Право на любовь

Двое мужчин – управляющий гаремом и его заместитель Галиб – стояли, приникнув ухом к двери, и безуспешно пытались понять, что происходит внутри. Но двери были дубовыми, практически звуконепроницаемыми, да и посторонний шум, исходящий от других столпившихся слуг, порядком рассредоточивал внимание. - Тихо! – шикнул управляющий гарема, мужчина средних лет со специфическими для евнухов повадками. – И так неслышно. - Что мы будем делать? – простонал кто-то в толпе. – Вдруг султан… - Тихо! – снова шикнул мужчина и постарался вслушаться. А услышанные тихие шаги, а после и робкий стук в дверь с той стороны, не предвещал ничего хорошего. Собравшаяся мини-толпа отпрянула назад, давая дорогу. Стража тут же отворила тяжелые створки, и из покоев Султана в слезах вышел молодой красивый юноша с каштановыми волосами в расшитой золотом светло-голубой одежде – длинном мужском платье прямого покроя с разрезами по бокам и свободными шароварами. - Ну? – все же с надеждой спросил управитель гарема. Наложник отрицательно покачал головой. - Даже не взглянул, - всхлипнул он и бросился прочь. Собравшиеся переглянулись. - Что будет дальше? Если он продолжит отсылать юношей прочь, то… - Цыц! Не болтайте! – прикрикнул управитель и, надев на себя самую милейшую улыбку, осмелился войти в покои к Султану. Дальше медлить было нельзя. Двери за ним закрылись с раскатистым грохотом. - Повелитель, - низко поклонился он молодому мужчине двадцати пяти лет со смуглой кожей и бесстрастным равнодушным лицом. У него были черные густые и слегка кудрявые волосы, доходившие практически до плеч, крепкое мускулистое телосложение, немного узкие, но большие черные глаза с длинными ресницами, широкие скулы, прямой нос и чуть припухлые губы более светлого оттенка, чем кожа. Его звали Камиль, и он был правителем этого государства, отважным воином и мудрым человеком. У него было все, о чем только можно мечтать, и лишь печаль и тоска, отраженная во внимательных глазах, говорила о том, что в его жизни остро чего-то недоставало. И этого «чего-то» ему с лихвой каждый день присылали в покои. Но всевозможные юноши, со всех уголков света привезенные ему в качестве наложников, всегда отсылались обратно. Он ни к кому ни разу не притронулся. Но в то же время, приказа о прекращении каждый день готовить ему нового раба не поступало. Это обнадеживало всех, кто служил при императорском дворе. Ведь время шло, Султан по традиции давно уже должен был выбрать себе из числа рабов любовника на постоянной основе. Потом, обычно, устраивались специальные официальные приемы, на которые приезжали правители соседних государств со своими сыновьями или дочерьми. И тот, на кого Султан обратит внимание, в скором времени становился его супругом. А это, в свою очередь, давало огромные преимущества, как Султану, так и всей его стране. Например, на некоторые межгосударственные приемы правители обязаны появляться лишь в сопровождении своих законных супругов, а если Султан такового себе не найдет, то все будет очень и очень плохо…государство просто-напросто потеряет свой статус. - Чего тебе, Бехрам? – спросил Султан, медленно поднимая на него взгляд. - Вы…вам не понравился юноша, которого мы для вас приготовили? Простите, повелитель, но я, как управляющий гаремом, обязан это знать. Быть может, он чем-то провинился перед вами? Султан не отвечал достаточно долго, и Бехрам уже начал беспокоиться, не случилось ли чего с самим повелителем. - Он ни в чем не виноват. Наделите его всем, в чем он будет нуждаться. Ты свободен. - Как прикажите, повелитель, - поклонился мужчина и, подойдя к двери, постучал, чтобы стража выпустила его. - Ну, что? – нетерпеливо спросил заместитель. Бехрам покачал головой. - Он не ответил. Видимо, дело совсем не в юношах…О, горе нам, что же с нами будет, если он так никого и не примет у себя? Жениться, в особенности на принце, можно же только имея постоянного наложника, это тщательно проверяется, а как мы будем устраивать праздник и назначать помолвку, если наш Султан совсем на мужчин не смотрит? Ох, чувствую, что придет нашей великой империи конец…Так, а вы чего встали! Работы мало?! А ну-ка, марш отсюда! Коридор перед покоями султана опустел, лишь стража неизменно осталась охранять повелителя. В это время сам султан вышел на балкон и посмотрел на вечеряющее небо. Ветер трепал черные волосы, приносил прохладу и позволял сосредоточиться. Мало кто знал, что Султан отсылал всех юношей обратно вовсе не потому, что они были недостаточно красивыми для него. Камиль просто не мог позволить себе прикоснуться к ним. Они были совсем чужими, он видел их в первый раз, как тогда можно рассчитывать на полноценную близость? Конечно, для кого-то это не проблема, но для него…он просто считал по-другому. Считал, что нужно сначала влюбиться и добиться взаимности, пусть это хоть наложник, хоть чужеземный принц. Но это тоже далеко не единственная причина. Наверное, пересилить себя было бы теоретически возможно, и заняться сексом с тем, о ком ничего не знаешь, тоже вполне реально. Но…Камиль просто физически не мог этого сделать. И вовсе не потому, что он был девственником. Как только ему исполнилось восемнадцать, к нему в покои по распоряжению матери послали красивого стройного юношу со светлыми волосами. Камиль больше никогда в своей жизни не испытывал такого ужаса, как тогда. Юноша был совсем чужим, незнакомым, пускай и привлекательным. Камилю не объяснили, что нужно с ним делать, вернее объяснили, но плохо. И тот мальчик…он плакал. Камиль причинил ему боль, и сколько бы потом его не уверяли, что так и надо, он не смог больше пересилить себя и позволить сблизиться в этом плане хоть с кем-нибудь. Да, он знал, что вечно так продолжаться не может, но перебороть себя было выше его сил. Он просто не желал видеть слезы на глазах тех, кто искренне предан ему. То потрясение настолько сильно на него повлияло, что больше ни один раб не вызывал в его теле никакой реакции. Поначалу, каждый из них раздевался и представал перед повелителем в подобном виде, но и это никогда не вызывало в нем ничего, кроме отторжения. Поэтому, уже потом, Камиль просто не тратил на это их время, лишь спрашивал имя, иногда разделял с ними трапезу, и отпускал. Иначе, не дай Бог, конечно, пойдут слухи о его беспомощности. А это было не так. Просто Султан знал, что пока еще не появился тот человек, который сможет свести его с ума. Именно поэтому ежедневные приводы мужчин в его покои не прекращались до сих пор. Небо было ясным и на нем уже стали загораться первые неяркие звезды. Камиль с тоской смотрел на них, сердце болезненно сжималось, усугубляя состояние душевных травм и потерь. Где-то там есть его отец…и мать. Во дворце было множество слуг, но Камиль, как никто другой, ощущал себя одиноким. У него не было ни одной родственной души, с кем он мог бы просто разговаривать на равных. После того, как отец из-за долгой болезни скончался, мать не вынесла горя и ушла вслед за ним буквально через несколько дней. Камиля же, как единственного сына, провозгласили правителем. Это случилось три года назад, и с тех пор никто больше не видел улыбки молодого султана. И без того скрытный и сумрачный ребенок в прошлом, сейчас он просто превратился с виду в бесчувственную, но мощную скалу, и никто не знал, какие чувства штормом бушуют у него в груди. Просто он всегда их скрывал. Не пристало повелителю жаловаться на жизнь. И он не будет. - Мама… - тихо прошептал он, так, чтобы его услышал только ветер. Слишком одиноко…слишком пусто и слишком бессмысленно. На плечах огромнейшая империя, в руках миллионы судеб, а свою он так и не смог сделать счастливой. А вокруг никого, кто хоть как-то скрасил бы его одиночество. Никого…только ветер…и вечеряющее небо над головой… *** - Бехрам… - Ай! – вздрогнул тот, когда во время обеда на его плечо неожиданно легла чья-то рука. – Ах ты, шайтан, чего тебе?! - Бехрам, там рабов новых привезли, - сказал слуга. - Поесть спокойно не дают… Мужчина встал, расправил складки на длинном платье темно-синего цвета, поправил тюрбан и направился в общие покои, где наверняка уже построили в ряд вновь прибывших рабов. Так и оказалось. Молодые юноши приблизительно от шестнадцати до двадцати трех лет в рваных одеждах стояли, опустив головы. Может, хоть среди них Султан выберет себе любовника? - Так, что тут у нас…Боже мой, какой ужас! Почему они в таком ужасном виде? Быстро проводите их в баню! Стража повела чумазых юношей прочь, как вдруг один из них… - Оставьте меня! Оставьте! Уберите свои руки! - Что за шум? – нахмурился Бехрам, подходя к смутьяну. Им оказался рыжеволосый юноша с разъяренными серо-голубыми глазами. - Лучше убейте меня! Я не собираюсь трахаться с незнакомым мужиком, будь он хоть трижды султан! - Заткнись! – прикрикнул Бехрам и с силой ударил того по лицу. Это, по всей видимости, никак не сломило дух Лиама, но слегка умерило пыл. – Думай, что говоришь! Так, а чего встали, уведите их всех мыться! А с этого буйного глаз не спускать! - Отцепитесь от меня! – заорал «этот буйный» и попытался вырваться, когда двое стражников схватили его за руки и повели вместе со всеми по направлению к баням. - Лучше успокойся, - посоветовал один. -Вам всем еще предстоит осмотр, - усмехнулся второй, вталкивая парня в купальные залы с огромнейшими бассейнами, где новых рабов ждало несколько врачей и заместитель управителя гарема со скучающим видом. Ему вид обнаженных тел наскучил много лет тому назад. Поэтому он немало оживился, когда после приказа снять с себя всю одежду один из новых рабов, а именно рыжеволосый юноша, не подчинился. Хоть какое-то разнообразие, а то покорные испуганные мальчики уже стояли ему поперек горла. Да и если учесть то обстоятельство, что он давно уже был евнухом, как и все служащие в гареме, лица мужского пола не привлекали его внимания в принципе. А тут такой поворот событий… - Со слухом проблемы? – поинтересовался он, подходя ближе и с интересом рассматривая юношу с гордо поднятой головой и яркими глазами, полными ненависти и злобы. - Я вас ненавижу, - прошипел Лиам, презрительно смотря ему прямо в глаза. Дальше был отдан приказ раздеть его насильно, и последовала череда ругательств и попыток то ли вырваться, то ли перегрызть всем глотки. – Чтоб вы все сдохли, убийцы! - А он ничего, а? – усмехнулся Галиб, которого этот парень всласть позабавил. – Может, его следующим в покои к Султану и направить, м? А то он на покорных как-то внимание не обращает. Юноша явно не ожидал таких последствий и даже немного утих. - Что?! Я не буду с ним спать! - А тебя и не спрашивают, - злорадно усмехнулся Галиб и, нагнувшись к нему ближе, отчетливо проговорил. – Отныне ты – раб, который обязан исполнять все пожелания султана Камиля! Иначе тебе отрубят голову. - Вот и прекрасно! Лучше так, чем всю жизнь прожить на привязи, будто дикий зверь!