***
— Ты как-то изменился в последнее время, — произнёс Хоуп, широко улыбаясь и заглядывая в глаза Чонгуку. Парни только вышли из студии и решили немного прогуляться, записав пока всего одну песню. У Юнги появились неотложные дела по работе, поэтому запись остальных треков пришлось отложить на потом. — С чего ты взял? — Чонгук удивлённо на него посмотрел, открывая только приобретённый в автомате чай. — Не знаю, — пожал плечами Хоуп. — Стал более жизнерадостным. Улыбаешься больше. Не грузишься по пустякам. Влюбился, что ли? Чонгук подавился чаем, громко закашлявшись. — Ч...что?! — Да что ты испугался-то так, — заржал Хосок, хлопая друга по спине ладонью. — Потому что что за бред ты несёшь? — возмутился Чонгук, перестав, наконец, кашлять. — Тогда в чём причина таких перемен? — Может, я друзей новых завёл, — загадочно проговорил он. — Ого! Да ладно! — Один из них, кстати, на тебя похож очень своей безбашенностью, — хихикнул Чонгук. — Тогда ты определённо должен нас познакомить, — Хосок игриво ткнул младшего пальцем между рёбер. — Ага, непременно, — в голосе Чонгука отчётливо слышались нотки сарказма. Парень усмехнулся, думая, что вот только знакомства Хоупа с Тэхёном ему не хватало для полного счастья. — Эй, я серьёзно! — Тогда может быть...когда-нибудь, если будет повод, — протянул Чонгук. — Йа! Чонгук, ну почему ты такой! — Да познакомлю, уймись. Только потом. — Ловлю на слове, — Хосок щёлкнул пальцами. — Кстати, Новый год как обычно, у тебя? Чонгук задумался и удивился, что не понял даже, когда декабрь успел наступить. — Да, конечно. — С меня выпивка, — весело проговорил Хосок. — Может и своих друзей новых позовёшь? — Я не знаю, какие у них будут планы. Да и Юнги-хён не особо чает большие компании. Хосок на секунду приуныл, но его бы не звали Надеждой, если бы его лицо тут же не озарила яркая ослепляющая улыбка: — Но мы обязательно что-нибудь придумаем! Они расстались на автобусной остановке: Чонгук остался на ней, а Хосок пошёл дальше, к станции метро. Сидя в тёплом автобусе и наблюдая из окна за проносящимся пейзажем, парень заметил, что кое-где уже стали появляться рождественские украшения. Праздники уже совсем близко, а это значит, что пришла пора активно готовить подарки.***
Рождество подкралось так же незаметно, как и декабрь. По обыкновению, Чонгук с друзьями в этот день только подарки дарили, и, как оказалось, Тэ и Чимин тоже не собирались отмечать с размахом. Тэхён объяснял это тем, что тогда печень точно не выдержит, ведь спустя пару дней у него День рождения, а потом сразу же Новый год. На протяжении целого месяца Чонгук, кстати, не встречался с Чимином и Тэ, ибо преподаватели совсем озверели перед праздниками и не давали будущим юристам ни дня отдыха. Даже записи альбома Юнги были благополучно перенесены на начало следующего года, хоть старший и долго ворчал по этому поводу, боясь, что Чонгук не успеет. Хосок-таки нашёл зал, и уже в феврале парни должны будут представить своё детище на сцене. Если бы Чон сказал, что нисколько не соскучился по Чимину, он бы нагло соврал. Общения в какао катастрофически не хватало, и парень, если честно, даже считал дни до каникул, которые должны были начаться как раз с Рождества, чтобы встретиться, наконец, с другом. Он долго думал, будет ли его приглашение посидеть вместе в Рождество странным, поэтому до последнего мялся, но всё же за неделю до праздника решил написать Чимину. На удивление, хён ответил очень быстро и с явным энтузиазмом, наставив кучу глупых смайликов в конце сообщения и пообещав, что обязательно придёт. В канун Рождества Чонгук утром съездил на студию Юнги, где тот уже тусовался с Хосоком, и обменялся с хёнами подарками, после чего направился в магазин, чтобы чем-то порадовать себя и Чимина. Естественно, мимо какао, сладких свежих коричных булочек и имбирных пряников парень пройти не мог, накупив столько, что, идя домой, задумался, а не многовато ли? Прибравшись в своей квартире и заказав пиццу, Чонгук принялся ждать Чимина, немного нервничая. Чимин-то до сих пор не в курсе того, что собирался преподнести ему в качестве подарка Чон. Ближе к шести часам в дверь постучали, и на пороге показался Чимин, с маленькими капельками на вязаных шапке и шарфе от растаявших снежинок и с искрящимися глазами. Ничего не сказав Чону, он просто-напросто набросился на него, совсем позабыв о том, что весь холодный и мокрый. Хотя Чонгуку по большей части было всё равно. Он стоял и обнимал Чимина так же крепко, наслаждаясь встречей, такой долгожданной, что неприятное соприкосновение с влажной верхней одеждой отошло само собой на второй план. С каждым разом Чонгук всё больше и больше убеждался в том, что Пак обнимает как-то по-особенному. Нежно и тепло, совсем непохоже на то, как стискивает до хруста костей тот же Хосок. Отлипнув, наконец, от Чона, парень принялся раздеваться, отставив в сторону пластиковый пакет. И тут что-то незаметно кольнуло в сердце Чонгука, когда он заметил на Чимине тот свитер, что подарил ему на День рождения. Стараясь отогнать это странное чувство, парень вытащил из кармана блокнот с ручкой. "Будешь что-нибудь? У меня есть какао :з", — написал Чонгук. Пак улыбнулся и помотал головой. — Можно сначала подарки? — тихим голосом проговорил он, весь светясь. Как ребёнок, честное слово, охваченный всей этой волшебной атмосферой Рождества. Но Чонгук был не против обменяться подарками сейчас, хоть и нервничал дико. Чимин плюхнулся на диван и протянул севшему напротив Чону пакет с небольшой коробкой, плотно обёрнутой яркой бумагой с оленями. Младший тут же принялся его открывать, гадая, что же хён мог ему подарить. А когда увидел, лишь звонко рассмеялся, упав на спинку дивана и прикрыв глаза. Пак озадаченно на него посмотрел. — Что-то не так? Чонгук помотал головой и, оставив коробку на диване, ушёл на кухню. Вернувшись, он, всё ещё посмеиваясь, написал: "Тогда передай это от меня Тэхёну. Я накупил тут всего... Думал же ещё, может, переборщил. И… в общем, у нас мысли сходятся". Гук вручил Чимину купленную упаковку пряников, а сам притянул к себе подарок, перестав смеяться, и принялся внимательно рассматривать. Это были имбирные пряники в форме звёздочек, сердечек и маленьких человечков, как в мультике про Шрека, совсем не такие, как то, что он видел в магазинах. Выполненные пусть кое-где небрежно, но забавно раскрашенные разноцветной глазурью. Чонгука всегда до глубины души трогали подобные подарки. Если честно, он такое предпочитал дорогим подаркам от родителей, потому что покупные вещи никогда не передают все те чувства, которые человек хочет вложить. В них нет чего-то такого неуловимого, тонкого, как этот лёгкий аромат имбиря. Нет любви и заботы. Чонгук перевёл взгляд на улыбающегося Чимина и сказал «спасибо» своим фирменным жестом, от которого хён рассмеялся, неловко прикрыв спрятанным в рукаве кулачком рот. Настала очередь младшего. Он достал малюсенькую коробочку без обёртки, но с красивым ярко-красным бантом, по размерам не больше той, в которой дарят кольца, и отчего-то дрожащими руками передал её Паку. Тот с интересом приподнял крышку и, обнаружив там небольшой листочек, нахмурился немного, задумавшись, развернул записку и прочитал: "Посмотри на меня". Непонимающий взгляд тёмно-карих глаз столкнулся с взволнованным оленьим (сейчас Чонгук больше всего напоминает напуганного оленёнка, думал Пак, изо всех сил стараясь не захихикать от такой картины). Чонгук поджал губы и неловко поднял правую руку, чувствуя, как потеет ладонь. "П-р-и…п-р-и-в-е-т", — сбившись поначалу от волнения, сказал жестами Гук. Глаза Чимина расширились, а ещё, кажется, радужка потемнела, совсем сливаясь со зрачком. "Я…по-ка о-чень п-л-о-хо г-о-во-рю, но пыта-юсь", — немного осмелев к концу предложения, Чонгук ускорил жесты, чтобы Чимину было легче понимать, и улыбнулся. Старший поднял свою маленькую ладонь и прикусил губу, старательно выводя знаки: "Ты выучил дактильный алфавит?" "Д..да. Я бы не осво-ил язык жес-тов за та-кое ко-рот-кое время", — улыбка Гука стала немного виноватой. У него действительно был всего лишь месяц на зазубривание и хоть какую-то практику. Он обратился к Сокджину за помощью, взяв с хёна слово, что он ни при каких обстоятельствах не расскажет об этом Тэхёну или самому Чимину. Джин очень удивился такому порыву, но согласился и посоветовал ему выучить дактильную азбуку. Нужно было лишь запомнить буквы, а потом составлять из них слова, как в традиционном языке. На следующий же день старший привёз Гуку книгу, которая наиболее доступно объясняет, как правильно этим дактильным алфавитом пользоваться, и даже пару раз занимался с ним, поражаясь быстрому прогрессу. Да, у Чонгука был иной склад ума, и даже английский казался ему непосильным, что уж говорить о языке жестов. Но была у него такая черта характера, как упёртость, особенно, когда дело касалось того, что он хочет. Он тренировался по нескольку часов в день, частенько ночами, отчего не высыпался в последнее время — домашнее задание в универе-то никто не отменял. Однако пусть ему это давалось не так легко, игра определённо стоила свеч. Сильная мотивация только раззадоривала парня, он хотел скорее увидеть результат своих трудов. И он увидел. "Ты… ты...зачем? Для меня...?", — ладонь безвольно упала на колено. Чимин опустил голову, полностью закрыв чёлкой своё лицо, а сердце Чонгука ухнуло в тот момент куда-то вниз от страха. Но напряжение вмиг смягчилось, когда спустя несколько секунд на тёмные джинсы Пака упала первая капелька, а потом задрожали плечи. Чимин тихонько всхлипнул и сжал коленку. Младший обеспокоенно подсел ближе и, протянув руку, запустил пальцы в апельсиновые пряди, ласково их перебирая. — Ну что же ты, — прошептал Чонгук себе под нос. Пару раз всхлипнув ещё, Чимин, наконец, поднял взгляд на Чона, почувствовав свою вину за такую реакцию. Влажные блестящие глаза, порозовевшие кончик аккуратного носа и щёчки, поджатые пухлые губы. И почему Чонгук никогда не задумывался о том, что Чимин безумно милый? "Спасибо", — показал Чимин, поцеловав ладонь и радостно улыбнувшись сквозь слёзы. — "Это лучший подарок", — и, приблизившись к Чонгуку вплотную, старший крепко его обнял, продолжая плакать от счастья и заливать слезами плечо Чона. А тот и не против был — лишь прижимал его ближе к себе, успокаивающе поглаживая по спине. Время словно остановилось. Чонгук прикрыл глаза, растворяясь в еле слышимом аромате апельсинов и пытаясь унять собственное сердцебиение.