Vide Cor Meum

Меня вызвали в суд. В день, когда сирены маячили за окном, зазывая уплыть с ними. Прилетели два голубя в черных фраках. Такие плотные, пышущие важностью. Скорее даже не прилетели, а мимо пролетели. Сбросили в руки оповещение и, воркуя о своем - важном, грузно улетели дальше. Один из них, тот, что левый, успел даже остро зыркнуть своим черным глазом. В оповещении говорилось, что я должна немедленно явиться в зал суда. Вместо конкретного адреса там была нарисована карта, кривая и вся разноцветная, будто из под руки ребенка. Ну-с, думаю, все равно за это лето ничего примечательного, хоть схожу узнаю за что меня обвиняют. Пришла. Долго петляла, путалась, блуждала по неровным линиям карты, встречала на пути кого-то из знакомых, кого-то из незнакомых. Пришла на пустырь. На пустыре стоял одинокий сарайчик. Из прогнившего дерева, ветхий такой. С каждым моим шагом ближе, кренился к низу и скрипел жалобней - может хозяев предупреждал. Вышли оттуда двое безликих. В черных длинных одеяниях. Провели рукой над головой, объяснили, мол, мысли твои очищаем, чтобы правду только говорила. Хорошо, ладно. А мне уже не терпится. То нога трясется, то глаз задергается - очень хочется узнать, что за серьезность такая. Завели внутрь. Внутри также, как снаружи. Сыро, темно и пыльно. Один безликий говорит: - Знаешь ли ты, девочка, в чем тебя обвиняет Суд? - Нет, - говорю, - Не знаю. Просветите. Тут второй голос подает. Хрипло так, надрывно, будто ворона каркает: - Ты обвиняешься в том, что не там искала вдохновение. А я не понимаю. Как можно искать вдохновение не там? Разве его не везде можно найти? - Нет, - ответил мне на мысли первый безликий, - В чем твоя ошибка? Я молчу. Я не знаю. А двое безликих давят на меня сверху, развевают пафосно свои черные одеяния. Мимо пробегает мальчик с разноцветными карандашами, он тут, видимо, картограф. Весь такой кудрявый, улыбчивый, глазками стреляет. И вдруг как-то уж слишком больно кольнуло сердце. Я согнулась, упала на колени, а когда подняла голову, встретилась глазами с взглядом мальчика-картографа. Он мне шептал что-то, шевелил тонкими губами. - Я люблю? Только мне не ответил никто. Я проснулась.