Love is also crazy

«Бля, вы серьезно? Чак — бог? Да ну нахер!» — подумала Эльза, ставя сериал на паузу и закрывая лицо руками. — Аааааа, блять. — тяжело вздохнула она, складывая руки на столе. Лицо девушки выражало всю тленность бытия и абсолютное непонимание происходящего, если также учитывать, что этот сериал был последней отдушиной в сей бренной жизни, то подобные повороты и вовсе были крайне вредны для юной сериаломанки. Её тёмные думы прервал звонок скайпа.  Звонила «Не подходи — убью». Да уж, так себе имечко, правда дама ничуть не удивилась и только усмехнулась. Разенграффе выпрямилась в кресле, поправила сползшие на кончик носа круглые очки и нажала клавишу «ответить». На мониторе ноутбука тут же сложилось изображение девушки, которой на вид было около шестнадцати. Густые, пшеничного цвета волосы средней длины были убраны в растрёпанную косу, лоб частично закрывала неаккуратная чёлка. Эту особу нельзя было назвать  страшной или пугающей, как могли судить по нику, но и королевой красоты её тоже трудно назвать. Обычная, среднестатистическая девушка, которая не очень сильно выделяется внешностью, но обладает харизмой и интересными взглядами на жизнь, если узнвть её по-лучше. Овальное, румяное лицо, широкие и светлые брови над ярко голубыми, серьёзными глазами, небольшие и чуть пухлые губы, покрашенные темно-красной матовой помадой и миниатюрный, чуть вздёрнутый нос с пирсингом. Вот примерное описание девушки, которая сидела по другую сторону экрана и пила кофе с отрешенным взглядом. Хофферсон всегда сначала звонила, а потом делала вид, что здесь и нет никого. Многих это могло бы разозлить, но, учитывая что и сама Эльза была не подарочек, девушки быстро спелись и общались уже довольно долгое время. — Астрид! Ты мне не поверишь! — воскликнула платиноволосая, вылезая из собственных мыслей и мигом переключая всё внимание на молчаливую собеседницу. Поправив огромные, кислотно-жёлтые наушники у себя на голове, она набрала побольше воздуха, чтобы начать начать «Рассказ о нескончаемом путешествии по миру сериалов», но… — Так, женщина, успокойся, ты же не рожаешь, — усмехнулась Хофферсон, из уважения к собеседнику даже отставляя чашку с кофе. — Говори, что там у тебя опять стряслось, — закатив глаза, позволила Астрид, полностью переключаясь на подругу. Безусловно, Эльза замечательный друг по сети, но её задротство по сериалам и фанфикам, ну и истерики по этому поводу, иногда действуют  на нервы. Иногда. Да. Ха-ха-ха. — Короче, досматриваю я такая одиннадцатый сезон Сверхов, — начала на одном дыхании рассказывать Разенграффе с диким блеском в аквамариновых глазах, — а там, короче, Чак, который был пророком — бог! Бог! Вашу ж за ногу, как теперь жить?! — громогласно воскликнула Эльза, стукнув кулаком по столу, так, что очки спали на нос. — Так, спокойно и без нервов, — хладнокровно посоветовала Астрид, снова возвращаясь к своему кофе, прекрасно понимая, что наврят ли сегодня дождётся от подруги адекватности. — Говорила я тебе, что пора завязывать с этими сериалами и смотреть аниме. Там меньше пиздеца. — Да иди ты… — по привычке начала обороняться девушка, но была прервана тем, что её позвала мама. — Эльза! Выйди из своей берлоги, разговор есть! — крикнула на всю квартиру Элеонор — Разенграффе старшая. -Да мам, иду, — проворчала Эльза и, бросив подруге что-то вроде «подожди пару минут», вышла из своей комнаты. От сидения в одной позе по нескольку часов, суставы и спина в очередной раз закоченели, потому, вставая из-за стола, девушка болезненно поморщилась и начала недовольно бурчать проклятья — спина хрустела лет на семьдесят, но никак не на шестнадцать! Астрид очень любила постебаться на эту тему: по своей физической подготовке она вполне могла потягаться с берсерком или Шварцнегером. Эльза снова потянулась, игнорируя боль в мышцах, и босиком поперлась на зов. Найдя маму, сидящей в гостиной, Разенграффе невольно зажмурилась. В комнате были распахнуты шторы и яркое летнее солнце освещало гостиную. — Эля, у меня к тебе серьезный разговор, сядь. — поджав губы сказала Элеонор, хлопая по поверхности дивана, вынуждая дочь сесть рядом с собой. «Серьезный разговор? Так бля, это жутко. Может спалила мои сигареты? Бля, ну тогда мне точно кранты.» — в панике думала виновница-неизвестно-чего, садясь на диван подальше от матери. На всякий случай. И, раз уж речь зашла об Элеонор, то опишем её внешность, чтобы вы имели представление о ком мы ведём разговор. Элеонор — женщина примерно 38 лет, высокая и стройная; её лицо можно было назвать строгим, если бы не добрый «огонек» во взгляде зелёных глаз и лёгкая улыбка, которая почти не сходила с её лица. Она была невысокой, поэтому крайне редко её можно было увидеть в обуви не на высоком каблуке. У Элеонор были тонкие пальцы, аристократично-бледная кожа и густых платиновых волос. Её муж, Марк, мужчина 40 лет, редко появлялся дома из-за частых командировок. Он был намного выше жены, добродушный мужчина с густыми медными волосами и светлыми глазами. Теперь же вернёмся к повествованию. — Даа? О чём ты хотела поговорить? — от нервов покусывая губы спросила Эльза. — Я говорила с твоим психологом, и мы вместе пришли к выводу, что тебе нужно вернуться к жизни обычного подростка. — строго смотря в глаза дочери сказала Элеонор. — Я и так нормальный подросток, — недопонимая пробормотала Эльза, — сижу в соц-сетях, читаю, играю в компьютер… — начала перечислять она загибая пальцы. — Нет, категорично отрезала женщина, — как нормальный подросток, ты должна завести друзей и пойти в школу. В комнате повисла удивленная пауза, которая вскоре была нарушена праведным гневом Эльзы. — Что?! — возмущенно воскликнула голубоглазая. — Я и так общаюсь, а учиться и дома могу. — Нет, ты будешь учиться в школе и общаться с людьми в реальности, — последнее слово Элеонор выделила голосом, многозначительно приподняв брови. Не то чтобы Эльза не выходила из дома. Конечно выходила, но только когда было дождливо или темно. Ну не любит она яркий дневной свет, что поделать. — У меня есть выбор? — мученически вздохнув, без особой надежды спросила девушка. — Нет, ты уже записана в класс. «Ну ок, класс просто.» — мысленно проворчала Эльза, мрачно отмечая, что ничего другого ожидать и не следовало.