Все хорошо, Накахара-сан!

Выходные мы провели отлично. Мне ещё никогда не было так весело. Но сегодня утром я проснулся не от лучиков тёплого солнышка, а от звонкой музыки будильника. Шкета будить не хотелось совсем, поэтому я очень тихо собирался на работу. После полной подготовки к рабочему дню, я пошёл будить Дазая. — Дазай, просыпайся, нам пора обратно, — тихо позвал я. — Накахара-сан… Мне плохо…— мальчик казался мне ещё бледнее обычного. Он сел. Я не мог унять тревогу. Дазай оделся с моей помощью, после чего мы уже собирались выйти из дома. — Накахара-сан… Я увидел кровь на его ладошках, поднесённых к носу. Мы пошли в ванную отмывать кровь и останавливать кровотечение. Минут через пять, я взял мелкого на руки и мы отправились вниз к такси, после чего поехали в отделение. Когда мы приехали я сразу отнес Дазая в палату, надел халат и буквально побежал к Коё за результатами его анализов. — Накахара-сан, из его детского дома звонили и сказали, что заберут, они уже приехали, я объясняла, что он болен и этого нельзя делать… Я был зол, услышав это. — Что показали результаты общего анализа крови? — Лимфоцитоз и низкое количество тромбоцитов в крови… Я взял историю болезни Осаму. Мои худшие опасения подтвердились. — Где… Главарь их детского дома? — Ждёт вас в ординаторской. Сказать, что я был зол — ничего не сказать. Я мчался по коридору, и, когда в конце концов распахнул дверь ординаторской, там сидела какая-то деловая фифа, сразу стало ясно, что её не очень-то волнуют судьбы детей. Я сел на диван напротив. — Подпишите бумаги о выписке Дазая Осаму, господин Накахара, — начала она. — Это невозможно! Разве вы не понимаете, ему нужно срочное лечение! — я почти кричал. — Не повышайте голос, это не ваше дело. — У него лейкоз в третей степени, он же может умереть на наших с вами глазах, — буквально прошипел я, — Тогда, я усыновлю его. — Вы уверены, что вам это нужно? — спросила она все так же спокойно, а я все так же хотел её придушить. — А это уже не ваше дело, — съязвил я. Она согласилась и мы начали оформление бумаг. Мне пришлось уехать почти на целый день. Акутагава вошёл в положение и подменил меня. Весь день я был как на иголках. Но наконец все закончилось и я вернулся в отделение в 8 часов вечера. Я сразу направился в палату к Дазаю. Таким подавленным я его никогда ещё не видел. Он тихо лежал на своей кровати. — Хей, мелкий, — тихо позвал я его и присел рядом на кровать. — Накахара-сан, я умру? — еле слышно произнёс он, — Когда меня заберут? Я видел как приходили из детского дома. — Дазай, мы вылечим тебя, обещаю, просто нужно время, а ещё тебя не заберут обратно, — я помедлил, — больше не заберут. Мальчик повернулся ко мне и непонимающе посмотрел. — Дазай, я усыновил тебя, ты не против того, чтобы я был твоим папой? Осаму промолчал. Он лишь крепко обнял меня, тихо плача. — Ну тише, все будет хорошо, — я погладил его по голове, — обязательно будет. *** После того для прошло несколько недель. Дазаю мы пока назначили химиотерапию, возможно понадобится пересадка костного мозга. Я надеюсь только на лучшее. Мелкий очень привязан ко мне, а я уже полюбил его. Все будет хорошо. Должно быть хорошо. Другого мне не надо.