***
Вот и настал он — день, когда все закончится. День, когда они сядут на Хогвартс-экспресс в последний раз. За семь лет это место стало для нее вторым домом. И она не могла просто так его покинуть. — Лилс, ты идешь? — крикнула Алиса, приближаясь к огромной толпе, образовавшейся около поезда. — Мы, если что, где обычно. Лили не ответила. Она стояла на берегу Черного озера и смотрела на замок, видневшийся вдали. Старалась запомнить все до мелочей. Сохранить в памяти место, до которого не добралась война. Она готова была простоять там вечность, но окрик Алисы заставил ее вздрогнуть. Постояв так еще пять минут, девушка вернулась к поезду, не оглядываясь. Хоть народу на перроне стало меньше, пройти там все еще было трудно. Расталкивая людей локтями, Лили потихоньку пробиралась к нужному ей вагону, как вдруг кто-то врезался в нее сбоку. Врезался так сильно, что она не устояла на ногах и упала, толкнув еще пару человек (почему-то именно в этот момент рядом с ней образовалось пустое место, куда она благополучно и полетела). Резкое падение на спину выбило из нее дух, и еще где-то минуту девушка не могла прийти в себя. — Ты в порядке? Открыв глаза, Лили увидела, что над ней склонился какой-то парень, чем-то смутно напоминающий Сириуса. Те же серые глаза и черные волосы. Те же нахмуренные брови. Видимо, она ударилась головой, потому что не сразу смогла понять, что это был Регулус Блэк, младший брат ее друга. Откинув назад волосы, которые закрыли почти все лицо, Лили заметила, что заинтересованное выражение лица тут же сменилось безразличным высокомерием, когда парень понял, кто перед ним. Решив не отвечать, девушка попыталась подняться и тут же застонала от боли, пронзившей левую руку. «Отлично, — подумала Лили, поморщившись. — Еще и локоть ушибла». Она уже подумывала достать палочку, как вдруг увидела перед собой протянутую руку. — Прошу прощения, — холодно произнес Регулус, помогая ей подняться. Когда Лили, пошатнувшись, встала на ноги, он оглянулся, видимо, чтобы убедиться, что никто из его друзей или однокурсников этого не видел. — Я тебя не заметил. И с этими словами он направился к ближайшему вагону. Лили еще несколько секунд провожала его взглядом, после чего отправилась к друзьям, потирая ушибленную руку и ловко маневрируя между немногими оставшимися на перроне учениками. «Все Блэки носят маски», — пронеслось у нее в голове. Об этом случае она так никому и не рассказала.***
Лили повнимательнее присмотрелась к Регулусу. Сначала ей это показалось игрой света, но теперь она была уверена: вид у него был нездоровый. Глаза, некогда с интересом на нее глядевшие, теперь были тусклыми и безжизненными. Лицо у него было осунувшимся, а щеки — впалыми: складывалось впечатление, что он постоянно недоедал и недосыпал. А еще он… горбился. Лили на своей памяти ни разу не видела, чтобы Сириус или Регулус хотя бы на секунду переставали держать осанку. Вдруг, прерывая затянувшуюся тишину своим скрипом, дверь отворилась, впуская в кабинет очередного гостя. Эти гостем оказался человек в поношенной дорожной мантии, голову которого скрывал капюшон. — Ох, Лунатик, ну наконец-то, — с заметным облегчением сказал Сириус, когда человек снял капюшон. — Почему так долго? — Немного промазал с трансгрессией, — сказал Римус, подходя к огню и выставляя руки, чтобы погреться. Приглядевшись, Лили поняла, что вся его мантия была мокрой насквозь. — Я был рядом со своим домом, когда получил Патронус от Дамблдора. Он сказал, чтобы я срочно явился к нему в кабинет. А там был жуткий ливень, который помешал мне нормально сосредоточиться. В итоге я оказался на дальнем краю Хогсмида, пришлось идти пешком. Что произошло? — он, наконец, обернулся и увидел, кто именно здесь собрался. — Лили? А ты что здесь делаешь? И где Джеймс? Сириус, почему здесь твой брат? И… это что, Гарри? Лили почувствовала, что Сириус выжидательно посмотрел на нее, но взгляда не подняла. Рассказывать все это в третий раз у нее бы просто не хватило сил. — Что ж… — тяжело вздохнув, начал Сириус. — Ты садись, это очень долгая история. Прежде чем начать, я хочу извиниться, Римус. — За что? — недоуменно спросил он, усевшись поудобней у камина. — Не перебивай. Я хочу извиниться за то, что не верил тебе. Точнее… я думал, что именно ты — тот предатель, о котором постоянно ходили слухи. А еще за то, что не сказал тебе правду. Все это время Хранителем Тайны был Хвост, а не я. Я лишь притворялся. Мы думали… я думал… В общем, я был уверен, что таким образом можно будет отвести подозрения от настоящего Хранителя. Но, как оказалось, это было только на руку Волан-де-Морту. Лили не могла точно сказать, о чем думал Римус: лицо его было скрыто в тени. Несколько секунд он сидел, не шевелясь, а затем медленно повернул голову в ее сторону. Взгляд его перемещался с Сириуса на Лили с Гарри и обратно, а затем и вовсе застыл: в глазах его отразилось понимание. — О, Мерлин… — только и смог прошептать он. Плечи его тут же поникли, а сам он словно постарел лет на десять. — Джеймс?.. — Мы не знаем, — наконец заговорила Лили чуть охрипшим от долгого молчания голосом. — Сириус, прошу тебя, не вини себя. Мы все еще не знаем, что на самом деле произошло. Но Лили сама себя обманывала: очевидный вывод напрашивался сам собой. Пит их предал. Джеймс умер. После Авады Кедавры не живут. Сморгнув подступающие слезы, она снова отвернулась к окну, продолжая внимательно слушать. — Как бы то ни было, ясно одно: я сомневался в тебе, Римус. Сомневался в своем друге. Будь здесь Джеймс… — он запнулся на мгновение, но тут же продолжил едва дрогнувшим голосом: — В общем, мне очень жаль, Лунатик. Римус ничего не ответил. Кажется, он даже не до конца понял, что сейчас сказал Блэк. — Сириус, — вдруг подал голос Регулус. — Мы должны рассказать им. Все. — Да… Да, — Сириус задумчиво откинулся на спинку стула, но тут же вскочил и стал ходить по комнате, иногда останавливаясь у какого-нибудь столика и беря в руки один из многочисленных серебристых приборов только для того, чтобы снова поставить его на место. — Верно. Хм… Не буду утверждать, что точно знаю всю предысторию. Это я предоставлю Регу, если он захочет. В общем, ты, Римус, наверное, не знаешь, но на то Рождество путем каких-то не до конца понятных мне махинаций Регулус прислал Лили и Джеймсу Исчезательный шкаф, ты наверняка слышал о таких. Там было три письма, одно им, другое мне, третье Дамблдору. Хоть убейте, но не вспомню, что именно Рег там написал. В общих чертах: он узнал кое-какой секрет Волан-де-Морта, потом узнал о пророчестве, разочаровался в идеях бывшего кумира и решил обратиться за помощью. Так как наш красноглазый друг — чрезвычайно подозрительная ко всем личность, он следит за многими своими последователями, не входящими в ближайший круг. Поэтому Рег просил через Лили и Джеймса передать письмо Дамблдору. Ну, а раз они не могли выйти за пределы своего дома, сделать это пришлось мне. — Постой, — перебил вдруг Римус. — Ты хочешь сказать, что Регулус не мог отправить письмо, но смог отправить шкаф? Глянув на Регулуса, который, очевидно, не собирался участвовать в разговоре и глядел, не отрываясь, в огонь, Сириус слегка ухмыльнулся и продолжил: — Не могу поверить, что я сейчас это скажу, но все дело в… магии Рождества. Мерлин, как же глупо звучит. Помните, когда мы учились в Хогвартсе, каждый год подарки будто сами появлялись у нас в кроватях? А те, которые хотели отправить мы, сами по себе доставлялись человеку? Маглы бы назвали это Санта Клаусом, но, как оказалось, это какой-то древний вид магии. Если мне это кажется глупым, то Волан-де-Морт и не додумается до такого. Опережая вопрос, отвечу, что Исчезательный шкаф покупал не Рег, а наш эльф Кикимер. Как известно, эльфы для Темного Лорда — больше предметы мебели, нежели живые существа, так что он не видит никакого смысла следить за ними так же, как и за своими многочисленными поклонниками. Так на чем я остановился? Ах да, письма. В общем, я сразу отправился к Дамблдору. Он прочитал свое письмо, не моргнув и глазом. Рассказать мне, о чем там говорилось, он не удосужился, а почти сразу отправил моего дражайшего родственника, который сейчас очень усердно, но очень бездарно делает вид, что спит, в дом моих родителей. Дело в том, что там в одной из комнат висит точно такой же портрет Финеаса, как и здесь. Видимо, Дамблдор таким образом сумел договориться с Регом о встрече, и через неделю после Рождества передо мной появился Патронус от нашего многоуважаемого директора. Он требовал, чтобы я немедленно явился к нему в кабинет. Я тогда как будто снова школьником стал, ей-богу. Не хочу вдаваться в подробности встречи, опять-таки, оставлю это Регу. Но он тогда сообщил, что узнал секрет Волан-де-Морта, благодаря которому можно его победить. Он создал крестражи. Мы тогда не знали, сколько именно, но Рег знал, где находится один из них. И через некоторое время мы… — Извини, Сириус, я перебью, — сказала несколько обескураженная таким потоком речи Лили. — Крестражи? Первый раз слышу это слово. Но ответить Сириус не успел: вместо него вдруг заговорил Регулус. — Крестраж — это некий предмет, — не отрывая взгляда от огня, проговорил он, — в который маг прячет часть своей души. Для этого ему необходимо совершить темный ритуал, а затем… убийство. Таким образом маг раскалывает свою душу на две части. И пока крестраж цел, маг не может умереть. Лили передернуло. Убивать кого-то ради сомнительной возможности стать бессмертным… Да, Волан-де-Морт определенно был способен на такое. — Насколько мы знаем, — продолжил Регулус, — Темный Лорд уже давно одержим идеей бессмертия. И если один крестраж может гарантировать какую-никакую безопасность, хоть и ужасной ценой, то несколько… Мы думаем, что он хотел создать семь крестражей, но еще не закончил начатое. Об этом потом подробнее расскажет Дамблдор. Несколько минут они просидели в тишине. Лили пыталась осознать услышанное: разорвать душу на семь частей… Как же мало человечного осталось в Волан-де-Морте? И на что еще он готов пойти, чтобы устранить ту угрозу, которую предсказало ему пророчество? Лили снова взглянула на мирно спящего Гарри. Как этот малыш может быть кому-то угрозой? И каким монстром надо быть, чтобы хотеть его убить? «Бездушным», — пронеслось у нее в голове. — Так вот… На чем я остановился? — сказал вдруг Сириус охрипшим голосом. Прокашлявшись, он продолжил: — Рег знал, где один из крестражей. Это тоже довольно-таки долгая история, оставим ее на другой раз. Через несколько дней после этой встречи мы отправились туда. Ох, знали бы вы, что это за ужасное место!.. Сначала нам пришлось вплавь — а это, на секундочку, была середина зимы! — добираться до пещеры в самом низу огромного утеса на берегу моря. Затем Дамблдору пришлось порезать себе руку и полить кровью камни, чтобы открыть проход. Еще не достаточно жутко? Дальше — лучше. За этим проходом оказалась огромная пещера с не менее огромным озером, полным инферналами. А цель наша располагалась как раз в центре этого озера мертвецов. И добраться туда можно было только на небольшой лодке. Хорошо хоть, Рег заранее предупредил, что она специально заколдована так, чтобы вмещать в себя только одного взрослого волшебника. Использовать эльфа Рег наотрез отказался, поэтому мне пришлось рассказать о нашем… кхм… пушистом секрете. Находясь в анимагическом обличии, человек не считается за волшебника, так что мы с Дамблдором, оставив Рега на берегу, отправились на этой лодчонке к центру озера. Там был небольшой островок со стоящей на постаменте чашей с зельем. Дамблдор сначала долго что-то над ним колдовал, а потом заявил, что его нужно выпить. А еще сказал, что это сделает он и что мне нужно проследить, чтобы он допил до конца. Должен признать, Волан-де-Морт знает, как защитить крестраж: буквально со второго глотка Дамблдор начал чуть ли не скулить от боли. Пришлось вливать в него это жуткое зелье силком. Слава Мерлину, оно того стоило: на самом дне чаши оказался медальон. И тут, наверное, начиналась самая ужасная часть. Стоило только Дамблдору допить зелье, как он начал просить воды. Нет, не так. Он начал умолять дать ему воды. Я пытался наполнить чашу водой, но стоило только начать наполнять ею кубок, как она тут же исчезала. Признаюсь честно, я запаниковал. Единственным источником воды было озеро, но если бы я просто коснулся поверхности, оттуда бы сразу полезли инферналы. Мерлин знает, сколько их там. Даже я бы не справился. А Дамблдор все просил воды. Ну я взял и оглушил его. Кое-как затащил в лодку, а там мы уже с Регом дотащили его до выхода. Он после этого еще неделю в Больничном крыле пролежал, потому что в Мунго обращаться наотрез отказался. А затем мы занялись исследованиями: просматривали различные воспоминания о прошлом Тома Реддла, искали людей, которые могли бы предоставить нам новые воспоминания, изучали древние книги. Продвинулись мы не очень далеко: нашли какое-то фамильное кольцо в развалинах — иначе это не назовешь — дома его деда, узнали, что в сейфе Лестрейнджей в Гринготтсе хранится один из крестражей. — То есть… Бродяга, ради всего святого, сядь ты уже, — спустя пару минут давящей тишины заговорил Римус. — То есть, мы сможем победить, если найдем и уничтожим все крестражи? — Насчет победы не уверен, ведь есть еще куча фанатиков во главе с моей дражайшей кузиной Беллатрисой, — проговорил Сириус осипшим от долгого разговора голосом, перестав нарезать круги по кабинету и усевшись на наколдованный им же стул, — но уничтожить Волан-де-Морта — да, сможем. — Но дело в том, — снова подал голос Регулус, — что крестражи не так просто уничтожить. Из известных мне способов — яд василиска и Адское пламя. Но первое чрезвычайно сложно достать, и даже если мы попробуем, то это привлечет слишком большое внимание тех, кто поддерживает Пожирателей и Темного Лорда. А второе… Само заклинание не такое уж и сложное, но контролировать пламя почти невозможно. — Ты хочешь сказать, что у нас сейчас есть два крестража, две части души Волан-де-Морта? А он способен почувствовать это? — Лунатик, прошу, пойми: мы не знаем всего, — тяжело вздохнув, ответил Сириус. — Дамблдор нам мало что рассказывает. Все, что я знаю, — он спрятал крестражи где-то в безопасном месте. Остальное я вам уже рассказал. Снова повисла тишина. Взглянув на Римуса, Лили поняла, что тот думает, что бы еще спросить у Блэков. Девушка еле заметно улыбнулась: хоть кто-то из них не изменился за эти годы после Хогвартса. Да, может, внешне Римус и выглядел измотанным и постаревшим, но внутри он все еще оставался тем любознательным парнем, каким был в годы учебы. Лили перевела взгляд на окно: темные облака закрыли и луну, и звезды, и все, что она видела — свое слабое отражение в потемневшем стекле. Отведя взгляд, она осмотрела кабинет, стараясь отогнать мысли о Джеймсе. Многие свечи успели погаснуть, а пламя в камине уже догорало. «Интересно, сколько мы здесь просидели? Кажется, уже целая вечность прошла с тех пор, как…» — но закончить мысль Лили не успела: сквозь оконное стекло в кабинет залетел призрачный феникс, отчетливо видный в наступившей темноте.