Сраные прототипы бластеров

      — И долго будут готовиться эти… просто-типы?       — Прототипы, ваша светлость. В душе не… знаю.       Корлагон прикладывает нечеловеческие усилия, чтобы не поморщиться. Какая он светлость нахрен? Он, между прочим, генерал. Темной, мать ее, армии Арчибальда Айронфиста генерал, состоящей из варваров, варлоков, варгов и еще кучи тупых идиотов со звучными породами или званиями. Потому что кто, кроме тупых идиотов, посмеет проиграть войну Роланду Айронфисту со всеми этими его эльфами, радужными единорогами и феями-бабочками?       Явно такие же идиоты, как этот Гарик.       Маленький, нервный, наглый мальчишка с белесыми патлами и кругами под глазами, будто углем рисованными.       — И зачем меня вовсе назначили следить за вашими экспериментами?       — И этого я тоже в душе не… знаю, ваша светлость. Но не вам и не мне оспаривать приказы его величества.       Этот недомерок в красной мантии не по размеру — он тоже уставший и раздраженный и тоже не рад сотрудничеству, колется из-под спаленных бровей карими глазами. Карими — но неприличного какого-то огненного оттенка.       Он не знает — а Корлагон боится, что наоборот как раз, знает прекрасно. Что, отправляя своего генерала под Нью-Сорпигаль, Арчибальд неспроста бросил:       — Если у него правда выйдут бластеры, Корлагон — эту войну мы выиграли. Если не выйдут — не выиграть даже вам.       Корлагон не хочет не выигрывать и сидеть в сторонке, Корлагон хочет быть с Арчибальдом сколько отмерено — и, может быть, даже дольше.       А этот зубастый и с лентой девчачьею в волосах — он явно же все похерит.       — Когда мы сможем перейти к полевым испытаниям? Или что у вас там сначала делается?       Гарик напротив и бровью сожженною не ведет:       — Очевидно, когда наконец-то появятся прототипы.       Мальчишка хамит ему. Ему, генералу Темной Армии Арчибальда Айронфиста, которому даже сам Арчибальд Айронфист не хамит, не считая моментов жесточайших провалов и похмелья. Но Корлагон… если бластеры правда станут оружием победы, он готов потерпеть, не срываться на крик и угрозы.       — А когда, когда появятся прототипы?       — Я же сказал уже, ваша светлость. В душе не… знаю.       Мальчишка ершится, и Корлагон, видит Луна, готов его ударить.       А потом смотрит: хиленький недоросток лет на вид девятнадцати. От любого ветра пошатывает — а от Корлагонова удара и вовсе загнуться ненароком может.       А потом думает: мелкий, тщедушный, ничего, кроме своих лабораторий не видящий… Наверное, он просто тупенький.       Наверное, он просто не понимает, какой же им без этих бластеров будет армагеддец.       Корлагон вдыхает и выдыхает. Сейчас объяснит.       — Понимаете, Гарик, Айронфист в полной… опасности. Понимаете, войска Роланда уже подходят к Свободной Гавани — а там его ждут силы Озрика Темпера, и…       — Спасибо, я знаю, ваша светлость, но времени у меня не так много. Нельзя ли поближе к делу?       …а вот обрывать его даже Арчибальд не обрывал. Не считая случаев, когда он пытался в некромантию лезть.       Но Корлагон сдержится. Правда, сдержится.       — Поближе? Извольте: у Роланда численное преимущество, наших кригспайрских союзников на юге не пускает Блэкшир, на востоке Белый Шлем — да если бы и пропустили: не успеть, Айронфист вот-вот осадят.       — Я знаю, ваша светлость.       — Он продержится несколько недель. Если мои ребята проявят нечеловеческий героизм — месяцев, может.       — Знаю.       — А когда он падет — тогда…       — Наша песенка спета, ваша светлость. Знаю. Но от меня-то вы что хотите?!       Точно. Тупенький.       — Я хочу от вас бластеров, Гарик. Сраных бластеров, которые титанов как курей перестреляют, и как можно быстрее. А если нет бластеров — что же, мне нужны их сраные прототипы.       — А когда эти сраные прототипы будут, я в душе не ебу.       Корлагон ловит себя на том, что вот-вот кинется на мальчишку, и это надо как-то исправить. И Корлагон знает пути исправления:       — Арчибальд…       —…рассчитывает на меня.       Искрящийся злостью Гарик за мгновение становится тихим.       — И ваши ребята рассчитывают на меня. И весь темный Энрот рассчитывает на меня. Знаю, ваша светлость — только людей моих этим не прессуйте, им еще ваши сраные прототипы бластеров делать. Идите лучше в свои покои, их покажет… элементаль покажет.       К Корлагону и правда подлетает элементаль — размытый огненный девичий силуэт, — а Гарик уже удаляется, не попрощавшись, как будто не со светлостью говорил, а с собакой дворовой, и что-то себе под нос бубнит. Корлагон пытается услышать и слышит даже — но из всей тирады понимает только слово «рассчитать».       Но Гарик этот все равно тупенький.       Но Корлагон сдержится.