Последний шаг над пропастью

Как только я спустилась вниз по длинной витиеватой лестнице из белого мрамора, я оказалась в роскошном холле нашего особняка. Помещение освещала гигантская люстра на высоком белоснежном потолке, состоящая из нескольких сотен камней Swarovski. Большие просторные окна во весь человеческий рост были занавешаны качественной тканью. Золотой цвет стен, мельком напоминающий песок пустыни Сахара, ловил на себе солнечных зайчиков, что так рьяно прыгали в разные стороны. Круглый фонтан из разноцветных гладких камней в середине холла весело журчал своим ручейком. А изящные колонны, грациозные статуи и благоухающие цветы лишь дополняли весь этот образ арабской сказки. Мой отец имеет турецкое происхождение, и когда он покинул свою страну, ему всячески хотелось хоть как-то напоминать себе Родину. Да, может это и выглядело пафосно, но зато всегда, когда кто-то покидал наш дом, гость вспоминал эту необычную атмосферу. Кстати, мое имя дал именно отец – Розмари, что означает "дикая роза" в неприступных степях. Красиво и необычно. В столовой как всегда по утрам ощущался приятный аромат черного кофе, хрустящих тостов и много чего еще вкусного. Мы сами не готовили, за нас это делали повара, которым была отведена специальная часть особняка для прислуги. Там также жили стражи, гувернантки, дворецкий (да, а как же) и другие не менее важные лица. Я никогда не была, и в принципе не горела желанием там находится. — Доброе утречко, Розмари. Усевшись на свое положенное место, за столом уже находился мой отец. Раскинувшись на своем стуле, он вальяжно перелистывал электронные страницы своего планшета. Видимо просматривал новости. Черт! Он всегда первым делом читал «Актуальное», где висели только самые свежие и, порой, скандальные темы. «Мне конец, он уже все знает». Нет, он не догадывается. Если бы он знал, то уже начал бы допытывать меня. — Надо полагать и тебе, старик, — так же безмятежно ответила я, старясь скрыть свое волнение. Он с усмешкой посмотрел на меня. Его темно-карие глаза, такие же как и у меня, сверкнули хитрым блеском. — Ты никогда не перестанешь меня так звать, верно? — Это уже часть моего лексикона, и увы, данный талант больше некуда спрятать. Как только я придвинулась поплотнее к краю столешницы, ко мне сразу же подошли две гувернантки: Софья и Эбигейл. Первая кинула на меня свой хищный взгляд и стала молча раскладывать передо мной столовые приборы. Эбигейл, более адекватная девушка, наливала мне горячий кофе и накладывала в тарелку хрустящие тосты с кленовым сиропом. Боковым зрением я уловила ее милое лицо с кудрявыми локонами волос и спокойным взглядом, который не позволял себе других вольностей. Если она меня и не любила, а причин на это было много, то никак этого не показывала. Покончив с обслуживанием, я приступила к своему завтраку. И, о мой Бог, он как всегда вкусный. Отец испустил тяжкий вздох, а затем внезапно рассмеялся. И смех этот был не веселый, как у любящего отца, наоборот, зловещий. По коже пошли мурашки. «Он все понял» В этот момент в зал легкой походкой вплыла моя мать - Джанин. Несмотря на свой возраст, маленький рост и грубоватое телосложение, она была вполне себе элегантной женщиной. Я практически ничего не взяла с ее внешности (может это и к лучшему), но зато от нее ко мне перешли упертость, остроумие, внимательность и решимость. Она не стала ждать гувернанток, а сразу схватила с подноса целый чайник, три бутерброда и что-то вроде тарталеток с сыром и беконом. Ах да, я, как и мать, могла позволить себе есть все что угодно и ни разу от этого не толстеть. Присев на свободный стул возле своего мужа, она сразу перешла к делу: — Как там наши инвестиции? Что с прибылью? Тебе с утра звонил Чарльз? — она выжидающе посмотрела на него. Казалось, будто ее вообще ничего не интересует, кроме как финансового положения нашей семьи. Помню как-то раз, я в десять лет покоряла королевскую крепость — детскую площадку. Окунувшись в эту игру с ног до головы, я даже не заметила, как моя нога успела зацепиться за пяти-метровый шуруп, выпирающий из древка. Итогом моей игры стал вывих правой ноги. Когда мы с мамой сидели в приемной у врача, первым ее вопросом доктору было: «Как скоро она сможет отправиться в школу?». Вот те на, то есть, вместо того, чтобы заботиться о здоровье дочери, моя мать волновалась о табеле успеваемости в школе. — Джанин, милая, никто мне не звонил. На, лучше взгляни на это, — и он торжественно вручил ей свой планшет. Почти что жадно выхватив устройство из его рук, она, пробежав взглядом по строчкам, громко ахнула. «Дело дрянь». — «... пока я намерен приостановить свое дело и заняться другими, более важными вещами. Знаю, это вполне себе неожиданно, но другого наилучшего пути я пока не нашел». — Потрясенный голос моей матери заставил отца торжественно улыбнуться. Вот он, истинный Змей, радующийся провалу своего соперника. — Он не мог продать все свои акции! — Как видишь, смог. Да еще и заявил об этом СМИ. — Он занес свои руки над головой и мечтательно прикрыл глаза, — Еще одной мелкой вшой на мировом рынке стало меньше. — Но ты же понимаешь, что это только одна «вша». Этакий приятный плюс, который ровным счетом практически ничего не решает. Мы все еще имеем дело с огромным количеством конкурентов, — Джанин надкусила свой бутерброд и стала в задумчивости смотреть куда-то в пустоту. На протяжении всей своей супружеской жизни, мои родители неустанно бились за свое место в обществе. До женитьбы, отец занимался нелегальным бизнесом; он, конечно, меня в это дело не посвящал, но я и так смогла обо всем догадаться. Именно это сделало ему имя, позволило раскрутиться в кругах элиты и распространить свои связи на многие километры. Сейчас, владея крупными компаниями, проектами и еще невесть чем, Мазуры построили вокруг себя мощную стену, позволяющая держаться им на плаву. Но, как мы все знаем, даже мощная плотина со временем начинает пропускать сквозь себя воду. — Я только что посмотрел на нашу статистику, — он сделал многозначительную паузу, — проценты немного упали, но это не критично. Так случается каждый день. — Надеюсь на это, — и они погрузились в задумчивое молчание, как всегда ранее делали. Доев свой завтрак, я спокойно встала из-за стола и уже собралась было уходить, как отец остановил меня. Отложив свой планшет в сторону, он наконец приступил к своему остывшему завтраку, одновременно кидая в мою сторону вопрос: — Дочка, мы совсем заговорились с твоей мамой, думаю, это не прилично с нашей стороны. Как ты спала? Как проснулась? — И правда, Роза, как ты? — подала свой голос мать. В этот момент, я всерьез к ним испытала жгучее негодование. Казалось, будто моя персона всего лишь призрак, иллюзия. И временами, чтобы показаться вежливыми и любящими родителями, они спрашивали о «моих делах». Но я свыклась с этим, привыкла, что постоянно отхожу на второй план. Научившись жить почти что самостоятельно и справляясь со своими проблемами моими же способами, пусть даже они были неординарными, я вполне могла обойтись и без родителей. Временами мне в голову приходила мысль, что как только мне исполнится восемнадцать лет, я уеду подальше от всего этого. Может быть дальше в другую страну. И не будет больше никакой дочери магнатов Розмари Мазур. Только Роза Хэзевей. — Все хорошо, нет причин для волнений. Я прекрасно спала, не считая появления нашей гувернантки. Серьезно, вам не кажется, что в нашем доме слишком большое количество прислуг? Клянусь, в дальнем конце зала я вроде как услышала злобное шипение Софьи. Вот те на, еще скалится на меня. Подавись посильнее сука, я тебе просто так жить не дам. Однако мой отец продемонстрировал следующее: — Разве? Мне кажется Софья отлично выполняет свою работу. Благодаря ей, ты вовремя спускаешься вниз, аккуратно и чисто одеваешься, делаешь то, что необходимо. Я думаю надо как-нибудь повысить ее, — в изумлении я раскрыла свой рот. У меня не было слов, чтобы описать только что произошедшее. Он наивно полагает, что я просто так это сказала?! — Хотя с этого дня я намерен действительно сократить число нашей рабочей силы. Моя мать в недоумении посмотрела на него. — Почему, это так необходимо? Отец встал из-за стола и начал долго прохаживаться в разные стороны. О чем он думал? Даже Джанин ничего не понимала, а она довольно умная женщина. В моменте мне показалось, будто сейчас он обрушит на нас самую что ни на есть очевидную вещь, но вместо этого он лишь поправил свой яркий фиолетовый халат и заявил: — Через два часа мы ждем гостей, они будут точь-в-точь ровно, поэтому не сильно утруждайте себя делами. — О каких таких гостях ты говоришь, Ибрагим? Господи, ты меня за идиотку держишь? — Моя мать вспыхнула как подожженные осенние листья, что опадали с деревьев района Монро. Он поманил ее рукой за собой и они вместе пошли к себе. Я, тем временем, встала из-за стола и собралась было уже пойти наверх, как сзади меня подала голос самая прескверная мразь в этом доме. — Видимо господин Мазур не слишком-то прислушивается к своей дочке, ведь так? — она с невинным лицом стала убирать посуду, что так аккуратно расставляла передо мной всего несколько минут назад. На меня накатила волна непреодолимого желания схватиться за ее шею и как следует растормошить, пока она не станет дико умолять меня прекратить это издевательство. Но взяв свое самообладание как можно крепче в руки, я повернулась к ней и мастерски парировала ее словесную атаку. — Знаешь, хоть ты останешься здесь на довольно неопределенный срок, я сделаю все, чтобы твое местонахождение здесь было невыносимым. Придется терпеть, — и на этом слове я смачно плюнула ей прямо под ноги, — Вытирай. Ее лицо сразу приобрело оттенок ярко алого цвета, словно головка свежего помидора. Блондинистые волосы, что так красиво обрамляли ее физиономию, резко контрастировали с выступившими пятнами. — О-о, такое чувство, будто у тебя краснуха! Милая, обратись к врачу, а то я заразиться не хочу. Она могла спокойно наброситься на меня и как следует избить до полусмерти, но тут к нам подоспела Эбигейл. Слегка дотронувшись до плеча Софьи, она тихо произнесла. — Хочешь довести себя до белой горячки? — вопросила она девушку. — Приступай к работе, у нас ее еще полно. Как я и говорила, мне нравится Эбигейл. Она была довольно воспитанной и скромной девушкой, за что иной раз заставляла меня восхищаться ею. Внешность тоже была очень приятной – являясь латиноамериканкой с кожей цвета кофе с молоком, она имела роскошные кудрявые волосы, золотистые глаза и пухлые розовые губы. Если бы она не работала в доме моих родителей, то ее спокойно ждет карьера модели в каком-нибудь престижном агенстве Нью-Йорка. Может стоит ей об этом сказать? Нет, пока рано, я не могу терпеть Софью в одиночку. Как только я попала к себе обратно в комнату, зазвонил мой мобильник. Черт. Я совсем забыла про него. Кое как успев нажать на кнопку «принять вызов», голос Эдди мигом окрикнул меня. — Роза, наконец-то, я думал ты никогда не подойдешь к трубке. Что там у тебя? Предки все поняли? — Я без понятия, Эдди. Мама точно ничего не знает, зато старик с самого утра какой-то странный. Даже будучи являясь его дочкой, я все равно не смогла раскусить коварный замысел своего отца. Притворившись дураком, который ничего не понимает, он мог в это время вынашивать действительно злостные вещи, а потом смертельно «укусить» свою жертву. В трубке послышался протяжный вздох. — Как бы то ни было, я надеюсь, что все обойдется. — Затем тон его голоса моментально сменился, забыв о том, о чем мы только что разговаривали. Я могла только поражаться его умению. — Догадайся, кто внезапно приехал из Австралии сегодня утром и в наглую заявился ко мне в дом? — Ты шутишь! Не может быть, что это сам Мейсон Эшфорд к нам пожаловал! — Именно он и есть! — в трубке послышался тот долгожданный голос, по которому я скучала целых шесть месяцев. Мейсон Эшфорд – замечательный и светлый парень, которых не стесняется носить наша Матушка Земля. Мой друг детства, всегда подбадривающий меня, спасающий от депрессий и заставляющий отвлекаться от повседневных забот. — Ты же понимаешь, что сегодня просто обязана встретиться со мной? Черт. — Роза, я ему сказал, что сегодня у тебя могут быть проблемы! Он меня не слушал! — донесся голос Эдди. — Эшфорд, почему ты как всегда не вовремя? То незапланированный приезд, то встреча... — Стоп, ты разве не хочешь меня видеть? — готова поклясться, я услышала грустные нотки в его голосе. — Дурачок, конечно же нет. Я слишком тебя люблю, чтобы тебя игнорировать. На минуту в трубке все затихло. Только сейчас я поняла, что ляпнула то, чего не следовало бы. Слова, произнесенные мною, подняли такой прилив смущения, что мне пришлось пожалеть о сказанном. Нет, это все правда, я люблю Мейсона, но не так, как он этого хотел и до сих пор хочет. Между нами уже несколько лет пролегает прочная нить дружбы, разорвать которую стоит огромных трудов. Для меня он именно тот человек, на которого можно положится, не рискуя и не тревожась. Рядом с ним я ощущаю себя той, какой являюсь на самом деле – без маски, скрывающее мою внутреннюю личность. Но он верил в «нас» и ждал, когда этот момент настанет. Но настанет ли этот момент когда-нибудь? Я не знаю. Мне пришлось его окликнуть, чтобы он снова вернулся обратно из космоса. — Так, ...эм-м, ты сегодня придешь? — Я попробую, правда придется повозиться, но я буду. Через несколько минут признак неловкости пропал между нами, будто его и не существовало. Мы разговорились с ребятами до такой степени, что я даже и не заметила, как полетели полтора часа нашего разговора. В Австралии Мейсон учился по обмену, а еще после университета подрабатывал в лабораториях. Собственно, времени на разговоры у него было мало, зато сейчас, мы наверстывали упущенное. В комнату зашла Иззи, еще одна гувернантка. Иззи личная прислуга моего отца и когда она каждый раз приходила, ждать можно было что угодно. Я невольно скукожилась. — Ваш отец просил Вас спуститься вниз. — Но два часа еще не прошли, — стала упираться я. — Я лишь передала его указания, больше ничего не знаю, — и девушка закрыла дверь за собой. Я глубоко вздохнула и выдавила из себя: — Мне пора идти ребят, отец ждет. — Мы держим за тебя кулачки Роза. В главном зале уже сидели мои родители и распивали какие-то напитки, которые им галантно разливала Иззи. Что-то холодное и непонятное было в ней, слишком правильная. Чуть поодаль стояло еще несколько прислуг, ждущие указаний. Не иначе как куклы без собственного мнения. Как-только я вошла внутрь, отец поманил меня рукой на противоположное от него кресло. — Садись дочка, нам надо поговорить. Осторожно присев на указанное место, я сразу почувствовала такое ощущение, будто сижу на горячих ножах. Отец скрестил в замок свои пальцы кистей и склонился над журнальным столиком. Его проницательные глаза неотрывно смотрели на меня. Я не смела отворачиваться от них. — Ну, собственно говоря, вероятно ты не знаешь о нашем финансовом положении, ведь так? — я кивнула головой, — Правильно, потому что мы с матерью не хотели тебя в это посвящать. Ты слишком юна, чтобы это понимать. Он выждал паузу, думая, что я скажу что-то, но я замерла дыхание. К чему он клонит? Неужели они посвятят меня в свои дела? — Но я переговорил сегодня с твоей мамой после завтрака и мы решили, что так дело дальше не пойдет. Ты должна знать, — он быстрым движением выпрямился на своем сидении. — В последнее время наши акции претерпевают крах, инвестиции идут в никуда, а конкурентов становится все больше и больше. Журналисты, как стадо грязных собак, пронюхали это и теперь направили на нас большое внимание. Сенсации, скандалы – как бы это тривиально не звучало, мы сейчас все под прицелом. Он встал со своего места и подошел ко мне сзади. Мое сердце сжалось в жалкую горошинку. Как это выглядит со стороны? Наверное смешно. Вся такая необузданная, дикая и взрывная Роза моментально утратила дар речи. — Мы с мамой это прекрасно понимаем: мы работаем, не опускаем руки, и что самое главное, не даем СМИ ни малейшего кусочка на какую-либо цитату в газете. Но, Розмари, понимаешь ли ты это? Неожиданно, включился телевизор. То, что там было, заставило меня тихо ахнуть. На большом экране четкой картинкой пылало мое лицо, которое громко смеялось за стойкой бармена в клубе этой ночью. Следующий кадр, который так любезно переключил отец, демонстрировал мои танцы на платформе, другой смачный поцелуй с Робертом, четвертый в приближенном варианте показывал нашу группу, что выбегала из главного помещения. И так их было где-то десять непрерывных слайдов подряд. Он выключил этот позор и в зале воцарилась тишина. Было глупо надеется на то, что они ничего не узнают. — И давно вы в курсе? — Сразу же после того, как ты покинула то злачное местечко. Кстати, отжигала ты на той платформе довольно-таки мило. — Не могу поверить, что с тобой была еще и Василиса! А она с виду такая приличная молодая девушка, — моя мать с укором покачала головой. — Она здесь не при чем, это все я. Эйб усмехнулся вслух. — Я и не сомневался, — он вернулся на свое место, — Знаешь Роза, иной раз ты заставляешь меня проделывать такую ненужную работу... Вот представь, какого мне было сегодня ночью, когда я отсылал своих агентов за тем, чтобы они скупили вот эту всю дрянь. Ради чего? А ради того, чтобы в утренних выпусках таблоидов не напечаталась сенсационная фотография дочери уважаемого магната с сенсационной фразой. Громкий смех прокатился по всей комнате. Видеть его таким было ужасно. — И чтобы в дальнейшем таких «веселых» инцидентов не случалось, я решился на кое-что более интересное, так сказать, эксперимент. В этот момент послышался звонок. Мы все обратили внимание на дверь. — Гости пришли, — Эйб прошелся в холл. Только сейчас я поняла, что все это время не дышала. Возможно, я ожидала чего-то большего, нежели чем родительское порицание и унижение. Почти что свыкнувшись с произошедшим и решив, что самый смак нашей перепалки прошел, я тихонько выдохнула и расслабилась. Ладно, и не такое было. Но не тут то было. Через пять минут в зал прошли двое неизвестных. Один из них был светловолосый мужчина с широкими плечами и густой светлой бородой. Весь его вид выражал собой какую-то осязаемую силу харизмы и сложность характера. Когда я перевела свой взгляд на второго мужчину, точнее молодого человека, у меня возникло странное чувство, будто я его где-то видела. Высокий рост, слегка загорелая кожа, спокойное выражение лица с красивыми гладкими волосами цвета каштана. А его глаза... О нет! Черт. — Дорогие мои дамы, знакомьтесь, это Хэнк Майклсон – агент, бывший военный, новый главнокомандующий нашей охраны, — затем он указал на молодого парня, которого я смогла узнать по его нереальным габаритам, — Ну, а это Дмитрий Беликов. Твой надзиратель и телохранитель, Роза.