***
Утро. Птички поют, бабочки летают, деревья мирно падают от семейных ссор барсуков, роющих норки под корнями. В Ордене пробудился Аллен, энергично оделся и с улыбкой на лице мечтал о завтраке. Выйдя за дверь комнаты, он пошел в столовую. Обычный день, приятная атмосфера, привычная обстановка. Одним словом – дом, милый дом. Уолкер зашел в обитель вкусностей, планируя уже подойти к Джерри за заказом, как заметил это. Это его заметило в ответ. Гора тарелок, наполненных прекрасными блюдами, располагающаяся на столе в том месте, где он, Аллен, обычно сидит, заманчиво сверкала в его сторону бликами и манила чудесными ароматами. Джокер немного настороженно огляделся и медленно подошел, будто готовясь к тому, что через секунду на него кинется тигр. Аллен сел, притянул к себе первое блюдо, еще раз оглянулся, повернув корпус в полоборота. Успокоившись и сделав глубокий вдох и выдох с закрытыми глазами, Уолкер повернулся обратно и только хотел было начать есть, как… глаза открываются, и Джокер тут же натыкается взглядом на ложку, парящую напротив его рта. Следующим, что узрел парнишка, был его учитель с добрейшим оскалом на лице. – Скажи «А-а» – А-А-А-А-А-А! На подростка оглянулись все, кто был в помещении. И замерли, смотря в его сторону все больше и больше округляющимися глазами. Генерал Кросс сидел напротив своего ученика и кормил его пюре с ложечки. То есть как кормил? Запихивал в открывшийся от шока рот ложку за ложкой. Аллен, казалось, этого даже не замечал, автоматически глотая. – Давай, глупый ученик, ложку за Ману, за Матушку, за Комуи, нет, за Комуи не надо, за Линали, за рыжика этого, Лави, за Книгочея, давай, давай. А-ам, – приговаривал Мариан, чем откладывал возвращение Аллена из астрала. – за того хмурого самурая давай ложку, за меня не забудь… Вошедшие в столовую Канда, Лави, Линали и Книгочей замерли еще в проходе, смотря на генерала и его ученика, раскрыв рты.***
Аллен метался по Ордену зверем. Кросс везде следовал за ним. С хвоста этого неюного следопыта снять было практически невозможно. Шансы Уолкера уединиться стали медленно, но верно приравниваться к нулю. В процессе беготни запыхавшийся подросток наткнулся на Лави, сбив с ног. – Уй! – коротко вскрикнул рыжеволосый, вставая и потирая ушибленную филейную часть. – Аллен? Ты чего так несешься? – взволнованно спросил рыжий, положив руку на плечо Аллена и обеспокоенно смотря другу в глаза. – Учитель… он сошел с ума… он меня преследует, словно комурин… – внутренне вздрогнул Уолкер, на мгновение представив, что было бы, будь Кросс комурином ростом в четыре метра. Сам объект его страхов уже через секунды явил себя, несясь на Аллена и Лави со скоростью звука со своим пистолетом наперевес. – А ну отойди от моего ученика, рыжий педофил! – орал генерал на бегу, готовясь стрелять в Книгочея-младшего. – Ч-что?.. – только и смог проблеять Лави, как Джокер, схватив его за локоть мертвой хваткой, поволок парня прочь от Кросса. – Лави, беги! Представь, что ты посмотрел под юбку Линали, и теперь тебя приследует Комуи! Живее! – Ох ты ж! Ёжики зеленые! – фантазия у Книгочея-младшего работала на ура, а потому он припустил по коридору так, что только пятки сверкали. Кросс остановился около ученика, сердце которого ушло в пятки, осмотрел на повреждения, прижал сильной рукой к груди и начал тараторить. – Эх, прости меня, глупый ученик, Аллен, за то, что меня так долго не было! Я и не знал, что тебя окружает столько опасных типов! Все смотрят на тебя такими похотливыми глазами! Не бойся, теперь я с тобой, я обязательно защищу тебя от них, даже ценой своей жизни! – За что же Вы меня так любите, учитель… – тихо проскулил Уолкер, принимая тот факт, что теперь ему знаком смысл слова «безысходность».***
Следующей жертвой кроссовского негативного внимания стала Линали. Бедная девушка всего лишь сидела рядом с Алленом и безобидно улыбалась ему во время разговора. Обняла один раз. И все – разверзнулась адская пучина. Мариан стал следить за ней, словно коршун, заставляя мурашки бегать по плечам девушки. Ли зябко ежилась и все время посматривала в ту сторону, с которой чувствовала прожигающий насквозь взгляд. – Алле-е-ен! – прорычал генерал, когда китаянки не было поблизости. –Забудь даже близко подходить к Линали! Эта коварная женская особь точно собирается охомутать тебя и изнасиловать в темном углу Ордена! – Учитель!***
Аллен Уолкер не мог нормально спать. Кросс несколько часов подряд долбился в дверь его комнаты руками и ногами, крича при этом нечто невразумительное. Соседи Уолкера готовы были заколоть Мариана карандашами, но на то он и генерал, что у них «закололка» еще не отросла. В конце концов, смилостивившись над бедными людьми, Аллен выполнил требование красноволосого безумца – впустил его внутрь комнаты спать на коврике. Его генеральское высочество пожелало денно и нощно следить за своим учеником. С утра Кросс проснулся раньше и наблюдал за Уолкером. Тим начал будить паренька, гладясь об его лицо, лизать, щекотать... В ответ Аллен щурился и тихонько посмеивался от щекотки: «Ну хватит, Ти-им! Еще пять минуточек!». Возмущению Мариана не было предела. Он вскочил, пронесся до ложа подростка, схватил золотой шарик за крылья и поднес к глазам. Тим покрылся нервной испариной. – Ах ты, предательская рожа! Что думаешь, весь такой из себя незаметный? Втерся в доверие, похотливый шарик? К Аллену пристаешь, пока никто не видит? А он ведь и не подозревает о твоих гнусных намерениях! Он ведь такой невинный, что аж тошно становится! А дальше что? Ты его изнасилуешь?! Эх, Тим! Как я мог верить тебе? Я ведь считал тебя самым верным големом на свете! Даже доверил тебе своего драгоценного, единственного, надо заметить, ученика! А ты такой подлый негодяй… ух, негодяй! – Учите-е-ель…***
Кросс все-таки позволил Аллену взять себе завтрак самостоятельно. Позволил, но подвох имел место быть. Мариан стоял рядом и пялился на Джерри, с которым говорил ученик. – … А еще куриное филе, куриные ножки, куриные сердца, куриные котлеты, макароны, картофельное пюре, картофель по-домашнему, картофельные шарики, а на десерт – морковный штрудель, запеченные яблоки, шарлотку, блинчики с яблочным джемом и… пожалуй, все, – на одном дыхании протараторил Уолкер и приветливо улыбнулся. – Конечно, Аллен~! Подожди чуть-чуть, сейчас сделаю… – добродушно ответил повар, широко улыбаясь подростку. Еще какое-то время понаблюдав за Алленом и Джерри, Кросс наклонился к своему ученику и стал, словно одержимый, шептать ему на ухо: – Тебе не кажется, что он говорит с тобой слишком приторно? Не просто как обычный повар! Он однозначно тебя хочет! Держись от этого извращенца подальше, Аллен. Я ведь не смогу быть рядом вечно! Будь всегда бдителен! Он может начать действовать в любой момент! Поверь своему учителю, мужчины бывают очень коварны! – Н-но я ведь тоже мужчина, учитель…***
На собрании смотрителя, куда приглашались только Лави, Канда, Линали и Аллен, естественно бдел, бдит и будет бдеть Мариан Кросс. Он устроился на диване рядом со своим учеником, подозрительно косясь на всех присутствующих. – Эй, патлатый, – гаркнул он на сидящего по другую сторону Аллена Канду. – А? – поднял бровь мечник, зыркая изподлобья на Кросса. – Не «А», а отсядь подальше! Что-то ты подозрительно близко уселся! Небось хочешь свои шаловливые ручонки распустить и облапать Аллена, скажешь нет?! – А?! – шокировано уставился Юу на генерала, словно на курящего фламинго. Следующим этапом замечания посыпались на остальных присутствующих: – Эй, рыжий, хватит так плотоядно коситься озорным глазком на моего ученика! Линали! А ты что делаешь? Ты точно сейчас думаешь о чем-то неприличном! О неприличном с Алленом! Как ты можешь о таком думать?! Он же просто мой наивный ученик! – Генерал Кросс! – тут же завопил Комуи дурным голосом. – Да при всем уважении! Как Вы смеете так говорить о Линали! Об этом непорочном ангеле! Где Ваши глаза?! Разве Вы не видите исходящего от нее ангельского сияния?! Невинность – это ее суть! Все, кто являлся свидетелями этой сцены, хотели как можно скорее скрыться из комнаты, а лучше – из ЧО, пока в ход не пошли комурины. По комнате прошелестел тихо выдыхаемый шепот двух голосов: – Братик… – Учитель…***
Аллен страдал. Он стал крайне раздражительным. Маска добродушного одуванчика грозилась слететь к чертям собачьим. Джокер был готов, предварительно помолясь Мане со словами «прости, Мана, но окончательно мою хамоватую натуру не выбить даже твоим воспитанием», просто-напросто накинуться на учителя, матеря его, словно старый сапожник. Генерал был просто невыносим. Он следовал за подростком, словно сталкер, меняя весь уклад жизни паренька. Аллен просыпался – рядом с ним был Кросс, шел на завтрак – его сопровождал Кросс, в библиотеку – и опять Кросс следовал за ним. Кросс, Кросс, Кросс. Он был абсолютно везде. Уолкер видел, слышал, чувствовал учителя каждый миг, будто тот пытался наверстать все те годы, когда не уделял Аллену должного внимания. То есть как это, «не уделял»? Уделял, конечно, но весьма своеобразно. Вешание на шею юного Уолкера сотен долгов, наглядные примеры крайне распущенного и потонувшего в удовольствиях плотских человека, а также неизменная жестокость – тоже были некими признаками внимания. – Учитель! – все же не выдержал подросток. – Да, Аллен? – «Да, Аллен», – передразнил противным голосом седоволосый. – А куда делось «глупый ученик»?! «Бесполезный ученик»?! Какой, к Графу, «Аллен»?! И что Вы, ради всего святого, творите?! Вы проходу мне не даете уже какой день подряд! С чего это вдруг?! Забыли, что во время «обучения» Вам было глубоко на меня наплевать?! Кроме принудительной оплаты Ваших, между прочим, долгов и убийства Акум, я вообще ничем не занимался! Вы все время таскались по бабам и были вечно в стельку пьяны! И Вы все время курили! А пассивное курение тоже вредно для организма, как и активное! Особенно для ребенка! Где тогда была Ваша забота, учитель?! – Ну что ты, мой дорогой ученик! Все совсем не так, как ты думаешь. Я просто готовил тебя заранее как мог к тяготам взрослой жизни! Ведь ты был таким маленьким и хрупким! А голос твой – это нежная робость печального цветка! Уолкера передернуло. «Робость печального цветка»… генерала б эпитеты, да в нужное русло… Тем временем Кросс продолжал заливаться соловьем: – Я предусмотрительно не давал тебе расслабиться! Зато посмотри на себя сейчас! Ты отлично мухлюешь в карты и вообще накопил кучу навыков! А мало ли что может пригодиться в жизни? Ты теперь подкован во многом! Может быть, однажды, какое-нибудь из умений спасет тебе или твоим близким жизнь! – Да прекратите это, учитель! А Вас не смущают возможные риски?! Мало ли с какими извращенцами Вы могли спутаться! Например, те матросы! Они были в три раза больше меня и их было очень много! А вдруг они решили бы меня изнасиловать или убили бы?! Никакой гарантии безопасности! Вдруг бы какие-нибудь выбиватели долгов похитили меня и продали в рабство?! – Прости меня, Алле-е-ен, – вдруг взвыл Кросс, повергая подростка в шок. Он замер, когда Мариан бросился ему на шею, чуть ли не заливаясь слезами. «Где-то я уже это видел…», – с какой-то неясной тоской подумал Уолкер, вспоминая, что так же управляющий вешался на свою драгоценную сестренку. «Теперь я понимаю в полном объеме твои страдания, Линали. Прости, что раньше относился к этому более легкомысленно, чем следовало», – пронеслось в его голове следом, а после Аллен усердно начал вспоминать, что делала Ли, чтобы успокоить истерящего брата, и вперемешку с этим успевая еще мыслено рыдать: «Эм, мне обнять его, что ли? Или как? Линали-и-и, где ты, помоги-и-и… Может, нужно что-нибудь сказать? Воодушевить? Похвалить? Как… щеночка?.. Кажется, надо мной сейчас бы смеялись все собачники планеты. Ну, видимо, не человек выбирает собаку, а собака – человека!» – Это… Учитель… – как можно ласковей произнес паренек. – Я переборщил, простите, я знаю, что Вы очень многое для меня… сделали. Если бы не Вы, я бы не стал экзорцистом и не пришел в Орден… Не встретил таких замечательных друзей… И меня бы так вкусно не кормили три раза в день… – «Ну, я, кажется, не соврал по большей части, да?» – Я очень благодарен Вам за это, учитель! – Пвавда? – прорыдал мужчина. – Пвасти меня, Алле-е-ен! Я был моводой и гвупы-ы-ый! – Да, да, конечно, прощаю Вас, учитель…***
Ночь. Кросс, впервые за свою долгую взрослую жизнь, заснул, утомленный рыданиями, словно дите. В последний раз он так плакал, наверное, лет в шесть-семь. Через несколько лет Мариан превратился в гору брутальности и тестостерона, куда уж тогда было лить слезы? Аллен тихо выскользнул из комнаты, притворив за собой дверь. Он еще несколько секунд прислушивался, не проснулся ли учитель, перед тем, как унестись прочь от своего жилища. – Пс-с, Канда! – прошептал Уолкер, подбегая к сидящему на подоконнике в коридоре мечнику. – Тч, наконец-то вырвался из-под опеки своей няньки-генерала? – беззлобно проворчал Юу. – Ха-ха… Да… Он заснул… не забыв перед этим намочить мне слезами форму. – Кросс… рыдал у тебя на форме? – глаза Канды словно увеличились в два раза. – У меня на шее, если точнее… – с натяжкой выдавил из себя улыбку Аллен, неловко потирая затылок. – Чего только не случается в мире… Н-да… Мояши, что вообще творится с этим чокнутым генералом? Из-за него мы не могли встретиться уже… эм… сколько он в Ордене ошивается? А, извиняйте, не в Ордене, а у тебя в комнате. – БаКанда. В комнате у меня он ошивается меньше, чем в Ордене вообще. Я сам уже сбился со счета. Но так ли это сейчас важно? Я не знаю, сколько у нас есть времени перед тем, как учитель проснется и обнаружит, что меня нет рядом. Уолкер подошел к японцу и, ухмыльнувшись уголками губ, поцеловал Канду, который притянул паренька ближе, отвечая. – Что, ревновал, БаКанда? – Тч! Ой, затухни, Мояши, – раздраженно из-за того, что Аллен прав, отмахнулся мечник, потянувшись за новым поцелуем. Прошло два часа. Пока двое влюбленных миловались, в комнате Джокера пробудилось древнее зло. От вида этого зла отшатнулся даже Тим, в ужасе мельтеша у двери в надежде выбраться. Мариан мрачно огляделся и про себя завопил лишь два слова: «ГДЕ АЛЛЕН?!» Он выбрался из кровати и открыл дверь, да так, что та чуть не слетела с петель. Тимкампи тут же вылетел из комнаты и ринулся на поиски Уолкера. Кросс почти дышал голему в затылок. К великому счастью, Тим смог оторваться и лететь вперед от погони. И это все было лишь для того, чтобы обнаружить это… Flashback Несколькими минутами ранее. – Эй, Канда… – с придыханием от сбитого дыхания прошептал Аллен. – А давай так, как я люблю?.. – Эх, тебя точно в детстве не роняли, Мояши? Любишь, когда тебя к всякого рода поверхностям прижимают… – Может и роняли. Что со мной в детстве только не делали… Канда навис и смотрел в глаза Уолкера с высоты своего роста. Податливо сведенные вместе над головой запястья Аллена мгновенно были сжаты в руке Канды, и уже через считанные секунды мечник приник к губам седовласого поцелуем. End of Flashback Со стороны эти немного странные воркования Юу и Аллена выглядели не тем, чем являлись на самом деле. По крайней мере для Мариана Кросса они точно выглядели, как попытка лишить Уолкера уже не существующей, но генералу об этом узнать было неоткуда, «анальной девственности». Если бы големы могли говорить, из Тима бы уже лился нескончаемыми потоками непереводимый китайский мат. Этот милый зубастый шарик уже бы давно орал невиданные до сего в мире слова явно нецензурного содержания. Но, так как говорить големы все же не умели, и Тимкампи, впавший в ступор, не смог подать сигнала, даже пнув Канду, древнее зло дотопало до них. Мариан Кросс, как и ожидалось, подумал именно о том, что вот она! Попытка покушения извращенца на честь и достоинство его ученика! Теперь его можно поймать с поличным! Пистолет был вынут в моменты. – Эй, ты, патлатая гнида! – проревел Кросс, пялясь на мечника безумными глазами, в которых уже горел азарт предстоящей погони. Канда обернулся на источник шума, который умудрился не заметить. И все. Аллен тоже оторвался от упоенных ласк с привкусом легкого садо-мазо и с ужасом в серых очах уставился на учителя. – Канда, БЕГИ! – тут же кричит он, толкая мечника в спину в сторону, противоположную нахождению Кросса. На лице Мариана тут же появляется дикий оскал, и он срывается на бег, гонясь за шустро улепетывающим «в закат» Юу. – Граф его за ногу! – в бессилии гаркает во всю мощь своих легких Аллен, чуть ли не трясясь от бешенства. – Какого он тут появился?! БЕГИ, КАНДА, БЕГИ! МОЖЕШЬ КРИЧАТЬ И ЗВАТЬ НА ПОМОЩЬ. НЕ ВОЛНУЙСЯ, ЧТО ВСЕХ ПЕРЕБУДИШЬ, ЭТИ «ВСЕ» И ТАК УЖЕ ПРОСНУЛИСЬ! А ЗАВТРА ЭТО ВСЁ БУДЕТ ОБСУЖДАТЬ ВЕСЬ ОРДЕН! – прекратив орать, словно умалишенный, и тем самым прекратив пугать жмущихся к дверям своих комнат людей, Уолкер уперся руками в колени и пытался отдышаться. – Все. С меня хватит. Я иду к Комуи, и он говорит, что с этим делать. У него всегда какое-нибудь зелье «возвращения быдловатости» найдется, не сомневаюсь!