Мертвецы

Он хорошо ее кормил, но просьбу о ванной сознательно не исполнял. Сама Беллатриса больше и не просила об этом. Кажется, поняла, что это бесполезно. Последующие дни Джордж проводил с ней гораздо меньше времени, чем раньше. Наслаждаться местью и издевательствами в отношении беременной женщины ему не позволяли элементарные крупицы то ли разума, то ли человечности, чудом уцелевшие после всего случившегося. Он, что, Пожиратель Смерти какой, что ли?! Юноша не представлял, что ему дальше делать с этой женщиной, как быть с нею, и поэтому старался спускаться в подвал как можно реже. Пленница, измученная несколькими месяцами пыток, почти ничего не говорила, а копаться в ее беспорядочных мыслях желания у Джорджа сейчас не было. Он, тем не менее, не забыл о ее просьбе и как-то утром, пока она спала, тихо пробрался в подвал с твердым намерением удивить ее. Досадуя на себя за излишнюю сентиментальность, ворча себе под нос что-то о непростительном потворстве «пожирательским причудам», молодой человек набрал-таки горячую ванну и щедро сдобрил её душистой пеной. Когда женщина проснулась, она повернула голову, почувствовав, что юный отец ее ребенка внимательно смотрит на нее. Глаза их встретились. Беллатриса повела носом в сторону ванной комнаты, принюхалась, и в глазах ее Джордж заметил отблеск ликования. Сама ведьма предусмотрительно промолчала и ждала, что скажет ее тюремщик. Юноша хмыкнул. Ладно, в конце концов, она обязана испытывать положительные эмоции, раз уж ей довелось носить его ребенка. Ему не слишком трудно время от времени устраивать в этом логове какие-нибудь милые пустячки, вроде ванной или фруктовых пирожных. Джордж успокаивал свою совесть тем, что делает он это не для нее, а для своего малыша. Это несчастное существо уже столько перенесло, успело, еще не родившись, побывать в аду, так почему бы крохе не успокоиться, не почувствовать тепло и безмятежность, которые непременно ему передадутся, как только его мать погрузится в ванну с чистой горячей водой и расслабляющими маслами. Сейчас Джордж продолжал, не отрываясь, смотреть на Беллатрису и злился на себя все больше. Еще бы, ведь он прекрасно знал, как эта гадюка в обличье женщины сама для себя расценивала понятие «положительные эмоции». Скорей всего, самую большую радость она испытала бы, получив возможность попытать Круциатусом парочку магглов или мракоборцев. Нет, уж, с неё предовольно и простого купания! Он подошел к ней, крепко сжал ее руку и повел в сторону ванной. При виде ароматной пены и пара, поднимавшегося к потолку, Беллатриса едва заметно улыбнулась. Когда она сняла его рубашку, уже весьма засаленную на грязных простынях, юноша заметил, как преобразилось её тело: бедра и грудь налились, низ живота уже заметно выступал. Он молча кивнул в сторону ванны и глубоко вздохнул. Ему сложно было самому себе ответить на вопрос о том, какие чувства он испытывает к этому ребенку внутри ее тела. Нежные отцовские? Вряд ли. Возможно, пока только страх. Он боялся, что его ребенок будет походить на мать. Даже при мысли о возможном внешнем сходстве с Пожирательницей Джордж внутренне содрогался, что уж говорить о характере и склонностях этой демоницы, которые могут передаться малышу. Нет, не может его никчемная жизнь еще раз столь жестоко оскалиться ему в лицо. Это было бы совсем невыносимо! Беллатриса погрузилась в нежную пену и прикрыла глаза. Джордж просто сидел рядом и следил, чтобы она не делала лишних, не в меру резких движений. – Джордж… – послышался тихий голос пленницы. Он вздрогнул. Лучше бы она сыпала на него с визгливым хохотом все проклятья мира, но слышать свое имя, произнесенное так спокойно, почти беззвучно, для него было невмоготу. Он не ответил. – Я знаю, что ты вряд ли согласишься… Знаешь, я хотела бы попросить тебя еще кое о чем … Юноша поднял на нее глаза. Что происходило сейчас внутри этой женщины? Какую игру с ним она решила затеять? Он смотрел на нее и молчал, вынуждая ее продолжать свою просьбу. – Я бы хотела… Я бы очень хотела оказаться на улице. Я так давно не видела дневного света и не вдыхала свежий воздух. – Нет, – жестко отчеканил Джордж, даже не успев ничего обдумать. Его не в меру обострившаяся рядом с ней подозрительность все решила за него. Глаза женщины судорожно забегали. – Но это же не для меня… Это для ребенка. Мне очень тяжело здесь, понимаешь? Хотя бы на минуточку… – Не смей манипулировать мной с помощью этого ребенка, – угрожающим шепотом проговорил он. – В твоих интересах думать о его безопасности. Надеюсь, ты успела узнать меня и понимаешь, что, в случае чего, я и его не пощажу. Знаешь, – прибавил он, – если вы вместе с ним умрете, может, будет даже лучше. Для меня, да и для тебя самой. И для него тоже. Беллатриса вздрогнула и заглянула в его лицо. – Я не пытаюсь манипулировать, – она медленно прикрыла глаза. – Знаешь, ты прав… – она помолчала секунду, – …я успела узнать тебя. Мне почему-то кажется, что ты не хочешь убивать его. Просто позволь мне… – Что ты несешь? – перебил ее Джордж. – Все мракоборцы ищут тебя… Да что там мракоборцы! Все Министерство день и ночь разрабатывает план по твоей поимке. Ведь уже все Пожиратели пойманы, кроме тебя. Ориентировки с твоими колдографиями расклеены на каждом углу. Соскучилась по дементорам?! Ты не успеешь даже шаг сделать по Косому переулку, как сразу же окажешься в Азкабане. Женщина разочарованно выдохнула, но спустя несколько секунд ее глаза вновь загорелись: – А если попробовать Оборотное зелье? Я же могу выпить его, и меня никто не узнает! – Не думаю, что в твоем положении это хорошая идея, – Джордж указал глазами на ее живот. – Беременным можно перевоплощаться! Я знаю! – похоже, все препятствия и сложности, о которых говорил Джордж, раззадорили ее еще сильнее. – Оно действует только на внешнюю оболочку! Ребенок останется нетронутым! Разве что… только живот буден заметен… Так ведь его можно скрыть одеждой! – Забудь об этом, – отрезал Джордж. – И вылезай уже из ванны, хватит нежиться. Беллатриса нехотя покинула теплую воду. Джордж бросил ей полотенце. Его взгляд принялся ощупывать её тело. Юноша, затаив дыхание, смотрел, как тщательно она вытиралась, аккуратно промокала влагу на руках, плечах, животе, спине, исполосованной его заклятьями, почти незаметно вздрагивая и шипя сквозь зубы. Джордж вздрогнул и, отведя глаза, подал ей чистую рубашку. Спустя несколько дней Джордж вынужден был признаться сам себе, что слишком часто думает о просьбе Беллатрисы. Чистый воздух, в самом деле, не помешал бы ребенку. И Оборотное зелье было в его заготовках. К тому же он почитал книги и убедился, что её слова правдивы. Действительно, ребенку-магу никак не повредят те компоненты, которые входят в состав этой мерзкой жижи. Нужно только хорошенько поразмыслить, в какого человека ей лучше всего перевоплотиться, и раздобыть его волосы. Загвоздка лишь в том, что эта фурия непременно попытается сбежать. Проведя несколько дней в тяжких раздумьях, Джордж решил, что рискнуть стоит, если подстраховаться хорошенько. Он запер подвал, все, как следует, проверил и аппарировал к «Норе». Все обитатели родного дома были ему несказанно рады. Кроме мамы. Поведение Молли поразило Джорджа. Мать, хоть и обняла его, явно была чем-то обеспокоена, а в глазах ее застыла горечь. Артур быстро вызвал Гарри по каминной сети, чтобы он мог повидаться с Джорджем. Гермиона стала почти родной в семье Уизли и, по-прежнему, гостила в «Норе». Ужин, тем не менее, удался на славу, и когда Джордж помогал матери убирать со стола, все же решился спросить её о причинах столь прохладного отношения. – Мам, что с тобой? Ты не рада мне? Молли выглянула из кухни и, удостоверившись, что все обитатели дома шумно болтают в гостиной, влепила сыну подзатыльник. – Анжелина рассказала мне, что ты сделал! – громким шепотом заговорила миссис Уизли. – Как ты мог так поступить с несчастной девочкой? Она так страдает! Джордж вспыхнул. – Пускай не лезет ко мне! Я не могу заменить ей Фреда! Получила то, что заслуживала! – прорычал он в ответ. – Как ты можешь так говорить?! Девочка искала у тебя утешения, а ты… Ты же чуть было не изнасиловал ее, подлец! – Надо было так и сделать! Может, тогда она бы все предельно ясно усвоила! – прошипел Джордж и изо всех сил запустил кастрюлей, которую вытирал, в стену. После чего неодобрительно посмотрел на мать и вышел из кухни. Войдя в гостиную, юноша натянул на лицо улыбку. – Рад был со всеми повидаться! – чуть похрипывающим от злости голосом сообщил он, оглядываясь. Наконец, он заметил сестру, стоявшую неподалеку. Что ж, Джинни, пожалуй, подойдет. Он приблизился к рыжеволосой девушке и демонстративно обнял ее на глазах у всех. – Счастливо оставаться, сестренка. Всем пока! Схватить незаметно пару волосинок с одежды сестры не составило труда. Не успели присутствующие и слова сказать на прощанье, как Джордж уже пулей вылетел из родного дома. В своей комнате над магазином Джордж долго разучивал специальное заклинание на случай побега Беллатрисы. Совсем скоро оно начало удаваться ему на славу, он овладел им так, что вполне спокойно мог применить невербально. Может, даже без палочки. Однако даже это мощное средство удержания не могло служить гарантией, что что-нибудь пойдет не так. Юноша все никак не решался выводить на улицу свою пленницу. Он боялся, что не все учел, что упустил какую-нибудь очень важную деталь. Лестрейндж – непредсказуемая тварь. Вдруг она найдет лазейку и оставит его с носом? Нет, отступать он не собирался. Слишком много всего он проделал ради этой прогулки, даже побывал дома, поссорился с мамой. Теперь нужно идти до конца. Он собрал кое-что из своей одежды и спустился в подвал. – Поднимайся! – приказал Джордж. Беллатриса мгновенно подскочила с кровати и выжидающе уставилась на него. Джордж бросил ей в клетку джинсы, свитер и ботинки. – Одевай, трансфигурирую прямо на тебе в нужный размер. Она, кажется, начала понимать, что происходит. Глаза ее заблестели, и женщина судорожно принялась натягивать на себя мужскую одежду. Живот за последние дни стал еще больше, эту деталь Джордж машинально отметил про себя. Он протянул ей флягу с оборотным зельем. – Аппарировать ни из моего магазина, ни в двух метрах от него нельзя, – сообщил ей Джордж. – Мы выйдем только на один шаг из «Вредилок», и ты ни на мгновение не отпустишь мою руку. Поняла? Стоявшая перед ним беременная «Джинни» нетерпеливо кивнула. Юноша, взмахнув палочкой, подправил одежду, чтобы все вещи, как следует, сели по фигуре сестры, затем крепко схватил свою заложницу за руку и повел вверх по лестнице. Беллатриса, кажется, немного подрагивала от предвкушения. Джордж сам едва сдерживал внутреннюю дрожь, но его состояние было обусловлено легкой паникой. Он уже начинал сомневаться в целесообразности этой затеи. Это чувство невольно заставляло сильнее сжимать в одной руке волшебную палочку, а в другой хрупкую ладошку пленницы. Пока они шли по магазину, женщина внимательно все оглядывала, пытаясь ухватить взглядом каждую деталь. Через минуту они оказались на улице. Ведьма зажмурилась от яркого света и с усилием вдохнула, наполнив легкие свежим воздухом. Затем начала оглядываться вокруг. Косой переулок уже давно жил мирной жизнью: повсюду сновали волшебники, на магазинах и лавочках пестрели яркие вывески, люди улыбались и радовались жизни. – Значит, это все правда… – понуро констатировала Беллатриса, задержав взгляд на объявлении о собственном розыске на одной из стен. Джордж рассмеялся. – Неужели ты всерьез еще питала надежду на вашу победу? – зашептал он ей на ухо. – Или на то, что твой Лорд еще жив? «Джинни» резко повернула к нему лицо и зло посмотрела прямо в глаза. – Я теперь твой Лорд, – прошептал ей в лицо Джордж. Карие глаза Джинни, принадлежавшие в эту минуту ведьме с душой ехидны, потемнели. Джорджу показалось, что Пожирательница в облике его сестры сейчас просто набросится на него и одними только зубами искромсает его ухмыляющееся лицо до мяса. Беллатриса поступила еще глупее: она резко вырвала свою руку из его ладони и ринулась вдоль по переулку. Ей не удалось сделать даже пяти шагов. Джордж все рассчитал верно, и реакция его была молниеносна. Разозленный, как мантикора, парень резко взмахнул палочкой: невидимое лассо опутало тонкую шею, и в то же мгновение Джордж и Беллатриса оказались внутри магазина. Она упала на пол, скребя ногтями по полу, едва не сдирая их до крови. Джордж чуть ослабил невидимую удавку на ее шее, услышав, что «Джинни» тяжело захрипела. Его обуревал нешуточный гнев. Как можно было довериться этой сучке?! Единственным его желанием в эту секунду было убийство. Ненависть и злоба бурлили в нем, как лава, и юношу просто подмывало раздавить ее черепушку, как орех, всего лишь одним движением тяжелого ботинка. – Ты действительно думала, что я такой идиот? – зло спросил у нее Джордж. Сдерживать себя он больше не мог: в то же мгновение в лицо Беллатрисы впечаталась твердая подошва. Его не остановила даже внешность Джинни. – Ты не умеешь держать свои обещания, глупая мразь! – еще один удар. – Ты больше ничего не получишь от меня, дура! Женщина стонала, держась руками за лицо. Боль была адская. Перед её глазами плавали кровавые круги. И лассо оставило бурую полосу на шее. Джорджу хотелось сделать ей еще больнее, чтобы эта тварь поняла, что с ним шутить не стоит. А, может быть, лучше убить ее? Жестоко и мучительно. Беллатриса Лестрейндж это заслужила. Он, как мягкотелый дурак, пошел у нее на поводу, а она, не моргнув глазом, обманула его. Юноша стиснул зубы, едва сдерживая порыв ударить ей по голове так, чтобы ее гнилой череп раскололся. Он поднял невидимую удавку палочкой и потащил ведьму прямо на животе по полу, словно на поводке, по всему дому. Беллатриса цеплялась за попадающиеся ей предметы руками, стараясь удержаться, но когда они добрались до комнаты с комодом, женщина больше не сопротивлялась. Да и её нерешительные крики и всхлипы затихли. Джордж подошел ближе и перевернул её на спину, окровавленным лицом вверх. Она была без сознания. Юноша посмотрел на ее округлый живот, и мир, который еще мгновение назад готов был выдать ему индульгенцию на все, что творилось в этом магазине, словно рассыпался в пыль. Что-то болезненно защемило в груди молодого парня. Зачем? Зачем она попыталась бежать? Он не стал бы ее бить. Не стал бы тащить так через весь магазин, истязая вместе с нею ни в чем не повинного ребенка. Он вполне мог убить ее в этот момент. Неужели она не понимала этого? Джордж еще не мог до конца осознать, что натворил в припадке бешенства, но чувствовал, что это конец. В его груди прорастал тяжелый мучительный ком вины; он сжимал все его внутренности, легкие, не давал возможности дышать. Юноша упал на колени перед истерзанной им женщиной и схватился руками за голову, которая обещала разорваться в ближайшие секунды, точно моченое яблоко от удара кулаком. Спустя всего лишь мгновение Джордж бережно подхватил на руки Беллатрису, уже почти вернувшуюся в свой настоящий облик, и спустился с ней в подвал. В клетке он осторожно положил ее на кровать и сел рядом. Пытаясь простынею вытереть кровь с ее лица, Джордж понял, что сломал ей нос. На скуле вздулся страшный синяк, а все открытые участки кожи покрывали ссадины. Сдерживая подступающие слезы, он бросился к шкафу и вытащил заживляющие зелья, после чего вернулся и тщательно обработал все имеющиеся на её теле раны, включая чудовищную бурую полосу на шее. Напоследок вправил нос волшебной палочкой. Единственное, чего он не сделал – не привел ее в сознание. Было мучительно признавать, но у него не достало бы сил посмотреть ей в глаза. Зачем? Ну, зачем она так поступила? Он положил руку на ее живот. Нежно, бережно, точно тепло сильной мужской ладони помогло бы сохранить её собственную жизнь в израненном теле. И жизнь, наверняка, ужасно покалеченного малыша. Собственным отцом… Когда Джордж увидел огромное красное пятно на своих джинсах, надетых на ней, в глазах защипало так, что сдерживаться было невозможно. Он все-таки убил его. Возможно, подсознательно он все время желал избавиться от несчастного малютки и, наконец, получил возможность сделать это, да еще с поводом собственного оправдания в столь чудовищном преступлении. «Вот, теперь и я – убийца», – подумал Джордж, неподвижно застыв от осознания ужасающей истины.