Железный сезон

— Неужели тебе совсем не интересно? — жалобно протянул Джей-Джей и поцеловал его пальцы. Юра чертыхнулся и выдернул руку из его ладони. — Совсем. — Ты вообще никакими видами спорта, кроме фигурного катания, не интересуешься? — Уж точно не командными. — Юра пренебрежительно махнул рукой, и Джей-Джей тут же поймал ее, но целовать пальцы второй раз не стал, а Юра притворился, что ничего не заметил, хотя видеть их сцепленные ладони, которые Джей-Джей утянул себе на колено, было до жути неловко. Даже после вчерашнего. Тем более после вчерашнего. — Что у тебя за счеты с командным спортом? — спросил Джей-Джей, пока Юра решал, куда смотреть так, чтобы в поле зрения не попали ни ладони, ни колено, ни его лицо. — Проблемы доверия? — Пошел ты, — пробормотал Юра. Он и в самом деле плохо представлял себе, как люди играют в команде. Пасуют шайбу и надеются, что ее кто-то словит? А если не словит? А если сам не словишь? И вратарь отдувается за всех. Никакого, сука, давления. Как можно вообще в это играть, не имея телепатических способностей? Ладно, ты не знаешь, как поступит соперник, но как поступят свои, тоже ведь неизвестно. Юра втайне радовался даже тому, что не вышел ростом для парного катания и на нем, по крайней мере, не довлеет ни ответственность за чужое тело, ни беспокойство по поводу того, что его могут подвести. — Ладно, — сказал Джей-Джей и выпустил его ладонь. — А у тебя ноут есть? — Что? — не веря своим ушам, спросил Юра. — С телефона мелко, — пояснил Джей-Джей, улыбаясь, как клоун с нарисованным ртом. — Ноута, — ледяным тоном произнес Юра, — у меня нет. — И убрал ладонь от него подальше, за спину, неловко вытер о низ толстовки. Джей-Джей и бровью не повел, а лишь сказал: — Ну, ничего, — достал телефон, одарил его последней лучезарной улыбкой и углубился в поиски трансляции. Юра сжал и разжал пальцы, которые чесались выбить мобилу из его руки. Джей-Джей наверняка этого и ждет и даже мобилу не жалеет — вряд ли ему действительно так уж впилось посмотреть матч. А Юра вообще-то не собирался сегодня играть в эти игры. Он собирался, чтобы по-нормальному и на кровати, а не как вчера. И ведь начиналось все хорошо, даже за руки держались, хотя это само по себе довольно тупо, да и времени мало. Но пусть, ладно. Итак, начиналось все хорошо, пока Джей-Джей, поглаживая большим пальцем ребро его ладони и придвигаясь ближе, ласковым голосом, которым положено, наверное, признаваться во всяком, не поинтересовался, можно ли уже включать хоккей. Телефон Джей-Джея забубнил по-английски бодрыми голосами комментаторов. Джей-Джей опять сверкнул в него улыбкой, оперся ладонью, подвигаясь ближе к стене, похлопал по одеялу рядом с собой. — Здесь вай-фай тормозит, — мстительно поведал ему Юра. — Будет прерываться. — Ну, будет, значит будет, — миролюбиво согласился Джей-Джей. — Значит не судьба. Иди ко мне? Юра не ответил, и они молча посидели пару минут на разных концах кровати под комментаторский бубнеж. Трансляция не прерывалась, и Джей-Джей развернул к нему экран и сообщил: — Наши в красном. То есть, мои наши, а твои наши в белом. — Ты меня за дебила держишь? — спросил Юра, медленно закипая. — Я на всякий случай. — Убери. — Юра кивнул подбородком на телефон. Джей-Джей пожал плечами, но тут комментаторы начали кричать, что опасно, какие-то даже знакомые Юре фамилии, Джей-Джей развернул мобилу экраном к себе и выругался про табернакли*. — Выкуси, — хихикнув, сказал ему Юра. — Наши выебут канадцев. — Как забили, так сразу наши? — ядовито поинтересовался Джей-Джей. — Я тебя выебу за всю команду, не беспокойся. — После матча уже времени на это не останется, — отозвался Юра, молясь, чтобы не дрогнул голос. Застучало в висках. Джей-Джей перевел взгляд на него и поднял брови. — Ну, зачем же после матча. На что нам тогда два перерыва, Юрочка? Юра хотел сказать ему, что он не шлюха, чтобы трахать его в перерывах между хоккейными периодами, но не смог даже себе объяснить, почему для этого надо быть шлюхой. Скорей уж наоборот, кем-то, кто всегда под рукой. Кто и до перерыва подождет, не убудет. Джей-Джей опять смотрел на экран и хмурился. Комментатор вещал, что, ай-яй-яй, канадцы в меньшинстве, но россияне не умеют реализовывать преимущество, да и пока рано о чем-либо говорить, ведь идет всего восьмая минута. Восьмая минута? Охуенно, блять. Юра чувствовал себя сварливой женой, которую променяли на условный футбол и пиво с друзьями в гараже. И полку не прибили. И детей из садика забирать некому. Может, толстовку снять? Джей-Джей вскрикнул, а потом опять чертыхнулся церковной утварью, и Юра довольно рассмеялся. Тупой комментатор, это кто еще не умеет реализовывать преимущество, где вы таких комментаторов только берете. Джей-Джей повернулся к нему, прищурился, а потом отвел в сторону руку с телефоном, наклонился вперед, схватил его за запястье и дернул. Юра успел сориентироваться и напрячь мышцы, потянул на себя, и тут Джей-Джей, конечно, резко его отпустил, и он упал спиной на подушки, а Джей-Джей упал сверху, забрался носом под подбородок, губами в основание шеи, лизнул там языком, от которого по коже побежали мурашки. Восемь минут, довольно подумал Юра, упираясь ему в плечо рукой, которая не оказалась зажата между их телами. И толстовку снимать не пришлось. Ну, ладно, чистого восемь, а так небось все пятнадцать, но тем не менее. Джей-Джей поцеловал его под левой скулой, в щеку и в губы, а потом отстранился и, сверкая зубами, пояснил: — Повторы, — и перекатился в сторону, снова принял сидячее положение, привалился к стене, оставив его лежать и возмущенно втягивать носом воздух. Проснулся вдруг второй комментатор, и они принялись наперебой говорить, что какая борьба, какая борьба, похоже, это будет достойное завершение Олимпиады. Юра одернул задравшуюся толстовку, перевернулся на бок, подтянул ноги вверх под прямой угол, чуть прогнул спину. В роли соблазнителя ему было неловко, сегодня не меньше, чем вчера, а Джей-Джей даже ничего не сказал, только ругнулся в ответ на очередное удаление. Юра еще полежал, потер бедра друг о друга, чувствуя себя полным идиотом, а потом катнулся на живот, встал на четвереньки, подполз, обреченно плюхнулся с ним рядом. Джей-Джей, не глядя, потянулся в сторону рукой, обхватил его за плечи, нажал — и Юра придвинулся ближе, ребрами в ребра, сказал: — Канадцы хуево играют. — Нонсенс, — ответил Джей-Джей. — Ты не разбираешься. — Ну да. Проебывают два ноль. — Отыграются во втором периоде. — Тебе что, доставляет удовольствие быть ходячим стереотипом? — осведомился Юра. — И фигурка, и хоккей. — Хоккеем я не занимался. Хотел, конечно, но родители фигуристы, выбора особо не было. — У кого он был. — Зато я еще в лакросс играл, — сказал Джей-Джей. — Но это давно было, в детстве, считай. А за хоккеем все следят, кроме совсем уж маргиналов. — Канадиенс* не выйдут в плей-офф, — сообщил ему Юра, притираясь ближе. Джей-Джей ущипнул его за плечо и спросил: — С чего ты взял, что мне есть дело до Канадиенс? — Они же из Монреаля. — Я смотрю, ты все-таки шаришь. — Джей-Джей повернул голову к нему и усмехнулся. Юра пожалел, что не придержал язык, потому что все-таки не шарил, а тупо нагуглил в рамках гугления вообще всего канадского. — Чего там шарить, у них Монреаль в названии. — И почему же они не выйдут? — Потому что в прошлом году выиграли дивизион, в позапрошлом были шестые, а в позапозапрошлом тоже выиграли. А в этом опять пока шестые. — Вот это да, Юрочка. Ты не перестаешь меня удивлять. И все же это не совсем так работает. — Я ебал, как это работает. — Приедешь ко мне, сходим на матч, — пообещал Джей-Джей, переключаясь обратно на телефон. Там шла уже пятнадцатая минута — то ли играть стали чище, то ли Юра слишком долго лежал, ожидая, что Джей-Джей все-таки облапает его задницу. — Неудобно, правда: сезон НХЛ в то же время, что и наш. Но если после Чемпионата мира ни в чем не участвуешь, теоретически можно успеть на плей-оффы или финал Кубка Стэнли, если он будет в Канаде. Черт! Джей-Джей сжал и расслабил ладонь на его плече — на этот раз россияне все-таки не забили. Юра подтянул колени к груди и заметил: — Если я с тобой об этом разговариваю, это вовсе не значит, что мне нравится хоккей. — Нет, конечно, — ответил Джей-Джей и тоже согнул ногу, упер в колено кисть руки с телефоном. — Тебе нравлюсь я. Зачем-то ведь ты гуглил про Хабс. — Хотел убедиться, что они проебывают. — И даже запомнил, что Монреаль Канадиенс называют Хабс. — У меня хорошая память. — Да, в этом все дело. — Кто-то опять что-то нарушил, время остановили, и Джей-Джей снова повернулся к нему, поддел носом мочку уха, несколько раз быстро поцеловал за ней и прошептал, прежде чем отстраниться: — Подожди до перерыва, Юрочка. Юра все-таки знал о хоккее больше, чем ему было необходимо. В том числе и то, что перерыв длится пятнадцать минут, а это вовсе не так уж много. И если он станет ждать сколько там осталось до конца периода — минут шесть-семь — все будет так, как хочет Джей-Джей, который, видимо, и в самом деле, не просто его дразнил, а действительно желал смотреть хоккей. Все-таки канадцы ебанутые. Юра помял зубами собственную губу, а потом резко развернулся, локтем сдвинул руку с телефоном, перешагнул коленкой, едва не потерял равновесие, но удержался за чужие плечи, подался вперед, чтобы не смотреть в глаза, притронулся губами к шее у линии роста волос, вжался бедрами в бедра и не знал, что делать дальше. Джей-Джей положил свободную ладонь ему на пояс, сказал, Юра, Юра, блять, да ты клюшку первый раз что ли держишь в руках! Комментаторы, кажется, были с ним согласны. Юра, разозлившись, укусил его куда-то под ухом, и ладонь Джей-Джея оставила его пояс, взметнулась вверх, прихватила и стянула сзади воротник толстовки, пытаясь оттащить. Юра разжал зубы, когда ткань больно вдавилась ему в горло, и Джей-Джей ослабил хватку, а потом вообще отпустил. Россияне не забили со штрафного. Джей-Джей выдохнул, засунул руку под толстовку, обвил вокруг талии, крепко сжал и качнул его на бедрах. Юра подался еще ближе к нему, пряча лицо. — Ну, что же ты? — ехидным тоном спросил Джей-Джей. — Продолжай, раз уж начал. — Выключи эту хуйню, — сказал Юра. Джей-Джей провел носом по его шее и ответил: — Нет. Юра попытался подняться, но Джей-Джей легко удержал его на месте и шевельнул бедрами снова, и снова, принялся тереться чем-то твердым между его ягодиц. Ну, чем, ясно чем. Юра подышал ему в шею. Джей-Джей положил подбородок на его плечо. Юре было одновременно холодно и жарко. Ему не нравилось находиться в такой позе, и он забыл, зачем вообще это затеял. Джей-Джей охнул в ответ на что-то, происходящее на льду, и Юра вывернулся влево, попытался вырвать телефон из его пальцев, но Джей-Джей засмеялся, отвел руку в сторону — Юра потянулся за ней, раздался свисток арбитра, и Джей-Джей кинул мобилу чуть дальше на кровать, не позаботившись выключить звук, перехватил его предплечье, прижал к его собственному боку и произнес в ухо: — Давай снимем. Юра не стал сопротивляться и позволил стащить с себя толстовку, однако вцепился в запястья, тут же рванувшие вверх и майку. Джей-Джей покачал головой, рванул снова, принялся целовать его где попало — в уши, в щеки, в губы, в нос, в глаза — и Юра позорно разжал пальцы, по которым пробежала дрожь, мысленно попрощавшись с майкой, улетевшей куда-то на пол. Джей-Джей был словно повсюду — щека к щеке, рот в рот, грудь к груди через ткань его футболки, а его руки блуждали по Юриному телу, как по собственному, от плечей до пояса спортивных штанов и почти тут же дальше, подхватили и стиснули его ягодицы, чуть приподнимая, и Юра осознал, что его, похоже, на самом деле, собираются трахнуть за пятнадцать минут под аккомпанемент рекламы и повторов из первого периода, но ему уже стало несколько похуй. Джей-Джей стянул его штаны, насколько смог — резинка растягивалась, но с расставленными коленями не пускала ниже середины бедер. Юра привстал, высвободил ноги, согнувшись сначала в одну сторону, потом в другую. Джей-Джей зашуршал и задвигал чем-то в кармане, и Юра просунул пальцы между ними, расстегнул пуговицу его джинсов, дернул молнию. Джей-Джей где-то справа щелкнул крышкой, левой ладонью продолжая перебирать его ребра, и Юра даже мельком подивился тому, как ловко он управляется одной рукой. Лакросс, наверное, помогает. Что такое, вообще, лакросс? Джей-Джей прижал холодным и влажным сзади, и Юра непроизвольно подался вперед, хотя подаваться было особенно некуда — Джей-Джей зажимал его между собственной грудью и поднятыми вверх коленями. Пальцы слишком поспешно его раздвинули, пролезли внутрь, едва погладив. Всегда кажется, что два, когда, на самом деле, только один, но, может, и вправду два. Пятнадцать минут, сука. Не мудак ли? Но деваться Юре было особенно некуда, не отпихиваться же после того, как вроде бы сам полез, и он только закряхтел, пытаясь привыкнуть к боли. — Прости, феечка, — пробормотал Джей-Джей, но пальцы не вытащил, а наоборот, протолкнул глубже. Ничего особенно чувствительного они там не задевали, и Юра неуверенно шевельнулся им навстречу, чуть вправо, чуть влево, сказал: — М-м. — Так? — спросил Джей-Джей. Юра расслабил руку, которая неизвестно когда по собственной воле скомкала и сжала низ его футболки, расстегнул до конца ширинку, устроил ладонь вокруг напрягшегося члена, решительно дернул, придерживая большим пальцем под уздечкой. Джей-Джей выпустил воздух сквозь сжатые зубы и попросил: — Осторожно, Юрочка. — Ладно. — Юра потянул мягче, но добавил: — Давай быстрее. — Куда ты так торопишься? — А сколько осталось? — Сколько осталось чего? — Ты, блять, дебил? — Если ты думаешь, что меня заводит, когда ты материшься в то время, как внутри тебя мои пальцы… — Джей-Джей быстро обвел языком его скулу. — То ты прав. — Урод, — припечатал Юра, безобразно краснея. — И все-таки, о чем это ты? — Перерыв же закончится. — О, Юра. — Джей-Джей поцеловал его губы и толкнул вперед остановившиеся было пальцы. — Ты такой милый. — Что я такого сказал? — спросил Юра, думая о том, в какое место ему лучше врезать. — Ничего. Прости. Достань резинки, у меня в правом кармане. Юра, решив все-таки не развивать эту тему, вытащил у него из кармана ленту презервативов, оторвал один, потеребил в руке. — Наденешь? — спросил Джей-Джей. Юра никогда в жизни не надевал презерватив. Ни на что. Даже на огурец. Или банан, или на что там надевают. Тем не менее, Джей-Джею об этом знать было необязательно, поэтому он, не колеблясь, надорвал упаковку, приставил резинку к головке, попытался стянуть вниз обеими руками, чувствуя себя ужасно глупо. У него даже эрекция начала пропадать от такого. — Ну-ну, — сказал Джей-Джей и чуть сдвинул его руку свободной ладонью. — Аккуратно. А то порвется потом. — Вместе они каким-то образом раскатали латекс, и Джей-Джей медленно вытащил из него пальцы, нашарил сбоку смазку, выдавил и растер по собственному члену. Юра вдруг понял, что казалось ему странным — раньше он, если и видел подобные приготовления, то только краем глаза, а сейчас мог избежать этого, лишь откровенно вывернув шею назад, что было бы несколько… неуважительно. Хоть Джей-Джей и ведет себя, как мудак, чуть чаще, чем постоянно. А еще он понял, что, видимо, будет сверху. То есть не сверху сверху, а типа сверху. И это ужасно, и самым мудрым решением в данной ситуации будет бежать. Джей-Джей подсунул ладони под его ягодицы, сжал, потянул вверх. Юра дернул коленом. — Ну, Юра. — Джей-Джей снова полез целовать его ключицы, шею, лицо, и Юра все-таки напряг ноги, с трудом оперся на колени, вынужденно склоняясь вперед так близко, что Джей-Джей тут же радостно обслюнявил его где-то в области солнечного сплетения, а потом положил одну руку ему на бедро, другой придерживая свой член, довольно мягко, но ощутимо надавил, и Юра на выдохе опустился вниз — и немедленно дернулся обратно, когда головка раздвинула его мышцы болью, признаваясь: — Я не могу сам. — Можешь. — Джей-Джей погладил его по бедру. — Я тебе помогу. Давай еще раз. Юра сглотнул застоявшуюся во рту слюну и опустился снова. Джей-Джей, едва оказавшись внутри, перехватил его обеими руками в районе тазовых костей, удерживая на месте. Юра протестующе замычал и подумал, блять, зачем я я вообще это делаю. Ну, угораздило родиться пидорасом и втрескаться в эту ошибку природы, но в жопу-то ебаться не обязательно. Однако тут Джей-Джей, изо всех сил впившись пальцами в его кожу, сам подался вверх с приглушенным стоном, и Юра ойкнул — больше от неожиданности, чем от боли. — Черт! Извини, — пробормотал Джей-Джей. — Черт. Господи, как хорошо. Ну, в частности, вот за этим. Совместными усилиями они, в конце концов, докачались до предела, и Юра замер, немного расслабил ноги, и, сдавшись, обхватил Джей-Джея за шею. Дальше предполагалось двигаться примерно так же, но ему и один-то раз это далось с большим трудом. Снизу невыразимо проще. Джей-Джей ткнулся лбом ему в висок и сказал: — Твое время истекло, феечка. — Какое время? — спросил Юра, пытаясь дышать ровно. Джей-Джей, откинув голову назад, боднул его в переносицу, заставляя отстраниться, сжал пальцами подбородок и, ухмыляясь, объявил: — Второй период. — Мудила, — бросил Юра. В его мир тут же ворвались никуда, в общем-то, не исчезавшие, голоса комментаторов, свист, грохот и еще множество невнятных шумов. Джей-Джей поцеловал его в губы. Юра выпустил его шею, наугад нашарил соски под футболкой, сдавил и не успел провернуть — Джей-Джей поймал запястья и подкинул его на бедрах. Юра ахнул и снова схватился за его плечи. — Мне нравится, — сказал Джей-Джей и, продолжая ухмыляться, потянулся за телефоном. — Чтоб у тебя мобила села, — сказал Юра. — Я, в общем, тебя не держу, — заметил Джей-Джей, который действительно его не держал. Юра, немного привыкнув к ощущениям, уже не заслуживающим звания боли и перешедшим куда-то в область дискомфорта, осторожно приподнялся и опустился снова. Джей-Джей охнул, выронил мобилу, но тут же снова подобрал и засиял своей фирменной улыбкой. — Это будет, блять, лучший секс в твоей жизни, — пригрозил ему Юра. — Опрометчивое заявление, — отозвался Джей-Джей. — Заставишь меня кончить до того, как канадцы забьют? — Держи эту хуйню от меня подальше. — Юра мотнул головой в сторону телефона. Джей-Джей обхватил его за талию левой рукой, а правую, с телефоном, завел ему за спину, пристроился ухом к уху и сообщил: — Если честно, у меня еще не было такого странного секса. И у меня, подумал Юра. С какой стороны ни посмотри. А где-то там, между прочим, Мила на трибунах. И Фельцман. А родители Джей-Джея, интересно? Очень возбуждающие мысли. Юра схватился за собственный член и попытался подумать о чем-нибудь другом. Вчера. Вот вчера было классно, хотя в тот момент казалось совсем не классно, а, наверное, стыдно. Что в туалете раздевалки, стыдно, что в костюме, сползшем до колен, стыдно, что Джей-Джей отказался его без резинки, стыдно, что горло сжимал, стыдно, что ноги потом подгибались, стыдно. Юра простонал, подался вверх, вниз, и пальцы на талии впились и отпустили. Канадцы забили почти сразу после этого, и Джей-Джей радостно захохотал где-то около уха, а потом принялся вылизывать за ним и шептать ужасные пошлости, на которые у Юры в мозгу давно уже стоял фильтр. Комментаторы были, естественно, канадские, поэтому тут же воодушевились и пустились орать, про то, какие все пиздатые и как все отлично собрались, чтобы постоять за родину. Канадцы забили еще раз, и Юра, тоже решив постоять за родину, как-то чересчур сильно двинул бедрами — и протянул: — Су-у-ука, — потому что это вдруг оказалось очень приятно. Джей-Джей подался навстречу и жарко произнес в самое ухо: — Два-два. — Ты гребаный фетишист, — отозвался Юра, пытаясь снова найти тот угол, под которым было приятно. — Я делаю твою жизнь интересной, — прерывисто ответил ему Джей-Джей и вдруг кинул телефон в сторону, сжал бедра и насадил его на себя под тем самым углом — охуенно, блять, как будто ваяли вместе. Юра откинул голову назад, волосы защекотали основание шеи. Заколка слетела, он и не заметил когда. Джей-Джей покрыл поцелуями, все, до чего смог дотянуться, Юра дернул собственный член, напряг руку, напряг ноги и кончил, не прикрыв ладонью и слишком поздно вспомнив, что Джей-Джей так и не раздевался. Ну, ничего, сперма отстирывается. Джей-Джей накрыл ртом его сосок, потрогал языком, отстранился и спросил: — Протянешь еще один период? Юра с трудом выпрямил шею и сфокусировался на его лице, как обычно, обезображенном придурочной улыбкой, и спросил: — А ты что, еще долго? — Могу долго, — ответил Джей-Джей. — Хотя это непросто, ты такой горячий, Юрочка. — Зачем? — Хочу кончить под победный гол. — Блять, — выругался Юра. — Пиздец ты извращенец. — Вполне невинные забавы. — Что бы сказали твои родители, если бы узнали, что ты кончаешь под победный гол российской сборной? — Не дерзи, — ответил Джей-Джей, рассмеялся и вдруг наклонился вперед, и дальше, опрокинул его на спину. Юра выпутал ноги из одеяла, стащил, наконец, с него футболку, пятками спихнул пониже джинсы. Телефон рекламировал какой-то банк — очередной перерыв. Вообще-то, имело смысл поторопиться, церемония закрытия довольно скоро после матча, поднимется кипеж, кто-нибудь может прийти. Но у Юры не нашлось сил воспротивиться — даже не потому, что он устал, а потому что ему по-прежнему было приятно и уже совсем не больно. Кажется, они ни разу не трахались так долго. Джей-Джей начал двигаться быстро, но потом замедлился, залез языком ему в рот, пальцами левой руки во взмокшие волосы, а правую просунул мимо живота и накрыл ей снова начинающий твердеть член, и Юра на какое-то время не только забыл о том, что он мудак и извращенец, но и осмелился подумать, что с ним, в целом, довольно неплохо — и трахаться, и вообще. Тут Джей-Джей, конечно, скосил взгляд на мобилу, выпустил его член и волосы, поднырнул ладонями под спину и рывком поднял его вверх, садясь на колени и усаживая его на себя, как до этого. Юра, плохо осознавая, как ему удаются эти акробатические этюды, просто вцепился ему в плечи и махнул бедрами, от чего Джей-Джей недовольно простонал и шлепнул его по заднице. — Сбавь обороты, Юрочка. — Хуй тебе, — ответил Юра и махнул бедрами снова. Он был твердо намерен не дать Джею-Джею дотянуть до конца матча. Джей-Джей шлепнул его еще раз, и Юра в отместку впился зубами ему в шею, чувствуя на языке соленый пот и что-то еще, орехи, опять эти чертовы орехи. Кажется, канадцы забили снова, но он уже не слушал. Джей-Джей убрал руки, уперся ими позади себя, толкался ему навстречу и стонал, и, блять, все бы хорошо, даже жопа не болит, зато вдруг адски заболели ноги, и как такое вообще может быть, он спортсмен тут или кто. Но факт, ноги болели, и Юра, из последних сил подаваясь вверх, уже решил, что они сейчас откажут, но Джей-Джей дернулся вперед, схватил его за пояс и осадил, удерживая вплотную к себе, и Юра шмыгнул носом, глубоко вдохнул, выдохнул и прислушался. Канадские комментаторы самозабвенно терли за прошлые Олимпиады. Джей-Джей, не вытаскивая свой член, опять повалил его на спину, щелкнул флаконом смазки, полез дрочить ему горячими, влажными, неосторожными пальцами, Юра закрыл глаза, живот скрутило, канадцы забили четвертый гол, и он подумал, блять, только не это, но было поздно, а Джей-Джей заржал ему в ухо. До конца матча оставалось около десяти минут, но счет так и не изменился. Джей-Джей натянул обратно так и не снятые полностью джинсы, а Юра милостиво сходил в ванную и замыл водой его футболку в тех местах, куда попала сперма — смотреть хоккей он все равно не мог и больше никогда не сможет. Игра для извращенцев вроде Джей-Джея. Джей-Джей, когда он вернулся в комнату, радостно сообщил ему: — По тебе видно, что ты трахался. — Я душ приму. Вали к себе, а то скоро все заявятся, — отозвался Юра, протягивая ему футболку. Как мило. Ты трахался, значит, не тебя трахали. Ну, и то. Иначе бы у меня ноги так не болели. Джей-Джей подошел, протянул руку, посмотрел удивленно, сам распрямил его пальцы, вдруг судорожно сжавшие ткань. Юра встряхнул головой и спросил: — Что, четыре-два? — Ага, — согласился Джей-Джей с ухмылкой. — Четыре-два. — И надел футболку. Мокрое пятно, похожее очертаниями на Канаду, прилипло к его животу. В принципе, любое мокрое пятно похоже на Канаду, потому что она и выглядит, как мокрое пятно. С Гудзоновым заливом посередке. Что-то, мать его, фрейдистское. Или надо меньше гуглить про всякое. — Завтра увидимся еще, — сказал Джей-Джей. — На церемонии вряд ли, но завтра давай. — Там видно будет, — ответил Юра. Джей-Джей усмехнулся и задел его плечом по дороге к двери, и уже оттуда напомнил: — Проветрить не забудь. — Ага, — отозвался Юра. — Вали. Поздравляю с победой. — Я достану билеты, если Хабс выйдут в плей-офф, — пообещал Джей-Джей. — Ладно? — Нет, — отрезал Юра. — Больше никакого хоккея. И они не выйдут в плей-офф. Можешь не беспокоиться. Джей-Джей рассмеялся и хлопнул дверью, а Юра расправил одеяло и усмехнулся одним уголком рта. _________________ * табернакли (и дальше церковная утварь) - про квебекские ругательства почитайте здесь, это очень интересно https://ru.m.wikipedia.org/wiki/%D0%A4%D1%80%D0%B0%D0%BD%D1%86%D1%83%D0%B7%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9_%D1%8F%D0%B7%D1%8B%D0%BA_%D0%B2_%D0%9A%D0%B2%D0%B5%D0%B1%D0%B5%D0%BA%D0%B5#.D0.A0.D1.83.D0.B3.D0.B0.D1.82.D0.B5.D0.BB.D1.8C.D1.81.D1.82.D0.B2.D0.B0 * Канадиенс - монреальская хоккейная команда Montreal Canadiens Юра имеет в виду, что Канадиенс не смогут бороться за Кубок Стэнли Хабс (Habs) - les Habitants, одно из наиболее популярных прозвищ команды