Let me reach you

      Спустя 5 лет.              — Джунни, передай, пожалуйста, вон тот соус. — Беспрерывно помешивая что-то в сковороде длинными палочками, Сокджин кивнул в сторону дальней столешницы. Намджун быстро дописал сообщение в общий чат и отложил телефон, после чего поднялся со стула и протянул бутылку с соусом Джину.       — Этот?       — Да, спасибо. Ты тоже без дела не сиди, расставь пока тарелки, — дал распоряжения Сокджин, выливая содержимое бутылки на сковороду.       Намджун тяжело вздохнул и взял из шкафа необходимую посуду. В процессе готовки Джина лучше не нервировать лишний раз.       — Они скоро будут?       — Тэ и Хоуп должны уже вот-вот прийти. Они же тоже планировали помогать, — буркнул Намджун, не желая заниматься всеми приготовлениями на пару с Сокджином. Это было нечестно, пусть на продукты они скинулись все. Он вообще лучше ничего такого не поручать. Вот и сейчас, ставя тарелки на стол, он чуть было не смахнул с него стакан. Едва успел поймать, иначе бы огрёб от Джина.       — А Чимин ничего не писал?       — По идее, они с Чонгуком подтянутся через час.       — Хорошо. Нам надо всё успеть до их прихода, ты же знаешь. Так что давай, штаны-то не просиживай, помогай мне.       Намджун был не против помочь, но делать ему приходилось это медленно, потому что его разрушительная сила и легко бьющиеся предметы не сочетались вообще никак. Парень старался быть аккуратным, но это было сродни проклятию. Спустя пару минут из гостиной, куда парни вытащили стол, послышался характерный звон столкнувшегося с паркетной поверхностью стекла, а после оглушительный лай. Из уст Намджуна не раздалось и звука, но…       — Блядь, Джун! Ты что там опять натворил?       — Не переживай, сейчас всё уберу, я просто не заметил, — поспешил заверить он, тяжело вздохнув.       — Ради бога, запри Джули где-нибудь, а то не хватало ещё, чтобы из-за тебя пострадало невинное создание.       Сокджин как в воду глядел — собака уже на всех парах неслась к разбитому стакану. Намджун только и успел подхватить её на руки, намереваясь унести в спальню. Однако в это же время раздался звонок в дверь. Назойливый такой, раздражающий до жути. И Джули залаяла сильнее, радостно завиляв хвостом и пытаясь изо всех сил вырваться из хватки хозяина. Джун вздохнул и вместо того, чтобы запереть питомца одного, решил занять его гостями, пока сам будет прибирать то, что развёл. Подойдя к входной двери, он провернул ключ в замке и нажал на металлическую ручку.       — Боже! Я так по ней соскучился! — взвизгнул Тэхён, тут же забирая рвущуюся к нему собаку. Хосок, стоявший рядом с ним и державший огромную связку шаров (как он не улетел-то на них), широко улыбался.       — Да, и я тоже рад тебя видеть, Тэ, — Намджун заворчал, как старый дед, пропуская гостей внутрь.       — Без обид, Джун, но ты не такой милый, как эта очаровашка. Ты только посмотри на неё! — Тэхён поднял собаку, демонстрируя её хозяину, а Намджун лишь глаза закатил.       — Я вижу её каждый день.       Когда-нибудь он точно пожалеет о своём подарке.       — Привет, Джун! — встрял Хосок, всё так же улыбаясь во все тридцать два, и стиснул Намджуна в объятиях. — Держу пари, вы тут все с ума сходили, пока нас не было.       — Ох, это точно…       Хосок через год после второй операции Чимина получил предложение от одного агентства, довольно известного даже в широких кругах. Отказываться смысла не было — такие возможности на дороге не валяются. Тэхён же каким-то образом сумел устроиться его менеджером, скорее, знание языков и умение общаться с людьми сыграли свою роль. Да и связи всегда имели значение. Поэтому эти двое исколесили с гастролями уже пол-Азии, а последние три месяца пребывали в Америке, и всего день назад вернулись домой.       Несмотря на то, что прошло целых пять лет, ни Хосок, ни Тэ не изменились совсем.       — Ребят, идите к Джину и заберите собаку, у меня там трабл небольшой… — Намджун указал в сторону осколков в луже воды.       Тэхён прыснул от смеха и со всей дури хлопнул Намджуна по плечу:       — А ты всё тот же, Мистер Разрушитель!       Состроив недовольную мину, старший ушёл прибираться, пока гости занимали внимание и обрадовавшегося Джина, и не менее обрадовавшейся Джули.       Вчетвером они действительно справились гораздо быстрее, и через час уже всё было готово — ждали только виновника торжества. На столе аккуратно были расставлены ароматные блюда, пустые тарелки, рюмки и стаканы, а по бокам выстроены многочисленные бутылки с алкоголем и колой. Из украшений была только широкая полоска с красиво выведенным «Поздравляем, Чимин!» (Намджун постарался) да шарики, принесённые Хоупом. Как оказалось, шаров было и правда много — целых сорок штук — они заняли почти всю гостиную, точнее, её потолок. Это ещё хорошо, что парни решили закатить вечеринку у Намджуна с Сокджином, ведь их гостиная была самой большой. В противном случае, о части шаров пришлось бы «позаботиться» Джуну.       Раздался очередной звонок — и вновь Джули подлетела к двери быстрее всех, опережая вызвавшегося открывать Тэ.       — Это они, — квадратно улыбнулся Тэхён и торжественно распахнул дверь, отчего до этого опиравшийся на неё Чонгук потерял равновесие и упал прямо в его объятия.       — Воу, я и не знал, что ты так рад меня видеть, Чонгук-и! — удивлённо воскликнул Тэ, похлопывая младшего по спине. — Эй, Чимин-а, что ты делаешь с бедным парнем, что он от тебя бежит к другим?       Хосок, подошедший следом, гаденько захихикал, наблюдая эту картину. Чимин, который после успешной второй операции сразу же вернулся к огненно-рыжему цвету волос, оттащил Чонгука к себе и ударил ладошкой Тэ в грудь.       — Ой, заткнись. Лучше обними меня, я так соскучился! — пропищал Чимин и запрыгнул на друга, хохоча и ероша его русые волосы.       Чонгук тяжело вздохнул. За все эти годы Пак понабрался дурного у Хосока. Это явно его штучки.       Хосок, в свою очередь, с дикими визгами запрыгнул на Чона. Да, видно сразу, откуда ноги растут. Вроде бы, уже тридцатник парню стукнул, а такое ощущение, что он и из песочницы ещё не вылез. Что-то не меняется никогда.       Отстранившись от «придурковатых хёнов», Чонгук по привычке поприветствовал Намджуна с Сокджином крепкими рукопожатиями, в то время как Чимин успел повисеть на каждом из них по нескольку минут. Но ничего, ему можно. Сегодня его день.       И нет, это был не день его рождения.       Просто сбылась его мечта.       После всех курсов реабилитации Чимин нашёл себе постоянную работу, чтобы помочь Чонгуку выплачивать кредит. А Чон, как оказалось, три года тайком откладывал деньги, пока не закончил магистратуру и не дослужил до заместителя господина Со, подумывая, на самом деле, уже об открытии собственной адвокатской конторы. На счету у него было уже немало крупных дел, что для новичка было показательно и похвально.       На четвёртый год Чон, наконец, сказал Чимину, на что он копил. Чимину тогда показалось, что он ослышался, попросил повторить. Ещё и ещё. Но суть не менялась, даже когда, улыбаясь, Чонгук набрал нужную фразу жестами.       Он предложил ему поступить в университет.       Не стоит говорить, что Чимин очень долго сопротивлялся, ведь «Я не стою этого», «Это же такие деньги, ты с ума сошёл!» и «Я уже вообще старый, чтобы учиться, ты что». Но в итоге, желания его пересилили, и Пак поступил на фотографа. Пусть это был не самый известный университет, не тот, в который он хотел поступить десять лет назад, но всё же. Это для него много значило.       И вот, в начале третьего курса в университете проводился конкурс на лучшую концепцию. Победитель получал право провести в одном из музеев выставку своих фотографий.       И Чимин победил.       Когда-то давно ему кто-то сказал, что главное в искусстве — искренность чувств, которые ты хочешь с его помощью передать. Неважно, что это будет. Важно — чтобы шло изнутри, из самого сердца.       Концепт Чимина назывался «Мир звуков». Банально, не правда ли? Особенно в контексте того, что он пережил. Но искренние эмоции действительно сыграли ключевую роль. Парень сумел придумать понятный зрителю, но в то же время изящный способ донесения информации. Его композиции состояли из парных фотографий. На первой были изображения настолько нечёткие, что не угадывались даже очертания самых простых предметов — лишь цвета. А на второй — те же изображения, но в фокусе, яркие и отчётливые, играющие красками. Эта простота и подкупила жюри. И через месяц Сеул увидит работы Чимина в одной из крупных галерей.       Собственно, по этому поводу все сейчас и собрались. И прилетевшие из далёкой Америки Хосок с Тэхёном, и открывший собственный центр для глухонемых Сокджин, и преуспевший в адвокатском деле Чонгук, и Намджун, совсем недавно выпустивший собственный микстейп в сотрудничестве с Юнги.       Кстати, об этом.       — Юнги-то придёт или нет? — отлепив от себя раскрасневшегося от благодарности Чимина, поинтересовался Джин.       Чонгук, от которого, видимо, он и ожидал получить ответ, лишь плечами пожал:       — Не знаю, хён в последнее время слишком занят обустройством своей студии, поэтому, кажется, в телефон вообще не смотрит.       Ах, да. Юнги открыл свой лейбл.       Чимин немного расстроился, что пришли не все. Но на Юнги обычно никто особо и не рассчитывал, когда дело не касалось крупных праздников вроде дней рождения, поэтому Чимин довольно быстро отошёл, получив тайком ласковый поцелуй в шею от Чонгука.       Спустя каких-то полчаса все уже галдели за столом, оперативно прикончив пять бутылок соджу.       Внезапно время для Чимина словно остановилось. С ним такое бывало, потому что в последние шесть лет, которые он провёл с Чонгуком, он частенько не мог поверить в то, что не спит. Порой остановиться и порефлексировать было чуть ли не жизненно необходимо. Да, было много боли, как физической, так и душевной. Пришлось переступить через себя. Даже нет, уничтожить всё и собрать себя заново. Но всё же, это было слишком невероятно, чтобы быть правдой.       Сокджин о чём-то увлечённо спорил с Хосоком, размахивая руками и делая смешное лицо, Намджун пытался встрять в разговор, то и дело вставляя свои заумные комментарии, Тэхён… Тэхёна, похоже, не волновало вообще ничто — он хихикал, держа на руках облизывавшую шершавым языком его шею Джули.       А Чонгук молча сидел рядом и неприкрыто любовался наблюдавшим за друзьями Чимином. Пак, наконец, обратил на него своё внимание и улыбнулся, взяв его за руку и склонившись над его ухом, прошептал:       — Это так странно, что, будучи самым младшим, ты кажешься хёном в этом сборище остолопов.       — Ты никогда не задумывался о том, что эти остолопы — словно наша семья? — ухмыльнулся Чонгук.       Чимин подсел ближе и положил голову на его плечо. Было немного неудобно из-за прибора за ухом, но Пак уже давно успел к этому привыкнуть. Он ещё раз обвёл взглядом всех присутствующих и погладил большим пальцем тыльную сторону широкой ладони Чонгука.       — Мы и есть семья. — Эта тихая фраза утонула в шуме оживлённой беседы, но Чонгук прекрасно её расслышал и был с ней полностью согласен.       Сейчас все эти люди и правда являлись семьёй и для Чимина, и для него. Год назад, когда Чон почувствовал себя более-менее самодостаточным, и материальная помощь родителей уже не была настолько нужной, он решил рискнуть и признаться. Признаться, что любит. И не кого-то, а самого Пак Чимина, которого Чонгук до сих пор чуть ли не боготворил — его любовь словно усиливалась с каждым днём. Он поехал в Пусан навестить родных впервые за долгое время, а заодно и подгадать подходящий момент.       Только вот узнав, что сын полюбил парня, отец был в гневе. Чонгук был к этому готов, но всё равно слышать такое от, казалось бы, самых близких тебе людей, было больно. Мать рыдала, словно кто-то умер, отец рвал и метал, крича, что не потерпит такого позора в семье. Но Чон знал, на что идёт. Знал, и отступать не был намерен.       В тот же день Чимин с удивлением встретил его на пороге их квартиры. С пустым взглядом и всё ещё горящей от звонкой отцовской пощёчины щекой. Объяснять что-то не имело смысла — и так всё понятно. Пак научился не винить себя во всех смертных грехах, поэтому просто молча принял Чонгука. Домой.       С тех самых пор родители словно забыли о том, что у них есть сын.       С тех самых пор эти шестеро стали его семьёй.       Но уж лучше так, чем вечность скрывать от всех Чимина, будто это было что-то противозаконное, неприемлемое. Чонгук этого ни за что не потерпит. Он слишком многим пожертвовал ради него, ради их любви, чтобы так просто отказаться от всего.       Если честно, смотря на Чимина, Чонгук тоже порой не верил, чем же заслужил такое чудо. Наверное, это и называют судьбой.              Все не сразу поняли, что произошло, отчего Джули соскочила с Тэхёна и понеслась к двери. Только потом послышался один короткий, почти неуверенный звонок, вырвавший Чона из воспоминаний.       Тэ вновь взял на себя ответственность посмотреть, кто пришёл.       — А я вам тут шашлычков из ягнёнка принёс, — прошепелявил хриплым голосом зашедший в квартиру невысокий блондин, ухмыляясь.                            За пять лет у обоих главных героев этой незамысловатой истории было время подумать, осознать, привыкнуть. Научиться друг у друга чему-то новому, но в то же время основополагающему.       Чимин научился любить себя так, как любит его Чонгук, научился бороться за свои мечты и впускать в свой мир кого-то, кроме Тэ и Джина.       Чонгук же освоил тонкое искусство любить. Самоотверженно, смело, не боясь осуждений и косых взглядов. Чон никогда не думал, что его жизнь обернётся таким образом. Но он без тени сожаления принял свою судьбу, пусть она и не была простой. Ведь ценнейший её дар — Чимин.       Всё, что ни делается — к лучшему, верно?       И нет ничего невозможного, если по-настоящему в это верить. Чонгук это понял.              Счастье всегда в пределах досягаемости.       Нужно лишь до него достучаться.