конфеты и секс до утра

— Что делаешь? — осторожно заглянув в комнату с чашкой чая с малиной, спросил Вершинин, убедившись, что девушка не спит. Та слегка улыбнулась, переведя взгляд с экрана ноутбука на парня, но промолчав до того, как тот подошёл к ней, протягивая чай. — Спасибо, — делая глоток, хрипловатым голосом ответила. Поморщилась. Вика терпеть не может чай с вареньем, но болеть уже несколько дней порядком надоело, хотя и в глубине души радовало постоянное присутствие Паши рядом. — Смотри, — улыбаясь уже шире, повернула ноутбук экраном к блондину, который лёг рядом с ней на двуспальную кровать. — Охренеть, — обняв Ветрову, которая и чай уже отставила на тумбочку, переплетая пальцы с пальцами Паши, улыбнулся тот. — Ты где эту фотку нашла? — парень с каким-то теплом смотрел на давно забытое фото, где он обнимал Ветрову за талию… совсем по-дружески и осторожно. Их первое совместное фото в конце одиннадцатого класса, хотя Вика тогда была ещё в десятом. — Нашла дома у родителей свою старую флэшку, — усмехнулась брюнетка. — Таскала в сумке почти месяц, а только сейчас вспомнила, — на её душе были такие смешанные эмоции. Будто это было тысячу лет назад, а одновременно — совсем недавно. Помнит, как на них из окна кричала завуч, чтобы те шли по урокам, а не на школьном дворе обнимались. Помнит, как лучший друг Паши сфотографировал их «на память» не предупреждая. Смотрит сейчас на себя там — совсем ещё ребёнка — с косичками, в белой блузке. Вспоминает, как и подумать не могла, что после того, как Вершинин закончит школу, они продолжат общаться. И, тем более — что начнут встречаться через полгода. — Ещё есть что-нибудь типа этой? — девушка кивнула, прячась под одеялом и прижимаясь ближе к Паше. Температура почти спала, но жуткий озноб не уходил, отчего не согревало даже тепло парня. — Давай я полистаю, ложись удобнее, — забрав ноутбук к себе на колени, предложил он, поцеловав её в макушку. Крепче сжав руку синеглазого, Вика положила голову ему на плечо, проведя по скуле кончиком носа. Он переживал, она это чувствовала, хотя ничего серьёзного не было — сезонная инфекция.       Паша перелистнул на следующее фото, где они стояли в примерочной в каких-то дурацких ярких толстовках: он в жёлтой, а Вика — в фиолетовой. — Мы их так и не купили, — в шутку обиделась, на что Вершинин не смог сдержать тихого «и слава богу» со смешком, а девушка совсем легко укусила парня за шею, смеясь тоже. — Зато тот день был одним из самых лучших. — Почему? — Ты мне тогда пообещал, что придёшь на мой выпускной, когда я ныла, что ты уже школу заканчиваешь, а мне там ещё год торчать. Я думала, что нельзя тебе верить, мы знакомы-то всего ничего. Но всё равно радовалась, — улыбка, казалось, с лица не сползёт при всём желании. Потому что на её выпускном он был. И танцевал с ней вальс, и не боялся её родителей, что были против их отношений, и говорил, что она у него — самая красивая выпускница в мире, поправляя её локоны, расходившиеся к концу вечера. — Твой выпускной прошёл вообще весело, — уже в голос смеялся Паша, листая фото дальше. Вроде бы ничего особенного — фото класса, фото Вики с родителями, их совместное, сделанное фотографом, дальше — уже не фотографом, а на телефон, с камерой тогда ещё не очень. Но в каждом было безумно много атмосферы. Атмосферы того летнего вечера, рассвета, который встречали всей школой, грусти, потому что Вика с ней расставалась. — Даже не напоминай мне про тот случай, — закатила глаза Ветрова, а Паша, чтобы как-то отвлечь, притянул её ближе, целуя такие любимые губы, но Вика его оттолкнула, хотя он и не представлял, каких усилий это стоило: — Заразишься, дурак, — только успела тихо сказать она, как снова была притянута без слов и вовлечена в поцелуй ещё раз. На её языке оставался вкус ментоловых таблеток от кашля, малинового чая и яблочного бальзама для губ, потому что те потрескались от температуры. И Паше чувствовать всё это безумно нравилось. Почти так же, как чувствовать её тело на своём в принципе. Как чувствовать её рядом постоянно. Чувствовать, что она его. — Не думай, что я уже забыла, и что я уже не ревную, — нахмурилась девушка, снова ложась рядом и обнимая. — А ты сейчас про Аню, или про Перфилову? — усмехнулся Вершинин, чтобы позлить кареглазую, за что тут же почувствовал, как она царапает его ключицы острыми ногтями. — Про обеих, Вершинин. Особенно если учесть, что ты с обеими встречался до меня, и на моём выпускном умудрился с одной из них потанцевать, — Вику, прямо как в ту ночь, сейчас раздирала внутри ревность. Тогда она была готова убить их всех: Антонову, которая выжидала, пока Вика отойдёт и тут же позвала Пашу танцевать; Перфилову, что бросила на Вику оценивающий взгляд, назвав истеричкой; самого Вершинина, в конце концов, такого джентльмена, который не мог этой наглой блондинке отказать. — Во-первых, неважно, кто там был до тебя, — гладя девушку по волосам и спине, чистую правду сказал парень. — Во-вторых, это был просто танец. А в-третьих… ты им обеим очень доходчиво объяснила, что больше никаких танцев им не светит, — по-доброму усмехнулся. Она всегда ревновала его. По поводу и без. Истериками это сопровождалось через раз. И сейчас он уже мало узнавал в той дико ревнивой девчонке настоящую Ветрову. Та, с кем он сейчас лежит под одеялом, листая старые фото, была намного спокойнее, сговорчивее. Потому что уже знала, каково это — любить и быть любимой. Потому что она верила ему на сто процентов, а он верил ей ровно так же. Слишком уж много между ними было, чтобы это доверие не появилось. И фраза «любовь живёт три года» тоже пролетала мимо. Их любви скоро «исполнится» четыре. — Если бы ты меня не увёл, я бы ещё для наглядности этой Ане причёску подпортила, — хмыкнула она, и оба знали, что это чистая правда. Аню, одноклассницу, Ветрова всегда терпеть не могла, хотя и открытой вражды с ней не имела. Но, увидев ту в магазине недавно, была безумно рада пройтись мимо в обнимку с Вершининым. А Перфилова — так на ту нечего и времени было тратить. Любой парень школы, если не был младше Татьяны, мог похвастаться с ней отношениями. Разве что не длинными… совсем. — Ветрова, мне только ты нужна была с того момента, как мы познакомились, — Вика подняла глаза на парня, видя в тех только теплоту. — И дальше так же будет, я обещаю, — брюнетка сжала его руку, слишком нежно и невесомо целуя его щёку, шепча еле слышное «я люблю тебя». — Дальше фото смотреть будем? — вопрос был скорее риторическим. На экране появилось фото их рук на фоне вкладышей от жвачки «Love is». Сама жвачка особо не нравилась ни Вике, ни тем более Паше, но те постоянно покупали сладость друг другу. Собранная коллекция фраз и картинок и сейчас изредка пополняется, находясь в коробочке на дальней полке в шкафу.       Фотография из автобуса, где Ветрова спит на плече Вершинина. Первая поездка в Питер. Фотография, где пара целуется на фоне озера. Поход, где небольшой компанией поются песни под гитару у костра. Скрин из переписок в ВК. Кадр из двора, где была старая квартира Паши, с уличным котом. Третий Новый год вместе, который они встретили только вдвоём. Их собака, которая сейчас спит на полу, только ещё совсем щенок. Вика сейчас была безумно рада, что когда-то они эти моменты запечатлели, потому что все они были историей. Не этой наигранной фотосессией, какие любят делать влюблённые пары, а настоящей. От знакомства в школе до появления общих друзей, до общей квартиры, до собаки. — Боже, — закрывая лицо рукой, засмеялась Ветрова, смотря на ещё одну фотографию. — Прости, прости, прости, — не расцепляя пальцев, брюнетка чуть слышно прикоснулась к его руке губами, вызывая на лице Вершинина улыбку. — В тот же день простил, — свободной рукой зачесывая волосы за ухо Вики, ответил тот. — Зато мы тогда помирились, — улыбался, вспоминая уж точно не лучший день их отношений. — Твоего сломанного пальца это не стоило, — девушке до сих пор было стыдно, но то, как они целовались в коридоре травмпункта… было моментом запоминающимся. И фотография её руки, держащей гипс на руке Вершинина, тоже. Ну и сделала она это не специально. Просто решила захлопнуть перед ним дверь, сопровождая всё фразой о том, что она не хочет его видеть. А он очень не вовремя подставил руку так, что указательный на левой руке был этой самой дверью и прижат. — Зато ты от меня не отходила, как будто я подыхаю, — уже в голос смеялся парень, вспоминая заплаканные глаза Ветровой и её извинения, хотя приходил извиняться, изначально, он. — Как ты от меня сейчас, хотя я тоже в порядке, — конец такой убедительной фразы подломил приступ кашля, но Паша обнял кареглазую крепче, вдыхая аромат её волос. — Это походу и есть любовь, — усмехаясь, глядя в окно, скорее себе, чем Вике, сказал тот. — То есть после сломанного пальца ты ещё не уверен? — шутливо повысила голос брюнетка, насколько могла с больным горлом, и небольшая квартира наполнилась смехом пары.