***
…Вечерело. Рыжий насыщенный свет вновь озарял скалы, отчего они выглядели ослепительно яркими. Гера вновь стояла у окна, забыв и об ужине, и о времени; однако даже столь величественное зрелище уже не вдохновляло и не пробуждало надежд, не помогало поверить, что всё пройдёт и забудется. Что она сможет вернуться домой — из родного дома. Да и есть ли, в самом деле, смысл возвращаться?.. — Что это со мной? — пробормотала Гера, отгоняя неумолимые мысли. Она уже не могла понять, где в них заканчивалось действие препаратов и начинались её собственные сомнения и страхи, которые тянулись ещё со дня прибытия на Рилот. В чём состояла их причина, Гера до сих пор не могла понять — ведь она никогда доселе не решалась заглянуть в себя столь глубоко, да и возможности такой не выпадало. Нужно было всегда находиться на виду, среди своих, вести в бой отряды… планировать тактику, без конца вытаскивать всех из разных передряг… Всё это составляло жизнь Геры едва ли не с детства; и сейчас, несмотря на все усилия, она никак не могла отметить в череде воспоминаний тот момент, когда в её душу закрался тихий крамольный вопрос: зачем? Не тогда ли, когда в небе над Рилотом впервые мелькнула тень имперского крейсера? …Тихо открылась входная дверь, и размышления Геры прервал механический голос дроида: — Госпожа Синдулла, вернитесь в постель. Вам ещё нельзя ходить самостоятельно. Сердце Геры всё ещё колотилось, словно при жёсткой посадке. Она осторожно повернулась к вошедшему, опираясь о подоконник. «Госпожа Синдулла!» Где-то ей уже доводилось слышать это обращение… впрочем, лучше не вспоминать — где, от кого и при каких обстоятельствах. — Вернитесь в постель. Я должен сопроводить вас, — тем временем настаивал дроид. — А что, если я не вернусь? — спросила она, в отчаянии цепляясь за давнюю привычку бунтовать. — Что ты мне сделаешь?.. — Я зафиксирую нарушение вами предписанного режима, — беззлобно и слегка уныло ответил тот. Его слова прозвучали настолько буднично, что всё воодушевление куда-то разом улетучилось. — Дальше можешь не говорить. Ты наверняка пожалуешься на меня начальству, потом придёт этот ваш… гранд-адмирал, — она обречённо махнула рукой и позволила ему подхватить себя под локоть. По коридору, судя по звукам, уже двигались другие дроиды, чьей обязанностью были рутинные процедуры. Рутина — вот какое слово стало главным для Геры в последнее время. Не пытки, не страх, не борьба — то, что, по всеобщему представлению, являл собой имперский плен… Между тем, здесь изо дня в день не происходило почти ничего особенного; от скуки временами сводило лекку, но если с нею ещё получалось справляться усилиями воли, то от странных мыслей и мучительных сомнений было уже не уйти. «Интересно, что со мной будет, если я всё же откажусь их слушаться, — по инерции размышляла Синдулла, подставляя предплечье для очередной инъекции. — Не удивлюсь, если они поднимут такой шум, что сюда примчится сам Траун!» Ей вдруг представились его тихий голос и проницательные глаза. Примчится?.. — нет, определённо не то слово. Сложно угадать наверняка, что он предпримет; но растерянность — явно последнее, что от него можно ожидать. А значит, придётся ещё долго выжидать и копить силы, чтобы хотя бы попробовать выбраться на свободу… Если только к тому времени он не успеет сыграть на опережение.***
…Траун не появлялся в медблоке уже несколько дней. Устав от всё новых попыток пройтись по палате, Гера без конца прокручивала в голове прежние беседы с имперцем, пытаясь вспомнить, что именно она согласилась рассказать ему о рилотских бандитах и не мелькнуло ли в её словах важной информации о повстанцах или местном ополчении… Наконец, Гере не давал покоя вопрос: могло ли нынешнее отсутствие Трауна означать, что он узнал от неё всё, что ему было нужно, и теперь решил бросить здесь на произвол судьбы? — Да лучше бы сразу расстрелял, без лишних слов! — выпалила она вслух — и вдруг очнулась от тяжёлой дремоты, услышав собственный голос. Гера рывком села на постели и испуганно осмотрелась. В палате по-прежнему никого не было. «Не позвать ли этих…» — мелькнула малодушная мысль. Несмотря на то, что дроиды не горели желанием разговаривать с повстанкой, в их присутствии одиночество отступало и уже не так сводило с ума. Но ещё никогда прежде она не ловила себя на желании добровольно оказаться в их обществе… Сейчас она настолько растерялась, что даже в тишине палаты шипение входной двери прошло мимо ушей; и лишь когда гранд-адмирал приблизился к Гере и встретился с нею взглядом, она окончательно очнулась. — Рад видеть вас, — проговорил Траун и следом нахмурился. — Похоже, вы чем-то встревожены? — Нет, нет… Всё в порядке, — поспешила солгать она, в то же время прекрасно понимая, что это не имеет смысла. — То есть… Его появление оказалось, как обычно, неожиданным — но в некотором смысле долгожданным, что настораживало Геру особенно сильно. Всё это время имперец не стремился причинить ей боль, сломать волю под пытками, и даже проявлял определённую заботу; несмотря на всю разницу в их положении, его тон во время бесед оставался неизменно вежливым и спокойным, пусть и с лёгкой иронией, а нередкие колкости из уст Геры Траун попросту не принимал всерьёз или находил способ отразить их, не теряя самообладания… Её отношение к гранд-адмиралу по-прежнему оставалось непримиримым; однако всякий раз, когда он навещал её, она невольно проникалась к нему уважением и благодарностью. И чем больше Гера пыталась настроить себя на воинственный лад, тем сильнее становились эти чувства, которые уже начали складываться в некое подобие привязанности… Она резко отвела взгляд. Нельзя, чтобы он заметил. Ни в коем случае. — Вас что-то беспокоит, — мягко, но настойчиво повторил Траун и легко коснулся её плеча. — Я имею право знать, что с вами происходит. В чём дело? — Я давно рассказала вам всё, что знала о положении дел на Рилоте, — нашлась она, и её губы тронула слабая усмешка. — О чём ещё вы хотите поговорить со мной… адмирал? Вместо ответа он извлёк из внутреннего кармана кителя миниатюрное устройство, которое оказалось портативным голопроектором, и положил его на прикроватную тумбу. — Есть вещи, которые говорят сами за себя. Особенно для тех, кто способен их услышать. «Хорошее пояснение», — съязвила Гера про себя, но промолчала. Тем временем устройство оказалось запущено в одно нажатие кнопки; под аккомпанемент тихого монотонного шуршания взору пленницы предстала неспешная последовательность голограмм. Голубоватые лучи проектора складывались то в рилотские пейзажи, то в броские заголовки, то в портреты известных представителей расы тви’леков. Гера с изумлением всматривалась в вереницу картин, диаграмм, фрагментов текста… — всё больше узнавая в них вещи и понятия, дорогие ей с самого детства. Но зачем же это понадобилось имперцу? — Что это? — встрепенулась она, опомнившись. — Откуда это у вас?.. — Из открытых источников, — спокойно ответил Траун. — Как ни странно, при отсеивании того информационного балласта, которым наводнён голонет, оказалось возможным найти немало сведений о мирной жизни вашей расы. Гера бросила на него острый недоверчивый взгляд и решительно отключила проектор. — Вы сказали тогда, что для победы над врагом необходимо его изучить, — жёстко напомнила она. Траун, однако, в ответ лишь усмехнулся. — К сожалению, мне приходится лично доводить это до сведения командного состава… При выборе тактики может быть важна каждая деталь, какой бы незначительной она ни казалась. Думаю, это известно и вам. — Я не понимаю, о чём вы, — дёрнула плечами Гера. — Вы хотите уничтожить Рилот? У вас есть военная техника, огромные отряды штурмовиков… Вы можете в любой момент развернуть карательную операцию и превратить тут всё в выжженную землю! Знать культуру тви’леков для этого совершенно не обязательно!.. — Карательные операции — это не по моей части, хотя я и вынужден сейчас бороться со здешним безумием, — покачал головой гранд-адмирал. — Меня интересуют все проявления жизни в Галактике. Всё то, что принадлежит Империи и может способствовать её расцвету. «И поэтому вы хотите залезть нам под самую кожу», — подумала Гера, однако озвучивать эту мысль не стала. В лучшем случае он отразил бы и этот выпад с прежней невозмутимостью; в худшем… нет, лучше вовсе не думать об этом. — Думаю, нам стоит побеседовать об этом чуть позже, — заключил он и забрал проектор. — Надеюсь на ваше скорейшее выздоровление. Траун прошёл к выходу и вскоре скрылся за дверью палаты. Гера проводила гранд-адмирала долгим задумчивым взглядом. Сегодня их разговор был слишком необычным, оборвался слишком резко… и это озадачивало едва ли не больше, чем само его содержание. Кто знает, что Траун придумает в следующий раз?