blooming maknae

      ― Марк-хён…       Ли, которому уже пришлось однажды трясти подавившегося Хэчана за ноги, смотрит неодобрительно, однако Джисон гоняет рисинки по тарелке, подперев кулачком щеку, и не замечает его взгляда. Обычно макнэ вылетает из-за стола первым, спеша по своим неотложным делам, а сегодня вот сидит, ковыряется в завтраке, когда остальные уже допивают какао. В душе лидера зарождаются подозрения.       Снова испортил себе аппетит мармеладками?       Ругаться с малым лень, но, судя по всему, придется: получать очередной нагоняй от менеджера за то, что мемберы питаются недостаточно хорошо, не хочется. Ему поручили заботу за шестерыми птенцами, которых он сам едва-едва старше, и Марк не собирается терять доверие из-за любви младшего к сладостям.       ― Марк-хён.       Нет, все-таки сегодня вечером он проведет с мелким воспитательную беседу. И обыск на выявление контрабандных конфет заодно. Прежде чем Марк успевает указать Джисону пальцем на тарелку, тот поднимает глаза, встречаясь с собеседником взглядом, и любопытствует.       ― Откуда берутся дети?       На несколько секунд над столом повисает звенящая тишина, однако внимательно наблюдающий за реакцией лидера Джено краснеет до корней волос и роняет палочки, которые до этого крутил в руках от нечего делать. Их стук об пол становится спусковым крючком. Ченле и Джемин, синхронно сгибаясь пополам, фыркают в кружки с горячим напитком, чудом умудрившись не пролить его на стол.       К счастью, оставшиеся двое ребят давно успели доесть и вернуться в комнаты, поэтому раздраженное шиканье Марка быстро наводит за столом порядок.       По Джено видно, что он не может выбрать между тем, чтобы в срочном порядке смыться и избежать надвигающейся бури, и тем, чтобы остаться и допить любимый какао. Отчаянно алея щеками, он то приподнимается над стулом, то опускается обратно, ухватившись за практически полную кружку.       Ли удивляется, как у него самого вышло не покраснеть под кристально-чистым взглядом макнэ, который либо, и правда, не соображает, что спрашивает, либо успешно притворяется, чтобы его, Марка, позлить. Джисон, конечно, не поступал так подло еще ни разу: задавать с невинным лицом дурацкие вопросы и потом хихикать над тем, как всезнающий хён отвечает на них с умным видом, ― прерогатива Ченле. С другой стороны, начинать издеваться над ним никогда не поздно, тем более, вокруг так много замечательных примеров для подражания.       Нет, ну нельзя же ведь на самом деле дожить до шестнадцати лет, оставшись в неведении о подобном аспекте человеческих отношений? Конечно, он не девчонка, а значит и проблемы, связанные с взрослением (по крайней мере, настолько серьезные), у него отсутствуют. Но это ведь не значит, что он ни разу…       Марк решительно мотает головой, запрещая себе даже думать о подобном: такие мысли не могут привести ни к чему хорошему. Он поворачивается к Джисону, вспоминая, что тот до сих пор ждет его объяснений.       ― Разве я не говорил, чтобы ты не болтал во время еды?       Макнэ недовольно вздыхает, видимо, сообразив, что лидер уходит от ответа, и возвращается к практически нетронутому рису.       В голову Марку приходит тот вариант развития событий, в котором Джисон обращается со своей проблемой к кому-то из парней или начинает гуглить (вопрос о том, почему он до сих пор этого не сделал, остается открытым). Выбирая из одинаково неприятных вариантов, Ли все же принимает решение благородно пожертвовать своими нервами и уберечь мальчишку хотя бы от издевательств согруппников.       ― Мы с тобой позже об этом поговорим, ладно?       Не отрываясь от своего увлекательного занятия, Джисон кивает, а Марк тем временем поднимается из-за стола, надеясь избежать излишнего внимания к своей скромной персоне.       ― Посуду помоете сами.       Мальчишки заметно грустнеют, но их хёна это совершенно не трогает: поделом, в следующий раз будут знать, как ему за столом цирк устраивать. Сколько бы он ни просил, раз за разом повторяется одно и то же. Нет, он и сам любит посмеяться, но от воспоминаний о стремительно бледнеющем лице Хэчана, Марка прошибает холодный пот, а глаз начинает дергаться.       Если бы Ли знал, что, стоило ему покинуть кухню, Джисон отставил завтрак в сторону, выходя вслед за ним, то прибавил бы шагу и, скорее всего, плюнув на гордость, заперся в комнате.       Наивно полагая, что успеет обдумать дальнейшие действия до того, как макнэ позавтракает, Марк тянет на себя дверь но, едва только она приоткрывается, непонятно откуда появившийся мальчишка заскакивает внутрь прямо под его рукой. Пытаться исчезнуть поздно, и Ли, готовясь к худшему, прикрывает дверь, чтобы лишить остальных мемберов возможности подслушать (или, что еще хуже записать на диктофон) интересный разговор. Однако сосед по комнате с размаху прыгает на кровать и утыкается в смартфон, кажется, совершенно забывая о своем вопросе.       Сделав из этого вывод, что за столом макнэ именно издевался, проверяя на прочность его терпение, Марк уже собирается высказаться, когда вдруг понимает, что не сможет. Мало ли, и правда, вылетела мысль из детской головы, а напоминать лишний раз себе дороже, поэтому он хватается за недочитанную книгу и, опасливо оглядываясь на Джисона, садится у окна.

***

      Страхи Марка оказываются беспочвенными: репетиция и обед проходят настолько гладко, что на мемберов даже не приходится ни разу повышать голос. Мальчишки почти не безобразничают, хотя причина этого кроется скорее в том, что про утренний инцидент известно уже всем, и поэтому пятеро приколистов ходят вокруг, обмениваются хитрыми улыбками и многозначительно посматривают на него, судя по всему, пытаясь понять, проведена ли воспитательная беседа про пестики и тычинки с младшеньким.       Хорошо хоть сам Джисон, спокойный и задумчивый, к Марку почти не лезет. Макнэ, вообще, старается держаться от лидера подальше, чуя, что что-то в отношении к нему изменилось.       Боится? Марк не знает, но надеется на то, что все устаканилось.       Вера в лучшее машет белым платочком, когда матрас на кровати, где лидер валяется, восстанавливая силы перед вечерней практикой, прогибается под весом забирающегося на нее мальчишки. Ли ловит себя на мысли, что ему до ужаса хочется скинуть Джисона на пол, и на полпути останавливает готовую к пинку ногу. Может, к счастью, а может, и нет, макнэ ее не замечает.       ― Марк-хён…       Забраться на кровать Джисону, как оказывается, мало ― он распластывается на лидере, утыкаясь лицом в живот, тут же напрягающийся под его напором, и обхватывает руками за ту самую, чуть не скинувшую его вниз ногу. Не то, чтобы Марку надоели все эти нежности, но макнэ уже больше не ребенок, так что хватит, а уж в контексте предстоящего им разговора… Ли отцепляет мальчишку от себя и садится, прислоняясь к стене, пока тот обиженно дуется и устраивается рядом.       ― Что тебе надо, маленькое чудовище?       ― Ты знаешь. Ты не мог забыть, потому что обещал!       Делая вид, что глубоко задумался, Марк решает все же перестать косить под дурачка: быстрее начнут, быстрее закончат, а ему только и нужно, чтобы оставили, наконец, в покое и дали прийти в себя перед предстоящей тренировкой.       ― А-а-а, ты про утренний разговор.       ― Да, хён, ― Джисон рассеянно треплет волосы, ― я уже спрашивал у Ченле, но он только смеется. А еще у Хэчана, но он сказал пойти к тебе. И мне очень обидно, потому что все вокруг делают вид, будто очень умные, а я один идиот. И я подумал, что ты объяснишь мне. Ты ведь не будешь смеяться из-за того, что я младше, правда, хён?       Соглашаясь с тем, что направить его к нему, и правда, было лучшим вариантом, Марк кивает. По крайней мере, эти идиоты не начали рассказывать ему всякие ужасы, после которых у него отпало бы всякое желание общаться с противоположным полом, так что не все потеряно. Марк прочищает горло и делает серьезное лицо, чтобы тут же взять быка за рога.       ― Ну, понимаешь ли. В этом и состоит наше главное отличие от девушек. Они рожают детей.       На последних словах собеседник обрадованно вскидывается, заставляя Марка испуганно дернуться в обратную сторону. Однако ничего пугающего не происходит, малой лишь разводит руками.       ― Я просто слышал про это в сериале и не понял, что случилось, но потом как-то забыл спросить. Девчонки, значит, рожают…       Звучит фраза скорее вопросительно, да и вид у Джисона немного ошарашенный, поэтому, заранее зная, что тот собирается спросить, Марк успевает подготовить себя к продолжению.       ― А мы им тогда, вообще, зачем?       ― Ну, каким-то же образом дети внутри появляются.       Вместо ожидаемого понимания на лице макнэ отражается ужас пополам с отвращением. Мальчишка прикрывает ладошкой рот.       ― Это их нужно еще и внутрь запихивать?!       Это могло бы показаться смешным, если бы Марк не знал о не в меру бурном воображении макнэ, и он торопливо мотает головой и руками, пока тот не успел напридумывать у себя в голове всяких ужасов.       ― Нет, для этого существует секс.       На последнем слове голос не срывается, и щеки не краснеют, Марк может гордиться собой, не так уж и просто вести подобные беседы с детьми. Пока он обдумывает дальнейшее объяснение, строя свое повествование таким образом, чтобы казусов вроде только что случившегося не произошло, макнэ, задумчиво постукивая пальцем по подбородку, принимается строить свою логическую цепочку.       ― Ну, это я знаю, про это в том же сериале было. Вот оно, значит, в чем дело. Они так много целовались: ужасно просто. Это ведь неприятно, слюни… а они ведь недавно ели и всякая еда в зубах застряла, ― макнэ кривится, ― да уж, и все это ради ребенка терпеть?       Делать детей через поцелуи? Да, конечно, пусть считает, что так оно и есть, Марк объяснит ему все позже, обязательно, сегодня у него просто не хватит сил, он вымотан коротким обменом информацией настолько, что хочется бежать и прятаться. А еще хочется пойти и пристрелить того, кто включает при малом такие сериалы. Решено. С этого дня они переходят на отечественный продукт. Дорамы, где главные герои, не то что поцеловаться, за руки взяться стесняются, гораздо лучше всей этой пошлятины. И намного безопаснее для его порядком расшатанной нервной системы.       ― Ну, не так уж и противно, поймешь потом, что это все из-за любви. Ты однажды встретишь девушку, которая будет не такой, как все остальные, и ты почувствуешь себя очень необычно. Тебе будут нравиться ее прикосновения, ты будешь хотеть ее.       Хотя Марк и говорит совершенно серьезно, Джисон лишь отмахивается от занудных речей и, довольный, лезет обниматься.       ― Фу, да ну этих девчонок, Марк-хён, не хочу я с ними целоваться. Я только тебя одного люблю, мне никто больше не нужен.       Отталкивая руки слабо сопротивляющегося Ли, макнэ устраивается на нем поудобнее, укладывает голову на плечо и задумчиво продолжает:       ― Ты мне всегда помогаешь, хён, никогда надо мной не смеешься, ну разве что иногда и так, что мне не обидно потом. Ты ругаешься, если Ченле меня обижает. Всегда следишь, чтобы я не уставал сильно и ел правильно. Марк-хён, никто обо мне не заботится, как ты.       Марк и сам не понимает, почему так хочется противоречить, но, скорее всего, просто знает, что Джисона слабые аргументы не убедят. Мальчишка продолжит льстить так, как умеет только он. Маленький подлиза всегда знает, что нужно сказать, чтобы собеседник перестал сопротивляться.       ― Я ведь не только о тебе забочусь. Лидер должен следить за тем, чтобы у всех все было хорошо. Вы ведь не справитесь без меня, ничего не умеете.       Мальчишка тыкает Марка пальцем в щеку, то ли пытаясь поднять настроение, то ли просто от того, что это доставляет удовольствие ему самому, и протестует:       ― Не правда, ты не заботишься о других столько, сколько обо мне. Почему ты так не хочешь этого признавать, Марк-хён? Ты ведь любишь меня больше всех, правда?       Вопрос звучит настолько мило, что Марк просто не может сдержать улыбки, но вместо кивка несогласно качает головой: что этот макнэ о себе возомнил?       ― Больше всех я люблю Ренчжуна. Он всегда убирает за собой на кухне, не раскидывает вещи в комнате и хорошо себя ведет. А о тебе я забочусь, потому что ты совсем безрукий, ей богу, как малыш трехгодовалый.       Обиженно надув губы, макнэ отталкивает его от себя и перебирается на свою кровать, где сразу же отворачивается к стене, бросая через плечо:       ― Ну, вот и иди к своему Чжуну. Пусть он тебя обнимает.       Марк только машет рукой, даже не думая его останавливать: спокойным периодом, который потребуется макнэ, чтобы простить ему все и окончательно оттаять, нужно воспользоваться с толком.