Игры Разумов. Шторм возвращается с Севера.

В тени небольшого навеса сидел загорелый мужчина, жмурясь от яркого солнца и прикрывая рукой лицо. Облизав потрескавшиеся губы, он продолжил ложечкой лениво помешивать темный напиток, стоящий в потрескавшемся стакане на пошарпаном столе. Местные называют это холодным чаем, но на деле это лишь мерзкое варево из сорной травы, разбавленное и соленое до безобразия. В нос ударил запах, исходящий из стакана, и он поморщился, отодвигая его от себя. Без преувеличения можно было сказать, что напиток был мерзким. Вздохнув, мужчина провел рукой по лицу, чуть отросшими ногтями соскребая кое-где ошметки обгоревшей кожи. Даже прожив в Индии 15 лет, он так и не смог привыкнуть к местной весьма своеобразной пище, хотя она уже и не вызывала отвращения. Хозяин и хозяйка чайханы, где он сейчас и прибывал, были его давними друзьями, с радостью принимающими его в любое время и готовые накормить чем-то менее… индийским. Именно поэтому мужчина предпочитал проводить время здесь, на окраине Джайсалмера, возле городского рынка. И сегодня хозяйка посоветовала новинку меню (которое не сменялось здесь с момента основания «заведения»), но, как оказалось, зря. Жара стояла невыносимая. Сквозь скудный навес, который был сооружен над местной чайханой, тут и там проникали прямые лучи солнца, обжигающие кожу. И хотя мужчина сидел в самой тени, по его спине капля за каплей тек противный липкий пот, неприятно щекоча кожу. Отдернув рубашку цвета хаки, он откинулся на плетеный стул, закладывая руки за голову. Прищурив серые глаза, мужчина изогнул тонкие губы в неком подобие улыбки, лениво наблюдая за снующими тут и там людьми. Арабы, индусы, мулаты и мусульмане слились в один большой цветастый ковер, снующий, меняющийся и орущий на всех языках мира. Поднимая дорожную пыль, все они куда-то шли, бежали, орали на своих мулов и верблюдов, призывая, вероятно, последних двигаться быстрее. Женщина в розовой парандже о чем-то говорила с продавщицей, то и дело указывая на бесконечное количество всевозможных специй. Продавщица упорно мотала головой и что-то говорила в ответ, тыча толстым пальцем в ценник. Женщина не собиралась сдаваться, снова что-то говоря и указывая на соседнюю лавку. На что продавщица возмутилась, а потом замолчала, обдумывая. Спустя минуту она все же кивнула и даже позволила себе улыбнуться, отсыпая женщине стакан кориандра. Сделка удалась. В это же время рядом заунывно кричал на арабском торговец коврами, наперебой расхваливая свой товар и поносящий товар конкурентов. Напротив него индус на флейте гипнотизировал змею, которую так и норовили пнуть пробегающие мимо люди, совершенно не заинтересованные магией его игры. Тут же в кружке сидела группа мужчин, издалека похожих на бездомных и курившая кальян, выпуская в воздух белые клубы дыма. Вероятнее всего, смеси там были запрещенные, но в этом месте едва ли кто-то стал бы обращать на подобное внимание. От мыслей его отвлек мальчишка, подбежавший к нему. На нем была старая красная футболка, порванные в трех местах шорты и старые стертые сандали, из которых торчали босые ступни с длинными черными ногтями. Мальчишка переминался, испытывая к мужчине некое благоговение. Видимо, даже 15 лет жизни в Индии не сделали европейца здесь своим. Сложив руки ладони вместе на уровне груди, мальчик поклонился и заговорил: — Ричард Джи, не желаете ли еще чего-нибудь? — выговор его был несколько необычным — мальчишка долго тянул гласные и после каждого слова цокал языком. Улыбнувшись, мужчина поклонился мальчику, выпрямляясь. Потянув руку в карман, он на языке хинди ответил: — Нет, спасибо, Аджит. Возьми, — он вытащил пару смятых купюр и протянул их пареньку, перегибаясь через стол. — Здесь за чай. Сдачу можешь оставить себе. Как твоя мама сегодня? Мальчишка помялся, но после секундного колебания взял деньги, тут же засовывая их в карман. Улыбнувшись желтозубой улыбкой, он сел рядом, пододвигая старый пластиковый стул. — Прекрасно, Ричард Джи. Благодаря вам ее ноги уже не болят так сильно. Вчера они с отцом даже смогли немножко пройти. Мама говорит, что вы сын наших Богов, — мальчик возвел руки к небу, раскрывая ладони. — И вы посланы нам как спасение. Европеец улыбнулся уголками губ, рукой сделав неопределенное движение. Для местных то, что во всем мире было привычным делом, все еще оставалось чудом. А потому просвещенный человек здесь был действительно божеством, даже если знал только самые основы и пару средств от отеков ног. — Я рад. Передай ей, чтобы не заканчивала процедуры, и спустя полгода твоя мама полностью будет здорова, — переведя взгляд на дверь чайханы, мужчина прищурился, а потом расправил плечи. — Аджит, тебя там бабушка потеряла. Давай-ка беги, мальчик. Постой, — он взял его за руку, когда тот уже поднялся. Встретившись взглядом, мужчина добавил. — Мне предстоит дальний путь, так что принеси мне пару бутылочек воды, хорошо? — Конечно, Ричард Джи. О нет, — жестом мальчик остановил мужчину, достающего деньги. — Для вас это будет подарок. Это меньшее, что мы можем сделать. Европеец снова улыбнулся и кивнул, кладя руки поверх шершавой поверхности стола. Ногтем руки ковыряя засохшее пятно, Ричард снова и снова обдумывал план своей поездки. Взглянув на часы, он увидел большие белые цифры — 11:46. Значит, автобус до аэропорта будет через сорок минут. За это время он как раз успеет забрать багаж и дойти до автопарка. Возможно, можно будет даже успеть заскочить за какими-нибудь фруктами — едва ли в Англии будет что-то подобное. А местные фрукты он любил — лучшее, что было в этой упаднической стране. Аджит прибежал буквально через пять минут, неловко поскользнувшись на грязной воде, разлитой каким-то посетителем. В последний момент мужчина успел подхватить его за худое плечо, помогая удержать равновесие. Мальчишка кивнул и поставил на стол три бутылки холодной воды. — Вот, мама сказала, что они самые-самые новые. Вы больше нигде такие не найдете. — Право, Аджит, я очень благодарен. Думаю, мне… — О, нет, нет! Никаких денег. Это наш подарок вам. Вы, белолицые, особенно нуждаетесь в воде и так легко сгораете на солнце. Местный климат не по вам, — тут мальчишка оскалил кривые зубы в довольной улыбке, показывая свое некое превосходство. — А куда Вы едете, Ричард Джи? Мужчина помолчал несколько, растягивая тонкие губы в улыбке, предаваясь воспоминаниям. Проведя рукой по спутанным выгоревшим волосам, он сказал: — Домой, мой мальчик. Я наконец-то еду домой. — Но ведь Ваш дом здесь, Ричард Джи. — Нет, здесь отрада моей души. Мой дом — Лондон. Холодная, сырая, промозглая Англия. Я так давно там не был… — на секунду его глаза поддернула грусть, но уже спустя мгновение от нее не осталось и следа. — Как думаешь, ее климат мне больше подойдет? — О да. Там белолицым самое место. Но вы среди них будете как сильный тигр. Дадите фору любому. Вы достаточно крепкий. Наша страна Вас здорово укрепила. — Ох, спасибо. не ожидал такое услышать. Что ж, — он взглянул на часы и поднялся. — Мне уже пора уходить. Прощай, Аджит, — он протянул руку, которую мальчик с радостью пожал. — Передавай привет маме, папе и бабуле, а еще мою благодарность, но скажи, чтобы холодный чай больше не делали. Аджит поморщил нос, демонстративно скривившись. Мужчина рассмеялся. — Я им говорил, что он ужасен, а еще воняет! Меня никто не слушает! Но теперь-то они точно убедятся. Ой, чуть не забыл! — мальчишка спохватился, хлопая себя по карманам. Через мгновение его лицо озарило счастье, когда он вытащил маленькую плетеную фигурку. — Вот, это мама Вам просила передать. Это бог Вишну, он будет Вас хранить. Дорога предстоит долгая, Вам нужно быть осторожным. Мужчина бережно взял фигурку из рук мальчишки, поворачивая ее и поглаживая пальцами. Сплетенная из синих ниток, она, по современным меркам, могла бы быть уродливой. Однако в отличии от своих современников, Ричард знал, как здесь делаются подобные фигурки — долго и кропотливо, шаг за шагом женщины и мужчины сидят, склонившись над поделкой, старательно выполняя каждую деталь и свято веря, что тогда великий бог Вишну будет хранить того, кто обладает ей. Улыбнувшись, он бережно уложил ее в сумку, стараясь не повредить. — Спасибо. Я искренне тронут. Передавай маме слова моей бесконечной благодарности. Мальчик кивнул, задумчиво водя носком сандалии по песку, вычерчивая кривой круг. Губа его была прикушена, а руки сжаты в замок. Помолчав, он вдруг решительно вскинул голову, глядя в глаза мужчине: — Вы вернетесь? — Как знать, Аджит, как знать. Я нужен моей семье. Очень нужен. И я сделаю все, что в моих силах. Теперь я должен помочь моему брату. — Мы всегда будем Вас ждать. — А я всегда буду любить Индию. Но на разговоры больше нет времени. Всего доброго, мой мальчик. Помни о моей просьбе. Поднявшись, мужчина закинул сумку на плечо и поправил рубашку. Сложив запотевшие бутылки (уже не холодные, к сожалению), он медленно достал темные очки, надевая их. Уже отойдя, он вдруг окликнул мальчишку. — Эй, Аджит! — мальчишка повернулся как по команде, внимательно глядя на мужчину. — Мой язык Хинди все так же ужасен? Мальчишка расплылся в улыбке и часто-часто закивал. — Просто ужасен, Ричард Джи! Вы путаете элементарные слова, и у вас все такой же сильный акцент. Но среди белолицых вы будете лучшим, честно говорю Вам! Можете на этом зарабатывать! Мужчина рассмеялся, махнув мальчишке, и пошел прочь к стоянке. Засунув в уши наушники и включив музыку, он подумал, что совершенно точно будет очень скучать по этому мальчишескому «Ричард Джи». *** В самолете было свежо и прохладно, так что Ричард смог наконец-то выдохнуть. После четырехчасовой поездки на автобусе это казалось истинным Раем. Люди монотонно заходили, мерно заполняя салон самолета. Тут и там слышались щелчки и женские голоса, просящие помочь с багажом, и мужские, с радостью отвечающие согласием. Мужчина усмехнулся и закрыл глаза, откидывая голову на подушку, любезно принесенную стюардессой. Расслабившись и даже задремав, он вдруг дернулся от происходящей возни и прогнувшегося рядом кресла. Повернув голову, он наткнулся взглядом на тучного красного мужчину, безуспешно пытающегося открыть верхние отделения, чтобы запихнуть туда свою непомерного размера сумку (ее он, собственно, и кинул на кресло так, что Ричард почувствовал). Бормоча что-то уж совсем непристойное, толстяк шумно вздыхал, красными пальцами, напоминающими сосиски, пытаясь совладать с замком. Однако с каждым разом потные руки соскальзывали все сильнее, несмотря на почти ежесекундные обтирания их бумажными полотенцами. В проходе собралась очередь, люди в пол голоса возмущались и выглядывали из-за спин других пассажиров, силясь узнать, что происходит. Толстяк все больше злился и волновался, от чего его обрюзгшее неприятное лицо покрылось отвратительными красными пятнами. Остановившись, он выдохнул и промокнул блестящий от пота лоб. — Сэр, может быть вам помочь? Дернувшись, как от удара, мужчина развернулся, смерив стюардессу презрительным взглядом. Не удостоив девушку ответом, он развернулся, решительно схватился за ручку и взвыл от боли. Под ручкой осталась внушительная часть его ногтя. Зажав палец, он продолжал вопить, пока тот наполнялся кровью. Какой-то женщине в очереди стало плохо, а бортпроводники поспешили за перекисью. Молча наблюдавший за разворачивающимися событиями Ричард вздохнул, надевая наушники. — Забавно начинается дорога домой. *** Дорога дальше была относительно спокойной. Толстому мужчине помогли и даже открыли злополучный отсек. Правда, это не помешало ему следующий час горестно вздыхать, демонстративно поднимать руку и разглядывать замотанный палец. Ричарду было все равно. Погрузившись в мир музыки, он лишь изредка бросал косые взгляды на своего соседа. Тот, видимо, осознав, что его тут не замечают, попытался поговорить с соседом через проход, но, к неудовольствию толстяка, пожилой мужчина лишь пробубнил что-то в ответ, закрываясь газетой. На несколько минут воцарилось спокойствие. Когда мимо проходила стюардесса, Ричард окликнул ее и попросил принести апельсинового сока. Его сосед (очевидно, решивший, что это его святой шанс) мигом подобрался и с вызовом потребовал сейчас же принести ему успокоительное. — Я имею на это право! Я пострадавшая сторона! — Сэр, никто не оспаривает Ваше право… — А я возмущен! Несите сию же минуту! Я буду… Закончить ему не дал Ричард, совершенно спокойно снявший наушники, и так же спокойно обратившийся к девушке. — Думаю, после всего случившегося, мужчине действительно требуется успокоительное, — (толстяк тут живо закивал, весь насупившись) — Думаю, Мелаксен прекрасно подойдет. Пожалуйста, уж поищите, — он подмигнул ей, пока никто не видел. Следующую минуту толстяк усиленно благодарил Ричарда, не забывая вставлять в свою речь такие обороты, как «есть же еще люди», «совсем тут все распустились», «да мне засудить как нечего делать». Ричард ему вежливо улыбался, пропуская весь поток красноречия сквозь уши. Еще через пять минут им принесли сок и стакан с водой, который мужчина взял с таким лицом, будто делает огромное одолжение этой стюардессе, пассажирам, компании и всему миру в целом. А еще через полчаса он мирно похрапывал, свесив голову на грудь. До Лондона они долетели без происшествий. *** Англия встретила своего сына промозглым дождем и пронизывающим ветром, налетевшим, как только подъехал трамплин и открылась дверь. Люди недовольно морщились и сильнее запахивались в свои куртки и плащи, силясь скорее спустится вниз и забежать в автобус. Несколько джентльменов с черными кожаными портфелями даже поспешили открыть зонтики. По выражению их лиц, можно было подумать, что прямо на этом автобусе они поедут на прием к самой королеве. От подобных мыслей Ричард едва сдержал улыбку. Пропустив большую часть вперед, он набросил поверх тонкую кофту и стоял, наслаждаясь дождем. Закрыв глаза, мужчина поднял лицо к небу, чувствуя как на веки, на скулы падают мелкие капельки дождя. Вздохнув полной грудью, он прошептал: — С возвращением домой. — Сэр, — маленькая девушка осторожно тронула его за рукав, привлекая внимание. — Сэр, автобус вот-вот поедет. Пройдите в салон. Искренне улыбнувшись ей, он кивнул. — Сейчас. *** Получив багаж, мужчина встал в очередь, заранее доставая билет. Боковым зрением он увидел своего соседа — толстяк сидел, разом посерев и присмирев. Вид у него был уставший и помятый. А настроение скандалить как ветром сдуло. Встретившись с ним взглядом, Ричард поднял руку в приветственном жесте, на что толстяк лишь сухо кивнул. Спустя пару минут Ричард уже проталкивался сквозь нескончаемую толпу прибывших и улетающих. Стараясь никого не задеть и не ударить, мужчина медленно, но верно пробирался к стеклянному выходу. Пару раз его все-таки задели бегущие мимо носильщики и так же быстро семенящие за ними женщины, но мужчина лишь усмехнулся. Бородатый досмотрщик походил скорее на заключенного, чем на охранника: сальные волосы неприятно блестели на свету, под неаккуратными ногтями скопилась недельная грязь, а сами пальцы были в каких-то неприятных пятнах, напоминающих масло. В прочем, все свои наблюдения Ричард решил оставить при себе. Подойдя к сему неприятному субъекту, он даже попытался ему улыбнуться, но с таким же успехом он мог бы улыбнуться и стене, с той лишь разницей, что стена бы не окинула его в ответ хмурым взглядом в ответ. В итоге мужчине довольно грубо сунули билет обратно в руку и освободили проход. Перехватив сумку поудобнее, Рич бодренько пошел в сторону ближайшей кофейни, чей приятный аромат дразнил его уже около 15 минут. *** Как и любой порядочный джентльмен, Ричард заказал себе английский завтрак и чашку крепкого кофе. Пока заказ несли, у него была возможность осмотреться и насладиться истинно английской сдержанностью окружающего его интерьера и осмотреть посетителей. Кроме него, здесь было еще пять человек — три мужчины и женщина с ребенком, который сладко посапывал в своей коляске, покуда мама читала новый выпуск какой-то желтой прессы. Двое джентльменов что-то приглушенно обсуждали, периодически умеренно жестикулируя. Иногда один тыкал пальцев в бумаги, а второй внимательно следил за ходом его мыслей, одновременно усердно жуя пончик. В моменты особенно сильного мыслительного напряжения желваки его напрягались и значительно выступали, он хмурился и глубокомысленно кивал или качал головой. Ричард решил, что вероятнее всего, сейчас они обсуждают какой-то проект. В прочем, утверждать наверняка он не мог. Последний субъект сидел в самом дальнем углу кофейни и мирно спал, уронив голову на руки. Периодически он причмокивал губами и перекладывался поудобнее (насколько это вообще было возможно). Левый рукав его желтой куртки покоился в луже чая из перевернутой чашки, однако, видимо, мужчина настолько устал, что не замечал этого. Бедный. Ричард усмехнулся и отвел взгляд. В тот же самый момент перед ним наконец-то появился долгожданный завтрак, источающий просто божественный аромат. Не медля более ни секунды, голодный англичанин приступил к трапезе, оставив наблюдение и решение всех важных проблем на потом. Когда последняя сосиска была съедена, а крепкий черный кофе допит до последней капли, заметно приободрившийся и повеселевший Ричард отодвинул тарелку и достал смартфон, намереваясь заняться более насущными делами. Смакуя приятное кофейное послевкусие, он довольно быстро вбивал в телефон номер лондонского такси. Однако, прежде, чем нажать на «вызов», он замедлился, задумчиво крутя телефон в руке. К счастью, о жилье он успел подумать заранее, а потому забронировал номер в неплохой гостинице еще за два дня до вылета, так что теперь остается только позвонить и подтвердить бронь, однако было еще одно дело, заняться которым стоило немедленно. Поразмыслив пару мгновений, Ричард все же решил, что оно вполне ждет того, чтобы он положил свои вещи и наконец-то принял душ. Там будет много народа — не хотелось бы предстать перед ними в качестве одного из коренных жителей Индии. Кивнув самому себе, англичанин встал, положил пару купюр на стол рядом с тарелкой, взял багаж и направился к выходу, все-таки делая вызов в местное такси. *** После часовой поездки на такси (чертов таксист будто нарочно решил провести его по всему Лондону) в конец уставший и измученный Ричард все же оказался в номере. Как и ожидалось от трехзвездочной гостиницы, номер был небольшим, скромным, но уютным. Постельное белье было чистым, вода горячей, а в минибаре была холодная минералка — на данный момент этого было более, чем достаточно. Улыбнувшись своим мыслям, он кинул чемодан в прихожей, а сам отправился в душ, на ходу снимая через голову футболку. Теплые струи воды приятно обволакивали тело, даря спокойствие и удовлетворение, гель для душа приятно пах чем-то цитрусовым, так что вскоре он и вовсе расслабился, закрыл глаза и просто наслаждался. Выйти получилось только через полтора часа. И как бы сильно Ричи не хотел сейчас исполнить обещание и заняться делами, усталость и теплая вода сделали свое дело, и он просто упал на кровать и проспал до следующего утра, не сменив ни разу за сутки позу. *** Утро началось с затекшей руки и головной боли. Двинувшись, Ричард поморщился от мигрени, осторожно высвобождая конечность и аккуратно растирая ее. Поднявшись, он привел себя в порядок, сменил одежду, наспех поел что-то из оставшихся батончиков мюсли (полноценный завтрак откладывался), последний раз причесался перед зеркалом, нацепил черные очки и поехал выполнять обещание, данное покойному брату. Такси подошло крайне быстро, а потому уже через пять минут он запрыгнул в машину, усаживаясь на заднем сидении. Водителем оказался какой-то приятный молодой человек, который наблюдал за пассажиром через водительское стекло. — Доброго времени суток, уважаемый. Куда поедем? — Что ж, сегодня придется нанести визит одному очень известному, но очень своеобразному человеку. Еще более он своеобразный, когда приходится тебе братом. На Бейкер-Стрит, пожалуйста, 221В. Таксист усмехнулся и кинул на него насмешливый взгляд, медленно трогаясь. — Боюсь, вы немного пропустили события — Майкрофт Холмс скончался более года назад. Ричард выгнул бровь, встречаясь взглядом с водителем и изгибая губы в неком подобии полуулыбки. — Что ж, вынужден буду Вас огорчить — Вы не сказали мне ничего нового. Какое счастье, что у него есть еще один брат. Не глядя на реакцию таксисита, он улыбнулся, удобнее устраиваясь на сидении. Совсем скоро все решится. Все станет совсем по-другому. Игра вступит в силу.