«Осколок души. Пробуждение»

Я смотрел на спокойное море, отражавшиеся в нем звезды чуть дрожали, будто отвечая моему состоянию. Выпитое шампанское ударило в голову, добавив краски моим бледным щекам. Волнение, не отпускавшее меня весь последний месяц, чуть было притупившееся во время ужина, усилилось невероятно, мне нужна была передышка и я придумал какую-то нелепую причину, чтобы сбежать от него хоть на минуту. И теперь я тщетно пытался привести себя в нормальное состояние или хотя бы выровнять прерывающееся дыхание. Сехун подошел сзади и уверенно, но нежно обнял меня за талию, притянув к себе, крепко прижал. Тепло от его рук распространялось по всему моему телу, разогревая кровь и кружа голову. Я почувствовал его губы на бешено бьющейся жилке на шее, и жаркая волна захлестнула меня с головой. Я чувствовал только, что он нужен мне. Я хотел, чтобы он принадлежал мне, только мне. Я повернулся и он поцеловал меня так, как еще никогда не целовал. Это был тот самый поцелуй, который дарят своему возлюбленному, он будто целовал мою душу, оставляя на ней отметены, которые навсегда останутся со мной, напоминал, что моя душа принадлежит ему. Только ему, навсегда. Сехун, не переставая воспламенять все мое существо поцелуями и ласковыми прикосновениями, нежно опустил меня на песок, лаская своими горячими и сильными ладонями каждый кусочек обнаженной кожи. Он касался ласково, но властно, его пальцы скользнули по моему бедру вниз, плавно перемещаясь на внутреннюю сторону, раздвигая и без того слабые коленки и касаясь самых чувственных мест, вызывая несдержанный стон. Его пальцы скользнули в меня вызывая непривычные, но такие желанные ощущения. Они кружили внутри, растягивая горячие стеночки, дразнили с каждой минутой все больше и больше. Я чувствовал его руку на своем члене и пальцы, что каждый раз задевали чувственную точку внутри, заставляя буквально взвывать и молча молить о большем, а дальше... Дальше красная пелена опустилась на глаза, волна дикой страсти захлестнула с силой еще более сокрушительной, чем раньше, смывая остатки разума, оставляя лишь всепоглощающее желание, раздирающее на части. Я не хотел больше ждать, не мог, он видел мое состояние, и в следующий миг я почувствовал резкую боль, сменившуюся сумасшедшие восторгом. Он хрипло дышал, покрывая мое лицо мелкими поцелуями, а я цеплялся за его руки и не позволял оборваться зрительному контакту, мне казалось, что лишь его глаза не дают мне сорваться в бездну, из которой нет возврата. Прошла секунда, а может быть вечность, от каждого его толчка, каждого глубокого проникновения, напряжение в моем теле все нарастало, я испугался, что мое оно не сможет вынести этого наслаждения, что сродни боли. Внезапно звезды оказались так близко и разорвались миллионами сверкающих осколков. Я осознал, что кричу... А потом были его глаза и нежная истома, его рука, подглаживающая мою обнаженную спину, а затем... Вновь нарастающая страсть... " Я люблю тебя", шепнул он мне, и оказалось, что рай это просто. Я проснулся, чувствуя, как солнце нежно гладит меня по щеке. Прошлая ночь казалась чудесным сном и я боялся открыть глаза, чтобы магия не рассеялась. Но я ощущал горячее прикосновение рук к моей обнаженной коже, эти руки дарили все тепло мира, любовь и спокойствие. Пока я находился в этих мирных объятиях, я знал, что все будет хорошо. Я осторожно пошевелился, поворачиваясь лицом к Сехуну, тело немного болело той особой сладкой болью, которую суждено испытать лишь после первой близости с любимым, и я был безмерно счастлив тем, что испытываю ее именно с ним. Я вгляделся в его лицо, оно излучало покой и силу. Его веки чуть подрагивали во сне и мне мучительно хотелось узнать, что ему снится. Я бережно отвел прядь волос, упавшую на его лицо, удивляясь тому, как по-мальчишески оно сейчас выглядело. Он пробормотал что-то во сне и повернулся на спину, увлекая меня за собой, не отпуская ни на секунду. Я глупо хихикнул и послушно пристроил голову на его широкой груди. Не удержавшись, я провел пальцем по рельефным мышцам живота, его ресницы затрепетали и он открыл глаза. - Привет, - тихо сказал я, не переставая исследовать напрягшиеся мышцы его стального пресса. - Привет, - его голос звучал хрипло и один его звук уже вгонял меня в дрожь возбуждения - Как ты, мой ангел? - в его голосе слышалось волнение. - Великолепно, - признался я, чуть покраснев, - эта ночь была лучше всего, что описано в книгах. - Благодарю, - отозвался он, смеясь, - эта ночь была волшебной, - прошептал он и поцеловал меня в висок. От простого прикосновения его губ к моей коже, меня накрыла жаркая волна. Я потянулся к его губам и впился в них, с удивившей меня самого страстью. Его глаза на мгновение удивленно расширились, но он отвечал с не меньшей страстью. Из его груди вырвался хриплый вздох и он развернулся, оказываясь надо мной. Его губы скользили по моей коже, а я вновь цеплялся за его плечи, утопая в обжигающем урагане. Казалось, что его руки и губы касались каждой частички моего тела, проникая в самую душу. Я отвечал на его ласки со всей любовью, которая наполняла мое существо. Когда все кончилось, моя голова обессилено лежала на его груди, его изящные пальцы гладили меня по волосам, я чувствовал, что мои веки против желания смыкает сон, уж слишком много энергии поглотила наша жгучая страсть. - Я люблю тебя, - прошептал я, прежде чем сдаться во власть Морфея. Сказать, что после нашей с Сехуном ночи я изменился, значило ничего не сказать. Я будто парил где-то высоко, нося наиглупейшую улыбку на лице. Мама смотрела на меня с подозрением, очевидно, понимая, что подобные симптомы означают то, что я влюбился. Я избегал разговора об этом, потому что лгать ей не хотелось, а правду сказать я никак не мог по вполне обоснованным причинам, так что старался, как мог, хранить невозмутимое выражение лица. После Дня Святого Валентина мы с Бекхеном устроили мальчишник и всю ночь обменивались впечатлениями, вздыхая и хихикая. Выслушав мой рассказ и проявив всю гамму эмоций, которые он испытывал, друг рассказал мне о своем путешествии. Чанель увез его в Хайнин, который друг, к слову сказать, никогда особо не любил. Но Чан показал ему город таким, каким его еще никто не видел. «Все вокруг искрилось и сверкало!», восклицал он. Я лишь улыбался, глядя в его счастливые глаза. Мне так хотелось, чтобы это непередаваемое ощущение счастья оставалось с нами навсегда. Когда, вдоволь наговорившись, нас сморил сон, я вновь почувствовал волну силы, проходящую через меня, сердце конвульсивно сжалось, предчувствуя разгадку, плотный молочный туман окутал меня. Я терпеливо ждал ясности, заставляя волну проходить через все мое тело раз за разом. Меня затопило ощущение жара и туман рассеялся. Я огляделся и восторженный вздох сорвался с губ. Вокруг меня простирались горы, заснеженные вершины сверкали и переливались в свете восходящего солнца. Воздух был свеж, спокоен и чист. У вершины самой высокой горы я смог разглядеть какое-то сооружение. Усилием воли я перенёсся ближе к нему. Величественный, но простой храм уютно расположился в скалистом углублении, будто сама природа приготовила это священное место. Я почувствовал, что улыбаюсь, здесь было удивительно спокойно и хорошо, я ощущал поразительную легкость и чистую, детскую радость. Из дверей храма вышел мужчина. Он был невысок ростом, лыс и носил традиционную бордовую одежду, кашая. Он был немолод, но в его глазах светилась сила, духовность, мудрость и красота. Он склонил голову и вдруг посмотрел прямо на меня, я инстинктивно сделал шаг назад, не понимая, как он мог меня увидеть! «Мы ждем тебя», раздался спокойный умиротворяющий голос в моем сознании. Но прежде, чем я смог задать мучившие меня вопросы, туман вновь поймал меня в свои сети и в следующий момент я проснулся в своей кровати. Бекхен спокойно посапывал рядом, а в окнах просыпался рассвет. - Я уверен, что это был буддийский храм, - рассказывал я ребятам на следующее утро. - Нам бы поиск сузить, - хмыкнул Ёль, - в мире огромное множество гор и буддийских храмов. - Хань может сконцентрироваться, и перенести нас туда, - Сехун посмотрел на меня с нежностью. - Но нам тоже не помешает знать, где вы будете, - проворчал Бек и все с удивлением посмотрели на него. Заметив взгляды, он смутился. - Это последний амулет, который мы сможем достать, - Син сидел в кресле и напоминал сжатую пружину. - А как быть с остальными? – спросил я, оглядывая всех по очереди, - один у темных, а еще один неизвестно где. - Если Верховный судья не выжил, есть вероятность того, что ты найдешь его, - успокаивая, проговорила Вин. - А если он выжил, - добавил Сехун, - тогда он сам найдет нас. От этих слов Сехуна, я ощутил какое-то невнятное беспокойство. После обеда я оставил ребят разбираться с географическими картами и спутниковыми снимками и ушел в свою комнату. Беспокойство, которое я ощутил утром, росло и крепло, не давая дышать полной грудью. Что-то в словах Сехуна о Советнике насторожило меня и выбило из колеи. Не понимаю… - Хань, - осторожный стук в дверь прервал мои размышления, - ты здесь? - Да, Сехун. - Ты в порядке? – он с беспокойством вглядывался в мое лицо. - Да, - я улыбнулся и, не устояв перед искушением, прильнул к его груди. Он нежно обнимал меня за плечи. - Ты уверен? – его голос звучал серьезно. Я подумал о своем странном чувстве, но не смог выразить его словами, поэтому просто кивнул. - Когда нам нужно идти? – спросил я, запрокидывая голову, чтобы видеть его лицо. - Скоро, - он наклонился и легко прикоснулся губами к моей щеке, я почувствовал, как слабеют колени. Он подхватил меня на руки и осторожно положил на кровать, укладываясь рядом. Без слов, потому что говорить я не мог, я потянулся к нему и следующие несколько минут я плавился от его прикосновений и поцелуев, пока мы не услышали громкий стук в дверь. - Черт! – простонал Сехун, он с трудом оторвался от меня и тщетно пытался восстановить дыхание. Я сел на кровати, пытаясь одновременно прийти в себя, поправить одежду, пригладить волосы и не потерять сознание. - Я вхожу, - объявил Чанель и широко распахнул дверь. - В следующий раз, - пообещал Сехун, - мы сбежим от вас на остров в Керотском море, может, хоть там нам дадут побыть несколько минут наедине. - Не обольщайся, - усмехнулся Чан, - я и там тебя достану. Сехун что-то проворчал и я понял, что его мысли точно не для моих ушей, и скрыл рвущуюся наружу улыбку, хоть и всей душой был согласен с его недовольством. - Говори, раз пришел, - Хун сложил руки на груди и в упор посмотрел на Чанеля. - Нам нужно забрать амулет, - спокойно проговорил тот. - И это не могло подождать пару часов? – саркастично спросил Сехун. - Это нужно сделать сегодня до заката, - Чанель пристально смотрел в глаза Сехуна, а у меня возникло ясное ощущение, что они разговаривают без слов. Очевидно, их разговор был не для моих ушей. Мне стало обидно, что они снова что-то скрывают, и я дал себе обещание выведать, что. - Хорошо, - ответил Сехун с непроницаемым выражением лица, - идем Хань.

***

- Удивительно! – воскликнул я, оглядевшись. Чистый горный воздух наполнял мою грудь, заснеженные вершины сверкали в полуденном солнце, а тишина поражала, она будто была наполнена спокойствием и надеждой. Это место было поистине волшебным, его не хотелось покидать. Никогда. Я ощутил теплую сильную руку в своей ладони. Сехун сжал мою руку и улыбнулся мне понимающей улыбкой. Я знал, что он чувствовал тоже самое. - Мы вас ожидали, - раздался за спиной негромкий глубокий голос. Это был монах, которого я видел во сне, он тоже улыбался очень спокойной и доброй улыбкой. Его темные раскосые глаза поражали мудростью и невыраженной скорбью, отчего-то меня пробила дрожь. Сехун безмолвно накинул мне на плечи свою куртку, неправильно истолковав мое состояние. - Вы знаете, зачем мы здесь? – спросил он. - Конечно, - еще одна многозначительная улыбка и легкий кивок в мою сторону. - Мы, - начал было я, внезапно осознав, что не понимал на каком языке велась беседа, то есть я понимал все, что было уже сказано, но не осознавал на каком языке. Как странно. Я посмотрел на своего спутника, он ободряюще кивнул, побуждая просто говорить. - Нам нужен амулет, - произнес я, - я уверен, что Вы знаете, о чем речь. Монах лишь наклонил голову, пристально рассматривая что-то во мне. Он приблизился и вгляделся в мои глаза. Мне стало очень не по себе, казалось, что его острый и проницательный взгляд проникает в мою душу и видит меня насквозь. Я поборол искушение отвести взгляд и держал глаза широко открытыми, холодный ветер заставлял их слезиться, но я упрямо смотрел на монаха, пока он вдруг не отвернулся. Я усиленно заморгал, чтобы прогнать слезы. Когда он вновь повернулся к нам, в его руках лежал амулет – камень отражал солнце и будто впитывал его свет, сияя и переливаясь всеми цветами радуги. Зрелище странно волновало и притягивало взгляд, некоторое время мы просто стояли и смотрели на игру света в гранях. Потом он протянул мне амулет и глубоко поклонился. - Храните его и, если придется использовать его, будьте крайне осторожны с его силой. Она поистине огромна, - он снова пронзил меня своим взглядом. Мне показалось, что он чего-то недоговаривает. - Вы что-то не говорите нам, - вырвалось у меня. - Вы все узнаете в свое время, - ответил он. - Вам что-то известно, - вмешался Сехун, - прошу, расскажите, если это связано с планами Темных. - Грядет битва, - нараспев произнес монах, не сводя с меня взгляд, - вам всем придется делать свой выбор. Он будет труден и исход дела не предрешен. Когда этот момент наступит, - он положил теплую руку на мою ладонь, держащую амулет, - вглядись в свою душу. Все ответы там, я их вижу. - Что это значит? – мое сердце предательски забилось, трепеща, как птица в клетке. - Исход битвы зависит от твоего выбора, - сказал он спокойно, - нам остается только верить и надеяться в то, что ты сделаешь верный выбор. - Зависит от меня, - прошептал я. - Это из-за энергии Ханэ, - тихо проговорил Сехун, крепко держа меня за плечи, - ты уже сделал все, что было нужно. - Это еще не все, - покачал головой монах, - дело не в энергии в этом юноше, а в самом юноше, и силе, что кроется в нём, ожидая момента вырваться наружу. Эти слова прозвучали довольно зловеще, я внутренне сжался в комок, не желая больше ничего слышать. Сехун по-прежнему обнимал меня за плечи, мне казалось, что если он отпустит меня, то я просто рассыплюсь на тысячу осколков. - Нам пора, - его голос прозвучал резко, - спасибо Вам за помощь. - Мы все делаем, что можем, и что следует, - ответил монах, - идите, и прибудет с вами Свет. Он поклонился и вскоре исчез. - Что это все значит? Он лишь отрицательно покачал головой.

***

Зима наконец отступила и в город пришла весна. Весна в Тимео просто великолепна! Воздух наполнен запахами распускающихся цветов, яркие цвета заставляют каменные здания будто расцветать вместе с природой. Теплое солнце ласково гладит прохожих по щекам, даря хорошее настроение и отогревая сердца после промозглой и дождливой зимы. Дни становились все длиннее, отбирая время у тьмы в пользу все более раннего рассвета. Самое мое любимое время – это рассветы весной… этой весной я увидел многие из них и большинство были с Сехуном. Я был переполнен счастьем и улыбался дни напролет. Приближался мой день рождения. Этот день много для меня значил, мне исполнялось восемнадцать лет, я официально становился взрослым. Сам не пойму, почему это было для меня таким важным, ведь, сколько бы мне ни было лет, Сехун все равно был бы старше на пару десятков сотен лет. И ему было все равно будь мне семнадцать или двадцать семь, но все же я чувствовал, что с этого момента моя жизнь каким-то образом изменится. Перед тем, как лечь спать, в ночь перед днем рождения, я долго рассматривал себя в зеркале. Мне почему-то казалось, что я изменился. Конечно, кое-какие изменения в собственной внешности явились результатом счастья, в котором я купался с тех пор, как мы с Сехуном стали встречаться: глаза сияли, губы алели, а кожа будто светилась. Но вместе с тем в глазах появилось выражение какой-то мудрости, привнесенное, как я думаю, энергией Ханэ, жившей в моем сердце и моей душе. Когда я отправился в постель и сон уже окутывал меня, я ясно почувствовал, что все только начинается. Вокруг царил хаос, разруха, слышались крики боли, всюду полыхало красное пламя, охватывая все на своем пути. Я в страхе оглядывался, на каждом шагу встречались вывернутые с корнем деревья, ямы и черная маслянистая жидкость текла по земле. Я двинулся в сторону домов, оставляя за спиной раскуроченную рощу. Большинство домов уже догорали, я слышал, как кричат женщины и дети, я судорожно прижал руку к губам, увидев за ближайшим поворотом чешуйчатого монстра, склонившегося над чем-то или кем-то. У него было шесть крепких когтистых лап, драконий хвост, толстое неповоротливое туловище было покрыто крепкой чешуей, огромная голова была опущена и слышался отвратительный чавкающий звук, издаваемый разверзнутой широкой пастью, полной мелких острых зубов. Внезапно монстр повернулся и одним длинным прыжком исчез из виду. Мой взгляд упал на то место, где стоял монстр, и из горла вырвался крик. Кровавое месиво, которое раньше было человеком, он сожрал кого-то. Я сдержал рвотный порыв и, хватаясь за стену, отошел как можно дальше. Узкая извилистая дорожка привела меня на городскую площадь, в центре площади раньше стоял монумент, теперь там была лишь куча покореженных камней. Я оглядел площадь и первобытный пронзительный ужас охватил все мое тело – площадь была полна тел… Мертвые люди лежали друг на друге, уставившись в полыхающее небо мертвыми глазами. На их лицах застыло выражение страха и страдания. Вся площадь была полна мертвых людей: женщины, дети, мужчины. Многие из них были разорваны на части, другие - обескровлены, третьи - сожжены. Над площадью плыл отвратительный смрад, я задышал ртом, чтоб прогнать невыносимую тошноту. В красном от зарева ночном небе пролетали какие-то тощие скелетообразные монстры, хлопая полупрозрачными крыльями. Мимо меня пронеслась свора теней, принося могильный холод, пробирающий до костей. Моя голова закружилась от кошмара, царившего вокруг, я сполз по стене вниз и уткнулся лицом в колени, мне хотелось, чтобы все это кончилось. Это было невозможно больше выносить ни мгновения. - Хань, - легкое прикосновение к плечу заставило меня поднять голову. Я вскочил на ноги, опрокинув кресло. Я находился на балконе, на котором разговаривал с Ханэ в прошлый раз. Здесь царила звездная спокойная умиротворенная ночь, здесь пахло цветами и свежестью, а не смертью и сожженной плотью. Ханэ сидел в плетеном кресле, такой же прекрасный, как и в прошлый раз, его глаза глядели печально. - Мне жаль, - грустно произнес он, - жаль, что тебе пришлось все это увидеть. - Что это было? – мой голос звучал хрипло. - Возможное будущее Земли. - Что?! – вскричал я. - Это случится с Землей, если границы между мирами будут разрушены, - пояснил Ханэ. - Почему я это видел? – требовательно спросил я, тщетно пытаясь прогнать видения смерти. - Потому, что выбор будет за тобой. Твой выбор либо спасет Землю, либо погрузит ее в пучину страха, боли и уничтожения. - Нет, - прошептал я, опускаясь в кресло, - я не могу. Не могу брать на себя ответственность за миллиарды жизней. - Такова твоя судьба, - послышался тихий ответ. - Это несправедливо, - сказал я, - я не могу! - Можешь, - он положил теплую ладонь мне на плечо, - ты достаточно силен, умён и благороден. Ты умеешь чувствовать и сопереживать. Ты сделаешь правильный выбор. - Как ты? – вырвалось у меня. - Да, - согласился он, чуть опустив голову. В его глазах блеснули слезы, - мне тоже пришлось делать этот выбор. - Ты спас мир, - прошептал я, - но уничтожил Сехуна. - Он не уничтожен, - в его голосе зазвучала сталь, - он способен на любовь, а значит, он жив, и он счастлив. - И теперь ты хочешь, чтобы я оставил его, как сделал ты. - Хань, - он вздохнул, - я ничего не хочу и не принуждаю тебя делать тот же выбор, какой сделал я. Это ТВОЙ выбор и тебе решать, каким он будет. Ты видел последствия разрушения границ. Вы должны сохранить границы в неприкосновенности, Хань, но я от всего сердца надеюсь, что тебе не придется выбирать, как мне. Я надеюсь, что ты сможешь сохранить и мир, и Сехуна. Очень надеюсь. Я смотрел в его удивительные глаза и ощутил, как паника отпускает меня, он улыбался грустной улыбкой, а его очертания стали размываться, я уносился дальше от него, не в силах удержаться и задать ему самый главный вопрос. Я сел рывком в кровати, пытаясь унять бешеное сердцебиение. Я не обладал достаточным оптимизмом, чтобы пытаться убедить себя, что это был всего лишь сон. Я знал, что это было правдой, и мой разговор с Ханэ, и та жуть с монстрами, огнем и паленой плотью. Я до сих пор ощущал гнилостный, чуть сладковатый запах в носу, от которого меня выворачивало наизнанку. За окном еще было темно, часы показывали половину третьего, а мне казалось, что прошло не меньше восьми часов. Выпив стакан ледяной воды на кухне и посетив ванную, я вернулся в кровать. Как ни странно, меня сморил сон, но я спал крепко до самого утра без сновидений, что было самым лучшим для меня отдыхом. Я проснулся с рассветом, чувствуя себя на удивление бодрым. На подушке рядом я обнаружил большой букет орхидей, испускающий тонкий аромат. Они были белыми, розовыми и сиреневыми, я взял букет в руки и вдохнул опьяняющий запах, счастливо улыбаясь. Под букетом, на подушке, обнаружилась белая матовая открытка с надписью «С Днем Рождения, родной!». Я перевернул карточку: «С Днем Рождения, мой ангел. Я не стану желать тебе счастья и любви, но хочу, чтобы ты знал, что сделаю тебя самым счастливым человеком на свете. Ты будешь чувствовать себя самым любимым и желанным. Обещаю. Я зайду за тобой в девять вечера, будь готов. Целую, люблю. До скорой встречи. Всегда твой, Сехун». И это был лучший день рождения в моей жизни! Я услышал шум на лестнице и сдавленный смех. Я только успел сунуть цветы под одеяло, как в комнату вошли мои родители. В руках у мамы был мой любимый шоколадный торт и они на разный лад пели: «С Днем Рождения тебя! С Днем Рождения тебя! С Днем Рождения, сынулька! С Днем Рождения тебя!». Я лишь улыбался, глядя на них с любовью. - Задуй свечи и загадай желание, - предложил папа. Я зажмурился, загадывая свое заветное желание, и сильно дунул, две свечки остались гореть и я не смог удержаться от разочарованного вздоха. Мама рассмеялась и задула упрямые свечки. Мы провели день вместе, поужинали в итальянском ресторане вместе с бабушкой, дедушками и Беком. В восемь вечера, переглянувшись с другом, я поблагодарил родственников и мы с Бекки ушли «на вечеринку в честь моего дня рождения». На самом деле я прилетел домой как на крыльях и кинулся в свою комнату. Я надел белую футболку и джинсы-скинни цвета морской волны, сегодня я хотел выглядеть как можно лучше. Я уложил волосы и надел кулон – снежинку, подарок Сехуна на Рождество, и бриллиантовую капельку в ухо – подарок родителей на этот день рождения. Критически оглядев себя в зеркале, я решил сделать легкий макияж. Еще через двадцать минут я был готов, до девяти оставалось еще пять минут и я стал ощущать нервозность. Когда я остался наедине с собой, я не мог не думать о том, что увидел и почувствовал ночью. Сон не давал мне покоя и родившийся ночью страх притаился на краешке сознания. Я понимал, что мне нужно кому-то рассказать и посоветоваться, но не хотел испортить этот день. - С днем рождения, малыш! – раздался негромкий голос у меня за спиной и сильные руки обхватили меня за талию и прижали к крепкому телу. Я повернулся и спрятал лицо на груди Сехуна, обхватил его за талию, пытаясь прогнать все мрачные мысли, с помощью тепла его тела. - С тобой все хорошо? – спросил он. - Да, - мой голос звучал глухо, - просто я соскучился. - Я тоже, - он нежно провел рукой по моим волосам, - ты готов? - Да, идем, - я взял себя в руки и увеличил расстояние между нами.

***

- Какая красота! – я вздохнул полной грудью, вдыхая ароматы разнообразных цветов. Мы были в райском саду, вокруг были кусты разноцветных роз, орхидеи, тюльпаны, ирисы, пионы, фиалки и еще множество цветов, которых я не знал. Моих скромных знаний по ботанике хватало, чтоб понять, что многие из присутствующих здесь растений цветут в разное время, но когда я спросил Сехуна о том, где мы, он лишь лукаво улыбнулся и поцеловал меня. Сквозь великолепные цветущий ковер он провел меня к небольшой поляне, на мягком пледе расположились десерты и шампанское. - Ты какой-то тихий, - проговорил Сехун, - все в порядке? - Да, - я задумчиво вертел в руках бокал, - просто чувствую себя старше, смешно? - Нет, тебе исполнилось восемнадцать, ты официально стал взрослым, поэтому нет ничего странного в том, что ты чувствуешь себя немного иначе. - Наверное, ты прав, - согласился я. - Дело только в этом? – он не спускал с меня глаз. - Не знаю, - я беспомощно пожал плечами, - просто какое-то предчувствие странное. Не могу избавиться от волнения. - Когда появилось это ощущение? – вдруг заволновался Сехун. - Сегодня, - решил я признаться. Я помолчал, думая о том, стоит ли рассказать о моем сне. Я посмотрел в его глаза и не решился причинить ему беспокойство. Вместо этого я придвинулся ближе и поцеловал его. Едва я ощутил прикосновение его губ, все мои страхи рассеялись, я тонул в своих ощущениях и в тот момент мы были единым целым, и я был самым счастливым человеком во всех мирах. Следующие три месяца все сверхъестественные проблемы отошли для нас с Беком на второй план, мы проводили дни и ночи, готовясь к экзаменам. На вторую неделю Сехун взвыл и потребовал включить его в мой плотный график. Сехун вызвался готовить меня к экзамену по истории и стоит ли говорить, что этот экзамен стал для меня любимым, его способ обучения был, может, и не самым действенным, но точно самым приятным. Мы с Бекхеном подавали документы в University College of Timeo, Imperial Timeo College и King’s Timeo College. Мы всегда учились хорошо, но только моим увлечением была литература, моей мечтой был Тэмбридж, как и мечтой Бекхена, но мы не были достаточно в себе уверены, чтобы подавать документы в такой университет. Какого же было мое удивление, когда в погожий летний денек я получил письмо из Тэмбриджа, где говорилось, что моя заявка принята и меня ждут в сентябре на занятия. Я лишь только сел на стул и какое-то время пребывал в полнейшем шоке, когда маме надоело взывать ко мне, она вытянула письмо из моих ослабевших пальцев и прочла его сама. А затем присоединилась ко мне на соседнем стуле и впала в прострацию. В таком виде нас и нашел папа, который повторил всю процедуру с начала и до конца. - Тэмбридж, - прошептал он потрясенно, - я не знал, что ты подавал заявку в Тэмбридж. - На всякий случай, - промямлил я, приходя в себя настолько, чтоб ответить. - Ты поступил в Тэмбридж! – вдруг закричала мама, вскакивая и заключая меня в объятия, - ты будешь учить литературу в Тэмбридже. Мы начали смеяться как сумасшедшие и исполнили какой-то дикий танец посреди кухни. Это был потрясающий момент триумфа и чистой радости, но, оставив родителей на кухне готовить праздничный ужин, я поднялся к себе и вызвал Сехуна. - Что случилось? – он тревожно посмотрел мне в глаза. - Вот это, - я подозрительно смотрел на него, протягивая письмо. - Я тебя поздравляю! – воскликнул он, пробежав письмо глазами, - ты ведь мечтал об этом, не так ли? - Ты прекрасно знаешь, что так, - подтвердил я, - вот только я не подавал документы в этот университет. - Это сделал я, - признался он, садясь на кровать. - То есть это обман, - уточнил я. - Вовсе нет, - возмутился он, - я отправил твое сочинение по Ким Нотцу, только немного его подправил, в биографическом плане. - В биографическом плане?! – взорвался я. - Хань, - он выглядел испуганным и мне это доставило мстительное удовольствие, - я ведь знал его и вписал пару интересных деталей, вот и все. Твоя работа просто стала более глубокой в понимании его творчества и жизни. Ты сам поступил, ты достаточно умён для этого университета, - обезоружил он меня, - ты сам это знаешь, я лишь немного помог тебе. И Беку, - помолчав, добавил он, - он поступил на юриспруденцию. - Бек тоже будет учиться в Тембридже, - я вновь начал задыхаться. - Надеюсь, - он пожал плечами, - да и мы с Чанелем подумываем о том, чтобы освежить знания. Он в юриспруденции, я в литературе, - он лукаво улыбнулся. Я издал полузадушенный крик и повис у него на шее, он закружил меня по комнате, а потом мы рухнули на кровать. Смотря в его родные глаза, я наслаждался исходящим от них чистым счастьем, любовью и надеждой. Надеждой на светлое будущее. Наше с ним будущее.