Мертвецы

Когда Джордж вернулся, она спала, завернувшись в его одеяло. Юноша изо всех сил пытался разглядеть в полумраке неподвижную фигурку на жалком грязном ложе и гадал, почему она не шевелится. Неужели умерла после его жестокого изнасилования? Он подошел ближе и сумел уловить слабое дыхание пленницы. Жива. Такие, как Беллатриса Лестрейндж, не сдаются, ничего-то их не берет: ни Азкабан, ни издевательства Лорда, ни почти смертельное парализующее заклятие его матери, ни почти четырехмесячный плен, сдобренный самими изощренными страданиями. Джордж тихонько присел на свою кровать, покачал головой и долго смотрел на нее. Что он скажет матери? Откуда взялся ребенок? Придумает что-нибудь. То, что он не станет препятствовать его рождению – решено однозначно. Юноша и сам не заметил, как проник в ее сознание, вероятно, прямо в ее сон, раз уж она спит. Он увидел новорожденного младенца. С ума сойти, ей, оказывается, снился их ребенок. Да, вот она держит его на руках, баюкает, целует в лобик, гладит, едва дотрагиваясь из-за опасения навредить, по головенке, покрытой прозрачным рыжеватым пушком. Счастье? Она чувствует счастье? Внезапно картинка резко изменилась. Он увидел во сне себя. Как так? Неужели он представляется ей чудовищем с перекошенным ненавистью лицом и с плетью в руке? Вот её мучительный кошмар с его лицом, скалясь, замахивается на неё с малышом. Плеть беспощадно рвёт платье, вслед за тканью – кожу на худой спине с выпирающими, как бусины, позвонками; молодой человек, словно воочию, чувствует вибрацию каждого нерва, терзаемого жестоким бичом. Беллатриса пытается укрыть ребенка своим телом, но Джордж из ее сна добирается до малыша, рыча от ненависти: в его глазах горит адский огонь, а безжалостная плеть хлещет и хлещет, не останавливаясь, несмотря на отчаянные крики женщины и пронзительный детский плач, который вскоре затихает. Крохотное тельце младенца превращается в кровавую кашу. Джордж не мог больше смотреть и чувствовать такое. Он быстро вскочил с кровати Фреда, вытягивая себя из ее сознания, и бросился вверх по лестнице. Руки его дрожали, а на лбу выступили капельки пота. Он не даст ей притронуться к этому ребенку, не даст ей кормить его грудью, но она должна знать, что «предатель крови Уизли» позаботится о малыше. Пока она и это дитя – единое целое, хлопотать придется о ней. Сперва нужно откормить её, а то эта мерзавка скоро просвечивать начнет. Джордж решительно прошел на кухню, намереваясь наготовить столько еды, чтобы Беллатриса начала рыгать от сытости. Он стряпал все, что вспоминалось из рецептов Молли, и из всего, что попадалось под руку, шинкуя, взбивая, помешивая столь усердно, как будто еда была единственным спасением в этой ситуации. Через три часа на столе стояли несколько видов салата, суп, хорошо прожаренные отбивные с сыром, куриные ножки, макароны. Джордж сложил все это на поднос и осторожно начал левитацию по лестницам. Пускай ест. Лишь бы не подавилась! Когда он спустился вниз с подносом, Беллатриса уже проснулась. Она давно уже не видела столько еды. Женщина не произнесла ни слова, лишь довольно неприятно усмехнулась. Ну, и плевать. Джордж открыл клетку, левитировал ей туда поднос и закрыл дверь. – Ешь, – приказал он. Ведьма поднялась и села на кровати, глубоко вздохнула, но к еде не притронулась. Она некоторое время неотрывно смотрела в лицо Джорджа, а потом заговорила, криво усмехнувшись. – Я бы хотела сначала принять ванну. Нет, проще прихлопнуть ее, как муху, чем терпеть эти ее капризы, свойственные всем беременным. Для чего он возился столько времени, наготовил кучу яств, да еще и доставил ей все на подносе, точно лакей?.. Это было большой ошибкой. Он дал слабину. Теперь эта сука будет думать, что он готов исполнять все ее капризы и приказания. Еще и издевается над ним, точно над домовиком. Он принял решение отказать. Правда, было еще кое-что, что он обязан был сделать, как бы этому не противилось все его существо. Конечно, в этом случае терялась значительная часть контроля, но веревки доставляли будущей матери постоянную боль, и теперь Джордж принял решение избавить Беллатрису от неё. Молодой человек встал и зашел в клетку. Взгляд его пленницы немного изменился. Она поджала под себя ноги и попятилась на кровати к стене. Чем ближе подходил юноша, тем явственнее замечал, как беспредельный страх плещется в ее глазах. Он понял: Беллатриса Лестрейндж боится не за себя – за ребенка… Какое-то странное чувство, как отголосок прежней жестокости, не позволяло ему прекратить эту муку ожидания новых страданий и успокоить женщину немедленно. Ничего, пускай удивляется. Джордж приблизился к ее кровати, опустил колено на матрац и принялся медленно расстегивать пуговицы на своей рубашке, надетой на ней. Ноздри Беллатрисы начали раздуваться, она смотрела на него исподлобья злым, колючим взглядом, но ничего не говорила и не предпринимала никаких попыток к сопротивлению. Когда юноша покончил с последней пуговицей, он спустил рубашку с ее плеч и внимательно осмотрел тело женщины. Губы Беллатрисы задрожали, и она опустила глаза. – Ты оставил открытой дверь клетки, – заговорила она. – Я прямо сейчас могу скрутить тебе шею, взять твою палочку и выбраться отсюда. Джордж не боялся смерти. Возможно, даже желал ее, поселив в своём доме столь опасное существо. Фред же умер. И ничего. Мир не рухнул. Все так же временами светит солнышко, капает дождь, появляются на свет новые люди. – Ты умрешь здесь вместе со мной, – тихо прошептал ей юноша. – Ты не знаешь пароль, открывающий выход из подвала. Никто и ничто не в силах его снять. Только я и только – невербально. Помещение звуконепроницаемо, и никто о нем не знает. Ты будешь медленно умирать от голода по соседству с моим гниющим трупом. Это была чистая правда, и Беллатриса понимала это. Если он умрет здесь от ее руки, она довольно скоро отправится к праотцам вслед за ним. – Ненавижу тебя, – прошипела ведьма. Джордж вздохнул. Зачем он спал с ней? Ответ очевиден: чтобы сломить ее волю. Не от большого же удовольствия! Вот только развязка неутешительна. Это существо носит его ребенка, и он ничего не может с этим поделать. Джордж осторожно коснулся палочкой веревки на ее плече, и та исчезла. То же самое юноша проделал с остальными путами. От них остались только красно-бурые следы. Беллатриса изумленно наблюдала за его манипуляциями, а затем скривилась в мерзкой усмешке. – Ты попал в ловушку, Уизли, – ехидно проговорила она, после чего прибавила: – В ловушку собственной порядочности. Джордж понимал, что это правда, но был бессилен что-либо изменить. И это чувство собственной беспомощности, зависимости от обстоятельств окатило его волной гнева. Он схватил женщину за горло и прижал головой к стене. – Заткнись и жри, пока я не передумал, – прорычал он ей в лицо. Глаза его полыхали огнем. Совсем, как в ее сне. Он быстро отпрянул от Беллатрисы и покинул клетку, предусмотрительно заперев за собой дверь. Ну, что прикажете делать?! Разорвать эту шлюху на куски, и дело с концом? Она решила манипулировать им, используя его собственного ребенка. Черта с два у нее хоть что-то выйдет. Он не станет терпеть такое. Если она выведет его из себя окончательно, и он отправит её в преисподнюю, где ей самое место, то что ж… так тому и быть. Пережил смерть брата-близнеца, значит, уж как-нибудь переживет смерть пока еще неведомого ему ребенка, а о его матушке плакать, тем более, не станет. Он бегом взобрался вверх по лестнице и покинул подвал. Все существо его кипело от злости, и эта злость не давала ему мыслить здраво, порождала кучу сомнений в правильности принятого решения. На кой черт ему ребенок от этого чудовища? В дверь кто-то упорно звонил. Кого там опять принесло? Он ринулся к двери, готовый сейчас, в эту секунду, выставить прочь любого, кого бы там ни было. Даже если родители. Плевать. На пороге стояла Анжелина. Неконтролируемый злобный рык вырвался из его горла. Опять она. Девушка приходила к нему уже несколько раз, после той прогулки в парке, как будто ничего не случилось. Вела какие-то пустые беседы. Что ей нужно? Джордж открыл дверь и быстро выпалил: – Я не хочу никого видеть, убирайся! – Джордж! – воскликнула девушка и, не давая ему закрыть дверь, протиснулась в магазин. – Анжелина, просто уйди! – прорычал он в ответ. Гостья повела себя на редкость назойливо и уходить явно не собиралась, наоборот, приблизилась к нему вплотную и схватила за руки. – Что с тобой происходит? – нервно проговорила она. – Пожалуйста, не гони меня. Позволь мне помочь, Джордж, милый… Девушка обхватила руками его лицо, стараясь заглянуть в глаза. Юноша начал пятиться назад, но Анжелина точно приклеилась к нему, не отставая ни на шаг, неотступно следуя за ним. Когда Джордж уперся спиной в прилавок, то понял, что отходить больше некуда. Она оказалось совсем рядом. Ее лицо приблизилось к нему вплотную. Какого черта она делает? – Что ты присосалась ко мне, как соплохвост?.. – Пожалуйста, – прошептала девушка. Ему ничего не оставалось, кроме как поцеловать ее. Анжелина с готовностью ответила на поцелуй, обвив руками его шею. Губы и язык девушки становились все напористее, упрямее. Джордж совершенно не представлял как себя вести. «Она точно так же целовала Фреда?» – пронеслось в его воспаленном, затуманенном гневом сознании. Он не мог избавиться от навязчивых фантасмагорий: вот Анжелина подмигнула Фреду во время игры в квиддич после того, как брат спас ее от бладжера. А вот Святочный Бал, и Анжелина тесно прижимается к Фреду во время танца. В следующей картинке Фред тащил Анжелину к Запретному лесу, мимоходом подмигивая оставшимся в мужской компании Джорджу и Ли. Последней каплей стало видение о том, как Фред прикрывал собой Анжелину во время битвы за Хогвартс, тянул ее за руку в укрытие, поднял выпавшую из ее рук палочку, шепча при этом слова утешения. В висках стучало, Джордж, чувствовал, что теряет над собой контроль. В нем вновь пробуждалось уже хорошо знакомое дикое, безумное животное, только теперь на волю его выпустила боль от нахлынувших воспоминаний и злости на эту девушку. Он ожесточенно принялся шарить по ее телу руками, больно сжимая грудь и ягодицы. Его движения, дрожь, пробегавшая по телу, утробное рычание, вырывавшееся с громкими хрипами, почти явственно кричали: «Беги от меня, дура! Что ты творишь?». Анжелина словно не замечала его грубых манипуляций и продолжала целовать, запуская руки в волосы, проводила темными длинными пальцами по плечам, рукам. В голове и сердце отчаянно пульсировала переполнявшая его до краёв обида, переходящая в гнев. За брата и за себя. Как она может? Анжелина тем временем коснулась его груди, провела рукой до живота и скользнула вниз, к его брюкам. Чертова шлюха! Вот, значит, чего она хочет? Джордж одним движением дернул полочки блузки в разные стороны; серебристые пуговички, подпрыгивая, разлетелись по полу. Анжелина удивленно прервала поцелуй и взглянула в его лицо. Животное внутри самого Джорджа, разъяренное сверх всякой меры, теперь уже не собиралось останавливаться. Молодой человек развернул ее к себе спиной и, схватив за волосы, грубо бросил животом на прилавок. – Джордж! – слабо пропищала бывшая однокурсница. Тем временем юноша задрал на ней юбку. Его взору предстали белые кружевные трусики. Прикусив губу чуть ли не до крови, Джордж со всей силы припечатал Анжелину пятерней по ягодице. Девушка дернулась и попыталась вырваться, но бывший однокурсник крепко удерживал ее за волосы. Растянув губы в хищном оскале, Джордж скользнул рукой по ее спине, потом быстро и грубо обхватил ее грудь, потянул вниз кружево лифчика. Одно резкое движение, и тоненькая лямочка кокетливого бюстгальтера не выдержала и порвалась, больно шлепнув хозяйку по груди. – Джордж, прекрати! – взмолилась девушка, изо всех сил пытаясь казаться спокойной. Она попыталась вырваться. Животное внутри Джорджа злорадно засмеялось. Что за жалкие потуги? Он и не с таким сопротивлением сталкивался в подвале и ничего… Между прочим, успешно справлялся. А эта глупая самка на что рассчитывает?.. Что пришла, распалила его до крайности, а теперь вдруг сделалась в уме и собралась изображать из себя непорочную весталку?! Нет уж, дудки! Юноша грубо мял ее грудь, продолжая удерживать за волосы, вернул руку на ягодицы, еще пару раз больно шлепнул по ним, после чего безжалостно отодвинул трусики в сторону и запустил внутрь её тела два пальца. Анжелина предприняла еще одну отчаянную попытку вырваться, но чем сильнее она билась под ним, тем глубже погружались его пальцы в трепещущее девичье лоно. Через минуту он ощутил горячую влагу и, злорадно ухмыльнувшись, вытащил их, а затем одним движением полностью вогнал в анальное отверстие. Анжелина закричала, дергаясь от боли. – Заткнись! – прорычал Джордж. – Ты же за этим пришла? Этого хотела? – Нет, Джордж, отпусти меня, пожалуйста! – кричала девушка. Он продвинул пальцы еще глубже и качнулся бедрами ей навстречу, словно желал продемонстрировать, каким манером собирается развлекаться дальше, и что пальцами дело не обойдется. – Пожалуйста! Джордж! Не надо! Слезы? Она плачет? Твою ж мать… Юноша с силой отшвырнул девушку от прилавка, и Анжелина упала на пол, судорожно кутаясь в свою блузку с оторванными пуговицами, одновременно выхватывая палочку из валяющейся на полу сумки. Как только ей это удалось, дрожащей рукой Анжелина направила на Джорджа волшебный кусок дерева. Он даже не пытался увернуться или достать собственную палочку. Губы девушки дрожали от плача, тушь размазалась по лицу, но она не могла выговорить ни слова. – Я – не Фред, – заговорил вместо нее Джордж. – Советую тебе это запомнить и больше не приходить сюда. Он отошел в сторону, давая ей возможность беспрепятственно пройти мимо него. Анжелина осторожно поднялась, и, не опуская направленную на юношу палочку, не отрывая от него глаз, попятилась к входной двери. – Ты – псих, – прошептала она, прежде чем выйти из магазина. Пока она шла, Джордж хотел извиниться. У него, действительно, промелькнула мысль об этом, но что-то помешало ему. Что происходит с ним? Это же не Пожирательница Смерти, что заперта сейчас в его подвале… Это – Анжелина, их с покойным Фредом подруга. Джорджу стало стыдно, безмерно стыдно. Хотя, с другой стороны, может всё, что стряслось тут, и к лучшему. По крайней мере, не будет больше приходить к нему с душещипательными разговорами и вздохами по Фреду. Конечно, она пыталась найти потерянного любимого в его близнеце. И возможно, существовал иной способ показать ей, что он не тот человек, которого она пытается вернуть. Не успел Джордж даже просто подумать об этом, как все его существо затопила неконтролируемая злоба. Как эта стерва может так предавать Фреда? Разве можно просто так заменить человека на его точную копию? Это же его брат… Не просто брат. Хотелось просто завыть и вернуться Беллатрисе, чтобы выместить на этой жалкой твари всю свою обиду и беспомощность от невозможности все прокрутить назад, все исправить, залечить все свои самые ужасные раны. Но Беллатриса ждала ребенка. Частичку его… И Фреда… Пришлось просто подняться наверх, в свою спальню. Спускаться к ней, пока он в таком состоянии, нельзя. Сейчас мог запросто убить эту женщину. По крайней мере, в клетке достаточно еды и воды. А ванна?.. Позже. Он выполнит просьбу своей пленницы, но позже. Сегодня был слишком длинный день.