И я несу возмездие во имя чего попало!

Наконец-то пятница. Пусть я и учусь по субботам, но в пятницу мне не нужно ехать к бабушке и снова сушить себе мозг всякими аристократическими премудростями. После такого количества информации, которую мне старательно вбивают в голову вот уже несколько месяцев кряду, я никогда не буду ныть, что хочу назад в младшую школу, ведь там задания легкие. Наоборот, бабушка говорит, что выучить меня нужно именно в это время, пока разум не закоснел. Ей, конечно, виднее, но иногда бесит. В школе было скучно. Первое время монашки школы Т’А очаровывали новизной, но потом для девочек началась мягкая муштра с заучиванием целых отрывков из Святого Писания и лёгкими трудовыми повинностями типа протереть пыль на подоконниках или цветы полить. Девочки постарше вовсю драили полы и помогали на кухне. Ничего страшного на самом деле, в обычных школах то же самое, для Рэй так вообще тот же храм Хикава, только в чуть другом антураже. Куда страшнее библейские истории для детей. Вот это «ведь вы понимаете, почему Моисей так фиговенько поступил, дорогие мои детишечки?». Кто смотрел «Суперкнигу», тот меня поймет. Мы с Рэй конечно же оказались в одном классе. Хорошо, когда есть дружеское лицо в незнакомой обстановке. С кем-то ещё общаться не хотелось, так, завели поверхностные знакомства. Девочки все как одна из хороших семей. И все как на подбор скучные. И не поболтать толком. Как оказалось, причина крылась не только в их ограниченном интеллекте. Почувствовала себя Гарри Поттером. На меня пялились все кому не лень и постоянно перешептывались. Вроде бы я не завалила в младенчестве ни одного темного лорда, да и шрамов не наблюдается, с чего бы такое внимание? Это потом Рэй сказала, что к ней как к моей подруге подкатывали с уточняющими вопросами про моё происхождение. Оказывается, меня приняли за полукровку, хафу, ведь подменыши крайне редки. Родственники ко мне давно привыкли, но японские нравы насчет чужаков местами весьма жестоки. Это потом до меня дошло, какая плюха просвистела мимо, ведь меня вполне могли начать чморить из-за моей гайдзинской внешности. После заверений, что я японка кореннее не бывает, просто подменыш, отношение ко мне чуть поменялось в лучшую сторону. А после визита бабушки, во время которого она со мной поздоровалась персонально, даже самые тупые сделали выводы и стали относиться с особым пиететом. Моя фамилия Цукино, и фамилия учредителя школы Цукино. Все совпало. Бремя славы, едрить коростой… Домашние задания, которые не касались богословия, были плёвыми. После задач на рентабельность от бабуленьки примерчики в одно действие выглядели как детский лепет. А, ну да, что это я. Мы же в младшей школе. Поскольку ученицы сплошь были из небедных семей, то мой персональный водитель никого не смущал. Рэй без проблем ходила пешком, не желая меня стеснять, и была последовательна в своём упорстве. По пятницам ходили вместе. Сеансы передачи сил Мисе-сенсей по-прежнему мало помогали, но я потихоньку изучала данные про энергоструктуры, которые нашлись в древних свитках храма. Среди последних наработок прорезалось умение определять наличие эмоциональных связей между людьми. Сейчас пока бесполезно, но кто знает, как пригодится в будущем? Такеда продолжал выделываться. Мне приходилось ждать его у ворот школы, самой себе напоминая сиротку, что конечно же любви к нему не прибавляло. Вот и сейчас я долгонько тренировала христианское смирение, прежде чем райская колесница спустилась ко мне с небес. И знает же, скотина, что бесит. И что я периодически капаю на мозги бабушке с просьбами заменить. Но воз и ныне там, а водила борзеет всё больше. Если он так себя уже сейчас ведет, то что дальше будет?.. Сегодня я не к Рэй — у них там какие-то их местные храмовые заморочки. Меня предупредили за пару недель, так что никакие планы не нарушились. Едем в Адзабо. Ну вот и родной район. Ещё минут 10 езды, и я дома… Так. Таааак… Зачем Такеда-бака здесь остановился? С нарастающим возмущением я понимаю, что этот баран тормознул около магазинчика, чтобы купить себе сигарет. Не после того, как доставит меня домой, а ДО. Что самым недвусмысленным образом в очередной раз говорит о том, как уважительно он ко мне относится. Пока он просто фонил своим пренебрежением ко мне на метры вокруг, я сдерживалась. Когда он намеренно запаздывал к окончанию уроков в школе, я терпела. Но это уже за гранью добра и зла! О боги, он даже начал флиртовать с продавщицей! — Ай, да нафиг тебя, придурок, — бормочу и выскальзываю из машины. Что я, в своем районе не сориентируюсь? Но гляну сначала, как оно себя поведёт. Местность действительно знакомая, ведь мы гуляли тут с мамой не один раз. Правда, по главной улице большой крюк нужно сделать, а вот через этот переулок пролегает короткий путь. Что со мной может случиться в пределах Солнечной системы в 20 веке? Любые недобрые намерения и людей, их вынашивающих, я учую заранее. Оглянувшись, понимаю, что Такеда ничего не заметил. Ну и пусть. Я с радостью погляжу, как его уберут с должности. Да, я зло. Злооооо. Злопамятная, вот. Нет, ну всё-таки, как эта наглая рожа отреагирует?.. Спряталась за углом в переулке. Жду. Ещё жду. Снова жду. Да за это время я до дому уже дошла бы! Попутно отслеживаю полицейского на ближайшем перекрестке. Я все же ребенок, оставленный без присмотра. Могут и заловить на ровном месте, так что тихарюсь. Спустя пять минут трепа продавщица сунула Такеде в руку бумажку. Мужик, я бы за тебя даже порадовалась, не будь ты таким козлом. Вот он выходит, смотрит мельком на заднее сидение… Замирает… Вот скотина! Просто сел за руль, развернулся в другую сторону и уехал! Я же вот она! Я даже от удивления забыла прятаться! Нет слов, просто нет слов. Как такому дебилу доверили целую машину? Даже если он не знает район, и без понятия, как меня искать, и при форс-мажорных обстоятельствах обязан в первую очередь поставить в известность начальство, то кто мешал подойти к полицейскому в пределах прямой видимости? Полиция по крайней мере разослала бы ориентировки по постам и оповестила бы патрульные машины. Но нет. Да вот же телефон-автомат тот же, можно звякнуть службе безопасности, попросить инструкции… Опять нет. Чмо. — Я не я буду, если тебя с позором не выгонят, — буркнула себе под нос. Я даже честно признаюсь, что сама спетляла из машины, я мелочь пузатая и право имею на дурацкие поступки. Но тут у нас взрослый человек, которому дали право голосовать на выборах и употреблять алкоголь, ведет себя как не знаю кто. Такеда так и не вернулся, хотя я в общем и не надеялась. Ну раз такое дело, то всяко до дому на своих двоих добираться. Пойду. И ничего такого страшного в этих переулках нет. Ну мусора много, так это нормально. Мрачновато, конечно, ну так оно и понятно. Аккуратно огибаю коробки и невнятные железяки. Ну блин, тут же все-таки центральная улица рядом, почему это все тут?! В метрах двадцати от манящего выхода слышу за спиной рычание. Ух ты ж ёпт! Слона-то я и не приметил! Когда я хвастливо себе доказывала, что могу почуять людей с хамскими манерами, я как-то подзабыла, что на животных мой дар пока не распространяется! Собак оказывается несколько. И они не то чтобы голодны, но я, задумавшись, прошла слишком близко от их лежбища с щенками. И собачки были очень недовольны, очень. «Твою ж мать!!!» — пронеслось в голове, когда на меня с рычанием кинулась первая. Бежать! Куда?! Вон мусорный бак! Не допрыгну! Пофиг! Собаки тоже не допрыгнут! Уже в следующее мгновение я оказываюсь на грязнючей крышке мусорки и сверху смотрю на беснующихся животных. Они действительно не могут до меня допрыгнуть, но очень старательно пытаются. — Хорошие собачки… — блею я и сама себе не верю. Вот это чудовище, брызжущее слюной, не может быть хорошей собачкой! Всё-таки я дура. Вот так по-идиотски попасть в переделку… Так. Ладно. Ладно-ладно-ладно. Посижу неподвижно. Они угомонятся, и я потихоньку пойду домой. Сижу. Страшно. Лай и рычание чуть стихли, но меня по-прежнему стерегут. Вот что я такого сделала? Щенков побеспокоила? Так я сама ещё щеночек, стремные вы псины! Как вас ещё не выпилили, таких злых и бездомных?! Нет, спокойно, Усаги, мы усыпляем их бдительность, помнишь? И снова сижу. И опять сижу. Крышка бака грязная, а я на ней в своём платьице с оборочками. Жалко, запачкалось, наверное. Дальше сижу. Интересно, как я ухитрилась вообще сюда залезть? В экстренной ситуации мозг сам выбрал это место, потому что собака не допрыгнет. Но никаких зацепов или подпорок, чтобы миниатюрная японская девочка вроде меня вот так просто запрыгнула, нет в помине. А это значит, что я Бэтмен. Нет, не так. Нужно хриплым брутальным шёпотом. Вот так. Я БЭТМЕН. Вот это плющит меня… Собаки вроде затихли и улеглись. У, адские создания. Успею… Осторожно и медленно опускаю ногу вниз. — РРРАВ! — куртуазно говорит мне собачка и в прыжке клацает зубами совсем рядом с босоножкой. — ААААА!!! — так же вежливо отвечаю я ей. — Помогите!!! Собаки снова подрываются и поднимают галдёж. А я ору на них сверху что-то, не помню что. Страшно до чёртиков! Хочу домой! Хочу к маме! Хочу пулемет! А потом мне обзор заслоняет чья-то огроменная мускулистая спина в белой футболке. — А ну пошли отсюда! Кыш! Пшла! — бухает где-то сверху мужской голос. Притом на чистом русском языке. Прямо как бальзам на душу. Будто ангелы поют мне с небес. Будто «Ласковый май» наяривает «Белые розы» в свои лучшие годы. Примерно на уровне всего этого была бы русская речь, если бы только не этот сносящий звуковой волной голос. Для верности гора мышц топочет ногами на поскучневших собак. Они явно уже поняли, кто тут главный хищник, но лениво огрызаются чисто ради проформы. — Как же это по-японски?.. Девочка, ты в порядке? — развернувшись и чуть наклонившись ко мне, спрашивает мужчина с настолько суровым лицом, что мне захотелось, чтобы собаки вернулись — они не такие страшные. Хотя я излишне драматично воспринимаю сейчас реальность. Вообще нас можно было бы принять за родственников благодаря похожему цвету глаз и волос: мой спаситель оказался голубоглазым блондином. Двухметровым мускулистым голубоглазым блондином. И я рядом — метр в прыжке. Хороши родственники. — Да, я в порядке. К-кажется. Спа… Спасибо. Ууууухххх… Столько испытаний на одну маленькую меня. Тело трясёт, голос не слушается. И несёт ещё больше. Тянет на приключения, понимаете ли. О-хо-хо. Плохой день, плохооооой день… — Где твои мама и папа? — медленно и внятно спрашивает он дальше, нахмурившись. Ёлкин дрын, я раньше думала, что у него лицо суровое? Ошибочка, да. — Дома, — говорю. С его стороны чувствую только лёгкий интерес и опасения, что я сейчас начну плакать. Нужен полноценный физический контакт, чтобы оценить потенциальную опасность, только как это провернуть? Фигня вопрос. Тяну к нему руки. А теперь покатай меня, большая черепаха! Меня без всяких возражений с каменным выражением лица приткнули на сгиб локтя и понесли к проходу на нормальную улицу. Быстрый отклик на слабо оформленное желание. Хочу. Хочу себе такого дворецкого. Будет такой «Ведь я и де… русский, и дворецкий». — Ты знаешь, где твой дом? — продолжает спрашивать дядя-гора. — Хотя как такая кроха может это знать? — Знаю, я же большая уже! — несу тут всякий детский бред, потому что М — маскировка. Я тебя не понимаю, большой и страшный русский. Водка, Горбачёв, бабалайка. — Туда! — тыкаю пальцем в сторону родной улицы. — Меня зовут Усаги! А вас? И в таком ключе говорю уважительном-преуважительном, с десу-десу на каждом шагу. А то мало ли. — А меня Олег. Буква «л». Мва-ха-ха. Ща тебе воспроизведёт коренная японка без искажений, три раза прям. — Орегу-сан? — переспрашиваю. — Похоже, коверкать моё имя у них национальное, — задумчиво отмечает дяденька и тут же пытается поправить: — Нет, правильно О-лег. — Орегу-сан! — настаиваю я. Потому что дядя Орех — это ржачно. Ну там «дядь Орег, подай орех». М-да. Двухметровый шкаф едва заметно дёргает уголком рта, но мысленно говорит себе, что японцы не виноваты в том, что не выговаривают какие-то звуки. Мы идём по улице, ну то есть я еду на своей новой лошадке. В мозгу промелькнуло смутное полузатертое воспоминание про статуэтку в кабинете истории. Статуэтка была из бронзы, и вытирать пыль вокруг неё было ужасно неудобно, а с места фиг сдвинешь — слишком тяжёлая. Что-то типа «Воин-освободитель», или как-то так, в общем изображала она советского солдата, несущего на руках девочку. Так вот я сейчас совсем как та девочка. Через руку потихоньку прощупываю личность нового знакомого. На удивление цельная натура. Характер нордический, выдержанный. Беспощаден к врагам ре… Ой, не в ту степь. В общем, Олег мне нравился. С ним было спокойно. Он бы точно не выделывался как Такеда. Пару раз он напрягался, когда мимо проходили люди сомнительной наружности вроде татуированного мужика с промежутком в зубах или компании ругающихся подростков. В этих случаях он каждый раз сдвигал меня немного в сторону, частично закрывая корпусом, будто готовясь защищать от внешней угрозы. Королева в восхищении. Интересно, есть ли у меня хоть мизерный шанс протащить его на вскоре вакантное место водителя? Чуйка говорит, что есть. Вокруг мужчины ощущается флер оборванных связей. Будто исчезли все те немногие люди, которые держали его в этом мире. Это грустно на самом деле, но открывало передо мной неплохие перспективы. Главное теперь ничего не испортить. Чтобы скрасить путь, пока работаю навигатором, успеваю тыкать пальцами в разные интересные места вроде магазина с игрушками или классной кондитерской и болтаю о всякой ерунде. Рассказываю, что бабуленька очень строгая, Цуёй — бака, братья — норм, школа — скукотища. Поток сознания только частично распознается Олегом, ему явно не хватает знания языка, но я трещу дальше, а ещё что-то спрашиваю, но Олег отвечает, что ему не стоит отвлекаться по пути. А ведь так хочется поспрашивать, как оно там на былой родине, что делается, да и просто отдохнуть душой после японцев тоже хочется… Ну вот придем, вот тогда-то и оттянусь. А вопрос с Такедой нужно решать по горячим следам. Что если бы это не мне в голову дурь ударила, а кто-то внучку главы рода похитил, а водила мало того что не предпринял никаких действий по поискам, так ещё и забил на всё? Это безразличие уже граничит с саботажем. Нужно немедленно отзвониться бабушке. Хватит это терпеть! Возле калитки мужчина как-то заинтересовано задержал взгляд на табличке с нашей фамилией, но, понукаемый моими взвизгами, прошёл дальше. — Добрый день. Усаги, кто это, и где Такеда? — с порога очень подозрительно спросила мать, ведь двухметровую каланчу было прекрасно видно поверх забора в окне кухни. — Такеда бака-бака-бака! — бодро рапортую я и слезаю на ступеньки. Из гостиной донесся радостный писк Шинго. Он всегда меня так теперь встречает, потому что клевая старшая сестра катает его на закорках и учит всяким глупостям. А ещё всегда точно знает, чего он хочет. — А это Орегу-сан, он меня спас и очень хороший! Он останется на ужин, и только такояки смогут показать мою благодарность как надо! Я уже приплясываю от нетерпения, ведь теперь отмазы Олега про необходимость внимательности при перемещениях действовать не будут, а значит, время офигительных историй. Мама смотрит ещё подозрительнее, ведь после наших с папой вечерних бесед про текущую экономическую ситуацию и особенности внешней политики Японии, мои нынешние детские замашки смотрятся дико. — Харитонов Олег Андреевич, — с немного неуклюжим поклоном отрекомендовался мужчина. Сразу видно, что не привык к такому. Мать напряжённо пытается то ли запомнить, то ли вообще осознать, что это он только что выдал. — Это моя мама Икуко. Ой, ну что же мы на пороге стоим? Давайте в дом зайдём уже! — быстро говорю я, пока маменька не очухалась. Но её психологическая устойчивость была мной недооценена: глаза быстро становятся цепкими, я подвергаюсь всестороннему осмотру, и пятна от мусорника на заднице моментально фиксируются. А ещё от меня скорее всего немного пахло. Чёртовы псины… — У-са-гиии! — злобным тоном и со зверским выражением лица мама намекает мне, что я задолжала полновесный отчёт о случившемся, но всё немножко не ко времени. — Да, мамуля? — хлопаю глазками и изображаю полное отсутствие мыслей на лице. — Орегу-сан, у нас принято разуваться прямо в прихожей, вот тут. Проходите, пожалуйста, в гостиную. — Твоя мама вроде бы не согласна… — возражает Олег, не торопясь снимать обувь. — Я лучше пойду. Тц, заметил. Корчу маме душераздирающие рожи и делаю глазки. Мне. Нужен. Этот. Русский. Мама цепляет меня пальцами за ухо, и я получаю ментальное обещание заняться моим отвратительным поведением позже. Ещё один плюсик ко всякой паранормальщине для маменьки — ей теперь необязательно растягивать на полчаса душеспасительные лекции, а достаточно шибануть эмоциональным коктейлем при касании. — Ах, ну что вы, в нашем доме рады гостям! — с чарующей улыбкой отвечает наконец мама. Она все же решила меня поддержать. Люблю её. — Проходите в самом деле. Вот тапочки. Скоро вернется мой муж Кенджи, и мы все вместе сядем за стол. Вы уже пробовали такояки в Японии? — Ну как бы… Глава пятая, пункт «Приглашение разделить еду», настоятельно рекомендовано согласиться… — пробормотал нахмурившись мужчина. — С удовольствием останусь, благодарю. — Мам, возможно, к нам на ужин зайдет бабушка, — всё так же радостно скалюсь я. — Я сейчас переоденусь и тебе помогу с готовкой. А ты пока не обижай Орегу-сана, он ХОРОШИЙ! Икуко медленно кивает, понимая, что просто так по велению левой пятки бабушку я не стану анонсировать, особенно если учитывать, что я всю предыдущую неделю и так провела у неё. А подозрение, что этот большой страшный русский как-то мне угрожает, нивелировалось последней фразой, а ещё тем, что я на нём вообще-то верхом приехала. Закрываюсь в папином кабинете чтобы позвонить. Цукино-сама отвечает практически мгновенно. Видимо, как раз по своему обыкновению занята разбором деловых отчётов за неделю и сидит на телефоне. — Прошу прощения за беспокойство, бабушка. Не подскажете, вернулся ли Такеда-бака? — Насколько мне известно, вернулся, — отвечает бабушка. — Что-то случилось? — Вообще да. А он вам случаем не докладывал, что ваша внучка исчезла из машины по пути домой? — подчёркнуто любезным тоном интересуюсь я. — А она исчезла? — холод в голосе бабуленьки сулил новый ледниковый период. Ещё бы, что-то пошло очень сильно не так. Всё же мой тон был далёк от почтительного. А ещё я снова вернулась к вопросу о профессионализме Такеды, что было раздражающе само по себе. — Так точно, просто испарилась. Маленькая проверка с моей стороны показала, что Такеде нельзя доверить даже дырку от бублика. До дома меня довел совершенно посторонний человек. Ставлю в известность, что в машину к Такеде я теперь не сяду ни при каких обстоятельствах. Объясню при личной встрече. — Вот значит как… — процедила бабушка. — Я изучу этот вопрос. — Также мне хотелось бы знать, откуда он вообще взялся и кто проводил проверку на лояльность, ведь работа проведена из рук вон плохо, — продолжаю умничать я. Нет, ну то есть я все правильно говорю, но перед кем я тут вообще выпендриваюсь? Сидит мелочь, права качает, хмы. Как бы палку не перегнуть. — Я. Изучу. Этот. Вопрос, — весомо повторила бабуля Асано. Понятно. Палка затрещала. Больше не гнуть. — Могу предложить пообщаться с моим свидетелем. Он пообещал остаться на ужин. Заманила мамиными такояки. Икуко предупреждена о возможности вашего прибытия. — Разговор окончен, Усаги. Вот и славно, трам-пам-пам. Иду приводить себя в порядок. Папку бы теперь морально подготовить. Хотя он в последнее время вроде бы нормально с матерью разговаривает. Умытая и переодетая, захожу в гостиную и вижу, как мама показывает правильные движения по переворачиванию такояки в формочках. Сосредоточенный русский смотрит так внимательно, будто от этого зависит его жизнь. Такая лапушка. Напомню, двухметровая мускулистая лапушка. Лбом потолок, конечно, не царапает, но если будет невнимательным, то люстру заденет. По пути на кухню щекочу Шинго пузико, одновременно проверяя, все ли с ним в порядке, посылая заодно с этим ментальные лучи добра. Малому нравится. — Усаги, помоги мне с подливой, — командует мама. — Кстати, Орегу-сан, если вы присмотритесь, то вон там на полочке стоит лошадка, которую делала Усаги. Правда, миленькая? Месть, вот что это такое. Мать, оказывается, коварна. Она мило улыбается в лицо, но держит за спиной нож и терпеливо ждет, когда его можно будет всадить в расслабленную, ничего не подозревающую жертву. Что ж. Этот раунд за тобой, мама. Но война пока не проиграна! — Эк её перековеркало, — тихо заметил Олег. — Действительно миленькая. — Пасибки, бро, — ну не удержалась, чесслово. Дальше уже пойду по правилам, как завещали учителя этикета. — Орегу-сан, как вам Япония? — Красиво, — коротко отвечает мужчина. После долгого молчания добавляет: — Непонятно. — Вы неплохо говорите по-японски, — подхватывает мама, взбалтывая тесто. — Серьезно учили язык? — Нет, просто выучил разговорники. А один знакомый помог… улучшить. Олег так старательно подбирал слова, что я чуть не попросила его не стесняться и изъясняться по-русски. Но удержалась. С этим можно пока погодить. У меня есть хороший шанс оценить его поведение в незнакомой обстановке. Ой, да ладно, не буду никому врать, я уже увидела всё, что мне было нужно, сейчас я надеюсь словить лулзов. — А вы же русский, да, Орегу-сан? — немного пискляво спрашиваю я, потому что я не очень хороша в выражении наигранного детского восторга, но и так прокатило. — Да. — А у вас есть… медведь? — и смотрю влюбленно, потому что медведь — это венец всему. У каждого русского должен быть медведь. Точка. Пхах. Олег застыл в недоумении, но быстро пришёл в себя. — На самом деле у меня в России осталось целое стадо, — невозмутимо сказал он после паузы. — Мой товарищ согласился присмотреть за ними, пока я тут. — Ого… — я чётко вижу собрата-тролля, господа. И это замечательно! — А зачем вам целое стадо? — продолжаю допытываться, предвкушая веселье. Мама очень странно на меня смотрит. — Ради шерсти. Я делаю из неё шапки-ушанки и валенки. У нас в России без них не прожить. Нечеловеческим усилием удерживаюсь от хихиканья. А он хорош. Хлопает входная дверь: вернулся папка. По привычке кидаюсь к нему за обнимашками и сообщаю, что у нас просто замечательный гость — настоящий живой русский! У него даже стадо медведей есть! А ещё обещала зайти бабуленька! А Такеда — бака! Накрытый валом моего трепа с головой, папа не сразу ориентируется, но всё равно очень душевно здоровается с Олегом. Неловкость в нём выдаёт давешнее чесание в затылке. Папу можно понять — они с мамой рядом с гостем смотрятся как семейство гномиков, что уж про меня говорить. Пока накрывала на стол, успела выслушать душераздирающие истории про любимый баян, который не пропустили на таможне, а ещё про любимый танк, доставшийся от дедушки Сталина, который конфисковали за превышение скорости при езде непристегнутым через тайгу. Хрюкала от смеха уже почти в открытую, чем удивляла родителей, воспринимающих всё серьёзно. А ещё мне неожиданно бросилось в глаза, как ловко мужчина поймал упавшую со стола вилку, которую я для него приготовила, чтобы он не мучился с палочками. Тот самый момент, когда отчётливо понимаешь, что обычный человек так плавно и чётко двигаться не будет — не та выучка. Вместе с богатырским строением тела наталкивало на размышления. Неужели всё-таки заказанный рояль привезли?.. — Ну так что, Усаги, почему тебя привел Орегу-сан, а не Такеда-сан? — не выдержала мама, как только мы отдали должное изначально запланированному на ужин рису с овощами. — Такеда-бака остановился купить сигарет и минут пять любезничал с продавщицей, — прямо отвечаю я. — Я решила подшутить и вышла из машины… — Усаги, как ты!.. — Дочь, это безответственно!.. — …стояла я при этом настолько близко, что меня легко было бы найти, достаточно было просто обойти машину кругом и оглядеться по сторонам. Но Такеда просто уехал. Развожу руками, как бы говоря «ну и кто ему доктор»? Хотя по сути на самом деле кто доктор мне? Но вслух я не стала посыпать голову пеплом. Ибо я мудра и непогрешима. Вот. — Я решила срезать через переулок, а там на меня напали собаки, и вот от них меня спас Орегу-сан! — бодро заканчиваю я и для верности тыкаю пальцем в спасителя, который явно немного смущён. После некоторой паузы, необходимой родителям для осмысления, они оба встали из-за стола и низко поклонились со словами искренней признательности за спасение дочки-балбески. — Не стоит благодарности, — пару раз повторил Олег, уже не так неуклюже кланяясь в ответ. Начал привыкать. Взаимные расшаркивания вдруг резко прервал дверной звонок. Ну наконец-то… — Я открою! — вскакиваю со стула и бегу к двери. Западло для Такеды вышло на финишную прямую… — Бабушка! — восклицаю я, широко распахнув дверь. Но тут же замечаю, что не только Цукино Асано стоит на пороге. — Дядя? Цукино Рикиши. Отец Цуёй. Глава службы безопасности. Всё так сурово что ли? Такеда оказался зимбабвийским шпионом? — Здравствуйте ещё раз, бабушка, добро пожаловать, дядя Рикиши, — вежливо говорю я, взяв себя в руки, и приглашающе машу рукой вглубь дома. — Простите за вторжение, — немного скованно говорит родственник. Он быстро оглядывается, очевидно, не был тут ни разу. Бабушка же просто царственно кивает и проходит в гостиную. — Рада приветствовать, — сдержанно говорит она уже там. Так. Надо представить Олега как положено, чтобы всё правильно, и все прониклись важностью момента… — Э?! — вдруг выдаёт дядюшка, застыв в дверях. — Орегу-сан?! Вот это поворот…