подпустит к себе подобных ебланов. Милкович мог и дальше сверлить глазами чертового рыжего. Он казался ему всегда разным, бесконечным, до безумия непредсказуемым. Все его движения были необычными, а эмоции очень точными. Микки чувствовал эту тонкую фальшь и легкое подхалимство, наблюдая за Йеном. Галлагер мог добиться чего-угодно и кого-угодно. Саут-Сайт вырастил по-истине прекрасного актёра. Но весь обзор был перекрыт громоздким телом и резким запахом дорогого одеколона. Шейн с грохотом кинул поднос на стол Милковича и сел напротив, широко раздвинув ноги. Он думал, что выглядел сексуально и притягательно, облизывая губы, но настоящее воплощение этого «секса» сейчас сидело за его спиной и поглаживало бедро очередной жертвы. Микки чувствовал себя истощенно, но был даже рад, что теперь не видит, не слышит и не чувствует рыжего обмудка. Пошёл он нахуй, и Милковича нахуй, с его ебанной заботой. - Хэй, Мик. Как ты? – толкая язык в щеку, промурлыкал Шейн. - Если перестанешь вести себя как шлюха, я буду даже рад тебя видеть, - эти слова оказались очень действенны , и в блондине наконец уснула похотливая школьница. - Извини, так как ты? - У меня все путём, как всегда. Извини, что так вёл себя вчера на парковке. Не хотел тебя обидеть. Шейн понимающе вздохнул и мило улыбнулся, накрывая ладонь Милковича своими длинными пальцами. - Блять, ты че с луны ебнулся? – зарычал брюнет, вырывая руку и оглядываясь по сторонам. - То есть, ты не можешь прикасаться ко мне на публике, трахаясь наедине?! Продолжай дальше пялиться на этого рыжего, не буду мешать, - заорал Шейн, обращая внимание всей столовой. Благо никто не расслышал точных слов и не понял сути, кроме одной пары зелёных глаз. - Иди нахуй,- сквозь зубы прошептал Мик, яростно смотря на блондина. Он схватил поднос и начал грубо расталкивать толпу, продвигаясь к выходу. Но уже подходя к пункту раздачи и отдавая грязную посуду , брюнет почувствовал резкий толчок в спину, от которого остатки кофе полетели прямо на его белую рубашку. - Блять, - выплюнул Милкович разворачиваясь. Его вопросительный и разъярённый взгляд сразу потух, встретившись с зелёными ненавистными глазами. - Извини, Мик. Я случайно, прости, мне та.. - Опять ты, Галлагер. Отъебись уже от меня, -безразлично и холодно перебил Микки, с силой бросая поднос и окончательно уходя из столовой. Все стояли в замешательстве и смотрели, как брюнет стряхивает капельки кофе со своих пальцев, не решаясь пойти следом.***
Кипяток обжигал пальцы Милковича , распаривая и морща ладони. Но брюнет даже не думал добавлять холодную воду. Нахуй ее, нахуй Галлагера. Красные коротенькие пальцы крепко сжимали белый кусок школьного мыла , натирая им коричневое пятно на белом полотне. Зеркало отражало голый торс Микки и немного изменяло изображение. Такой фильтр совершенствовал тело и заставлял болезненно воссоздавать идеальные черты неоновых фигур на сцене всем давно-известного гей-клуба. Оно будто рисовало Галлагера с каждой минутой все точнее и правдоподобнее. Нарисовало, блять. Вот он, сукин сын. Хоть рыжий и не смотрел в отражение, не накладывал никакие фильтры, его лёгкие все равно стали пропускать меньше воздуха. Тело Микки вызывало кислородное голодание, ну и не только кислородное. Йен откровенно пялился, пока брюнет не заметил этого. - Ты хули уставился? – рявкнул Милкович - Принес свои извинения и чистую толстовку. - Можешь засунуть эти извинения в жопы своих давалок,- кипяток, вскипающий Микки и просто горячий Галлагер. Слишком жарко, откройте окна. - Хорошо, - пожал плечами Йен. В целом ему было насрать, поэтому он последний раз взглянул на пресс Милковича и спокойно ушёл. Все сложилось как надо, никакого притяжения, никаких чувств. Только вот Микки уже был готов пойти против этих чертовых правил. Может поэтому ему стало так холодно? Просто он без***
Рыжий вышел из мужского туалета и направился в сторону класса. Звонок должен был прозвенеть через десять минут, за которые он планировал подготовиться к контрольной и остаться как всегда на вершине их математического рейтинга. Но голубые глаза занимали все место в больной голове Йена. Его невозможно было вытравить другими парнями, многочисленными таблетками и даже временем. Галлагер убеждался в этом постоянно, Галлагер боялся этого постоянно. Но вдруг сильный удар в живот развеял все мысли и прижал к стене. Йен поднял голову и внимательно посмотрел в карие глаза, немного отливающие красным, правда не от природы, скорее от гнева. Галлагер не мог вспомнить имя своего противника, хотя и посчитал его вполне симпатичным. - Чувак, меня так легко не завести. И я не трахаюсь ни с кем дважды, - убирая от себя руки незнакомца, объяснил Йен. - Еблан, мне от тебя и одного раза не надо. Отъебись от Микки, он мой, - продолжая наносить удары, выдыхал Шейн. - Точно, ты же его тайный ебырь, можешь не переживать, - отталкивая от себя блондина и отряхивая руки, усмехнулся рыжий. - Ты его не достоин. Он заслуживает большего. - Да, и с чего ты так решил? - Ты всего лишь жалкий безмозглый набор клеток. Можешь ебать таких же умственно-отсталых, но не трога.. - Что ты блять сказал, - перебил Галлагер, налетая на парня, - Долго сосал Кэшу, чтобы он тебе все рассказал, а? Пидор, ты ни хрена обо мне не знаешь, - Йен орал, не контролируя свой гнев. Все внутри сжималось и вибрировало, от этой пульсации хотелось рыдать и задыхаться. На его крики прибежали охранники и разняли эту парочку. Жертву Галлагера с победной улыбкой отпустили на урок, а самого рыжего отправили к директору, даже не выслушав. Йен с мокрыми глазами и дрожащими руками снова тонул в своём дерьме. Реальность надрывалась и хохотала, у неё был слишком противный смех.***
Рыжий шёл с опущенной головой по длинному коридору. И что ему сказать директору? Просто показать средний палец и мед.карту? Галлагеры такой херни не терпят. Нужно собрать оставшиеся мозги в кучку и сжать яйца в кулак, все под контролем. Внешнее говно не сравнимо с внутренним. Любую кучу можно разгрести, если захотеть. Только вот желание нам не характерно. Пространство у кабинета директора всегда было уставлено лавками и пуфиками. Подняв слипшиеся и солёные глаза, Йен заметил, что одно место занял какой-то силуэт. С каждым шагом зелёная фигурка становилась отчётливее, и через пару десятков метров рыжий наконец узнал кому принадлежали эти очертания. Микки Милкович сидел с опущенной головой и вжатыми плечами, но как только Галлагер подошёл к нему, брюнет вскочил и освободил скамейку. Это страшно, когда тебе уступают место... в пустом коридоре - Почему тебя вызвали? – следуя за Микки, спросил Йен. Шаги Галлагера были шире, брюнету было слишком сложно убегать. Хотя , может проблема не в этом. - Потому что мои нервы не выдержали поведения одной рыжей сучки и слишком сильного ебнули поднос. Ты видел наверно, - выплюнул Микки не оборачиваясь, но затем добавил, - А ты, я так думаю, кому-то не правильно вставил? - Ты действительно считаешь меня всего лишь отсталой давалкой? Я блять отмахивался от твоего очередного ебыря! После этих слов Микки резко остановился и решил вспомнить все хуи, которые побывали в его заду. Но выбора особо не было. Милкович прекрасно знал, о ком шла речь. - Мик, что с тобой не так? – разворачивая брюнета за предплечье, простонал Йен. Он умел корчить щенячьи глаза, этого не отнять. - Что со мной не так? Чувак, да ты издеваешься, - заржал Милкович, потирая уголки губ. – Тебе каждый раз беспросветно похуй , ты будто вообще меня не знаешь. Чего тогда хочешь сейчас? После разговора в радио-будке, Йен видел в Микки просто человека, смеющегося над его жизнью и ничем не отличающего от тысячи других здоровых придурков. Но сейчас он наконец понял, что Милкович понятия не имел, о чем говорил тогда. Он просто ничего не знал. - Так Мэнди тебе не рассказала? – скорее для себя прошептал Йен. Его глаза впервые были настолько тёмные, казалось, что зрачки полностью поглотили радужку. - Что она должна была мне рассказать? О том, какой ты мудак? Это я и без неё понял, - огрызался Мик, широко раздувая ноздри и сжимая кулаки. - О моей болезни. Эта фраза обезвредила Микки, и теперь он не знал как реагировать. Вопросы бы сейчас все только испортили. Брюнет не мог позволить своему любопытству сломать Йена. Правда хотелось ударить самого себя и посмотреть в глаза напротив, но они были опущены. - Бля, Йен... А что, все так серьёзно? - Да так, пустяки, - усмехнулся Галлагер, поднимая глаза. Сине-зелёная связь наконец восстановилась, но уже не отдавала тем холодом, скорее притягивала . Они простояли молча секунд десять, разглядывая друг друга, пока Микки не решил нарушить тишину. - Иди умойся, на крысу похож, - улыбнулся брюнет. Его пухлые розовые губы растянулись так искренне и так по-детски, что Йен не мог перестать смотреть на них. - В смысле? - Тебя «мой ебырь» видимо не плохо так потрепал. Пальцы Йена последовали взгляду синих глаз и нащупали засохшую кровь на виске. Он даже не помнил, как пропустил удар. Тогда слепая ярость перекрывала физическую боль, пытаясь заглушить внутреннюю. - Вот дерьмо, ещё и по голове, - вздохнул Йен. Его мозгам уже нечего было терять, но каждый грамм он отвоевывал у судьбы со слишком большим трудом, это было даже забавно.- Ладно, пойду умоюсь. С такой мордой меня директор точно не пустит. Микки не знал, что такого «ценного» хранилось в голове Галлагера, и почему он так за неё переживал, поэтому просто улыбнулся своим мыслям, осознавая, что секретам оставалось жить не долго. - Знаешь, а тебе идет эта толстовка, - низким голосом сказал рыжий и изобразил на своём лице тот самый