И я несу возмездие во имя чего попало!

Вот и наступило лето. Началось оно как-то не очень, откровенно говоря. Прошло три месяца с тех пор, как я осознала себя в этом теле. Ну как осознала. Личная память так и не проснулась. Я не помню собственное имя, я не помню лиц родителей, я не помню родной город, любила ли я кого-нибудь? Вику вот только помню, и то, наверное, только потому, что с ней тесно была связана моя память по канону. Отсутствие памяти о родных не мешало по ним скучать, так что временами накатывала иррациональная тоска по дому. В такие моменты я тихо напевала русские песни, даже откровенно тупые и попсовые. Иногда даже помогало. Я с удовольствием обняла бы какую-нибудь берёзку, но их не было в наличии. Зато я помню всякую ерунду. ДиКаприо наконец получил Оскар. Страсти по айфонам помню. «Жи», «ши» пишем с «и». Деепричастные обороты обособляются запятыми. Цой жив, а Курт Кобейн — не очень. Пугачеву некроманты всё никак не упокоят. Развал Советского союза и снос Берлинской стены тут ещё только будут. Олимпиада в Сочи и плачущий медведь, охохо. Тонны знаний, по большей части бесполезных. Парадоксально, что больше всего мне пригодятся воспоминания про не самое умное аниме, которое я видела. И недостаток информации был не единственной моей проблемой. После возвращения из храма я была в приподнятом настроении, ведь я смогу заранее подготовиться к боям и раскачать чакру, или ауру, или что оно там у меня отвечает за сверхъестественные силы. Но к исходу второй недели я поняла, что слишком переоценила разумность своего папаши — он делал вид, что не понимает, о чём я вообще толкую, и какой-такой павлин-мавлин, ну то есть храм, и он ничего такого не обещал. Трепло. Попытки договориться по-новой ни к чему не привели. Меня — меня! — прочно задвинули в игнор. Фраза «Ну ты же обещал!» вообще волшебным образом переводила разговор на брата, какой он молодец и вообще. Прям ощущаю со страшной силой, как у меня растёт трепетная сестринская любовь после таких номеров. Я познала истинное бешенство. Да, я эмоциональным шантажом (но цивилизованно!) вымучила согласие вернуться в Хикаву. Но блин… Просто брать и морозиться сейчас — отличный способ решения проблем, просто великолепный! В номинации «Отец года» побеждает… Как заставить слушать меня взрослого человека, который считает, что это он имеет право прогибать меня, как только вздумается? Устраивать истерики? Пожаловаться маме? Бить посуду? Угрожать расправой над братом? Уйти из дому? Я не знаю, подействует ли хоть что-то из этого, и не станет ли хуже. Рассказывать всю подноготную моих внезапных требований? Да щас. «Моя дочурка такая выдумщица!» Ощущение собственного бессилия убивает. Взрослая душа в детском теле — это очень тяжело для чувства собственного достоинства. И если учитывать собственное нежелание унижаться. И особенно если некому рассказать о том, что гложет. С отцом я не разговариваю месяц. Улыбаюсь очень редко. Постоянно думаю об утекающем сквозь пальцы времени. Никогда не думала, что я такая восприимчивая, но мне начали сниться кошмары с концом света. Учитывая развитие компьютерной графики в моем прежнем мире и великолепные спецэффекты в фильмах-катастрофах, зрелище каждый раз было не для слабонервной меня. Одно дело, когда смотришь такое на экране, но совершенно другое, когда участвуешь в этом от первого лица с полным эффектом присутствия. Сон с упавшим метеоритом был особенно страшен. А ведь такое вполне может произойти, если вспомнить пацана с цветами из полнометражки. Пару раз со мной пробовала поговорить мама. Она хорошая, но такая же пришибленная, ведь маленькая дочечка неправа, когда так по-детски дуется на папеньку, а папенька же зарабатывает денежки. Тьфу. Испоганят мне брата своим дурацким воспитанием. Попыталась объяснить суть своих претензий. Меня не поняли. Взрослые — идиоты. За неимением возможности выполнять весь намеченный план мероприятий ударными темпами глотаю литературу, любую, какая попадётся. Стырила у папика книги из кабинета. В ответ на вопли о том, что мне запрещено было туда заходить и что-либо брать, пожала плечами и сказала, что нарушать свое слово он первый начал. Очень по-детски получилось, ну, а что такого? И наказание я проигнорировала. Предложила самому в углу постоять для начала. Да я прям отжигаю. Может, дальше последуют всякие телесные меры воздействия, но я буду непокобелима. Прокачка силы воли тоже нужна. В общем, я старательно из жизнерадостной девочки превращаюсь в проблемного подростка на десятилетие раньше полового созревания, но мне ничуть не стыдно. Стыдно, у кого видно, хех. Вот так и переходят на Тёмную сторону. Падение начинается с малого — не купленной машинки, не сдержанного обещания сходить в зоопарк… К началу событий канона я сама захочу сдать все свои серебряные бирюльки королеве, чтобы она сама мучилась с неблагодарными подданными. Подслушала случайно разговор о том, что меня хотят всё же сдать в детский сад, хотя и не собирались. Я же неуправляема, а профессиональная воспитательница якобы сможет выяснить, на какие кнопки нажать, чтобы сделать меня опять шёлковой. Феерические идиоты. Ну что же, я готова. Теперь мне начинает казаться, что беседа с психологом — это не так страшно, если это позволит донести до родителей моё мнение, пусть даже посредством другого взрослого. А детский сад — это не приют, в случае чего использую интеллект. Хотя если бы он у меня был, я бы не оказалась в такой ситуации, вот что бесит. Конфликт прогрессировал. Такое ощущение, что супружеская пара Цукино считала, что семейная жизнь просто обязана быть безоблачной, а всё, что хоть как-то отклонялось от стандартного идеала, требовало немедленного исправления. Исправлять характер ребёнка всякими лишениями — можем, умеем, практикуем. Меня лишали сладкого (я скрипела зубами, но терпела — продаваться за конфеты глупо), не покупали новых игрушек (о чём я сама же и попросила ранее — хитрооооо), запрещали выходить из комнаты (а папины книжки и письменные принадлежности не забрали — ну просто адские, нечеловеческие условия). При всём этом чем больше я мрачнела, тем более по-идиотски мама сюсюкала над Шинго. Припомнила статью про термин «овуляшка». Тогда я посмеялась над тем бредом, который обычно выдают мамочки, которым давит на мозг гормональная буря. Сейчас это ни хрена не смешно, а жутко. С моей стороны пойти на уступки значило потерять право на выражение своей индивидуальности. Так и вижу, как папа снова притворно оглохнет, когда я начну заикаться об уроках этикета или политологии. Или как мама начнёт стыдить и рассказывать про почётного кормильца семьи, если мне нужно будет пропустить уроки из-за очередного инопланетного козла. С их стороны, наверное, казалось, что они могут уронить свой родительский авторитет (куда уж ниже ронять-то?), если согласятся со мной. А там дальше я вообще от рук могу отбиться и начать требовать совсем ужасные вещи типа золотых башмачков или ещё чего-нибудь несбыточного. И, чем чёрт не шутит, начну курить, бухать и спать с престарелыми мужиками за деньги. Ужас-ужас, нет, деточку нужно поставить на место, чтобы никто не сказал, что они хреновые родители! Начала с горя качать пресс и дрыгать ногами, чтобы куда-то утилизировать гнев. Может, ну её, эту гимнастику? У меня и так отлично всё получается. Но потребность в курсах самообороны по-прежнему висит в списке первостепенных задач. Нервы уже ни к чёрту. Отсутствие нормального сна напрямую сказывается на здоровье, и всё труднее удерживать себя от напрочь сумасшедших поступков. В один из дней я словила себя на мысли, что если я спрыгну с крыши, все вокруг сразу же забегают, заохают и наконец поймут, как были неправы. С большим усилием убедила себя, что это нерационально, ведь тогда придётся лежать в больнице и постоянно общаться с кучей других тупых взрослых. Взрыв начался как-то буднично. Во время обеда мать снова заикнулась о том, что я неправа, и вообще зря всё это начала. — Зря? Я зря начала?! — чтобы вспыхнуть, хватило секунды на осознание того, что эта ересь мне не послышалась. — Я зря начала думать о своём будущем? — Усаги… — О, может, я зря беру пример со своего отца и игнорирую его так же, как он это делает со мной?!  — Усаги, как ты разговариваешь с матерью?.. — Грубо я с ней разговариваю, потому что вы оба нормального языка не понимаете! — меня несёт, но останавливаться не хочется. — Я с тобой о чём договаривалась? Храм Хикава, папа! Ты обещал! Я тебе сказала, что мне очень нужно там быть! А ты решил, что это маленькие девочковые капризы, и можно на них наплевать?! — Прекрати, Усаги! Мы хотим тебе добра… — заикнулась мама-Икуко. — Даааа? А когда ты в последний раз проверяла, как я сплю? А я плохо сплю, мамочка. Мне снятся кошмары вот уже месяц. Ты не знала, да? — Но твой брат… — потрясённая мать явно пыталась поклеить шаблоны, но получалось плохо. — Ты же понимаешь… — Да, я понимаю, что он маленький и требует твоего внимания, я только порадовалась, что ты перестала меня так сильно воспитывать, как только он родился. Но я взрослая! Не надо на меня так смотреть! Я помню свои предыдущие жизни, и у меня взрослое сознание! Проболталась. Вот так и знала, что мои психи до добра не доведут! Но они меня достали! Ну что же. Раз сказала «А», скажу и «Б», и «В», и даже немножко «П». — Да, дорогие мама и папа. То, что я веду себя как ребёнок — это только влияние возраста тела. А вам не говорила я потому, что «Моя дочурка такая выдумщица!» — я очень правдоподобно изобразила папика, почесав затылок и деревянно похихикав. — И ещё потому что «Усаги, дай отдохнуть отцу, он зарабатывает денежки на своей работе!», — добавляем противных ноток превосходства в голос, и получается вылитая Икуко Цукино. — В общем, вы теперь знаете про моё сознание. Но есть ещё кое-что. — Ещё?! — воскликнула мама. Оу. Кажется, до кого-то начинает доходить. — Мне приснился сон, в котором мне показали часть моего прошлого и будущего. В одном из перерождений я была принцессой Лунного королевства, и именно поэтому при этом рождении у меня есть сила Луны, которая однажды должна пробудиться. И вот тогда спокойная жизнь у меня закончится совсем. Мне придётся начать сражаться против тёмных монстров всевозможных форм. Через десять лет проснётся древняя королева, которая развязала войну в Солнечной системе и разрушила все поселения, кроме тех, что на Земле. И мне придётся с ней драться, ведь она думает, что моё прошлое воплощение отбило её жениха. Через одиннадцать лет начнёт истончаться ткань времени, потому что в будущем какие-то идиоты захотели власти. И мне придётся с ними драться, потому что иначе Солнечная система окажется под властью Хаоса, а моя будущая дочь перейдёт на сторону Тьмы. Ещё через полгодика к нам нагрянут слуги фараона из соседней системы, который решил, что система без хозяина — его система. И мне придётся с ним драться, потому что у моей будущей дочери заберут душу для его воплощения. И ещё через какое-то время проснётся королева Тёмной стороны Луны, повёрнутая на своей молодости. И мне опять-таки придётся с ней драться, потому что она станет охотиться за потенциальным мужем моей будущей дочери. Потом вообще в нашу систему припрётся аватара Хаоса, бывший сильнейший воин галактики, и мне снова придётся с ней драться, потому что иначе она убьёт всех моих друзей и поработит их души, а потом захватит колыбель всей жизни во вселенной. И это только в течение того времени, что я буду учиться в средней и старшей школе. Дальше будет только хуже. Именно поэтому мне снятся кошмары. Именно поэтому мне уже сейчас нужно пробуждать свою силу. Именно поэтому мне нужно учиться сражаться. Родители сидели в полном шоке. Мелочно захотелось добавить контрольный в голову.  — Но, конечно, выживание человеческой расы не так важно, как то, что у малипусика покакуленьки жидковатенькие. Пока я брела к себе в комнату, на меня навалилась сильная эмоциональная усталость. Как просто было изначальной Усаги — ничего не знала, была беззаботна и весела. А мне такое только снится. Надеюсь, что хоть что-то удалось донести до мозга предков. К демонам всё. Скарлетт была не дура. Я подумаю об этом завтра.